Есть только ты и я

Понятливый?! Хм... навряд ли, он сможет понять всю боль, что пришлось испытать ей когда-то. Он пожалеет, сочувственно вздохнет и скорбно улыбнется, кивая ей, но, не вслушиваясь в речь глупой девчонки. Кто ей поверит? Никто! Но взгляд его голубых глаз взирающих с примесью страха и волнения за ее судьбу, заставляет поверить в то, что возможно сейчас все изменится и именно этот мужчина, будет готов к ее откровению. Поможет и убережет в будущем от опасности и необдуманных поступков. - Рик... – начинать свой рассказ всегда не просто, особенно когда она и не знает с чего начать. - Я весь внимание, – подталкивает он ее к сложно дающемуся решению – говорить или нет. Дрожащие руки, ладони, взмокшие от ужасных воспоминаний, вновь волной нахлынувших в ее сознание, были ярче и понятней слов. Обеспокоенный шериф осторожно передвигается на койке, боясь отпугнуть ее еще сильнее и вынудить упасть на пол. Джесс поднимает на него глаза, наполненные слезами, и тихо всхлипывает, борясь с собой, со своим желанием выговориться и хоть ненадолго избавиться от головной боли и не покидающих ее голову тяжелых мыслей о прошлом. Граймс молча протягивает к ней руки, обвивая талию девушки, прижимая к крепкому телу, и произнести что-то вслух ей становится еще сложнее. - Знаешь, – успокаивает он, – раньше я ни за что не сказал бы, что рад тому, что происходит сейчас вокруг нас. Наступление апокалипсиса, потери людей, постоянный бег от ходячих, спасение от других выживших – все это удручает, но таким способом земля избавляется от ненужного перенаселившего ее хлама. Мы живы, а значит и дальше будем продолжать бороться со всеми ужасами. Я рядом с тобой, Джесс, пожалуйста, тебе нечего бояться. Ласковый шепот, теплое дыхание, опаляющее ее шею, и его мягкие губы, иногда прикасающиеся к ее коже во время разговора, скользят по ней, и она забывает, как это вдыхать воздух, замирает, наслаждаясь моментом и путая все слова, рвущиеся наружу. Рик устал отодвигать свои желания на потом, на завтра, на послезавтра или вообще отказываться от них. Она в кольце его сильных рук, дрожит от его близкого присутствия, нервничает, встречаясь с ним взглядом, но он сможет преодолеть ее стеснение. Только вот он не знает, что она не просто смущается, когда находится около него, она боится. Боится повторения того, чего больше никогда не сможет вынести и с чем никогда не смирится. Он разворачивает ее в своих объятиях, склоняясь к сжавшейся девушке. Его губы в опасной близости от ее. И она кажется ему напуганной, но он закрывает глаза, уверенный в том, что это только потому, что это будет для нее впервые. Судорожное шумное дыхание наполняет камеру. Кончики его пальцев ласкают разгоряченную кожу. Он укладывает ее на кровать и нависает сверху. У него самого этого не было так давно, что он уже думал, а не отменили ли секс совсем... И здесь, с ней, он понимает, что все эти месяцы воздержания были ничем, пока он не оказался с ней в одной комнате, наедине, сходя с ума от возбуждения. Пальцы Рика скользят по щеке, спускаясь ниже, обводя выпирающие ключицы, еще ниже, сдавливают ребра, вызывая у Джесс сдавленные стоны. Она не отталкивает его, но и не притягивает к себе, лишь позволяет ласкать себя, прикрыв глаза и отдавшись ему. Он нежно касается губами прохладной кожи, прижимает ее зубами и слегка оттягивает, новый вздох вырывается из ее рта. Его руки беззастенчиво скользят по открытой чувствительной коже, проникают под футболку и двигаются к прикрытой тканью груди. Отодвигая белье, шериф сжимает горошинку соска, перекатывая между пальцев, играет и даже сквозь ткань прикусывает. Ее тонкие пальчики в его волосах замирают, когда он на секунду отрывается, прекращая эту