Твоей наградой буду я

Наступившая зима пригнала Геральта в Каэр Морхен. Лютик долго сопротивлялся, говорил, что ему там не место, но Геральт был непреклонен. Он и не подумал выпускать взбалмошного, вечно влипающего в неприятности барда из виду на целых три месяца. Да Лютик и пару дней провести не мог без того, чтобы не попасть в плен или не встретить суккуба. Геральт бы никогда себе не простил, если бы с его мальчиком что-то произошло в его отсутствие. По пути в крепость Лютик одолевал его вопросами: «А какие они, другие ведьмаки? У всех белые волосы? И характер такой же ужасный как у тебя? А они меня не прогонят?» Поначалу Геральт отвечал односложно, мол: «Нет, всё будет хорошо. И нет, ужасный характер только у Ламберта. А вот Эскель, к примеру, настоящий душка». Но когда одни и те же вопросы пошли по третьему кругу, терпение Геральта иссякло. Он просто затыкал болтливый рот барда поцелуями и при первой же возможности либо зажимал его возле дерева в лесу, либо раскладывал на столе у камина в комнате очередной таверны. Действовало безотказно. Лютик разом забывал все свои тревоги и лишь просил перестать быть с ним столь нежным. Геральт слушался. Покорно делал вид, что грубо хватает барда за волосы или резко срывает с него одежду, но на деле всегда оставался осторожен и внимателен к любым изменениям в красиво очерченном лице. Взять Лютика сзади он пока что не решался. Слишком велик был риск нечаянно навредить ему своим внушительным размером. Бард обиженно надувал губы и смотрел нечитаемым взглядом, явно что-то задумав. Их появление в Каэр Морхене вызвало точно такую реакцию, как и представлял себе Геральт. Весемир лишь устало покачал головой, Эскель расплылся в приветливой улыбке, а Ламберт плюнул себе под ноги и пожаловался на то, что Геральту вечно сходит с рук нарушение любых правил. Остальные ведьмаки ограничились парочкой подколов, но особого интереса не проявили. Первые пару дней Лютик был непривычно тихим и напуганным. Он послушно ходил за Геральтом по крепости, слушая его истории о былом величии этого места и с интересом разглядывая уцелевшие помещения. По вечерам он сидел в главном зале у камина и что-то тихонько сочинял на новой лютне. Прочих обитателей Каэр Морхена он сторонился, хоть открытого страха и не выказывал. Сложившаяся ситуация немного тяготила Геральта. Он знал, что никто не посмеет обидеть барда, находящегося под его защитой. Это было против кодекса ведьмаков. И всё же, между его братьями и Лютиком существовала некая стена отчуждения. Никто не смотрел в его сторону, его редкие ремарки в общем разговоре полностью игнорировались. Это не было чем-то удивительным. Всё же Лютик был человеком. Даже самому Геральту пришлось потратить много времени на то, чтобы научиться ему доверять. Чего же требовать от других ведьмаков, которые совершенно не знали его? Вечером третьего дня Геральт наконец-то показал Лютику купальни. Это было огромное помещение, построенное аккурат над бьющими из земли горячими источниками. Вода заполняла несколько неглубоких бассейнов, проделанных в мягкой горной породе. Над ними стоял густой влажный пар. — Ничего себе, — присвистнул Лютик, мигом избавляясь от ботинок и рубашки. — Это не чета крохотным ваннам в тавернах. Геральт последовал его примеру. Сегодня Весемир решил, что он достаточно отдохнул после путешествия и направил его работать на восстановление восточного крыла крепости. Работа была не из лёгких, да и Лютик скорее путался под ногами, чем на самом деле помогал. Геральт просто мечтал лечь в горячую воду и позволить гудящим мышцам хоть немного расслабиться. Ещё по пути в Каэр Морхен между Геральтом и Лютиком установилось нечто вроде приятной традиции. Каждый раз, когда ведьмак возвращался с очередного задания, покрытый кровью и кишками какого-нибудь монстра, Лютик заказывал целую бадью горячей воды и помогал Геральту привести себя в порядок. Его тонкие пальцы аккуратно намыливали седые волосы, вымывая всю грязь и распутывая колтуны. Далее он брал кусок ткани и тщательно, сантиметр за сантиметром, отмывал мускулистое тело. Конечно же в какой-то момент рука барда как бы невзначай натыкалась на уже полустоящий член и банные процедуры переходили в совершенно другую плоскость. Вот и сейчас, когда Геральт с полным наслаждения вздохом опустился в горячую воду, Лютик привычно устроился у него за спиной, свесив босые ноги по обе стороны его широких плеч. — Ты так напряжён, хочешь я сделаю тебе массаж? Геральт что-то промычал и довольно откинул голову назад, пристраивая её на колени барда. Тёплые ладони мигом оказались на его коже и принялись растирать уставшие мышцы. Геральту было