Зачем ты сидишь под дождём, Ринтаро Суна?

      Ринтаро никогда не любил долго сидеть под солнцем, и ему в принципе не нравились пикники, но если его попросил об этом Кита — пожалуй, пусть будет пикник под солнцем на поляне недалеко от дома того, кто подал эту идею. И он даже взял с собой красный вагаса, несмотря на свою нелюбовь к ношению зонтов: всё-таки повод был особенным. Ринтаро был готов сделать что угодно, лишь бы Кита был доволен. А он и был — сидящий теперь рядом, наслаждающийся их свиданием. Честно говоря, Ринтаро ожидал чего-то довольно обычного: например, похода в кино или кафе, просто прогулку по парку, в конце концов, но нет: Кита захотел, чтобы в выходной весенний день они пошли вместе на небольшой пикник. Было слишком тепло для марта: где-то двадцать градусов по Цельсию или даже больше. Кита попросил Ринтаро надеть кимоно, потому тот нашёл дома самое красивое (практически, единственное), что у него было: красная ткань, такая же, как и у хаори, была тёплой, пусть и слишком яркой, по его мнению, потому Ринтаро постоянно боялся её запачкать. А вот штаны хакама, к его радости, были серыми, соответственно, более практичными. Ему не хотелось выглядеть слишком ярко. Но, наверное, не получилось, потому что Шинске очень часто кидал на него восхищенные взгляды. Сам Кита оделся во всё синее, что ему было к лицу. Правда, Ринтаро считал, что даже если бы тот надел старый мешок из-под риса, всё равно бы был красивым.       За приятной беседой Суна съел несколько онигири, которые сделал его спутник, и тоже ощутил удовлетворение.       — Смотри, — Рин указал вперёд.       — Птица, — он в них совсем не разбирался, но почему-то захотелось обратить на летящую птицу внимание спутника. Суна еле успел её разглядеть.       — Это сойка, — ответил Кита. — Они очень умные и красивые. Обычно в лесу живут. Хотя да, я пару раз видел их даже в городе.       — Умные и красивые, — задумчиво сказал Суна. — Прямо как…       — Как ты, — тихо сказал Кита. Ринтаро вспыхнул.       — Я хотел то же самое сказать о тебе!       Лучезарно улыбнувшись, Шинске вскинул голову к солнцу. Он опирался на локти, поскольку они сидели на очень большом зелёном пледе. Ринтаро, заворожённый этой картиной, не мог оторвать от него взгляд. Вспомним о чём-то, он тоже улыбнулся, что не осталось без внимания Киты.       — Что такое? — спросил он, выпрямившись и потянувшись к милым жёлтым контейнерам, на крышках которых тоже были нарисованы лимончики.       — Вспомнил, как папа нервничал, когда помогал мне одеваться, — широко улыбнулся Ринтаро, что для него было непривычно. — Несколько минут не мог оби завязать.       — Серьёзно? Он знает, что ты… — нервно начал Кита, — что ты со мной на свидании?       — Ох, да, — ответил Суна, положив зонт рядом, потому что у него устала рука. — Всё хорошо. Некоторые его шуточки меня смущали, но ничего, терпимо.       — Даже боюсь спрашивать, что это за шуточки были, — сказал Кита, жуя онигири.       — Ничего ужасного, — уклончиво ответил Суна. — Но он всегда говорит, что думает.       — Надеюсь, ваши отношения налаживаются, — Кита доел онигири и улыбнулся ему снова.       — Я хотел кое-что спросить, — нерешительно сказал Ринтаро, на что собеседник вопросительно поднял бровь, даже присев чуть ближе. Суна замялся, но продолжил. — А где твои родители?       — Они работают в Токио, а я живу здесь, с бабушкой. Не очень люблю мегаполисы, — Кита придвинул к нему контейнер. — Ешь ещё.       — Скучаешь по ним? — спросил Ринтаро, беря ещё онигири, которые оказались ужасно вкусными и похожими на те, что делал Осаму.       — Конечно, но я уже привык. Мы иногда видимся, всё хорошо. Помнишь, как мы были в Токио? Я их навещал. Оставаться с ними не стал, оттуда далеко было…       Ринтаро незаметно сел чуть ближе, не понимая, почему. Наверное, хотелось снова почувствовать тепло тела Шинске, чему он был не в силах сопротивляться. Раздалось громкое птичье «пиррь», отвлёкшее внимание Киты, который посмотрел куда-то за Ринтаро.       — Вот и сойка голос подала, — заметил он. — Слышал?       Никогда Ринтаро бы не подумал, что будет так просто сидеть и разговаривать с капитаном, тем более, в таком месте и при таких обстоятельствах. Если бы кто-то сказал ему об этом даже пару недель назад, он был бы поражен и посчитал бы этого человека сумасшедшим. Но вот они сидели рядом и говорили обо всём: о родителях, детстве, волейболе, товарищах по команде, планах на будущее и еде. Ринтаро показалось действительно крутым и одновременно милым, что в будущем Кита хотел бы стать рисоводом.       — А бабушка иногда говорит, что ждёт, когда же я женюсь и заведу детей, — неожиданно нахмурился он. — Не понимаю, как избежать таких разговоров. Тебе хорошо, раз твой отец тебя принимает.       — Тебе не нравятся девушки? — с колотящимся сердцем спросил Ринтаро, чуть смущаясь, особенно, когда заметил внимательный взгляд Киты в тот момент.       — Не нравятся, — ответил тот, почему-то тоже волнуясь. — А… тебе?       — У меня нет таких предпочтений, — честно ответил Ринтаро, опустив взгляд на свои ноги. — Мне нравились разные люди.       — А сейчас? — спросил Кита, и его голос, обычно спокойный, прозвучал нервно.       — Мне нравятся умные и зрелые люди, у которых есть принципы. Мне нравишься ты, — ответил Ринтаро, поправляя кимоно. — Я раньше и не знал, что ты настолько добрый и заботливый. Я тебя боялся, если честно, ну, по крайней мере, иногда.       Он ощутил, как к его руке прикоснулась чужая мягкая ладонь. Ринтаро судорожно вздохнул, стараясь угомонить то, что он называл «взбунтовавшимися гормонами». Если честно — ничего не получилось. Ещё хуже стало, когда другая рука Киты ласково погладила его по щеке.       — Знаешь, я могу тебя удивить, — сказал он, глядя Ринтаро прямо в глаза, пока у того внутри бушевал непривычный ураган из эмоций. — Ты мне нравился и раньше. Но… — увидев замешательство Суны, добавил, — конечно же, я не приглашал тебя домой, чтобы воспользоваться той ситуацией.       — Я и не подумал об этом, — сказал тот, а солнце скрылось за облаками. На щеках проступил румянец. — Я не знал…       — Конечно, я не собирался к тебе лезть, — вздохнул Кита. — Но я часто ловил себя на одних и тех же мыслях.       — Каких? — выдохнул Суна. Кита мягко взял его за лицо, пальцем погладив левую скулу, затем спустившись к губам и притронувшись к ним. Ринтаро казалось, что ему стало жарче, несмотря на то, что солнца уже не было.       — Я думал, что ты очень красивый, и я хотел действительно хотел быть к тебе ближе, — почти прошептал Шинске, проведя пальцем по его верхней губе. Ринтаро бы никогда и не подумал, что капитан способен на нечто подобное. — И я так хотел… тебя поцеловать, наверное.       «А может и не только поцеловать?» — грешным делом было подумал Ринтаро. Он быстро нащупал рядом зонт и поднял его, на всякий случай загораживая их с той стороны, где были соседские дома, хоть и риск, что их кто-то мог увидеть, был небольшим. Кита, улыбнувшись, быстро сократил расстояние между ними. Ринтаро наконец запустил пальцы в его прекрасные серые волосы с концами, которые делали их похожими на лисьи хвостики. Запах разгоряченного под солнцем крепкого тела кружил голову. Ринтаро чуть прикусил губу Шинске, отчего тот издал тихий стон, скользнув рукой на его плечо. Ринтаро взял эту руку и переместил её гораздо ниже, примерно на свою талию. Кита задышал тяжелее, трогая его дальше и дотрагиваясь до пояса, когда Суна выронил зонт. Он тут же решительно прилёг на плед, потянув спутника за собой. В голове было совершенно пусто: он не думал уже ни о чем, пока продолжал всё настойчивее целовать еле сдерживающего себя Шинске. Да, Суна точно знал, что целоваться с такой явной страстью на первом свидании — ужасно неприлично. Но эта мысль заводила его сильнее, потому он поцеловал Киту развязнее, проникая языком ему в рот и даже не заботясь о том, не слишком напористо ли он целовался. Ринтаро уже чувствовал, как руки Шинске ощупывали его бедра сквозь хакама, отчего по телу тёплой волной разлилось возбуждение. С шумным вздохом они оторвались друг от друга, но Кита тут же сорвался и поцеловал его щеку, затем спускаясь ниже, к шее. Суна тихо простонал что-то нечленораздельное, потому что подобные поцелуи всегда вызывали лишь желание заняться чем-то большим, чем просто поцелуи.       — Шинске, — снова простонал он, опомнившись, пока Кита чуть ли не облизывал его шею, — нас могут увидеть…       — Ты прекрасен, как бог, — прошептал Шинске, обдав щеку горячим дыханием. Солёный привкус его большого пальца, который скользнул в рот Суны, последнему понравился. Перед глазами даже потемнело то ли от солнца, то ли возбуждения, потому что всё, чего ему сейчас хотелось — чтобы Шинске взял его прямо там, на пледе, потому Ринтаро даже снял и откинул в сторону свои гэта.       — Пиррь! — коротко, но громко крикнула сойка. Они замерли, наконец, опомнившись. Разгоряченный и раскрасневшийся Ринтаро смотрел в прекрасные глаза Шинске, который тоже дышал тяжело и загораживал ему солнце. Парень погладил его по щеке снова, уже более нежно, чем возбуждённо, что вызвало у Ринтаро улыбку. Вслед за этим он выразительно посмотрел на Киту, который казался теперь особенно восхитительным, сложил руки пистолетиком и направил их наверх.       — В мире может быть лишь одно солнце, — сказал Ринтаро, делая вид, что стреляет в светило. — И это ты.       Кита улыбнулся ему, снова напоминая милую белую лису, изображение которой Рин недавно видел в интернете, и поцеловал его в лоб. Ринтаро понял, что, кажется, влюбился.       Когда они вернулись домой, Ринтаро почувствовал, что возбуждение его не отпустило. Он старался вести себя спокойно лишь потому, что не знал, как поступить дальше. Он с готовностью ходил за Китой повсюду, чуть не направившись с ним даже в туалет. Ринтаро, покраснев, устремился на кухню и скромно уселся на стул.       — Всё в порядке? — удивился Кита, который ещё не переоделся. Ринтаро кивнул. — Бабушки нет дома до вечера, делами занимается.       И хоть Ринтаро очень нравилась бабушка Юмиз, он обрадовался. Сделав совершенно невинное лицо, когда Кита уселся на другой стул, сам встал и подошёл, обняв его сзади.       — Ох, Рин, — сказал Шинске, когда руки того ласково обвили его шею. — Чего ты хочешь?       Ринтаро наклонился и нежно чмокнул его лоб. Кита снова лучезарно улыбнулся, явно не желая его отпускать.       — Я говорил это уже миллион раз, — сказал Шинске, щурясь от удовольствия. — Ты такой красивый, особенно сегодня.       — Ты тоже, — ответил Ринтаро, снова целуя его лоб и удивляясь своей смелости. — Так странно, — неожиданно добавил он, выпрямляясь.       — Что такое? — встревоженно спросил Кита, но рука гостя опустилась на его плечо, будто успокаивая.       — Когда-то я боялся твоего осуждения, — тихо сказал Суна, погладив его щеку, — а теперь мне с тобой так хорошо, комфортно, совсем не страшно.       — И не должно быть страшно, — Шинске взял его за руку. — Тебе нечего бояться, я же не кусаюсь.       «Жаль, я вот кусаюсь», — подумал Ринтаро, но вслух сказал:       — Конечно, мне нравится быть рядом с тобой. Очень. Хочется быть максимально близко, — последнее он добавил, чуть с придыханием, поскольку смутился. К его большому удивлению Кита поцеловал его ладонь и приложил к своей щеке. — Ты идеален, — тихо произнёс Суна.       — Нет, идеальных людей не бывает, — ответил Кита, немного отодвигая стул. — И это нормально. Я просто стараюсь…       Суна наклонился к нему и решительно поцеловал, схватив ладонями его лицо. Не очень удобная позиция — от неё даже заболела спина. Шинске ответил на поцелуй и встал.       — Когда мы оба сидели, целоваться было проще, — усмехнулся он, когда Ринтаро снова, ссутулившись, наклонился к нему.       — Так может пойдём и сядем или… ляжем? — невинно предложил Ринтаро, затем чмокнув его щеку. Он пока не понимал как, но старательно включал всё своё очарование, когда ему было что-то нужно, как и теперь с Китой. Тот замер, в то время как гость аккуратно прижал его к себе.       — Да, конечно. Ты, наверное, устал, — неопределённо пробормотал Кита. Ринтаро вздохнул.       Уже в комнате он прямо в кимоно сел на кровать, небрежно откидываясь на подушки. Кита посмотрел на него с лёгким неодобрением и даже покачал головой. Он принялся аккуратно снимать своё кимоно, пока Суна делал вид, что не подглядывал за ним. Да, Рин честно пытался не подглядывать, но задача оказалась не из лёгких. Он заворожённо посмотрел на красивую сильную спину Шинске, когда тот отвернулся, выворачивая футболку лицевой стороной, и разочарованно выдохнул, когда её уже надели. Затем Ринтаро сделал абсолютно невинное лицо, будто разглядывал что-то. Свой хаори он скинул на стул, когда вошёл, но Кита сразу аккуратно переложил одежду так, чтобы она не помялась.       Шинске сел рядом и снова включил телевизор, взглядом будто спрашивая, хочет ли Ринтаро что-нибудь посмотреть, тот лишь махнул рукой. Он сел ближе, старательно притворяясь, что делал это без каких-либо намерений. Ему даже нравилась эта «игра», потому что он ощущал себя хищником, готовым наброситься на добычу. Конечно, он не собирался убивать Шинске, а скорее, наброситься с поцелуями. Так Ринтаро и сделал, неожиданно захватывая в объятья сидящего рядом и заставив того выронить из рук пульт.       — Ах, Рин, Рин, — засмеялся Шинске, обнимая его в ответ и гладя по голове. Суна замер, желая большего, чем просто объятья. «Но он же хочет меня?» — в удивлении спросил себя гость, затем снова поцеловал Киту в щеку со всей игривой нежностью, на какую был способен, отчего тот вздохнул и вздрогнул в напряжении, будто сдерживая себя.       — Что-то не так? — удивлённо, но тихо спросил Ринтаро, когда рука парня снова тронула его затылок, будто в нерешительности. Теперь, когда на Шинске было так мало одежды, Суна ощущал, как возбуждение стало сильнее, и даже какое-то исступленное желание быть к нему ближе снова охватывало им. Однако, он тряхнул головой, стараясь привести себя в чувства.       — Если не хочешь, то не нужно, — сказал Ринтаро, опомнившись. — Главное, чтобы тебе было тоже этого хотелось. Вот.       — Какой ты хороший, — широко улыбнулся Кита. — Я хочу, конечно же. Просто я боюсь, что ответственность лежит на мне как на старшем, и я… Чёрт, я не знаю, как сказать, но всё выглядит так, будто я пытаюсь тебя соврати…       — О боги, нет, — закатил глаза Ринтаро, скрестив руки на груди. — Я же сам хочу быть к тебе ближе, — тут он слегка смутился.       «Сказал по-дурацки», — затем подумал он. Однако, Кита тут же прижал его к себе, положив ладонь на его шею, потому Ринтаро показалось, будто в ушах зашумела кровь. Сначала поцелуй был таким нежным и невинным, что он чуть снова не взбунтовался — к счастью, Шинске оторвался от его губ и поцеловал шею. Не выдержав этих влажных и как всегда заводящих поцелуев, Ринтаро переместился руки парня к себе на пояс, будто прося его развязать. Кита замер.       — Шинске, — чуть ли умоляюще выдохнул Суна, — сделай со мной уже что-нибудь, прошу.       После этих слов тот, казалось, был готов сорвать с него одежду, чему Суна бы даже не сопротивлялся, но Кита старался держать себя в руках и ничего не испортить. Он смело дотронулся до бёдер Суны, и тот подался ему навстречу, особенно, когда руки парня скользнули выше. Ринтаро издал тихий, но действительно похотливый стон, когда Кита ненароком задел его пах.       — Я хочу тебя, — прошептал ему на ухо Кита, наверное, покраснев, Ринтаро этого не видел. Тому казалось, что он сейчас точно растает и растечется в лужицу из-за парня, который заставлял Суну трепетать и желать отдаться ему полностью. Приняв это чувство, Рин даже не смутился, когда Кита снял с него штаны. Уже возбуждённый до предела, он заигрывающе обнажил свои плечи, за чем Кита заворожённо наблюдал. Пока Ринтаро удивлялся собственной уверенности, Шинске оказался за его спиной. Суна со вздохом, почти переходящим в стон, закинул голову, чувствуя, как сначала его правое плечо покрыли жадными поцелуями, затем левое, дальше наступила очередь лопаток. Теперь он не сдержался и тихо застонал, а Кита аккуратно разжал его руки, удерживающие кимоно. Оно обмякло, обнажая спину полностью. Кита был так близко, продолжая осыпать его спину поцелуями, пальцами поглаживая его живот, благодаря чему Ринтаро чувствовал себя сексуальным и соблазнительным. И он полностью отдался этому чувству, которое ему льстило. Он понимал, что не смог бы ощущать себя так с кем-то, кроме Шинске, и не через несколько лет, а именно сейчас.       — Что же мне с тобой делать? — спросил Кита, поцелуями спускаясь ниже по спине. Его голос, обычно ровный и спокойный, сейчас звучал возбужденно неровно, чем заводил Ринтаро ещё сильнее.       — Я хочу быть твоим, — ответил тот сбивчиво потому, что тяжело дышал. — И заниматься любовью с тобой.       — Моим? — голос Киты дрогнул снова. — Рин, ты же…       — Да, — нетерпеливо сказал тот, поворачиваясь к нему в профиль. Взгляд больших карих глаз Киты выражал очарованность и абсолютное обожание. — Во всех смыслах. Обладай мной.       Трясущимися руками они стянули с кровати покрывало, откинули одеяло и выключили телевизор, чтобы ничто не могло их отвлекать. Ринтаро удивлялся тому, насколько заботливым и практичным был Кита даже в состоянии сильного возбуждения. Поняв, что кимоно всё равно уже помято, Ринтаро его полностью сбросил и отдал Ките, который тут же метко бросил его на стул около другой стороны кровати. Рин потянул футболку парня наверх, заставляя избавиться от неё, и они оба остались в одном белье, потому могли жадно рассматривать друг друга. Ринтаро немного смутился, когда Шинске погладил его по груди, животу и бокам, но понял его намёк и перевернулся на живот, пряча лицо, пока его раздевали до конца.       