Королевская двойня

      В день выписки Капеллы из Больничного крыла её навестили Айрин и Электра. Последней она была особенно рада, потому как на прошедшей неделе подруга откровенно манкировала собственными обязанностями и появлялась в школьном лазарете всего пару раз – в отличие от Айрин, которая ежедневно приходила и исправно баловала выздоравливавшую приятельницу свежими сплетнями. Капелла, впрочем, не обижалась всерьёз, поскольку прекрасно знала, почему Электра физически не может выносить запаха медикаментов и дурно накрахмаленного постельного белья, хоть они и старались не заострять на этом внимание без крайней необходимости. К тому же, теперь она лучилась благодушием, и Капелла незамедлительно пришла к выводу, что в разлуке любовь, пусть даже и дружеская, только крепнет.       – Недолго тебе осталось здесь скучать, милая, - улыбнулась Электра, наклоняясь, чтобы обнять её. – Больше не пугай нас так, ладно?       К слову сказать, Айрин испуганной вовсе не выглядела и, устроившись на приставленном к койке табурете, чванливо поведала:       – Эта Степлтон передаёт тебе пожелания выздоровления. Она имела наглость обратиться ко мне с подобной просьбой, представляешь?       Перебросив Электре осторожный взгляд, Капелла мысленно настроилась на долгую тираду, но не смогла удержаться от замечания:       – Если ты пожелания всё же передала, выходит, это было не столь уж обременительно, Айрин, - на что Бёрк лишь выпалила, явственно полыхнув щеками:       – Дело вовсе не в обременительности! Неужели ты не понимаешь, Капелла? Сам факт того, что эта торговка посмела со мной заговорить, уже выходит не то что за рамки приличий – за грани разумного! Что будет дальше, позволь тебя спросить? Она станет набиваться к нам в подруги?       Айрин в своих речах откровенно утрировала, что было ей свойственно, но отчего-то именно сейчас Капелле было очень тяжело переносить её ханжеский клёкот. Снова переглянувшись с молча наблюдавшей за излияниями Электрой, она попыталась сменить тему и напомнила:       – Давайте не будем об Агнес. Ведь вы пришли не за тем.       Но Айрин, оседлав любимого конька, уже не могла так просто остановиться и продолжила, глядя в сторону и обхватив руками собственные узкие плечи:       – Конечно, вот и профессор Слизнорт туда же. Как не стыдно обижать простушку Агнес... А то, что эта простушка возомнила о себе невесть что и пытается встать в один ряд с девушками из уважаемых семей, не волнует, кажется, никого, кроме меня! Она своим неподобающим поведением бросает весьма нелицеприятную тень на весь наш факультет, вот что! Эта её бесконечная торговля, эти тряпки... А то, что она не ночует в спальне? Куда она уходит?       – Хватит.       Отрывистая фраза рассекла прохладный воздух как клинок, и Айрин осеклась на середине вдоха, хлопнув завитыми ресницами и глядя на Капеллу с таким возмущением, словно не могла поверить, что та посмела её перебить. Но Капелле сейчас не было дела до пустяковых обид, так что она, едва сдерживая тон, в котором уже проскальзывали опасные, непривычно рычащие интонации, отчеканила:       – Я нездорова и нуждаюсь в поддержке, заботе и любви. Сейчас мне нет никакого дела до дрязг твоих и Степлтон. Так что если она – единственное, о чём ты способна говорить, я тебя не задерживаю, Айрин, потому как сейчас пристало вести беседу только обо мне и моих заботах. Надеюсь, ты это понимаешь.       Прибавив последнюю фразу исключительно в качестве компромисса, она откинулась спиной на подушки, давая ослабевшему телу передышку, и Айрин, качнув головой как лунатик, спохватилась и пролепетала:       – Извини меня. Я забылась.       – Ничего.       Повисла пауза, в продолжение которой Электра с поднятыми бровями смотрела поочерёдно то на одну подругу, то на другую, но, наконец, взяла себя в руки и первой заговорила, не давая назревающему конфликту разыграться в полную мощь.       – Как ты намерена поступать теперь с Пруэттами?       – Уж точно я не полезу в драку снова, - сокрушённо пробормотала Капелла, отводя глаза. – И Сириусу не позволю. Хватит с них того, что нам пришлось единожды замараться.       С укором покачав головой, уже вполне оправившаяся Айрин спросила:       – И ты что же, вознамерилась просто так их игнорировать?       – Это будет не просто, но да. – Капелла пожала плечами. – Большего я пока что сделать не в силах да и не желаю. Надеюсь, им обоим достанет ума не нарываться до тех пор, пока мы не окончим школу, а там мы и видеться-то не будем.       – А если нет? – уточнила Электра, с подозрением прищурившись.       Смерив её взглядом, Капелла без лишней надобности напомнила:       – Тот, кто тронет мою семью, добровольно объявит себя самоубийцей в глазах общественности. К этому мне добавить нечего, простите.       Дополнительных пояснений тут не требовалось, и Электра, на мгновение сжав её свободно лежавшую поверх одеяла ладонь, огляделась, ища отвлечённую тему для беседы.       – От кого цветы? – полюбопытствовала она, и Капелла нахмурилась в ответ:       – Я была уверена, что это от вас. Если букет принесли не братья, а это не так, то у меня запас вариантов иссяк.       Девочки переглянулись, на этот раз с весёлым азартом, поскольку история обещала быть захватывающей, так что прошлые распри и недопонимания мигом оказались забыты.       – Записки нет, - доложила Айрин, обследовав букет. – Может, от Рабастана?       Такое предположение звучало здраво, но Капелла в ответ лишь покачала головой:       – Откуда он мог знать? Да и он бы точно оставил записку, - прибавила она, и подруги согласно закивали, поскольку это вполне отвечало явно тщеславной натуре Лестрейнджа.       – Как это захватывающе, - улыбнулась Электра, прижав к губам кончики пальцев. – Таинственный поклонник...       Капелла не вполне понимала, что стоит отвечать на подобное замечание, однако не успела даже задуматься об изящных формулировках, как по ту сторону ширмы хлопнула дверь и раздались шаги сразу нескольких пар ног.       Отклонившись назад и от усердия вытянув шею, Электра громко хмыкнула и придушенным шёпотом протянула:       – Помяни чёрта... Там твоя мать с Рабастаном.       Испустив на выдохе шипящий звук, словно пыталась обучиться говорить со змеями, Капелла суетливо замахала руками, не в силах оформить требование в словесную форму, и девочки обеспокоенно склонились к ней с обеих сторон, пытаясь понять, что ей угодно.       – Халат! Быстро, дай мне халат!       Сунув руки в рукава и уколов запястья кружевом, которым были оторочены манжеты, Капелла наспех запахнулась и тут же вскинула руки, чтобы пригладить волосы, с тихим ужасом предполагая, что после нескольких дней болезни выглядит не лучшим образом.       Суетливо оглядевшись, Айрин не придумала ничего лучше, чем вытащить из-под полы мантии палочку и украдкой взмахнуть, пуская по воздуху волну невербальных чар.       – Ауч!..       Капелла зашипела, когда пряди на висках натянулись до скрипа, но, подняв руку к затылку, поняла, что заклинание сработало идеально и теперь её волосы сколоты в изящный тяжёлый узел.       – Не благодари, - с усмешкой прощебетала Айрин, убирая палочку.       Прибавить что-то она не успела, потому что ширма, ведомая заклинанием, мягко отплыла в сторону, подпуская к постели миссис Блэк.       – Кажется, твои братья не соврали в письме, и ты в самом деле идёшь на поправку, - провозгласила она вместо приветствия и, наклонившись, обняла дочь, после чего обратила внимание на почтительно посторонившихся девочек и вполне миролюбиво кивнула: – Юные леди.       – Добрый день, миссис Блэк, - отозвалась Электра, едва борясь с рвущимся с губ лукавым смешком, а Айрин поспешила оправдаться:       – Мы как раз пришли справиться о здоровье Капеллы, миссис Блэк. Нам ведь так её не хватает, мэм.       Слегка приподняв бровь, миссис Блэк переглянулась с умилённо улыбавшейся дочерью, после чего заверила:       – Вас едва ли можно в этом винить. Помимо прочего...       Она красноречиво кивнула на оставшегося стоять по ту сторону ширмы Рабастана, но тут со стороны сестринской показалась мадам Помфри и на предельной скорости поспешила навести порядок, раскатисто начав:       – Здесь не проходной двор... О, миссис Блэк!       Она осеклась на полуслове и полушаге, словно налетев на невидимую глазу преграду, и, наконец, остановилась, не понимая, как мирными методами сократить число посетителей до приемлемого минимума.       – Мадам Помфри, - откликнулась миссис Блэк скучающим тоном и без особой необходимости пояснила: – Я хотела бы справиться у Вас о здоровье моей дочери.       – Да, конечно...       – Мы пойдём, - объявила Электра и красноречиво подпихнула под локоть Айрин, которая намёк поняла и торопливо закивала:       – Да, в самом деле! Нам уже пора, миссис Блэк. Счастлива была Вас увидеть...       – Да-да, и я счастлива! – подхватила Электра и с силой потащила подругу к выходу, напоследок яростно подмигнув Капелле обоими глазами.       Та лишь сильнее сжала губы, стараясь не выдать эмоций, а миссис Блэк с сомнением оглянулась и сообщила, махнув на стоявшего со склонённой головой юношу:       – Рабастан был так любезен меня сопроводить. Ума не приложу, откуда он узнал о моём намерении навестить тебя сегодня.       Последнюю фразу она произнесла с нескрываемым ядом, и он удушливо покраснел, однако не двинулся с места. Капелле стало его откровенно жаль, так что она поспешила на выручку, тем более что выносить шутки матери ей никогда не составляло особого труда.       – Всё в порядке, матушка, - заверила она и едва не хмыкнула, когда Лестрейндж выдохнул с явным облегчением. – Уверена, Рабастан сможет составить мне компанию до твоего возвращения.       Предпочтя на этот раз поверить ей на слово, миссис Блэк удалилась в сопровождении мадам Помфри, оставив молодых людей наедине. Некоторое время Капелла продолжала сидеть молча, поглядывая на Рабастана сквозь опущенные ресницы, но, наконец, он первым решил прервать молчание и с сожалением обронил:       – Мне не хотелось ставить тебя в неловкое положение. Я подумал, смогу развлечь тебя собственным визитом и напросился сопровождать миссис Блэк.       Подняв глаза и взглянув на него снизу вверх, Капелла слегка склонила голову набок, будто всерьёз раздумывала над тем, как стоит реагировать.       – Твоя сова ужасно воспитана, - заметила она в качестве компромисса, и Рабастан улыбнулся, из деликатности прикрыв губы неплотно сжатым кулаком.       – Да, - признал он, по приглашающему жесту опускаясь на приставленный табурет, – Гектору порой недостаёт хороших манер. Но я уверен, при должном прилежании он вполне способен обучиться.       Поправив воротник халата и плотнее запахивая скользкую ткань, Капелла помедлила, но всё же выразила терзавшее её сомнение:       – Откровенно говоря, я ожидала бы в роли провожатого моей матери отца или хотя бы дядюшку Альфарда, но никак не тебя, Рабастан. Не подумай, я рада посетителям, но не могу отделаться от чувства, будто я чего-то не понимаю.       Кивнув, будто только и ожидал такого замечания, он сцепил руки в замок на собственном колене и протянул:       – Понимаю, ваши с Беллатрикс отношения могли повлиять на твоё мнение о нашей семье в целом...       – Какие бы ни были наши отношения с Беллатрикс, тебе-то что за печаль? – поразилась Капелла.       Ответ прозвучал грубо, но Рабастан нисколько не оскорбился, согласно кивнув:       – До моей дражайшей невестки мне нет совершенно никакого дела, тут ты права. Однако мне есть дело до тебя. И если выходки Беллатрикс не способствуют твоему благодушному настрою, приходится искать иные способы наладить отношения.       Он говорил, пожалуй, даже чересчур откровенно, и Капелла, опустив ресницы, напомнила:       – Ты рассуждаешь о моей кузине, не забывай. Какая бы ни была, она мне родня.       – Я не преследовал цели смутить тебя, - повинился он, но тут же справедливости ради прибавил: – Однако, насколько мне известно, в лазарете ты оказалась по вине ближайших родственников.       – Не таких уж близких, - возразила Капелла, позволив себе усмехнуться и глядя прямо на него, пожалуй, впервые за всё время разговора. – А ты не боишься?       – Чего? – удивился Рабастан, и она, вконец разыгравшись, протянула:       – Например, того, что твоё присутствие здесь могут истолковать превратно.       От такого вопроса ему было не отвертеться, и Капелла под одеялом скрестила пальцы, чтобы не изменить к худшему своё и без того шаткое положение. Однако что-то в лице Рабастана подсказало ей, что он настроен говорить честно, значит, пока что с ним вполне можно было иметь дело.       – Твой отец уверил меня, что пока что кандидаты в мужья для тебя не рассматриваются, - объявил он, и Капелла мысленно поблагодарила отца за то, что не счёл её откровения пустым звуком и отнёсся со всем вниманием. – Но всё же мне хотелось бы оставаться в круге твоего общения, если ты позволишь. Думаю, узнав друг друга получше, мы могли бы стать добрыми друзьями.       Памятуя о том, что дружба между мужчиной и женщиной – нонсенс, Капелла с сомнением приподняла бровь. В ней боролись в этот момент дикие мечтания о свободе, крайнее себялюбие и нежелание упускать потенциально выгодную партию, и она совершенно не знала, что с собой поделать.       – Думаю, пока я не обременена обязательствами, руки у тебя развязаны, - подытожила она.       Реакция Лестрейнджа не заставила себя ждать. Поднявшись с места, он согнул спину в благодарном поклоне и, когда Капелла вложила пальцы в протянутую ладонь, прижался губами к её запястью. И, хотя у неё в тот же миг возникло чувство, что она совершила ошибку, Капелла руки не отняла, так что вернувшаяся миссис Блэк застала разыгравшуюся сцену во всём её неловком великолепии.       Стушевавшись при появлении старшего поколения, как это и полагалось, Рабастан выразил желание дождаться миссис Блэк за дверью, и та не стала его удерживать.       – Этот мальчишка просто взял меня измором, - посетовала она, занимая место, которое освободил Лестрейндж. – Надо думать, с такой настойчивостью он далеко пойдёт.       – Хотелось бы верить, - уклончиво откликнулась Капелла, но миссис Блэк лишь взмахнула в воздухе ладонью, показывая, что не стоит тратить время на пустые уловки.       – Что там ещё? – поторопила она, и Капелла вздохнула.       Она понимала, что едва ли посмеет пересказать матери их с Рабастаном диалог слово в слово, но всё же обязана была предупредить родителей во избежание возможных недопониманий. Пусть без подробностей, но они должны были знать, что происходит, хотя сама Капелла едва ли понимала, чем может уже завтра обернуться имеющееся положение дел.       – Он имел наглость предложить мне дружбу, - сообщила она, многозначительно усмехнувшись, и лицо миссис Блэк недоумённо вытянулось.       Некоторое время она что-то прикидывала про себя, не отрываясь от осунувшегося лица дочери, но, наконец, вздохнула и протянула, примеряя:       – Миссис Капелла Лестрейндж... Хм, - оценила она, и Капелла вздохнула в ответ, качая головой.       Больше по этому поводу никто из них не произнёс ни слова.

***

      Уверившись в том, что новых припадков не последует, мадам Помфри всё же согласилась отпустить Капеллу восвояси, и вечером того же дня она вернулась в собственную спальню.       Последующая неделя оказалась довольно однообразной, чему она почти обрадовалась, так как ей определённо нужно было много чего нагнать по школьным предметам да вдобавок в тишине обдумать неловкое предложение Рабастана. Мать была не против ни к чему не обязывающей переписки, но остерегала Капеллу от поспешных поступков, что было вполне справедливо. Сама же она до сих пор не очень понимала, что чувствует по поводу внимания младшего Лестрейнджа к собственной персоне, ясно сознавая лишь то, что это безумно льстит её самолюбию. Конечно, она не была влюблена, но терять источник позитивных эмоций, каковых и так было не слишком много в последнее время, ей не хотелось.       Оказавшись в двойственном положении, она, пожалуй, только и могла, что направить все силы на учёбу, и это приносило определённые плоды: Дуглас больше не цеплялся по пустякам, профессор Слизнорт ставил её в пример прочим однокурсникам, а профессор Флитвик и вовсе во всеуслышанье заявил, что мисс Блэк стоило бы связать собственную профессиональную деятельность именно с заклинаниями. Скрестив пальцы на удачу, чтобы слова крошки-учителя оказались правдой, Капелла в ответ лишь мило улыбнулась и вернулась к собственному конспекту по невербальному применению охранных заклинаний.       