невероятно хорошо. Он даже подумывал не утянуть ли Лютика за собой в воду, но тот по-прежнему был в штанах. Геральт знал, насколько трепетно его бард относится к своей одежде, поэтому рисковать не стал. Лютик прихватил с собой кучу каких-то скляночек и прочих банных принадлежностей, о назначении которых Геральт даже не догадывался. Лютик откупорил одну из них. В воздухе тут же повис аромат чего-то цветочного, кажется лаванды, заставивший чувствительные ноздри Геральта затрепетать. Ему не нравились все эти притирки, которыми так любил пользоваться бард. Они заглушали и искажали его истинный аромат, так нравившийся Геральту. По его мнению, если Лютик и должен был чем-то пахнуть — то только своим ведьмаком. Чтобы все безошибочно знали, кому он принадлежит. Когда бард начал втирать пахучие масла в его кожу, Геральт скривился, но вытерпел. Уж больно приятными были ощущения скользящих рук по его телу. Лютик чуть склонился, обдавая горячим дыханием ухо ведьмака, а затем не выдержал и слегка прикусил нежную мочку. — Если ты и дальше собираешься дразнить меня, то лучше полностью разденься и спускайся сюда. Иначе не пеняй, что я опять испортил твой костюм. — Это было только один раз, — возмутился в ответ Лютик. — И тогда ты оторвал все пуговицы на моём камзоле! Мне не в чем было выступать на следующий день. Впрочем, второй раз повторять Лютику было не нужно. Он аккуратно убрал голову Геральта со своих колен и уже через минуту, наполненную каким-то шуршанием и копошением, грациозно скользнул в воду к Геральту, устраиваясь у него на коленях. Ведьмак привычно прошёлся ладонями по узкой мальчишеской спине, ощупывая лопатки и каждый выступающий позвонок — нужно лучше кормить его, а то совсем исхудал за время последнего перехода — пока не остановился на округлой заднице, так и просящейся в руку. Лютик хихикнул и игриво поёрзал у него на коленях, как бы случайно потёршись пахом о пах. Геральт рыкнул и сильнее впился пальцами в нежную кожу, как бы показывая: «Играй, да не заигрывайся». Но разве Лютика можно было этим напугать? Нет, грубость только распаляла его. Он обвёл влажными пальцами линию широкой челюсти Геральта и впился страстным поцелуем в его губы. Удивительно, сколько раз он не проделывал бы это — в лесу, в таверне, в тёмной подворотне между домами — у Геральта каждый раз перехватывало дыхание. Возникшая между ними единожды страсть не утихала, а лишь разгоралась ярче и ярче в каждой новой ситуации. Они уже успели достаточно хорошо изучить друг друга. Геральт знал, что Лютика сводит с ума грубость, а Лютик успел понять, что Геральту больше нравится ласка. Это было что-то о чём он никогда не мог попросить шлюх. Те просто делали свою работу — механически, бездушно. Им платили за оргазмы, а не долгие прелюдии. Тело Геральта же тосковало по простым человеческим прикосновениям — объятия, касания голой кожи к коже и конечно же поцелуи. Везде — в губы, в шею, в грудь. Геральт прикрыл глаза и с наслаждением отдался на волю умелых рук и губ барда. Тот выцеловывал каждый сантиметр его кожи, не забывая покрепче прижиматься к своему ведьмаку. — Может сегодня ты готов пойти дальше? — шепнул Лютик. — Я не просто так с собой масло прихватил. Геральт ничего не ответил. Лишь просунул руку между их телами, без труда накрывая широкой ладонью сразу оба члена. Лютик резко выдохнул и прогнулся в спине, закатывая от удовольствия глаза. Для начала Геральт задал неспешный ритм. Ощущать трение члена Лютика о свой собственный, видеть, как изменились от наслаждения черты его красивого лица, было просто восхитительно. Второй рукой Геральт продолжал мять задницу барда. — Пожалуйста, — умоляюще простонал Лютик, цепляясь влажными руками за его плечи. — Пожалуйста, вставь в меня хотя бы палец, я так больше не могу. Геральт помедлил и задумчиво скользнул рукой в ложбинку между ягодиц. Палец нерешительно покружил вокруг сжатого колечка мышц и слегка надавил на него на пробу. «Нет, будет больно, — нахмурился Геральт. — Не хочу причинять боль». И отдёрнул руку. Ногти Лютика от досады царапнули распаренную кожу, он недовольно застонал. Чтобы как-то утешить его, Геральт впился в его губы грубым поцелуем и даже пустил в ход зубы. Рука, сжимавшая оба члена, задвигалась быстрее. Лютик мигом забыл обо всех своих печалях и принялся подмахивать бёдрами в такт его движениям. Ну а когда Геральт укусил за нежное местечко, где шея переходила в плечо, у Лютика буквально сорвало крышу. Он кончил, дрожа всем телом в сильных руках своего ведьмака и, тяжело дыша, повалился на его широкую грудь. Геральт улыбнулся, ласково убирая влажные пряди, прилипшие к его лбу. Лютик приоткрыл