Суна понимал, что многого ещё не знал и не умел, но его партнёр действовал так уверенно, будто уже когда-то занимался сексом. О том, правда это или нет, Суна старался особо не думать. Кита казался опытным во всем: Ринтаро вспомнил, как первогодки в их команде думали, что капитан много раз играл на национальных соревнованиях. Ринтаро пытался отвлечь себя этими мыслями, но будто откуда-то из глотки против его воли вырывались очень короткие напряжённые стоны. Ему было тяжело сначала, пока Кита помогал ему приготовиться, но приятный запах простыней и чужие ласковые руки успокаивали. Ринтаро злился на себя за то, что не озаботился этой темой самостоятельно, поскольку в своих экспериментах не заходил достаточно далеко. Но целующий иногда его спину Кита разжигал в нём страсть всё больше и больше. Ринтаро был готов сделать, что угодно; к тому же, происходящее в тот момент доставляло ему удовольствие, пусть и смешанное с лёгким дискомфортом. Показалось, что прошла целая вечность, как после очередного приглушённого стона Кита перевернул его на спину обратно. Мысль, что тот хочет его видеть, распаляла Суну сильнее. Теперь он уже смелее раздвинул ноги, бросив короткий взгляд на Киту, затем дотронулся до его паха сквозь трусы и, услышав самый тяжёлый вздох за сегодня, стянул их вниз.       — Пожалуйста, возьми меня, — попросил Суна, понимая, что возбуждение уже убило весь стыд, который он мог бы испытать. После этих слов Кита схватил его за бёдра, чем вызывал лёгкую дрожь по всему телу, которое изящно выгнулось, когда Ринтаро откинул голову назад. Он мечтал лишь об одном: чтобы Кита наконец вошёл в него, и, когда это произошло, в глазах даже потемнело.       — Всё в порядке? — заботливо, но встревоженно спросил Кита. Ринтаро кивнул, прикусив губу, когда почувствовал, как мягкая рука Киты взяла его член и провела по нему от основания до головки. Движения парня были поначалу очень медленными, но Ринтаро сам несколько раз подался ему навстречу из-за своей нетерпеливости, хоть ему и было тяжело. К счастью, все его мышцы были очень гибкими, потому, несмотря на то, насколько туго было сначала, затем член Киты заскользил в нём легче. Суне всё ещё было нелегко, несмотря на то, как много смазки они использовали, но боли он не испытывал. Приятное напряжение охватило его тело, особенно, когда он ладонью упёрся в крепкий живот Киты и обхватил его длинными ногами. Исступленные страстные стоны возлюбленного звучали потрясающе благодаря его красивому нежному голосу, потому сводили Ринтаро с ума больше, даже чем сам секс.       — Это то, чего ты хотел? — спросил Кита, опираясь на руки, пока Ринтаро пожирал его взглядом снизу. Он прикоснулся к напряжённым бицепсам Шинске в восхищении, хотя тело его самого чувствовалось податливым и мягким, даже когда издавало хлопки при соприкосновении с телом Киты.       — Не останавливайся, умоляю, — вздрагивая от толчков, простонал Суна.       Он так засмотрелся на лицо Киты, которому шла похоть, что чуть не забыл о собственном удовольствии, но тут же об этом вспомнил, когда его повернули на бок. Мастурбируя, Ринтаро начал двигаться навстречу в желании взять хоть какую-то инициативу на себя. «Дай хоть чуть-чуть повести», — подумал он и прекратил себя трогать, опираясь затем на локти. Ему настолько хотелось сделать свой первый раз с Китой прекрасным, что он игнорировал смущение, которое иногда напоминало о себе, и не останавливался. Он всё-таки покраснел, когда Кита громко простонал его имя, нежно держа его за бок. Каждое