Всё складывалось вроде бы неплохо, если бы не одно досадное «но» – с тех самых пор, как она угодила в Больничное крыло, её мучили кошмары, которые не прекратились и после выписки. Зачастую в её ночных видениях не было ничего до конца оформленного – лишь бесконечные тёмные и сырые коридоры, очень похожие на слизеринские подземелья, по которым она бежала, оскальзываясь и спотыкаясь, но никогда не достигала цели. Каждую ночь Капелла по нескольку раз просыпалась, задыхаясь от острой рези под рёбрами, и ничего не могла с собой поделать. От приёма зелий она сознательно и сразу же отказалась, поскольку временное послабление ей бы не помогло, а заиметь себе такую привычку она не желала ни под каким предлогом.       Сегодняшняя ночь не стала исключением. Во сне она вновь оказалась в том же самом коридоре, что и раньше, разве что теперь со всех сторон раздавался звук капающей воды. Поморщившись от пробежавшей по позвоночнику щекотки липкого страха, Капелла наудачу сделала пару шагов вперёд, в темноту, но вынуждена была вновь остановиться и прислушаться. Ей показалось, что впереди слышны шаги, но не человеческие, так что она опасливо попятилась и, развернувшись на каблуках, плюнула на остатки гордости и бросилась бежать. Прошло, должно быть, очень много времени, но она как будто бы не продвинулась и на дюйм, а затем ровное каменное полотно внезапно ринулось прочь из-под ног – и она упала всем телом, плашмя, как падают маленькие дети, и в ушах раздавался истошный крик, который точно не принадлежал ей...       Рывком очнувшись в собственной постели, Капелла перекатилась на живот и тут же приподнялась на локте, тщетно пытаясь отдышаться. Не до конца понимая, что делает, она запустила свободную руку под подушку и, вытащив зеркало, провела ладонью над поверхностью, потому что точно знала, чей крик слышала.       – Сириус! – позвала она, поднеся зеркало к самому лицу, но поверхность оставалась всё такой же гладкой и лишь слегка помутнела от её дыхания.       – Сириус Блэк!       Ответом ей была пронзительная тишина ночной спальни, и Капелла, по-прежнему находясь в плену дурного сна, отбросила в сторону тяжёлое одеяло и выбралась из постели.       Она успела одеться наполовину, когда на соседней кровати зашевелилась Электра и, подняв голову, тихо окликнула:       – Элл, куда ты?       – В гостиную Гриффиндора, - откликнулась Капелла, натягивая юбку. – С Сириусом что-то случилось.       Со стороны это звучало как полный бред, и она это понимала, однако Электра не подвела: с усилием сморгнув, быстро провела сжатыми кулаками от переносицы к вискам, стирая остатки сна, после чего выбралась из постели и тут же потянулась за сложенной на сундуке в изножье одеждой.       – Эл, не стоит, - запротестовала Капелла, поняв, что подруга намеревается отправиться вместе с ней. – Я только схожу и проверю...       – Очень даже стоит, - отозвалась она, натягивая свитер, так что голос звучал невнятно. – Если в чужой гостиной застукают тебя одну, пойдут сплетни, а так мы просто вышли по делам. Одевайся поскорее.       Такое оправдание Капеллу не очень успокоило, но выбора не было, потому что, хоть она и храбрилась, в глубине души твёрдо знала, что, случись что с братом, сама вряд ли справится. Конечно, можно было привлечь к операции Регулуса и отправить в башню Гриффиндора его, но отчего-то вовлекать младшего братишку в пучину собственного кошмара ей очень сильно не хотелось. Быть может, это и было очередное проявление той самой родственной заботы, которой им в последнее время так сильно не хватало.       До восьмого этажа им удалось добраться без препятствий, хотя раз или два Капелле показалось, что в противоположном конце коридора шаркают быстрые шаги Аргуса Филча, хотя это могло быть лишь игрой воспалённого воображения. Наконец, за очередным поворотом коридора мелькнуло узнаваемое розовое пятно, и она стремглав бросилась к портрету Полной дамы, не заботясь об уровне шума, который производит.       – Драконий зуб, - произнесла Капелла, едва остановившись, и портрет повернулся на петлях, открывая проход.       Первой пробравшись сквозь круглое отверстие, едва ли напоминавшее дверь, Капелла свободной рукой придержала портрет, поджидая Электру. Вдвоём девушки забрались внутрь, и проход с гулким шорохом закрылся за их спинами.       В круглой гостиной было пусто, и Капелла остановилась, оглядываясь и привыкая к красноватому полумраку. До сих пор она была здесь всего пару раз и очень давно, так что помнила лишь, что комнаты мальчиков расположены слева и что взбираться придётся почти на самый верх лестницы. Так они и сделали, с облегчением обнаружив, что имена обитателей написаны на табличках, укреплённых на дверях спален.       Нужная им дверь в самом деле оказалась на самом верху винтовой лестницы, и Капелла, не утруждая себя вежливым предупредительным стуком, открыла дверь и первой вошла, останавливаясь сразу за порогом.       – Я так и знала!..       Приглушённый вопль вырвался у неё против воли сразу же, стоило увидеть четыре гладко застеленные кровати. Безошибочно определив ту, что принадлежала брату, по оставленному на прикроватной тумбе ежедневнику – подарку матери, Капелла подошла ближе и наклонилась, словно надеялась обнаружить указания на то, где сейчас мог находиться Сириус.       – Он сегодня даже не ложился, - горько подытожила она, на мгновение сжав уголок одеяла в кулаке, после чего резко распрямилась и предупредила: – Есть ещё одно место. Это за пределами замка, ты...       – И думать забудь, - отрезала Электра, наперёд зная, что хочет предложить подруга. – Если уж нас поймают после отбоя вне спальни, то и отдуваться мы будем вдвоём. Куда теперь идти?       