голубые глаза, по-прежнему подёрнутые поволокой, и довольно улыбнулся. Геральт не удержался и поцеловал краешек этой улыбки. — Ты знаешь о том, что ты большая добрая размазня? — ласково пожурил его Лютик. — Мы должны скрывать это ото всех, иначе твоей репутации сурового ведьмака наступит конец. — Может быть, это ты так плохо на меня влияешь? — добродушно отозвался Геральт. — Может, — согласился Лютик и внезапно сполз по груди Геральта вниз, пока кудрявая макушка не ушла под воду полностью. Геральт попытался было дёрнуться и достать непоседливого парня обратно на поверхность, но умелые губы сомкнулись вокруг всё ещё стоящего члена прямо под водой. «О», — только и выдохнул Геральт и откинулся назад. Голова Лютика ритмично ходила вверх-вниз, выныривая лишь временами, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха, а затем снова принималась за работу. Геральт не знал куда девать руки. Боялся, что если по привычке вплетёт пальцы в волосы Лютика, то ненароком помешает ему вовремя всплыть. Таким образом, ему ничего не оставалось кроме как цепляться за край бассейна, стачивая и без того коротко подстриженные ногти о камни. — Лютик, я сейчас… — попытался предупредить барда Геральт, но тот конечно же не услышал его под толщей воды. Как обычно приняв в рот всё до последней капли, он вынырнул на поверхность и довольно облизнулся. — Хочешь попробовать себя на вкус, ведьмак? — игриво спросил он и тут же, не дожидаясь ответа, припал к его губам. Геральту не оставалось ничего кроме как поддаться. Своему барду он готов был простить любую, даже самую дерзкую выходку. «Кажется и вправду стал размазнёй», — подумал он, прижимая Лютика за затылок ещё ближе к себе и углубляя поцелуй. Этим вечером Лютик впервые решился выступить перед обитателями Каэр Морхена. В ходе шумного ужина сначала никто не обратил внимания на первые робкие аккорды лютни. Все продолжали обсуждать свои пережитые за этот год приключения или же просто разглагольствовать о том, в каких тавернах подают лучшее пиво. Но стоило Лютику запеть, как прочие голоса начали потихоньку умолкать. Пальцы Геральта сильнее сжали стакан, который он поспешил поднести к своим губам, чтобы скрыть выражения своего лица. Кажется, он нервничал примерно так же, как если бы выступал сам. До этого момента он даже не осознавал, насколько ему было важно, чтобы братья и Весемир приняли барда. Всё-таки они были его единственной семьёй, а отношения с Лютиком явно переросли в ту плоскость, где всё это становилось чем-то большим, чем баловство на пару ночей. Лютик запел балладу, которую Геральт ещё не слышал ни в одной из таверн. Начало было достаточно лирическим, что-то о людской жестокости и неприятии любого, кто не похож на них самих. Ламберт закатил глаза и скорчил жалостливую рожу. Геральту захотелось подойти и дать ему под дых, но он сдержался, чтобы не портить выступление Лютика. Тот распелся, его голос окреп, отражаясь красивым эхом от высоких потолков каменного зала. Баллада постепенно становилась более динамичной. Она была о ведьмаке, который ходил от города к городу, бесстрашно сражаясь с чудовищами. Кажется, в неё вошли все приключения Геральта с Лютиком — бой с бруксой в борделе, ловкая победа над сколопендроморфом и побег от виконта. Ну а когда Лютик дошёл до той части, где ведьмак с ловкостью проучил графского сынка, весь зал взорвался хохотом. Щёки Лютика раскраснелись, глаза довольно блестели. Он завершил последний куплет под бурные аплодисменты всех присутствующих и поклонился. Весемир положил руку на плечо Геральта и похлопал его в своей привычной отеческой манере. — А парень не промах, — гаркнул Ламберт и поднял вверх стакан, расплёскивая пенное пиво. — За Лютика, друга ведьмаков. — За Лютика, — подхватили остальные. Геральт позволил себе выпустить вздох облегчения, только сейчас осознав, что всё это время задерживал дыхание. Кризис миновал. Братья приняли Лютика. Остаток вечера прошёл под аккомпанемент смеха и задорных, временами абсолютно непристойных песен Лютика. Под конец Ламберт так раздухарился, что даже станцевал на столе. Ну а если Геральт прижал к груди подошедшего барда чуть сильнее, чем обычно, то разве среди всеобщего кутежа кто-то мог это заметить? С этого дня всё переменилось. Лютик стал едва не самой популярной персоной в крепости. Все стремились перекинуться с ним парой словечек, расспрашивали его о знакомстве с Геральтом и специфике бардовского ремесла. Некоторые заходили так далеко, что даже просили сочинить о них балладу. Лютик привычно купался во всеобщем внимании, находил для каждого и шутку, и улыбку. Геральт был искренне рад его успеху и изо всех сил старался