любой каприз за вашу душу

      Минхо наблюдает. Темно-карие глаза по своей форме напоминающие чем-то кошачьи, неотрывно впитывают каждое движение, каждый жест молодого бариста, который с приветливой яркой улыбкой причудливой прямоугольной формы шустро обслуживает клиентов. Ли не понимает, зачем он это делает. Будто внешняя сила его направляет, будто короткий приказ «присматривай» был выжжен на его костях ещё вечность назад, пока его пытали вместе с другими грешниками.       Забавно — думается Минхо. Зачем ему присматривать за простым смертным? Кажется, он находится слишком долго на поверхности и теряет рассудок. Запах жареных кофейных зерен смутно напоминает о запахе горящей плоти, и демон фыркает. Неуместные ассоциации. Бессмысленные размышления. Нужно лучше продумать свой следующий шаг, ведь душа Хан Джисона должна оказаться в его руках, ошибки тут недопустимы.       Красноглазые не зря считаются одной из более высоких каст демонов. В отличие от черноглазого смрада, которые зачастую ведомы лишь своими же низменными желаниями — грехами, — красноглазые намного осознанней. Конечно же, они не праведники, вид текущей по пальцам крови их так же будоражит и подпитывает, как и низших сородичей, но они должны быть умнее и проворней. Они находятся под действием неписанного кодекса. Они заключают сделки, решают вопросы, устанавливают порядки и контролируют их выполнение. Даже преисподняя не поглощена хаосом. Здесь есть своя структура, иерархия. Есть свои механизмы и правила. Всё взаимосвязано и взаимообусловлено.       Владыки ада, в конечном итоге, жаждут лишь одного — полной власти. Забрать в свои подвалы всё население этой жалкой планеты и править балом на её поверхности. И такие, как Ли Минхо — офицеры в этой необъявленной войне. Начальник же Минхо совершенно не глуп и очень силен — один из немногих первородных демонов. Если ему понадобился этот мальчишка, значит на это есть веские причины. У людских душ есть своя ценность. Каждая оскверненная душа — капля в чашу могущества ада и его непосредственных детищ. Минхо дорожит тем даром, благодаря которому он, бывший смертный, сейчас находится в полушаге от столь могущественного существа. Он пригрелся под его боком и не хочет оказываться лишенным такой милости.       Солнце людского мира пригревает его мраморно-бледные щеки сквозь панорамные окна кофейни, и демон морщится. Пора идти за своим подопечным. Какова ценность этого паренька Минхо ещё не знает, но он разберется с этим позже, когда душонка этого смертного будет в его цепких пальцах.       Университет Джисона встречает демона толпой зевак у входа. Кажется, многие студенты, рассчитывая на продолжение сегодняшних утренних событий и с желанием получить ещё немного пищи и поводов для сплетен, не спешат расходиться домой, а ждут. Ждут Джисона и его, Минхо. Демон ухмыляется — ему всегда нравилось внимание к своей персоне, ещё с прошлой жизни. И вот сейчас он стоит прямо у ворот и купается во взглядах — косых, испуганных, прямых и восхищенных, недоверчивых, желающих, раздраженных, и включающих в себя ещё сотни оттенков чувств и эмоций. Такое внимание не даёт красноглазому заскучать, даже не смотря на то, что мальчишка, за которым он пришел, медлит, явно оттягивает время, и выходит из дверей университета только спустя полчаса после окончания занятий. Завидев Джисона, Минхо широко и фальшиво-приторно улыбается и машет рукой. Он верил в любопытство паренька, почти не сомневался, что оно победит все страхи. Люди зачастую так созданы — любопытство слепо ведет их в любые ловушки.       Джисон же, заметив количество взглядов, обращенных сейчас к нему и к его сегодняшнему защитнику, морщится и натягивает на голову капюшон. Этот странный парень сияет яркой улыбкой, и машет рукой так, словно действительно знает брюнета не первый день. От того, насколько легко и естественно у того этот спектакль удается, по спине юноши ползут мурашки. Не многие люди так мастерски способны надевать на себя любые маски. Это огромный ярко-красный флаг, но… Но назад отступать уже некуда. Если он сейчас пройдет мимо или развернется и убежит — разговоров и взглядов будет ещё больше, Джисон это понимает. Поэтому он поправляет на спине рюкзак и быстрым шагом почти бежит до калитки, лишь бы отделаться от этого липкого ощущения ненужного внимания к своей персоне. Минхо продолжает улыбаться до того момента, пока парнишка робко не останавливается в нескольких шагах от него, не поднимая головы и до побелевших костяшек сжимая лямки рюкзака. Мило.       — Ну что же ты, боишься меня? — щебечет он и подходит почти вплотную, про себя завершая фразу смешливым «чертовски верно, ты должен меня бояться». Рыжеволосый наглым образом снимает с испуганного парня капюшон и коротко чмокает в висок, ловя через его плечо всеобщее внимание. Ах, людишки…       Демон аккуратно, даже нежно берет Джисона за руку и подталкивает идти в нужную им сторону, назад, в ту кофейню, где проводил часы ожидания. Это место странным для Минхо образом притягивало разнообразную нечисть, не говоря уж о том, что демоны, кажется, дежурили там ежедневно. Всё это интересно, и красноглазый делает себе пометку попробовать сунуть свой нос в эту историю тоже, но уже после того, как закончит со своей приоритетной задачей, которая семенит сейчас на полшага позади него, тише тени, бледнее мела.       — Неужели совсем не соскучился, милый? — дует губы Минхо и, не выдержав, заливисто смеется, когда студент рядом с ним вздрагивает всем телом и чуть не запинается. — Да брось, я не планирую тебя убивать, могу гарантию выписать, хочешь? — веселится демон, пока Джисон упорно молчит.       У парня в голове каша из догадок, тревог, страхов и планов побега. Джисон уже начинает думать, что этот человек ментально нездоров и неадекватен. Может это какой-то сталкер? Джисон, конечно, не верит, что может заинтересовать кого-либо когда-либо так сильно, чтобы у него появился тайный воздыхатель, но одна мысль ярким сигналом тревоги вспыхивает в его мозгу каждую секунду: «он знает моё имя».       Брюнет собирает остатки самообладания, прочищает горло, проверяя, не покинул ли его голос за эти напряженные минуты, и со слегка дрожащими губами вполголоса произносит мучавший его вопрос:       — Откуда ты знаешь моё имя?       — С интересного вопроса ты начал, парень, — хмыкает Минхо и смотрит вдаль. Что ж, выкладывать всё как есть сейчас бессмысленно, поэтому отвечает он лишь пространное, — я знаю всё и обо всех.       Джисон вздыхает и останавливается. Раздражение на всю эту напускную таинственность начинает побеждать страх и выводить его из эмоционального ступора. Минхо пробует его потянуть дальше, но парень не поддается, на что рыжеволосый закатывает глаза, тяжело вздыхает и поворачивается к нему лицом.       — Куда мы идём? — спрашивает брюнет, поджав губы и заглядывая в глаза незнакомцу. В глаза, которые по-прежнему переливаются чем-то неестественным, как лужи бензина, играют какими-то красками, которые Джисону не получается разобрать. Минхо улыбается — не так прост мальчишка, как кажется.       — В одну очень уютную кофейню, тут не далеко, тут буквально уже полквартала осталось, — улыбается легко и беззаботно, взглядом считывая эмоции человека. Злость. Джисон злится. Очаровательно.       — Что тебе от меня нужно?       — Хочу угостить тебя кофе, — Минхо улыбается ещё шире и эта неестественная улыбка, кажется, раскалывает его лицо и искажает все его черты. Джисону мерещится, что всё вокруг начинает расплываться всё теми же бензиновыми разводами, поэтому он коротко мотает головой, пытаясь отогнать это состояние.       — Откуда ты взялся? Зачем тебе все эти игры? Кто ты, черт возьми, такой? — парень начинает закипать, крепко сжимая ладони в кулаки. Страх горит где-то на уровне подсознания, и эта злость разгорается всё ярче и ярче, подпитываемая его собственным страхом.       — Ты сам позвал меня, — Минхо продолжает улыбаться, наклонив голову слегка вбок, с легким удивлением замечая, как внутри парнишки начинает кипеть энергия — злость разрастается, словно пожар. Интересно.       — Ты можешь ответить нормально хоть на один вопрос?! — Хан повышает голос и сам от этого вздрагивает, прижимая руки к груди и отшатываясь назад на шаг. Его глаза широко распахнуты и дрожь страха возвращается в тощее тельце.       — Ты забавный, — тянет Минхо вслух и протягивает спокойно брюнету руку, слегка покачиваясь с пяток на носки и держа вторую руку в кармане кожанки, — ну же, не хочу я разговаривать посреди улицы. Идём.       Джисон молчит. Все его эмоции будто отключаются и он застревает в зияющей пустоте внутри себя. «Будь проклят этот чертов день, когда он уже закончится» — думает парень, и, проигнорировав протянутую руку, кидает едва слышное «веди» и сам идёт вперёд, огибая незнакомца.       