Капелла помедлила в сомнениях. Первой её мыслью было проверить туннель под статуей Одноглазой ведьмы, которым они пользовались, чтобы добраться до дома Тонксов, но она тут же заколебалась. Ведь могло статься и так, что эту ночь брат всего лишь решил провести в объятиях какой-нибудь смазливой однокурсницы... Но куда, в таком случае, подевались остальные?       Ещё раз оглядевшись, Капелла покачала головой и резко выдохнула. Почудилось ей или нет, но она не собиралась успокаиваться до тех пор, пока не убедится, что с Сириусом всё в порядке.       – Идём, - поторопила она, первой направляясь к двери на лестницу.       У неё не было конкретного плана, однако он и не потребовался, потому что, стоило им отойти от гриффиндорской башни на пару ярдов, как невдалеке послышались быстрые шаги и из-за поворота со скоростью ошпаренной кошки выскочила профессор МакГонагалл.       – Мисс Нотт! – воскликнула она, едва не налетев на Электру, и вынужденно остановилась. – Что Вы и мисс Блэк делаете здесь в такой час?       – Моего брата нет в спальне, - сообщила Капелла, решив идти ва-банк. Пусть лучше Сириуса накажут за непослушание, зато она лично убедится, что он цел и невредим. – Мы как раз направлялись в Ваш кабинет, профессор, чтобы сообщить...       – Немедленно возвращайтесь в гостиную Слизерина, - потребовала МакГонагалл и, не тратя время на дальнейшие указания и тем более сопровождение, поспешила к лестнице, ведущей вниз.       Переглянувшись, подруги обменялись недоумёнными взглядами, и Капелла первой пустилась вдогонку за профессором, окликнув:       – Профессор МакГонагалл, подождите!       – Элл, стой!       Она не склонна была впадать в ажитацию на ровном месте, однако теперь могла бы дать руку на отсечение – МакГонагалл что-то знала, и это что-то было весомым поводом не на шутку встревожиться.       – Профессор!       Она сумела догнать её лишь в холле первого этажа, когда до дверей замка оставалось всего несколько шагов, и схватилась за нарядный «хвост» на рукаве изумрудной мантии, так что преподавательница трансфигурации вынуждена была остановиться.       – Профессор МакГонагалл, - отчеканила Капелла и, едва совладав с дыханием, выпалила: – Если Вы сию минуту не скажете, что с моим братом, через полчаса в школе соберутся все ныне живущие Блэки, и тогда Вам всё равно придётся держать ответ!       Деканесса Гриффиндора в ответ лишь грозно раздула ноздри, возмущённая подобной наглостью, однако Капелле было наплевать на её реакцию. МакГонагалл никогда не была для неё авторитетом, хоть и преподавала интересно, так что теперь, когда речь шла о благополучии Сириуса, она готова была надавить на все имеющиеся рычаги, чтобы добиться своего.       Громкий скрип заставил её вздрогнуть, так что она машинально разжала кулак и выпустила плотную ткань из хватки, отшатнувшись назад. Двери замка медленно распахнулись, пропуская внутрь группу людей, среди которых был не только Сириус, но и Джеймс с Питером, и Северус Снейп, и профессор Дамблдор собственной персоной. Будь ситуация менее напряжённой, Капелла бы непременно отпустила остроту о причудливости компании, но сейчас ей было не до того, и она, едва разминувшись с МакГонагалл, метнулась к брату.       – Сириус!       – Элл, что ты тут делаешь? – выпалил он, против воли понижая голос, и она ответила ему в том же тоне, пригибая голову от усердия:       – Что я делаю?.. Это что ты здесь делаешь?! – прошипела она, но тут же растеряла половину прежнего пыла и пролепетала, не сводя глаз с багровой полосы у него на щеке: – Это что, кровь?       – Не моя, - отмахнулся он и повернулся к Дамблдору, который в этот самый момент обратился к оторопело моргавшей МакГонагалл:       – Пригласите профессора Слизнорта и профессора Кеттлберна, Минерва. Думаю, нам потребуется их присутствие.       Пользуясь тем, что на них не обращают внимания, Сириус без дальнейших пояснений схватил сестру за локоть и потащил прочь от дверей. Она последовала за ним, но отнюдь не покорно, продолжая вырываться и на все лады задавать один и тот же вопрос:       – Сириус, чья это кровь? Что происходит? Можешь ты мне объяснить, что случилось, или нет?       Понимая, что так просто с ней не справится, он рывком открыл первую попавшуюся дверь, за которой оказался полупустой заброшенный класс, и впереди себя втолкнул Капеллу внутрь, входя следом и тут же заклятием запирая дверь.       – Сириус! – возмущённо воскликнула Капелла и, встав перед ним навытяжку, объявила: – Если ты сейчас же не расскажешь мне всё, я вообще больше с тобой никогда не заговорю!       Повернувшись и смерив её взглядом, Сириус, должно быть, догадался, что на сей раз это не пустая угроза, потому что помолчал, с явным трудом подбирая слова, но в конце концов определился и выдохнул:       – Это Римус. Я... Я очень крупно подставил его, Элл.       – Как именно? – не поняла она, напряжённо хмурясь, поскольку не могла припомнить, чтобы недопонимания с друзьями оказывали на брата такой эффект.       Проведя ладонями по лицу так, словно пытался стереть липнущие к коже воспоминания прошедшего дня, он медленно присел на край ближайшей парты, взъерошил волосы на затылке, снова пригладил и лишь после этого пробормотал, говоря будто с самим собой:       – Это Снейп виноват. Мы схлестнулись с ним вчера после обеда. Обычная перепалка, ничего такого, но я... Я был расстроен из-за тебя и близнецов и... сказал ему.       – Что ты сказал, Сириус?       Она подошла ближе, но он этого даже не заметил, погружённый в прошедшие события, которые теперь по одному перебирал подрагивающими пальцами в безуспешной попытке нанизать на суровую нитку.       – Что неплохо было бы ему прогуляться в туннель под Гремучей ивой, вот что, - ответил он и на мгновение стиснул челюсть так, словно у него разом заломило все зубы. – Я понятия не имел, что он в самом деле сунется туда! Думал, он испугается, понимаешь? Но он же постоянно вертелся где-то поблизости, вынюхивал... Чёртова ищейка с длинным носом!       Капелла ничего не понимала. После их визита к Тонксам предположить наличие в школе других туннелей было проще простого, тем более что Сириус о чём-то таком упоминал, но пока что в его разговоре концы не сходились с концами. Пусть даже Снейп, пользуясь проходом, выбрался за территорию школы – это не могло повергнуть Сириуса в состояние, близкое к отчаянию, так что постепенно до неё начало доходить, что дело здесь вовсе не в Северусе.       – А что в туннеле? – спросила она, напряжённо хмурясь. Он молчал, и тогда она с нажимом окликнула: – Сириус?.. Сириус, что в том туннеле?       – Римус.       Она бы подумала, что ослышалась, но нет – все чувства обострились до предела, так что никакой ошибки быть не могло.       – В каком это смысле?       Едва она произнесла последнее слово, как тут же поняла, что ей вовсе не хочется знать ответ, но было уже поздно. Подняв голову, Сириус несколько мгновений смотрел прямо ей в глаза, и Капелла могла бы поклясться, что он, как и она, вспоминает их январскую размолвку, но, наконец, выбор был сделан. Он решил сдержать обещание и говорить правду.       – Он... он оборотень, Элл.       Явственно вздрогнув, Капелла не ответила, потому что чего-то такого и следовало ожидать.       Обычно она сторонилась факультетских сплетен, справедливо полагая, что вмешиваться в чужой спор ниже её достоинства, но всё же и до неё пару раз доходили разговоры о том, что Снейп распускает о непогрешимом гриффиндорском старосте ужасающие слухи. Со стороны всё это походило на нелепую попытку отыграться за очередной розыгрыш Мародёров, так что Капелла никогда не принимала бредни Северуса всерьёз, но теперь...       – Мы должны были встретиться в Визжащей хижине, - продолжал рассказывать Сириус, едва ли заботясь о том, какое впечатление производит на сестру. – Мы каждое полнолуние уходим вместе с ним, чтобы... ну, чтобы чего не вышло. А тут Снейп, и Римус... Он ведь не понимал, что делает!       Покачав головой так, будто не верила ни единому слову, Капелла подняла на него глаза и только и смогла выдохнуть:       – На Снейпа напал оборотень?       – Напал бы, если бы не Сохатый, - возразил Сириус и даже позволил себе усмехнуться: – Рыцарь недобитый... Он первым бросился в туннель и вывел Снейпа, но тот... Понимаешь, он успел увидеть Римуса... после трансформации...       Он замолчал, вконец запутавшись в собственном пространном монологе, а Капелла снова качнула головой, на этот раз лишь единожды, и бестолково переспросила:       – Северус?..       Ей было в общем-то наплевать на судьбу Снейпа, но в то же время в её голове кристально ясно возникла вся цепочка событий: не подоспей Джеймс, их однокурсник оказался бы растерзанным на куски, а виноват... Виноват был бы Сириус, признала она и побледнела, хотя казалось, что сильнее невозможно. Он был бы виновен наравне с Римусом, потому что именно он отправил недотёпу Северуса на верную смерть.       – Сириус, как это возможно? – пролепетала она, едва шевеля онемевшими губами. – Ты же мог погибнуть.       Впрочем, говоря так, она сама не верила собственным словам, потому что озвученный гипотетический исход оставался за гранью их уютного мирка. Сириус мог погибнуть – как это вообще возможно? Он ведь всегда был здесь, здесь и останется.       – Он бы не тронул меня, - глухо пробормотал он, но Капелла снова затрясла головой так, что это больше походило на нервный тик.       – Оборотень в полнолуние себя не контролирует, - отчеканила она, понемногу возвращая себе способность рассуждать здраво. – Он не понимает, друг рядом с ним или враг. Любой человек для него – всего лишь еда.       – Вот именно, - перебил он, соскользнув с парты и поднявшись на ноги. – Человек.       Ненадолго в классе воцарилась звенящая тишина, и Капелла внезапно поняла, что дело тут вовсе не в Снейпе и даже не в Римусе. Никакая дружба, даже самая крепкая, не могла заставить Сириуса так смущаться, теряться и краснеть. Нет, речь точно шла о самом Сириусе – что-то случилось с ним, чего она не могла понять, и от этого у Капеллы кровь стыла в жилах.       – Сириус? – окликнула она и поморщилась от того, насколько беспомощно звучит её собственный голос. – Что ты пытаешься мне сказать?       Смерив её тяжёлым взглядом исподлобья, он некоторое время ещё боролся с собой, но, наконец, сделал единственный скользящий шаг вперёд и исчез.       Не сдержавшись, Капелла коротко вскрикнула – на том месте, где только что стоял брат, скалил клыки громадный волкодав. Чёрная длинная шерсть сливалась с подкатывавшей со всех сторон темнотой, крупные лапы нервно переступали по полу, оставляя следы в пыли, так что весь образ пса казался нереальным, и Капелла с усилием сморгнула, на секунду подумав, что по-прежнему спит и видит кошмар. Испуганный резким звуком её голоса, пёс прижал уши и протяжно заскулил, снизу вверх виновато заглядывая Капелле в глаза, и она поёжилась. Глаза у него остались прежними.       Отшатнувшись, она спиной налетела на стоявшую позади парту, прижала ладони к губам, так что на виду остались только расширенные от ужаса глаза, и не шевелилась всё то время, пока Сириус не вернул себе человеческий облик и не поднялся на ноги.       – Элл? – окликнул он, осторожно приближаясь на расстояние вытянутой руки и пригибая голову, чтобы иметь возможность взглянуть ей в лицо. – Ты в порядке?       Медленно опустив ладони, она несколько невыносимых мгновений смотрела на него, словно не видя, а после молниеносно занесла руку и со всей силы ударила плотно сжатым кулаком, так что Сириус просто не успел увернуться.       – Ладно, признаю – заслужил... Дьявол, ну и удар у тебя! – возмутился он, потирая челюсть, и в этот момент с Капеллы словно сняли Парализующее заклятие.       – Как ты... посмел... – выдохнула она, опуская руки. – Как ты мог, Сириус, ни слова мне не сказать?!       Он молчал, без слов признавая собственную вину, и Капелла напустилась на него с целым градом вопросов:       – Как так получилось? Когда это произошло? Сколько лет ты молчал? Говори!       – Я не мог тебе сказать, - пробормотал он так, что это больше походило на глухой рык, и Капелла взорвалась очередным громогласным упрёком:       – Если я простила тебя раз, то это вовсе не значит, что ты имеешь право и дальше вешать лапшу мне на уши! Это подло!       Если до сих пор он выслушивал претензии по большей части молча, хоть и с насупленным от напряжения лбом, то теперь уж не сдержался и огрызнулся:       – Прежде чем упрекать меня в подлости, вспомни на мгновение, что тогда пришлось бы рассказать тебе о том, по какой причине я стал анимагом...       – И рассказал бы, - в тон ему откликнулась Капелла, до боли стискивая кулаки. – Я бы помогла тебе!       – Чем?       Заданный в лоб вопрос неожиданно заставил её пойти на попятный, так что она, не понимая, что делает, даже сделала шаг назад. Сириус в ответ на такую реакцию лишь усмехнулся, горько качая головой.       – Моя правильная до мозга костей сестрёнка... – пробормотал он, не сводя с неё глаз, в полумраке класса пламеневших как припорошённые пеплом угли. – Что ты можешь, кроме как чтить букву закона и этот долбанный этикет?       – Ради тебя – смогла бы, - возразила она, зябко передёрнув плечами от прозвучавшей грубости, но Сириус вновь покачал головой и безо всякой надобности напомнил:       – Дело здесь не во мне, а в Римусе. На него-то тебе плевать. Какая избирательная добродетель, подумать только...       После этих слов Капелла натужно побагровела щеками, потому что неожиданно даже для себя осознала: всё, что он говорит о ней – чистая правда. Условно следуя букве общепринятых норм, она до сих пор умудрялась в истинно слизеринской манере лавировать между тем, что должно, и собственными интересами. Когда Римус указал ей на то, что она подставляет Агнес, она ведь выкрутилась, наговорив с три короба о том, что дурочка Степлтон ещё должна быть благодарной за внезапно подвернувшуюся возможность заработать... Быть может, именно поэтому тогда, долгие годы назад, Распределяющая шляпа признала её непригодной для Гриффиндора? Потому что совесть угодливо молчала.       Качнув головой, Сириус не прибавил ни слова к уже озвученной характеристике.       – Идём, - поманил он, простирая руку в сторону двери. – Я отведу тебя в гостиную.       Путь до подземелий они преодолели в молчании, и, наверное, впервые в жизни Капелле было всё равно, доберётся ли Сириус до гостиной благополучно. Он мог за себя постоять, и её вмешательство здесь больше не требовалось.       – Мерлина ради, Элл!       Стоило переступить порог спальни, ей навстречу бросились Электра и Айрин, причём последняя – без единого намёка на сонливость. Чувствуя, что сегодня не способна пересказать всё случившееся, Капелла покачала головой и напутствовала:       – Ложитесь спать, девочки. Главное, что все живы и здоровы.       Айрин выглядела порядком оскорблённой тем, что её подняли с постели, а теперь ничего толком не рассказывают; что до Электры, то она нахмурилась, но всё же кивнула и не стала настаивать.       Пока подруги укладывались, негромко переговариваясь, Капелла постояла немного посреди спальни, а затем сделала шаг в сторону кровати Агнес и тыльной стороной ладони отодвинула в сторону тяжёлый полог. До сих пор она не склонна была верить наговорам Айрин, однако кровать Степлтон в самом деле была пуста, так что оставалось только догадываться о том, где она провела сегодняшнюю ночь – и все предыдущие, если принять на веру слова Айрин.       Наутро Капелла поднялась с постели спозаранку, хотя чувствовала себя так, словно по ней маршем прошлись войска Её Королевского Величества. Сидя на краю кровати, она на некоторое время замерла, закрыв глаза и подняв лицо к смутно сереющему потолку, но продолжаться вечно так не могло – солнце уже лезло в зачарованные окна, а значит, всё меньше времени оставалось у неё на то, чтобы претворить собственный план в жизнь. И пусть назвать это планом в полной мере язык бы не повернулся, у неё в голове сложилась чёткая последовательность действий, которая требовала воплощения, если она не хочет окончательно сойти с ума.       Путь до Больничного крыла она преодолела с той же неспешностью, с какой готовится к казни приговорённый, и её саму воротило от этого вынужденного трагизма, от самой ситуации, в которую она оказалась втянута помимо своей воли. Должно быть, что-то такое отразилось у неё на лице, потому что топтавшиеся под дверью лазарета Питер и Джеймс, обернувшись на звук шагов, только что боязливо не присели и даже не удосужились озвучить дежурные приветствия, когда Капелла подошла вплотную.       – Дайте пройти, - попросила она, не размениваясь на никому не нужные словесные реверансы, и Джеймс всё же попытался возразить, сообщив:       – Никого не пускают. Там Снейп и...       – Я знаю, - оборвала она, говоря очень тихо, но этой простой фразы оказалось достаточно, чтобы Питер, который был даже ниже её ростом, бросился вперёд и грудью заслонил закрытые двойные двери, в панике воскликнув:       – Нет! Что тебе нужно от Римуса?       – Отойди, Питер, - спокойно попросила Капелла, - иначе можешь пенять на себя. После того, что вы тут устроили, рука у меня не дрогнет.       Он выпрямился, опустив руки, но так и не двинулся с места, и тогда Джеймс, смерив Капеллу тяжёлым взглядом, попросил:       – Отойди, Пит. Пусть идёт. Не убьёт же она его.       В последней его фразе, впрочем, уверенности не было, и Капелла смутно догадывалась, почему.       Изящно обогнув замершего на месте Петтигрю, она толкнула правую створку двери и вошла, стараясь не стучать каблуками по каменным плитам.       Римуса устроили в самом дальнем конце Больничного крыла, так что у него была возможность услышать звук её шагов издалека, но, когда Капелла вошла за ширму, вид у него всё равно был настолько испуганный, что она испытала совершенно противоестественные угрызения совести.       – Капелла... Что ты тут делаешь?       Стоя в изножье койки, она не ответила. Она сама не понимала, зачем пришла сюда – то ли для того, чтобы что-то доказать Сириусу, с ходу поставившему на её мнимой храбрости жирный крест, то ли затем, чтобы самолично убедиться в том, что сегодняшняя ночь ей не приснилась и не почудилась. Для этого ей нужно было самой встретиться с Римусом, какой бы вид он теперь ни имел. К слову сказать, он не сильно пострадал – на левой щеке расцветал ярко пламенеющий глубокий порез, тут и там виднелись не скрытые пижамой синяки и ссадины, но в целом он казался невредимым, и от этого Капелла вдруг почувствовала странное облегчение. Но вот то, каким потерянным он казался, было куда страшнее любых физических ран и, чем дольше тянулось молчание между ними, тем более ответный взгляд Римуса утрачивал человеческие черты и тем сильнее походил на выражение загнанного в капкан животного.       Не предпринимая ни единой попытки хоть как-то оправдаться, он, в конце концов не выдержав её взгляда, склонил голову, готовый принять любое наказание, которое насквозь толерантное магическое сообщество сочтёт для него подходящим. Но Капелла совершенно не желала его казнить. Сириус в своих рассуждениях был отчасти прав – в их блаженной повседневности ей не было никакого дела до Римуса Люпина, но, стоило опасности едва мелькнуть на горизонте, она поняла, что не желает зла этому несчастному тихому мальчику, которого жизнь наказала разом за все грехи.       Но так оставлять дело было нельзя, жаркое дыхание оборотня всё ещё опаляло шею, и она, желая говорить откровенно от первого до последнего слова, произнесла:       – Если ты будешь угрожать жизни моего брата, мне придётся тебя убить.       Это были не просто слова – Капелла поняла это, стоило обманчиво простой фразе сорваться с губ. Она не могла мгновенно и в подробностях расписать, что именно станет с бедолагой Люпином, если с головы Сириуса упадёт хоть волос, но в то же время она предельно ясно сознавала, что действительно сможет пойти очень на многое, лишь бы близкие остались невредимы. Быть может, она не пошла бы против него с палочкой наперевес в честном бою, но в её силах было сделать так, чтобы остаток его никчёмной жизни был куда хуже блаженной смерти. Он обязан был это понимать.       Римус молчал, низко опустив голову, и она подумала было, что ответа не дождётся и стоит удалиться, но тут её нервно обострившегося слуха достиг странный звук. Вся странность заключалась в том, что ему просто неоткуда было взяться в помещении с плотно закрытыми окнами, да и снаружи было хоть и пасмурно, но сухо. А между тем звук мерно падающих капель прямиком из её сна не прекращался, и не сразу, но Капелла всё же поняла, что это капает.       Яростно утерев лицо кулаком, Римус согнулся ещё сильнее, хотя до этого казалось, что больше невозможно, но на обтягивавшем его колени одеяле тёмные кляксы только множились, и вода продолжала упрямо биться о туго натянутую ткань.       – Прекрати, - укорила Капелла, у которой от этого пробирающего до костей звука мурашки бегали по коже. – Слезами тут не поможешь.       Он кивнул так, что это скорее походило на конвульсивное подёргивание головы, и с шумом втянул в себя воздух, но поперхнулся, задохнулся на вдохе, так что теперь уже не могло быть никаких сомнений в том, что он плачет.       – Ох, да перестань же ты, - потребовала Капелла, чувствуя, как к собственным глазам подкатывает едкая соль.       Она была бессильна справиться с собой – ей было его жаль, и это чувство, неуместное и горькое, сейчас разъедало ей нутро хуже любого зелья.       Не совладав с собой, она в два шага преодолела разделявшее их расстояние, упала на край койки и крепко обхватила Римуса за шею, так что теперь отчаянные сдавленные всхлипы раздавались у самого её уха. Разумеется, она не имела права прикасаться к нему, и самым правильным было бы уйти и дать ему время прийти в себя, но именно этого Капелла сделать теперь не могла.       – Всё, хватит, - прошептала она, почти уткнувшись губами в глубокую царапину у него на левом виске. – Всё уже прошло.       Откровенно говоря позади осталось лишь очередное полнолуние, которым и впредь не будет числа, но указать на это прямо в его нынешнем состоянии Капелла попросту не осмелилась, опасаясь причинить ещё большую боль.