подавить в груди неприятное ощущение, возникавшее каждый раз, когда кто-нибудь невзначай касался руки барда или слишком пристально засматривался на него. «Только мой», — ревниво рычал зверь. «Это твои братья», — упорно осаждал его Геральт, стараясь заткнуть клыкастую пасть доводами рассудка. Выходило неплохо, но только до одного морозного зимнего утра. Геральт шёл, чтобы набрать воды в колодце для приготовления завтрака. Сегодня была его очередь дежурить на кухне. Внезапно его взгляд выхватил две знакомые фигуры, стоящие непозволительно близко друг к другу, на общем дворе. Это были не кто иные, как Лютик и Ламберт. Младший ведьмак по всей видимости вышел на раннюю тренировку, а болтавшийся без дела Лютик увязался за ним. Несмотря на колючий мороз, Ламберт скинул рубаху и красовался перед бардом своими мускулами и тем, как ловко управляется с двуручным мечом. — Ничего себе, — восхищённо блестели глаза Лютика. — И ты справился с настоящим лешим в одиночку? О, Геральту хорошо была знакома эта интонация. Именно таким же голосом Лютик расспрашивал его о пережитых им самим приключениях, только вот Геральт обычно был очень скуп на детали. Чего нельзя было сказать о Ламберте. — Да, я применил магию огня, — как бы между прочим бросил тот, внимательно следя при этом за реакцией барда, и чтобы точно оставить неизгладимое впечатление лёгким движением руки разжёг пламя вдоль острия своего меча. — И поразил гадину прямо в сердце. Геральт прекрасно помнил ту ночь, когда Ламберт вернулся в крепость после описываемого им боя. Тогда он совершенно не выглядел таким самоуверенным. Израненный и вымотанный, он вонял пережитым страхом и тихонько поскуливал от боли. Геральт пожалел его, обработал раны и, дав хлопнуть краснолюдского спирта, уложил спать. Почему же эту часть истории Ламберт не спешил рассказывать? — Хочешь, я и тебя научу сражаться на мечах? — поигрывая мускулами предложил Ламберт. — Да! — без раздумий согласился Лютик. — Прекрасно, для начала нам нужно будет поработать над твоей боевой стойкой. Ламберт обошёл Лютика и пристроился сзади, вкладывая в слабые руки свой увесистый меч. «Ого», — выпалил раскрасневшийся от мороза Лютик, едва способный удержать такую махину. Геральт скрипнул зубами и с такой силой сжал дужку ведра, что та переломилась у него в руках. Конечно же никто не начинает обучения новичка с настоящим мечом. Для тренировок всегда используют деревянные. Просто Ламберт пытается покрасоваться и показать Лютику, какой он сильный, что без труда справляется с тяжёлым двуручником. «Невероятно сильный, что сексуально само по себе», — услужливо подкинула память фразу, обронённую когда-то бардом. — Тебе нужно научиться правильно распределять вес, — с видом настоящего знатока продолжал Ламберт. — Согни колени, слегка отведи назад таз. Вот так. Когда руки Ламберта легли на бёдра Лютика, показывая, что именно нужно было сделать, глаза Геральта заволокло красной пеленой. Он с силой отшвырнул от себя испорченное ведро и устремился к увлечённой тренировкой парочке. — Ламберт, — выдавил Геральт низко и угрожающе. — Что здесь происходит? Младший ведьмак мигом растерял всю свою спесь. Его руки резко убрались подальше от задницы барда. — А разве не видно? — попытался сохранить хотя бы остатки своего авторитета Ламберт. — Учу барда постоять за себя. Кажется, за всё время ваших совместных странствий у тебя не дошли до этого руки. «Не дошли, значит? — угрюмо подумал Геральт. — Зато сейчас они дойдут до того, чтобы смыть эту честолюбивую ухмылочку с твоего лица». Из груди сам собой вырвался рык, но Ламберт не испугался. Он продолжал сверлить Геральта взглядом своих жёлтых глаз. Ситуация начинала принимать опасный оборот. От неминуемой стычки ведьмаков отвлекло лишь то, что Лютик пискнул и, не справившись с весом, всё же уронил тяжёлый двуручный меч. — Ему ещё рано с настоящим оружием, — буркнул Геральт. — Иди набери воды, Ламберт. Я достану тренировочные палки. — Пффф, ты ещё скажи зубочистки, — пробурчал Ламберт, но послушно отправился поднимать отброшенное в сторону ведро. Лютик поспешно отвёл глаза. То ли из-за стыда, что не смог справиться с настоящим «мужским» оружием, то ли из-за того, что понял истинную причину злости Геральта. — Если и вправду надумал учиться, тебя буду тренировать я, — облаком морозного пара выдохнул Геральт. — Но только после завтрака и в подходящей одежде. А сейчас марш в нашу комнату, нужно поговорить. Лютик понуро повесил голову, но послушался. Когда его фигура скрылась в дверях крепости, Геральт резко обернулся и направился к стоящему у колодца Ламберту. Двое ведьмаков смерили друг друга нечитаемым