Второй шанс: история Денеки

      1184-й год.       …Все случилось слишком неожиданно.       Одуревшие кметы, подгоняемые криками фанатиков, бросались на чародеев с вилами и топорами. Их было много — слишком много, чтобы противостоять нападению.       — Бей выродков! — раздался чей-то мощный окрик, и голова кричавшего тут же лопнула, как перезревшая тыква.       — Ах ты, мразота паскудная! За брата кадык вырву! — раздался еще один крик в этой суматохе, и чародею в глаз прилетел болт.       — Весемир! Уходи, спасай мальчишек! — рявкнул кто-то из чародеев, оттесняя учителя фехтования в замок. — Не дай этим безумцам убить последнее, что у нас оста…       Фразу Фаридей не договорил — ему стоило отвлечься на минуту, как острия вил пронзили его горло. Последнее слово утонуло в его же собственной крови.       Кровь была всюду — заливала землю и ступени замка, с остатками мозгов и кишок растекалась по стенам и оружейным стойкам. Запах горелой плоти, крики раненых и вопли фанатиков, вонь от опорожнения умирающих взвивались над двором Каэр Морхена гнусными миазмами под восторженные крики безумных кметов.       Они громили все, что видели. Некогда обширная библиотека полыхала, как спичка, пока одни дорывали бесценные книги и бросали их в огонь. Другие под дикий хохот громили лабораторию, разрушая бесценные бутыли с эликсирами. Третьи громили ценное оборудование.       — Уничтожайте! Разрушайте до основания сей диавольский оплот! Губите все, дабы никогда не возродилися ироды наинечестивейшие! Чтоб не воровали деток малых у мамок и отцов, чтоб не губили род человеческий более эти исчадия окоянные!       Весемир стоял с мечом наготове. Если эти безумцы найдут лаз и ворвутся в убежище, они погибли. Мальцам не выдержать противостояния, если уж двадцать взрослых чародеев и ведьмаков не смогли.       — Где Эскель? — шепотом спросил Геральт у Гудвельда, не видя своего названного брата среди остальных. — Он не мог ведь там быть!       — Он с утра на Мучильне был, — так же шепотом отвечал младший из всей их компании, Ламберт. Мальчишке едва-едва стукнуло двенадцать. Сопляк еще. — Наверняка прирезали эти… — и он кивнул в сторону запертой двери.       — Тихо там, — прошипел Весемир, прислушиваясь. Подземелье наполнялось запахами трав, горелых книг и дерева, разлитых эликсиров, спирта. Сколько потраченных сил и лет впустую! Если б не окрик Фарадея, он бы был там, наверху… Только что он мог сделать?       Теперь оставалось только защищать последних учеников Школы Волка.       Денека со скалы смотрела на приближающихся к крепости фанатиков. Но что она могла сделать? Младшая из ее дочерей сидела у ее ног. Девочке едва-едва стукнул первый десяток. Еще ничего не знает, маленькая.       — Оставайся здесь, — велела ей мать, оборачиваясь оленем. — Мне страшно за них.       — Куда собралась, Денека? — суровый голос за спиной заставил оленицу обернуться. Сорча. Жестокосердная. В матроны метила - ни у кого из маток столько оленят не было.       — Я пойду вниз. Я должна убедиться, что с ним все хорошо.       — Собой защищать собралась? — ехидный голос Сорчи. — Малявку-то хоть за собой не тащила бы.       — Маленькая здесь останется.       — Ага, как же. Вон, уже по скалам летит.       Денека обернулась лишь для того, чтоб увидеть, как ее младшая дочь маленькой коричневой тенью несется по тропе.       — Я кому сказала — здесь остаться! А ну вернись, непослушница!       Эскель с ужасом, вжавшись в скалу, смотрел на разъяренную толпу, несущуюся в сторону Каэр Морхена с вилами, факелами, черт еще знает чем. Только чудом они не заметили поджарого мальчишку в его серой одежонке на фоне серых же скал. Нужно было предупредить старших, но как?! Пока он добежит до замка даже самым коротким путем, минуя фанатиков, будет уже поздно!       Но попытаться стоило. Там его друзья, в конце концов!       Едва толпа схлынула, он пробежал по сваленному дереву и попытался было броситься через лес, но с разбегу налетел на что-то маленькое, коричневое и подозрительно напоминающее олененка.       