движение отзывалось в теле волной приятного напряжения и похоти, потому Суна практически не трогал себя. Ему казалось, что он растворялся в Ките и эмоциях, которые тот испытывал, пока они занимались сексом. Коротко вскрикнув, Ринтаро неконтролируемо кончил на простыню, немного упрекая себя за то, что запачкал её, но другого выбора у него не было. Хотя, казалось, что её владельцу было абсолютно плевать на такие мелочи: он сосредоточился лишь на партнёре, остальное его не волновало. Схватив Суну за лицо, Кита посмотрел ему в глаза, отчего первый забыл, как дышать и просто посмотрел в ответ. Он предчувствовал, что парень был на грани оргазма, и предчувствие это грозило снова отозваться возбуждением в паху. Кита снова простонал его имя с похотью и нежностью, сжимая его бок так сильно, что Рину стало больно, и кончил внутрь. Из груди последнего вырвался вздох удовольствия, особенно, когда он почувствовал, как несколько капель потекло по его коже. Суна смущённо оглянулся, не зная, что делать дальше.       — Я сейчас, милый, подожди, — тут же раздался над ухом ласковый голос Киты, который протянул ему салфетки. Ринтаро искренне был рад его привычной практичности, и сразу вытерся. Однако, теперь смущение стало сильнее, потому он избегал взгляда Киты, но облегченно выдохнул, когда тот лёг рядом, обнимая его. Суна замер, чувствуя уже мягкое дыхание, щекочущее ему плечо.       — Всё хорошо? — заботливо спросил Кита, прижимаясь к нему. — За простыню не беспокойся, я всё равно хотел её поменять. Тебе не холодно? Сейчас, погоди.       Благодаря его расторопности, спустя минут десять они лежали на новой простыне: Кита гладил Ринтаро по голове и смотрел какой-то новый детективный сериал, что последний считал очень милым. Давно ему не было нигде настолько комфортно, как около Киты Шинске, у которого он лежал головой на коленях. Суна лениво пошевелился, поправляя юката, которое стало его личной одеждой в доме возлюбленного.       — Шинске, — прошептал гость. Тот сразу оторвался от экрана телевизора и вопросительно посмотрел на него. Лучи солнца освещали комнату, чему Ринтаро был рад, потому что мог видеть лицо её хозяина. — Ты восхитительный.       — Ты только это хотел сказать? — смущённо улыбнулся Кита. — Ты сам восхитительный.       — Пожалуйста, не оставляй меня, — пробормотал Суна, тут же жалея о допущенной им минутной слабости, потому отворачиваясь лицом к чужим коленям. Ладонь Киты мягко и с явным наслаждением погладила его каштановые волосы снова. Несмотря на то, что Рин ненавидел, когда кто-либо трогал его голову, он был готов позволить Шинске всё что угодно.       — Кто сказал, что я тебя оставлю? — ласково спросил тот, явно понимая его чувства. — Я же здесь, рядом с тобой. Мне…— несвойственно для себя запинался парень. Рин услышал, как он глубоко вдохнул. — Я думаю… нет, я уверен, что влюблён в тебя.       Ринтаро тихо охнул, но был слишком смущён, чтобы повернуться к нему лицом, потому Кита снова мягко погладил его по волосам.       — Я тоже влюбился в тебя, — прошептал Ринтаро. — Да, точно, — сглотнув, он переборол смущение и посмотрел на возлюбленного. — И я считаю, что ты самый прекрасный человек на свете.       — Да что ты, — Шинске улыбнулся ему, прищурив глаза, чем снова напомнил лису. — Тогда ты точно влюбился.       Плавным движением Суна взял его за руку, только что гладившую каштановые густые волосы, и поцеловал небольшую ладонь, когда другая нежно прикоснулась к тёплой щеке. Его волной захлестнула нежность, потому он просто прикрыл глаза, плывя по её течению.