взглядом. — Ламберт, ты мой брат, и я готов стоять за тебя до последней капли крови в любой битве. Но я скажу тебе кое-что всего один раз, поэтому слушай внимательно. Бард мой. И трогать его могу только я. Ответь, мы поняли друг друга? — Да, — мрачно ответил Ламберт, отводя глаза. — Я не собирался делать за твоей спиной ничего… такого. Не подумай, Геральт. Просто мальчишка смотрел с таким восхищением, что я заигрался. Геральт хмыкнул и похлопал его по плечу. Ведьмаки не извиняются друг перед другом. Им это не нужно. Меньше слов, больше дела. Он был рад, что они с Ламбертом достигли взаимопонимания. Ему не хотелось бы внести в стены родного дома раздор. Только не сейчас, когда Геральт впервые за долгое время был так счастлив. — В качестве компенсации можешь приготовить завтрак, и будем считать, что инцидент исчерпан. Ламберт грязно выругался, подробно описав, что и как он проделал с матерью Геральта, но спорить не стал. Геральт лишь усмехнулся и весьма миролюбиво, по ведьмачьим меркам, толкнул того в бок. Сейчас, когда у него появилось свободное время, он намеревался потратить его на нечто более продуктивное, чем бессмысленные стычки с Ламбертом. В комнате на втором этаже его дожидался Лютик. Паренёк стоял спиной к двери, ссутулившись и глядя в окно, выходившее на бескрайние снежные просторы леса у подножий Каэр Морхена. При звуке ведьмачьих шагов он вздрогнул, но не обернулся. Геральт медленно подошёл к нему и встал сбоку, прислонившись спиной к стене, так чтобы не нависать над несчастным бардом и не создавать лишнего давления. С этого ракурса хорошо проглядывалось, каким бледным было лицо Лютика и в какую тонкую полоску были сжаты его обескровленные губы. Геральт вздохнул и уставился на потолок, изучая давно знакомые трещины в каменной кладке. — Я… — начал первым Лютик, но сбился и нервно сглотнул. — Я не хотел, чтобы так получилось. И Ламберт не виноват. Он просто учил меня, потому что я сам попросил. Влажные глаза Лютика бесстрашно уставились на Геральта. У того даже сердце защемило от нежности. Какой же Лютик всё-таки был, несмотря на свою взбалмошность, добрый и порядочный. Встал на защиту Ламберта, переживая, как бы из-за него братья не рассорились. — Я не сержусь, — попытался успокоить его Геральт. — Правда? — недоверчиво покосился Лютик, незаметно вытирая уголком рукава слёзы. — То есть, конечно, я в бешенстве. У меня перед глазами до сих пор стоит картина того, как он держит тебя своими неумелыми лапищами за задницу, но… — Но? — нетерпеливо переспросил Лютик. — Эта злость не направлена на кого-то конкретно. Просто на ситуацию в целом. — Понимаю, — склонил голову Лютик и закусил губу. — У меня тоже такое было. Тогда в борделе. Хотелось шею свернуть тем проститутками, которые миловались с тобой. Но я нашёл, как выпустить пар другим способом. Геральт слегка приподнял бровь. Что это сейчас было? Сначала глупый инцидент с Ламбертом, потом упоминание ситуации с графским сыном. Да Лютик явно нарывался сегодня. Неужели хотел отомстить за старые обиды? Это было на него не похоже. Скорее, просто попытался заставить Геральта ревновать, но ненароком перегнул палку, за что теперь и раскаивался. Кусочки пазла начали складываться у Геральта в голове. Лютик уже так давно хотел отдаться ему полностью, намекал, просил напрямую, а Геральт всё никак не решался. Каждый раз пытался осуществить задуманное, но неизбежно проигрывал битву с собственными страхами. Впрочем, самым большим из них, в конечном итоге было то, что Лютик покинет его. Выберет кого-то красивее, сильнее, богаче. Кого-то, кто не был брошенным мутантом, недостойным любви. Возможно, пора было уже просто сделать последний шаг и проверить, так ли это было на самом деле? — Приступим к твоему обучению, — сказал Геральт, отделившись от стены и подойдя к барду. — Урок первый: никто не смеет трогать тебя кроме меня. Лютик сначала не понял. На его лице отразилось такое неприкрытое удивление, что Геральт едва не улыбнулся, выйдя из роли сурового наставника. Впрочем, голубые глаза почти сразу же хитро прищурились и бард, теребя нижнюю губу зубами, медленно произнёс: — Кажется, я уже успел нарушить это правило. Думаю, что тебе придётся наказать меня. — Конечно, — тут же согласился Геральт. — Раздевайся и ложись на кровать. Ведьмак слышал, как учащённо забилось сердце Лютика, стоило ему произнести эти слова. Бард сначала метнулся к двери, захлопывая её, а потом прямо на ходу принялся снимать с себя одежду. Он так спешил, что его дрожащие пальцы путались в мелких пуговицах и завязках. Было совсем не похоже, что он хоть сколько-нибудь испугался. Наконец, полностью обнажённый, Лютик оказался