Солнце

      Когда Бизон вернулся домой, он тут же набрал Батю. Ситуация выходила из-под контроля. Его Леська выходила из-под контроля. А это было чревато большими неприятностями. Бизон был взбешён. Он еле сдерживал себя, чтобы прямо там, в комнате отдыха, не взять Олеську за руку и не увезти её, поговорить. Долбанная операция затягивалась.       В КТЦ был крот. Работали явно против старого состава «Тайфуна». Батя, Багира и Бизон до сих пор не могли его вычислить. Кое-как удавалось минимизировать ущерб от диверсионной работы. В один из дней они поняли, что Леська тоже под ударом. На Бориса напали. Олеся об этом не знала, так как была на сборах в Казани. Но Борис выводы сделал. Она стала дорога ему, Бате и Багире. В тот день он принял самое тяжелое решение в своей жизни. Им нужно было расстаться.       Сама Олеся никогда бы не бросила Бориса. Расскажи он ей, в чём дело, она бы стала с ним рядом и прошла этот путь. Возможно, до самого печального конца. Борис любил её. Любил сильно и честно. Поэтому сберёг.       Они подговорили нескольких девушек из КТЦ сыграть роль любовниц Бориса. Якобы случайно они обсуждали то в столовой, то на парковке их вечера в компании Бориса. Однажды по лицу Умановой он понял, что она слышала, но не верит. Ревнует, бесится, но не верит. Она так смотрела на него, как затаившийся зверёк.       Тогда он подумал: «Моя девочка». И вместе с этим он понял, что сама она никогда его не бросит, а у него язык не поворачивался это сказать. Батя предложил открытый флирт на одной из операций. Кошкина тогда так кричала. Она кидалась то на Батю, то на Бизона. Она, как никто другой, была против такой операции. Она хотела рассказать всё Олесе и не раз это предлагала. Но Батя настаивал, а она соглашалась.       Сегодня ему пришлось оскорбить Леську. Это был один из самых тяжелых моментов этой операции. Назвать Умку так он не мог, даже если бы его пытали. Так ему казалось. Но сегодня он лично слышал разговор Умы и Муры о том, что Леська познакомилась с парнем, и хочет, чтобы он, Боря, приревновал. Мысль о том, что Леська хочет его вернуть, несмотря на якобы измены, приятно грела душу. Мура даже предлагала помощь в примирении. Пришлось срочно что-то придумывать. Придумал, блин.       Батя о сложившейся ситуации знал. Звонка Бориса он ждал, поэтому заранее договорился с Ритой, чтобы та тоже не наговорила лишнего Бизону. — Батя, я так больше не могу. Я понимаю, что служба, понимаю, что операция. Но не могу я так больше. Бать, я уже на стену лезу. Ребята на меня косятся. Я для них вообще урод моральный. Но это фиг с ним. Но Леська, Бать. — Я знаю. Но надо терпеть. Бизон, ты же знаешь, что это для её безопасности. Нам всем это не нравится, — ответил он. — Да, Батя, он знает. И я знаю. И ты знаешь. А знаешь, кто ничего не знает? Леська! Я не хотела вам говорить, но она мне вчера звонила. Батя, ещё чуть-чуть и защищать нам будет некого… — Ты на что намекаешь? — взвинтился сразу контр-адмирал. — Батя. Она вчера умоляла меня приехать. Я застала её на полу всю в слезах с футболкой Бизона. Она вчера сперла её из прачечной. — Я два часа пыталась её успокоить. Она еле уснула. Ей очень плохо, ребята. С этим нужно что-то делать. — Я сейчас же к ней поеду и всё объясню! — Борис уже начал злиться. На себя, на крота, на Батю, на всю эту ситуацию. — Отставить! Никуда ты не поедешь! Вот поймаем крота и поговорите. Разговор ничего не дал. Рита успокаивающе похлопала Бизона по плечу. Батя ещё раз попросил подождать.       А ждать Бизон очень не любил. Мысль о том, что там страдает его Леська, его маленькая вредина, въелась намертво. Нарушать приказы Бизон не любил, а вот Леську любил. Поэтому, подождав, когда Батя с Багирой уедут, Бизон отправился домой к Олесе.       Уже поднимаясь по лестнице в квартиру Умановой, Борис вспомнил, что та собиралась на шашлыки со своим новым ухажёром. Борис сжал кулаки. Когда он подходил к двери, то услышал внутри музыку, а это был верный знак того, что Ума дома.       Он позвонил в дверь. Ему открыла зареванная Уманова с алеющей щекой и синяком, растекающимся на шее огромным пятном. — Я убью того, кто это сделал, — без приветствия начал Борис. — Я не хотела. Я отбивалась, а он… — Олеся начала рыдать. — Иди сюда. Что он тебе сделал? — Борис обнял Олесю. — Ничего. Он не успел. Я смогла убежать, — Олеся рыдала. — Убью суку. Пойдём внутрь. Нам надо поговорить, — сказал Борис, затаскивая Олесю в квартиру.