Сон — здоровый сон!

                Они стояли на крыше общежития совершенно одни. Была ночь. Тёмная, но на удивление безоблачная, ночь. Казалось, что всё вокруг них замерло в ожидании. Но они не желали смотреть друг на друга. Ей было плохо. Она всегда приходила на крышу, когда ей было плохо. Но всё время в прошлые разы она была здесь одна. Компания, пусть и в виде него, её пугала. Он же видел, как она уходит, и беспокойство поработило настолько, что он решился последовать за ней. Никто не хотел нарушать эту умиротворяющую тишину.              — О чём… О чём ты думаешь? — неловко нарушил он эту тишину.                       — Да так. О своём, — тихо, не понимая, к чему он ведёт, ответила она.              — Ясно.                     И снова тишина. Такая дурманящая разум. Никогда они не встречали такой тишины. Подул ветер. Она непредусмотрительно не одевала ничего кроме майки, в которой обычно спала, поэтому даже от такого лёгкого дуновения пробежала дрожь. Он заметил это, снял свою толстовку и не глядя протянул ей:                       — Одень.                       Она, мельком, заглянула ему в глаза. Такие голубые, такие светящиеся, такие родные.                       — Спасибо, — она взяла толстовку. Шрамы на теле парня остались без защиты от чужих глаз, однако большую их часть всё ещё закрывала обтягивающая чёрная футболка. — Не замёрзнешь сам? — забеспокоилась она.                       — Не переживай, не замёрзну, — краешком губ улыбнулся он. Его забавляла её реакция. Да и она сама в целом.                       Такая невинная, такая нежная, такая хрупкая, но в то же время она легко могла применить силу против обидчика. Он не мог её вечно защищать, хотя и хотел. В конце концов он будет вынужден уйти в свой мир — оставить её совсем одну. Эта мысль пугала.                       — Тим? — тихонько позвала она, будто прочитав его мысли.                       — Что? — отозвался он.                       — Какие люди для тебя важны? Ну, качества людей, если быть точнее, — спросила шёпотом она.                       Сразу вспомнился тот сон. Кошмар, вернее. Он переходит дорогу, когда вдруг его кто-то толкает вперёд. Он оборачивается. Она лежит на мокром асфальте вся в крови. Рядом стоит грузовик. Он бежит к ней, умоляет, чтобы она очнулась, чтобы это оказалась очередная её шутка. Из его глаз текут слёзы, он не может их сдерживать, не в тот момент. Затем она вытягивает его из кошмара своим голосом. Она заметила, что ему неспокойно, и сразу пришла на помощь, даже понимая, что её никто об этом не просил.                       — Это достаточно тяжело описать… — он вздохнул. — Понимаешь, для любого важен тот человек, который, несмотря ни на что стремится помочь. Даже когда его об этом не просили. Он и сам понимает, что просто нужен кому-то в тот или иной момент жизни, поэтому и приходит на помощь… А… — он собирался ещё что-то добавить, но передумал и задал вопрос ей: — А для тебя?                      — Никогда об этом не задумывалась. Но, думаю, люди, которые всегда будут рядом. Даже если они понимают, что человек опасен для них, что человек отталкивает всех. Они всегда рядом, — она закусила губу. — Знаешь, когда мама умерла, отец отдалился от меня. Он будто не хотел меня видеть никогда в своей жизни. Затем он… Он привёл ту женщину — и жизнь стала ещё невыносимей. Она… Она убрала от меня всех моих друзей. Бывших друзей. И я осталась одна. Они так легко ей поверили, что дальше не хотелось ни с кем иметь дело! А потом… Потом появилась Ксюша, я переехала от них, затем снова встретила Вику. Но это были последние, кому я была нужна. Да, странно видеть меня такой, не так ли? — она перевела грустный взгляд на него.                       — Каждый имеет право на грусть. Даже самые весёлые люди грустят. Не это ведь делает их живыми?                       — Верно, — вздохнула она. — Не больно было?                       — Ты о чём? — не понял он.                       — Эти шрамы на твоих руках. Не больно было их получать?                       — Как и всем другим. Конечно больно. Я не такой уж и отличный от остальных, знаешь ли, — от него раздался лёгкий смешок.                       — Знаю. Просто стало вдруг интересно. Не знаю почему, — она тоже хихикнула, а затем пожала плечами.                       — Думаю, шрамы на душе куда больнее получать, нежели такие.                       — Верно.                       Небольшой диалог прервался. Но на этот раз тишина начала давить на них.                       — Холодновато как-то становится, — задумчиво произнёс он.                       — Тим, мне кажется, что Фрайни не права, — вдруг уверенно заявила она.                       — В чём это? — не понял он.                       — Ты как был Орионом, так Орионом и остался. Поменялись лишь знания да корпус немного изменился. Но искра-то осталась та же.                       — В смысле? Я тебя совсем перестал понимать!                       — Матрица даёт лишь знания древних. Она не делает бота кем-то другим, ведь это как раз-таки бот распоряжается полученными знаниями. Поэтому как бы тебя не звали, ты всё равно остаёшься тем, кем был до Матрицы. По крайней мере, я в этом уверена, — она тепло ему улыбнулась и сильнее закуталась в толстовку: — А ты прав. Действительно похолодало. Не заболеть бы. Может пойдём уже обратно в комнату?                       Он промолчал. Даже он сам об этом никогда не задумывался, а сейчас она, вечно несерьёзная, сообщает ему об этом. Загадочная.                       Она направилась в сторону пожарной лестницы — она проходила как раз мимо окна её комнаты, где последнее время они оба спали. Он перехватил её руку, тем самым остановил:                       — Постой! С чего вдруг такие мысли? — он всё ещё не понимал её.                       — А ты сам этого не замечал? — удивилась в ответ она.                       — Я даже сейчас не могу понять, о чём ты говоришь, Полина!                       — Оптимус, когда ты потерял Матрицу, я почему-то сразу поняла, что что-то не так. Ты был через чур серьёзным. Иными словами, Орион перестарался.                       — А разве?.. — договорить свой вопрос он не смог.                       — А ты сейчас разве не эмоционален? Ты меня остановил, выглядишь напуганным, да и вообще последовал за мной сюда, хотя я и не просила, — она замолчала на некоторое время, давая ему шанс обдумать её слова, а затем продолжила: — Орион бы, притворяясь Праймом, не пошёл бы за мной, не останавливал, не расспрашивал и уж тем более не заботился.                       — Заботился? — снова не понял он.                       — А как бы ты сам назвал бы то, что ты дал мне свою кофту, чтобы я не замёрзла? — улыбнулась она. Он иногда казался таким дураком, что не смеяться было невозможно! Казалось бы, лидер одной из великих фракций, который прошёл через века войны, а в обычной жизни ведёт себя как полный придурок!                       — Ну… Я… Эм… — он и не знал, что на это сказать. — Но это ведь не забота, а просто… Просто.                       — Твоей логике позавидовал бы каждый, — засмеялась она.                       — Послушай, я ведь действительно ничего такого не сделал, чтобы ты считала, что я забочусь о ком-либо, — нахмурился в непонимании он.                       — Ты сейчас серьёзно? Ты серьёзно не замечаешь таких мелочей? — снова удивилась она.                       — Полина. Мне тебя, видимо, никогда не понять, — она улыбнулась на это.                       — Ты иногда становишься таким идиотом! Ну, или ты просто притворяешься им! — рассмеялась затем она. — Ладно, пошли в здание, а то потом Ксюша нам утроит райскую жизнь.                       Нет. Её не изменит даже самый страшный день в её жизни. Как была вездесущей непоседой, так ею и осталась. От этого у него на искре стало как-то спокойнее. Хотя бы теперь он мог не переживать на счёт её психики после их неизбежного ухода.