на кровати. — Перевернись на живот и встань на колени, — скомандовал Геральт, с деланным безразличием наблюдавший за приготовлениями. Лютик поспешил выполнить и эту команду. Его бледная задница призывно качнулась в воздухе. У Геральта не оставалось никаких сомнений на тему того, как именно он будет «наказывать» барда. Подойдя к кровати, Геральт склонился над обнажённым телом и провёл пальцем от шеи вниз по всему позвоночнику, заставляя Лютика прогнуться в спине, ещё сильнее оттопыривая таз. — Признайся бард, тебе понравилось, когда он трогал тебя? Ты, наверное, готов лечь под любого ведьмака. Что тебя возбуждает: сила, опасность или жёлтые глаза? Геральт окончил свой вопрос звонким шлепком по правой ягодице. Не таким сильным, чтобы причинить настоящую боль, но достаточно увесистым, чтобы оставить на бледной коже красный отпечаток ладони. Лютик резко выдохнул и прогнулся в спине ещё сильнее, как бы подставляя всего себя. — Нет, только ты, Геральт. Я хочу только тебя. Геральт позволил себе улыбнуться, лишь потому что бард не мог видеть его в данный момент. Его слова разошлись в груди приятным теплом, как волной сметающим застарелые сомнения. — Не верю, — следующий шлепок пришёлся на другую ягодицу, оставляя на ней симметричный след. Лютик застонал и откинул голову назад. Геральт явственно ощутил тяжёлый запах возбуждения, повисший в воздухе. — Зачем мне кто-то ещё, когда я знаю, что ты сильнейший из ведьмаков. При мысли о том, как яростно ты будешь трахать меня, у меня сердце в пятки уходит. Улыбка не сходила с лица Геральта. Не удержавшись, он сжал округлую задницу барда в ладонях, прекрасно осознавая, что покрасневшая кожа отзовётся жжением на его действия. — О, я готов флиртовать со всеми обитателями Каэр Морхена, включая Весемира, если это заставит тебя быть таким грубым. Пожалуйста, покажи, что я только твой. У Геральта по-прежнему в голове не укладывалось, откуда Лютик брал все эти чудные идеи. Хотел бы он посмотреть на реакцию старшего ведьмака, если такое произойдёт. А впрочем нет. Он хотел оттрахать своего барда так, чтобы у того и мысли больше не возникало пытаться провоцировать его вновь. Ещё несколько несильных, по мнению Геральта, шлепков спустя, задница Лютика горела ровным красным цветом. — Чёрт, я теперь за завтраком нормально сидеть не смогу, — прохрипел тяжело дышащий бард. — Да? А мне казалось, этого ты и добивался. Геральт присел на кровать и довольно оглядел результат своих трудов. Было всё же нечто эстетически приятное в том, чтобы запечатлеть отпечатки своих рук на теле барда. Пометить его. — Да, поэтому не вздумай останавливаться, — попросил Лютик. Геральт решил, что с применением силы можно было притормозить. Кто сказал, что наказания обязательно должны быть жестокими? Он прекрасно знал, как нетерпелив был его мальчик. Лучшей пыткой станут медленные, неспешные ласки. Геральт на пробу провёл рукой по раскрасневшимся ягодицам, сравнивая ярко-красный след собственной ладони с оригиналом. Затем припал к коже губами. Он догадывался о том, насколько ярко должен был ощущать Лютик этот поцелуй. Проказник наверняка уже поспешил бы приласкать себя рукой, если бы не рисковал потерять в такой позе равновесие. Геральт едва весомо огладил внутреннюю сторону бедра, побуждая Лютика развести ноги чуть шире. Он скользнул в ложбинку между ягодиц сначала пальцем, массируя тугое колечко мышц, затем приблизил своё лицо, обдавая чувствительную кожу горячим дыханием. — Г-геральт, что ты задумал? — удивлённо обернулся Лютик. Ну и почему этот дурак на проявления ласки реагирует с большей подозрительностью, чем на грубую силу? Геральт решил оставить этот вопрос на потом. В данный момент его куда больше интересовало то, как осуществить свой план. Полностью проигнорировав вопрос Лютика, Геральт развёл его ягодицы руками в стороны и прошёлся языком по его поджавшемуся анусу. Лютик задышал более часто и отрывисто, но ни возражать, ни поощрять Геральта не стал. Ведьмак расценил это как негласное разрешение на то, чтобы продолжить. Он обвёл колечко мышц языком несколько раз, обильно смазывая его слюной. Лютик еле слышно выдохнул, но зажиматься столь отчаянно перестал. У Геральта появилась возможность проникнуть в тугую дырочку языком. Его рука в это время скользнула меж ног Лютика и нащупала давно стоящий член. Лютик был явно смущён, но возбуждён так сильно, что член плотно прижимался к его животу, сочась крупными каплями смазки. Геральт никуда не спешил. Медленное кружение его языка совпадало со столь же неторопливыми движениями руки. Такая комбинация явно сводила Лютика с ума. Его тяжёлые вздохи сорвались на хрипы, а руки отчаянно