Минхо продолжает улыбаться, смотря на парня какое-то время через плечо, и, плотоядно облизнувшись, торопится нагнать. Этот парнишка намного интереснее, чем изначально казался. Кажется, демону удастся вдоволь с ним поиграться.       Кофейня встречает их невесомым звоном колокольчиков над дверью и бархатным баритоном улыбчивого бариста. Джисон останавливается у входа и оборачивается, дожидаясь действий от Минхо. Демон здоровается с бариста легким кивком и сразу идёт к столику в самом углу зала, у окна. Джисон плетется следом.       Стоит признаться, думает парень, кофейня и правда миленькая. Только что-то в запахе жженных кофейных зёрен неприятно щекочет нос, хотя обычно это всегда самый любимый для Джисона аромат. Парень отмахивается от этой мысли, лишь устало вздыхая. Сегодня всё как-то не так, он уже начинает к этому привыкать. Пока брюнет скидывает свой потрепанный рюкзак и неуверенно снимает с себя верхнюю одежду, его спутник уходит к стойке, чтобы сделать заказ. Сев в мягкое кресло, Джисон оглядывается вокруг. В заведении не так много людей, но и пустующим его не назвать. Множество растений на полочках по стенам, какие-то абстрактные картины. На одной из них, что висит рядом со стойкой, крупными неровными мазками изображена синяя бесконечная пустота с тонкой, едва заметной белой линией в середине, напоминающей то ли кардиограмму, то ли полоску эквалайзер с яркой вспышкой частот лишь в самом центре. Джисон засматривается на это изображение и теряется в своих мыслях, вздрагивая, когда перед ним на столе приземляется стакан его любимого американо с апельсиновым сиропом и, его любимый, опять же, классический чизкейк. Он недоверчиво косится на севшего напротив рыжеволосого, невольно вспоминая брошенную им ранее фразу «я знаю всё», но всё равно упёрто твердит себе про совпадения.       — Все картины здесь нарисованы этим бариста, кроме той, синей — она написана лично владельцем кофейни. Правда его никто в глаза не видел, говорят, даже этот самый бариста, он же единственный сотрудник и управляющий заведением.       — Ты поэтому любишь это место? Оно такое же полное недосказанностей и вопросов, как и ты? — Джисон косится на парня из-под челки, что неприятно лезет в глаза, и с сомнением тянется к своему напитку. Минхо лишь улыбается и потягивает через трубочку свой кофе.       — Я смотрю, ты уже не шугаешься меня, — демон усмехается и вальяжно откидывается на спинку кресла, — а утром казался таким трепетно беззащитным слепым котенком. Посмотрите, какое развитие персонажа всего лишь за десяток часов.       Джисон морщится от подобных слов и чувствует снова мурашки, ползущие по позвоночнику. Рядом с этим человеком расслабиться никак не получается.       — Может ответишь, наконец, хоть на один вопрос?       — Всего лишь на один? — Минхо с наигранной задумчивостью дует губы и слегка морщит нос, — на какой же ответить, даже не знаю, сложный выбор.       — Перестань играть, пожалуйста, или я уйду.       — Ох, боюсь! — смеется демон и резко садится ровно, обоими локтями опираясь на стол, и переставая улыбаться, заставляя брюнета замереть от ощущения, будто температура в помещении резко упала градусов на двадцать. — Вали. Возвращайся в свою комнатушку, прячься в свой серый уголочек. И иди завтра снова в свою престижную шарашкину контору, шарахайся там от каждого звука и взгляда, жди, зажмурив глаза, когда тебя в очередной раз зажмут в углу, а потом беги домой через заднюю дверь, поскорее плакаться в подушку и выть от своей никчемности и беспомощности. И, кстати, удачи с тем, чтобы объяснить потом своим дорогим дружкам, куда же подевался твой парень. — Минхо снова откидывается на спинку и улыбается как-то уж больно по-кошачьи, — Я им на блюдечке с голубой каемочкой подарил ещё один повод, за который можно тебя втаптывать в грязь, можешь не благодарить.       Рыжеволосый отворачивается к окну, всё так же спокойно и беззаботно посасывая через трубочку американо, как и парой минут ранее, будто и не было сейчас ничего. А Джисон тем временем крупно дрожит от смеси страха, обиды и злобы, который окатили его в одночастье, как мощная морская волна, и совершенно сбили с ног. Он смаргивает непрошенные слезы и едва слышно повторяет свой главный вопрос:       — Что тебе от меня надо?       — Мне от тебя? Ты ещё не понял? Это я тебе нужен, детка. Ты мне не нужен совершенно. Ну… — демон слегка морщит нос и ведет плечом, едва заметно улыбнувшись уголком губ, — за исключением одной маленькой детали.       — Пожалуйста. — Джисон крепко жмурится и обнимает себя, крупные слезы всё же срываются с его дрожащих ресниц, — Хватит. Перестань. Ответь мне прямо. Умоляю. Ответь или оставь меня в покое.       — Что ж ты не ешь свой чизкейк, Сони, ты же так его любишь.       Хан перестает дышать. «Сони». Так его зовет только его мать. А про его страсть к чизкейку и вовсе не знал никто, даже ни один школьный приятель, потому что он влюбился в этот десерт уже после поступления в университет, когда ни с кем уже даже не общался.       — Откуда… — выдыхает парень едва слышно, — Кто ты, черт возьми, такой?       — И давно тебе семнадцать? Скажи, громко, скажи… — начинает кривляться рыжеволосый, а Джисон смотрит на него широко распахнутыми глазами. Он уже готов поверить в вампиров. Или в то, что этот Ли Минхо абсолютно больной на всю голову маньяк, который точно доведёт его до ручки или убьет ручками собственными.       — Шучу… — Минхо вздыхает, — Что, совсем не смешно? Даже не улыбнешься? — Джисон молчит, и Минхо становится серьезным, — Хорошо, хочешь говорить на языке фактов? Это скучно, но, давай, так и быть. Я — тот, кто может тебе помочь. Я тот, кто спас тебя сегодня, отвел от тебя этих придурков и гарантировал спокойный день в университете. Разве не так? Тебя смущает повышенное внимание? Не проблема. С этим я тоже смогу разобраться со временем. Или с чем угодно ещё, что терзает твою нежную душонку. И делаю я это всё из чистой благотворительности, считай, посмотри, как тебе повезло, ты просто сорвал куш, парень! — Минхо жестом указывает на себя, будто он, тот самый куш, и усмехается, — От тебя требуется только три вещи. Раз — четко мне дать понять, чего ты жаждешь больше всего на свете. Два — расслабиться и предоставить всё мне. И три — оказать мне крошечную услугу взамен.       Джисон долго вглядывается в совершенно спокойные и пустые от каких-либо эмоций черные глаза напротив и на секунду ему кажется, что там мелькает всполох чего-то красного. Мурашки снова мучительно медленно ползут вдоль позвоночника, заставляя поежиться, а от запаха жаренного кофе резко хочется кашлять. Он рвано делает слабый вздох.       — Какую услугу?              Минхо разглядывает лицо парня долгие минуты, прикидывая про себя возможные варианты развития этой партии. С одной стороны он может соврать. Наплести с три короба и заставить подписать контракт обманом. Это самый простой вариант, но далеко не самый приятный. В их кругах это считается позорным подходом. И цена у обманутых душ становится мизерно мала. Он не хочет предстать перед своим боссом таким жалким. Нужно убеждать. Парнишка сейчас явно уже едва держится от того, чтобы окончательно поехать рассудком. С одной стороны это опасно — он может действительно решить, что это всё лишь бредни, и сдаться в психушку или вскрыть вены. Бывало такое. Но с другой стороны есть шанс, что, наоборот, он готов будет поверить уже во всё. И Минхо решает поставить всё на эту ставку. All in.       Демон щелкает пальцами и всё вокруг замирает. Время перестает течь, люди обращаются в неподвижные статуи, шум бесконечного потока машин за окном сменяется оглушающей тишиной. Джисон вздрагивает и в панике осматривается по сторонам. Что, черт возьми, происходит, он уже не пытается понять. Парень чувствует зарождающуюся в груди паническую атаку и уже хочет бежать, но замирает, когда взгляд его сталкивается с глазами напротив, что сияют сейчас ярко-красным, играя всполохами адского пламени.       — Ч. Что?       — В следующий раз будь осторожнее со своими желаниями, Хан Джисон. — острозубо улыбается Минхо, и проводит языком по своим клыкам, кладя на стол перед парнем какую-то бумагу. — Говорю же, ты звал — я пришел.              На листке витиеватым ровным шрифтом выведены слова, что Джисон смутно узнает. Это его слова. Что-то такое он бормотал вчера от бессилия, умываясь слезами.

«За что… Что мне сделать, чтобы это прекратилось? Господи, я готов душу продать, лишь бы это всё прекратилось…»

      — Я помогу тебе. И попрошу взамен лишь твою душу. Пустяки, правда?