Выругавшись на животное, что путалось под ногами — а ведь олени обычно весьма пугливы, с чего бы вдруг? — Эскель попытался подняться. Ему некогда было думать о странном поведении рогатой твари. Зря — ему тут же прилетел удар в грудь маленькими рожками.       — Да чего ты! — выругался юный ведьмак, рассержено глядя на животное. — Пусти, говорю, глупая скотина!       Голубые оленьи глаза смотрели на него осуждающе, но зверь, похоже, и не думал отходить. Новая попытка встать — и его вновь повалили наземь.       — Пшел прочь, не до тебя! Надо старших предупредить! — Эскель махнул тупым мечом на олененка, но тот лишь отпрыгнул в сторону и дернул ушами. Затем нервно перебрал передними копытами, оглядываясь на виднеющийся из-за деревьев замок, и вновь набычился предупреждающе.       Из зарослей вдруг выскочила особь покрупнее. Олень остановился напротив Эскеля бок о бок с малышом. Вдруг в голове юного ведьмака зазвучал голос — бархатистый, женский.       — На крепость напали, мальчик. Если жить хочешь, послушайся ее. Кровь, там слишком много крови.       Оленица ласково коснулась мордой головы олененка и побежала куда-то в сторону Каэр Морхена. Маленький же олененок, взглянув на Эскеля, мотнул головой куда-то в сторону леса. Мол, идем.       Удивленный этим мальчик поднялся с земли и двинулся следом за олененком, то и дело беспокойно оглядываясь в сторону крепости.       Наверху, кажется, все стихло, и Весемир осторожно двинулся по темным коридорам. Обугленные скелеты, трупы ведьмаков — его собратьев. Запах гари, крови, ненависти стоял в замке. Где-то наверху еще догорала библиотека. Учитель фехтования медленно вышел в главный зал. Все было разгромлено, поломано. Вышел во двор, чтоб убедиться — все чисто, и никто не ждет засады.       Двор был усеян трупами, как поле по весне — зерном. Многие, разумеется, принадлежали фанатикам. Но полегли здесь и все учителя юных ведьмаков — все, кроме него. К облегчению Весемира, трупа четырнадцатилетнего мальчишки среди них не виднелось. И все же — куда запропастился Эскель?       Неожиданный шорох заставил Весемира поднять меч, однако во двор вышел олень со странно ветвистыми рогами. Олень переходил от тела к телу, всматриваясь в каждое из них, особенно — в изуродованные. Удивленный столь странным действием животного, ведьмак не решался даже шевельнуться.       Наконец, олень заметил его. Отчего-то ведьмаку показалось, что взгляд создания слишком разумный. Олень выдохнул будто облегченно, а затем развернулся и легкими быстрыми скачками покинул крепость.       Олененок привел Эскеля в небольшую пещеру, поодаль от Мучильни и от дороги. Не зная этого места, сложно было даже предположить, что в зарослях скрывается вход. Животное то и дело встряхивало ушами, прислушиваясь, но кругом все было тихо. Усевшийся у стены юный ведьмак был несказанно удивлен, когда олененок подошел и лег рядом, уложив голову ему на колени.       — Ты что такое? — в том, что это не настоящий олень, Эскель не сомневался. — Не помню, чтоб оборотни оленями обращались. Или нимфы какие. Есть, конечно, рогатые одни, но они все вымерли вроде как.       Олененок смешливо фыркнул и вновь мотнул ушами. Мол, ну да, конечно, вымерли, как же, жди.       Постепенно темнело. Эскеля все больше съедала совесть за то, что другие, может, там, сражаются, а он отсиживается тут, как трус. Наконец, уже глубоко затемно в пещеру медленно вошла та самая оленица, и дремавший олененок вскочил, радостно тычась мордой ей в грудь.       — Бойня. Столько смерти, — оленица тяжело вздохнула и легла наземь. — Мальчиков среди убитых я не видела. И Весемир жив. Дай мне отдышаться немного, юный ведьмак, и я провожу тебя в крепость.       Две крупные слезы вдруг скатились из красивых оленьих глаз.       — Безумие, фанатизм, невежество! — оленица провела мордой по спине своего олененка. — Вот причина, по которой гибнут такие, как мы, и такие, как вы, маленький ведьмак.       — Я не маленький.       — Мне больше трех сотен лет, и поверь, для меня ты — крошка. Совсем как она, — оленица кивнула в сторону непоседливого детеныша и, тяжело вздохнув, поднялась на дрожащие свои ноги. — Идем, мальчик. Ночь сегодня неспокойная.