комкали жёсткие застиранные простыни. — Вставь в меня что-нибудь побольше. Палец, а лучше сразу член, — взмолился он. Геральт мысленно улыбнулся, прикидывая, стоит ли продлить сладкую пытку ещё немного или же дать барду то, чего он так отчаянно просит. Прежде чем отстраниться, Геральт постарался проникнуть языком максимально глубоко. Всё-таки даже его огрубевшие от многочисленных тренировок пальцы были достаточно толстыми. Он должен был убедиться в том, что Лютик полностью расслаблен и раскрыт. Лютик обернулся вновь, глядя на Геральта абсолютно сумасшедшими от желания голубыми глазами. Чтобы подразнить его, ведьмак довольно облизался. В ответ Лютик вздрогнул всем телом, видимо подумав о том, что ещё недавно этот язык был у него внутри. Поймав момент, Геральт поднёс свою руку к губам барда и слегка надавил на них пальцами. Лютик, не раздумывая, приоткрыл рот, пропуская фаланги во влажную глубину. Он посасывал их столь самозабвенно, словно представлял на их месте нечто другое. Посчитав, что пальцы увлажнены достаточно, Геральт мягко вынул их изо рта барда и вернулся на свою прежнюю позицию. В паху предательски ныло, но Геральт игнорировал свои низменные побуждения поскорее покончить с приготовлениями и перейти к самому главному. Нет, ведьмак во всём любил последовательность и порядок. Это было сродни подготовке к важному бою, где пятьдесят процентов успеха зависело от того, как ты постарался накануне: изучил ли противника, наточил ли мечи, собрал ли нужные эликсиры. Такая ведьмачья педантичность, порождённая долгими годами тренировок, явно не пришлась Лютику по вкусу. Стоило Геральту ввести в него на пробу одну фалангу, как бард резко подался до упора назад, с шипением насаживаясь на палец. — Я могу принять больше. Не надо со мной так церемониться. Геральт закатил глаза и действительно бесцеремонно прижал Лютика свободной рукой к кровати. Дело было не в том, мог или не мог бард принять что-то. Геральта куда больше интересовал его комфорт, поэтому, чтобы избежать дальнейших глупых выходок со стороны Лютика, куда проще было зафиксировать его на одном месте. Бард дёргался и поскуливал, пока Геральт мучительно медленно растягивал его. К тому моменту, когда в нём двигалось два пальца, он извёлся уже настолько, что нетерпеливо покусывал краешек подушки. — Геральт, сжалься, пока ты закончишь, я уже успею состариться! Геральт хмыкнул. Конечно же продолжительность жизни людей была короче, чем у ведьмаков, но бард всё же, как обычно драматизировал. Ко второму пальцу присоединился третий. По ощущениям казалось, что Лютик уже заполнен до предела. Он просто не представлял себе, как эта узкая задница окажется способна принять его член. Наверное, всё же стоило одуматься, пока не было слишком поздно? Он мог бы удовлетворить Лютика пальцами или отсосать ему. И чёрт с ним, с этим звериным желанием непременно обладать своей добычей. Как-нибудь справится, подавит в себе, заглушит, точно также, как он поступал и с прочими своими эмоциями в течение всей долгой ведьмачьей жизни. — Масло в моей сумке, — отвлёк его от размышлений Лютик. Отступать было некуда. Геральт вынул пальцы из влажной глубины, заставив Лютика зябко передёрнуть плечами. Указанная сумка лежала здесь же, у изголовья кровати. Нужный пузырёк сам собой скользнул в руку, и Геральт вылил щедрую порцию масла себе на ладонь, слегка растирая его, чтобы позволить вязкой субстанции согреться. Лютик внимательно следил за всеми приготовлениями через плечо, однако выражения его глаз было не разобрать за длинной чёлкой. Когда тщательно смазанная головка была приставлена ко входу в тело барда, тот ощутимо напрягся. Геральту даже пришлось отвесить ещё один ощутимый шлепок по раскрасневшейся ягодице. «Ой», — пискнул от удивления Лютик, но было уже слишком поздно, головка проскользнула внутрь. Геральт на пробу качнул бёдрами вперёд. Проникновение шло туго, бард тяжело дышал. — Скажи, ты уже вошёл хотя бы на половину? Геральт глянул вниз и поджал губы. Член скрылся в теле Лютика едва ли на треть. Это была ужасная затея. Всё это было ошибкой, которую срочно нужно было прекратить. Видимо, почувствовав его панику, бард предложил: — Давай сменим позу? Я буду сверху, тогда я смогу всё контролировать сам. Геральт, явственно ощущающий поступление нового приступа отчаяния, согласился. Они неловко поменялись местами, путаясь руками и ногами на узкой кровати. Наконец, Лютику удалось оседлать его бёдра. К этому моменту член Геральта слегка подрастерял боевую готовность. — Нет, так дело не пойдёт, — решительно заявил Лютик и потянулся за полупустой склянкой. — Просто нужно больше масла, и всё будет