пытку. Открывая глаза, Рик видит перед собой смущенную девушку, покрасневшую, со сбившимся дыханием, что-то бессвязно бормочущую еле слышно. Приподнимаясь, Граймс спускает с нее брюки и проникает под кружевной край трусиков, нащупывая чувствительный бугорок, надавливает на него. Извиваясь в его руках, Джесс, вцепляется в его запястье ладонью и отстраняет от себя. Он удивлен и, кажется, разочарован. Девушка нервно вскакивает с койки, путаясь в не до конца спущенных штанинах и падает на грязный пол, больно приземляясь на вывихнутую руку и все еще оголенную задницу, шипит сквозь зубы и затравлено озирается по сторонам, надеясь сбежать от шерифа. - Ты чего? – изгибает он бровь, ошарашено всматриваясь в испуганное лицо Джесс. - Рик, я не могу. Прости меня, пожалуйста, – она облизывает губы, прикусывает их, трясется и прячет от него свой затравленный взгляд. Он же почувствовал когда прикоснулся к ней – она не против. Джессика хочет его, но что такое произошло с ней, что она отпрянула в ужасе? Сползая с койки, Граймс аккуратно подает ей ладонь, помогает подняться на ноги, и натянуть спущенные ранее штаны. Его пальцы уверенно держат ее за плечи, и сейчас он точно никуда не отпустит ее, пока все не выяснит. - Да, объясни же ты, наконец! – он не зол на нее, но она слышит в голосе нотки тревоги, беспокойства и даже обиды. - Рик... – ее бездонные глаза смотрят на него снизу вверх, – я ничего не рассказывала тебе о своем прошлом. Тебя это раньше не интересовало. И стоит ли делать это сейчас, я не знаю. - Черт! – он уже не сдерживает эмоции. Неужели, эта глупышка до сих пор не поняла его чувств к ней? Как еще он должен доказать, что испытывает к ней, что-то кроме отеческой заботы? Он склоняется к ней, и она лишь успевает округлить глаза от неожиданности, когда шериф накрывает ее губы в нежном поцелуе. Проходит минута, прежде чем, она начинает отвечать ему, хватая пальчиками воротник его рубашки и притягивая к себе еще сильнее. Еще минута и он, задыхаясь, отстраняется. – Я не знаю, как еще я могу показать, что ты важна для меня. Я не могу пока сказать тебе каких-то слов, услышав которые, ты была бы счастлива, но все, что я могу тебе дать, я отдам. Только расскажи мне, прошу! - Ты не захочешь это слышать... – она опускает глаза в пол и носком ботинка пытается докопаться до центра земли. - Давай я сам буду решать это, хорошо? – Граймс бережно приподнимает ее лицо за подбородок, вынуждая взглянуть в глаза, наполненные пониманием и участием. - Это было еще до превращения всех людей в ходячих. Но мне кажется что все, что происходило со мной – было совсем недавно. Словно вчера... Тихий вечер, книжка перед сном, тетя, задержавшаяся на работе дольше обычного, брат, вечно зависающий где-то с друзьями, и я одна в доме, – непрошеные слезы покатились по полыхающим от стыда щекам девушки. – Все было хорошо, пока в дверь не позвонили бывшие дружки брата. Я не думала ни о чем, выглядывая со второго этажа, и делая вид, что никого нет дома. Не знаю, как они проникли внутрь, знаю только одно, что нашли они меня быстро. Помню жуткую боль, свои крики, их хамские высказывания в мой адрес, и обжигающие удары на коже. Их было двое, и они делали со мной все... – поток ее бессвязной речи, прерываемой всхлипыванием, прекращается, когда она, уже не сдерживаясь, плачет, утыкаясь лицом в грудь Граймса, и орошая его безостановочным потоком слез. Его длинные пальцы перебирают ее волосы, рассыпавшиеся по хрупким плечам. И он, вновь, успокаивающе шепчет: - Все будет хорошо, малышка. Я больше не буду давить на тебя. Прости! Мы справимся с этим, обещаю! Он не понимает, как она нашла в себе силы, что бы пережить это, но уверен, что сделает все, чтобы она забыла о том ужасе.