отлично. Ловким пальцам барда хватило всего лишь нескольких отточенных движений для того, чтобы вернуть Геральта в подходящее настроение, после чего он уверенно оседлал ведьмачий член. Дело и вправду пошло споро. Лютик двигался резкими толчками, по-прежнему не принимая в себя член на полную длину, но и не останавливаясь. Он чуть откинулся назад, меняя угол проникновения, и тут, его губы внезапно сложились в красивую ровную букву «о». Геральт понял, что задел внутри него какую-то заветную точку. — Чёрт, у меня аж звёзды из глаз посыпались, — выдохнул Лютик, отклоняясь ещё сильнее. Чуть приободрённый этим заявлением, Геральт положил руки на бёдра барда и попробовал двигаться сам. Лютик отозвался на его действия полным наслаждения стоном. Кажется, кризис был преодолён. Ничего ужасного не случилось. Барду явно не было больно, он не сердился на Геральта и даже не разорвался напополам, хоть внушительный член и входил в него уже почти на половину. Поощряемый короткими восклицаниями Лютика — «О, да, Мелителе, вот так» и «Глубже, Геральт, глубже» — ведьмак наконец-то позволил себе расслабиться и отдаться моменту. Он приподнял Лютика за бёдра, буквально держа его на весу, и принялся упоённо вколачиваться в его тело. Они так увлеклись, что даже не заметили, что в какой-то момент кожа звонко шлёпнула о разгорячённую кожу — весь огромный член вошёл до конца. Геральт рыкнул и легко, словно тряпичную куклу, подмял барда под себя. Тот ловко скрестил лодыжки у него за спиной, словно бы они занимались этим уже тысячу раз и это было чем-то совершенно само собой разумеющимся. Геральт впился в рот Лютика жадным поцелуем, заглушая непрекращающийся поток стонов. Затем переключился на шею, оставляя на ней багровые следы от засосов, которые не так-то просто будет скрыть воротом рубашки. «Пусть все видят, особенно Ламберт», — мстительно подумал Геральт, впиваясь в нежную кожу зубами. Лютик закатил от удовольствия глаза, ещё сильнее подаваясь навстречу Геральту. «Люблю тебя, как же я люблю тебя такого», — сорвалось с сухих, потрескавшихся губ барда. Геральт мигом замер. Он ошарашенно смотрел на Лютика сверху вниз, тщательно подмечая, как изменилось от осознания сказанного красивое лицо. Голубые глаза наполнились ужасом. — Геральт, я… — начал было оправдываться бард, но договорить ему не дали. — Ещё, — скомандовал Геральт, резко толкаясь в податливое тело на всю длину. — Скажи это ещё раз. — Люблю? — переспросил Лютик, получив в ответ новый сильный толчок. — Люблю, люблю, люблю. Геральт сорвался на бешеный ритм. Он двигался с такой силой, что кровать заходила по полу, стуча деревянным изголовьем о каменную стену. Слова Лютика потеряли всякую членораздельность, сливаясь в один протяжный стон. Лютик кончил первым. Так и не коснувшись своего члена, зажатого между двумя телами, он выгнулся сладкой дугой и сжался так туго, что и Геральт не выдержал, изливаясь в разгорячённое нутро. — Только мой, — прохрипел он, обессиленно заваливаясь на барда. Несколько минут они пролежали без движения, тяжело дыша и приходя в себя после крышесносного оргазма. Первым не выдержал Лютик. Он заёрзал, пытаясь вылезти из-под груза ведьмачьего тела. Геральт ощутил, как выскользнул ставший мягким член из уютного тепла, и слегка поморщился. — Кажется, я ноги не могу свести, — пожаловался Лютик — Очень жаль, потому что тренировку после завтрака никто не отменял, — отозвался Геральт, утыкаясь носом во влажный висок. — Неужели у меня не будет никаких поблажек? — поинтересовался Лютик, игриво проведя пальцем по груди Геральта. — Разве я плохо справился с первым уроком? — Ведьмаки не делают поблажек. Даже тем, кого любят, — как бы между делом сообщил Геральт, глядя в расширившиеся то ли от удивления, то ли от счастья голубые глаза, а затем взял, да и ещё разок жарко поцеловал барда, чтобы не слышать в ответ никаких глупостей. За завтраком Ламберт будет нет-нет, да и опасливо коситься на засосы на шее Лютика. Прочие ведьмаки будут отпускать скабрезные шуточки на тему громких звуков, доносящийся всё утро со второго этажа. Зима в Каэр Морхене будет не такой холодной и безрадостной, как обычно. Её будут разбавлять весёлые песни по вечерам, за которыми последуют жаркие, наполненные страстью и нежностью ночи. Весной, когда первый лёд тронется на реках, и потемнеют, наливаясь соками ветви деревьев, готовые пустить первые почки, ведьмак и его бард отправятся в путь навстречу новым приключениям. И Геральт будет спокоен, потому что точно будет знать, что его награда, так нелепо подброшенная горсткой деревенских жителей, уже никуда от него не денется. Лютик останется с ним на протяжении всего Пути.