Один билет на троих

Серёжа берет у сестренки ключи от ее любимого Yamaha, пока Игорь уходит в душ, ополоснуться. Ему хочется проветрить голову, получить дозу адреналина и вернуться в постель, чтобы дать себе волю без всякого лишнего и раздражающего. Юля ловит его в коридоре, когда он застегивает манжеты на кожанке да поправляет щитки на плечах. Ему риск нужен, но не в тех количествах, что сестре или Игорю — гнать на всей скорости без защиты в виде специальной куртки и шлема определенно не для него. — Ты ведь ненадолго? — спрашивает она, оставляя влажный след от губ на скуле Серёжи. — Нам с Игорем без тебя одиноко. Он ухмыляется, обхватывает ее за талию, притягивая к себе, чтобы обнять и втянуть поцелуй. — Вам и без меня совсем не скучно, — парирует Серёжа, облизываясь и чувствуя, как по прижатому телу проходит дрожь. — Игорь — прекрасный ведь любовник. — Да, но тебя рядом нет. Мне не хватает твоего присутствия. И ему тоже. Мы об этом не говорим, но... Серёжа не отвечает. У него тепло в груди разливается и тянет глупо улыбаться, потому что верит, что нужен, чувствует о чем они молчат, но пытаются сказать через прикосновения. Ему хорошо от этого осознания, и что-то близкое к счастью заполняет солнечное сплетение щекотным ощущением мельтешения глупых бабочек. — Я скоро, — шепчет он, делая шаг назад и беря с тумбы шлем. — Правда. — Будь осторожен.

***

Серёжа резкими движением открывает дверь, встряхивает растрепанными волосами и оставляет лишнее в коридоре, сбрасывая шлем и куртку на ходу. В квартире душно и пахнет сексом, а из спальни доносятся высокие прерывистые стоны. У него в крови до сих пор гуляет адреналин, возбуждение всполохами вспыхивает в теле, а желание оказаться в одной постели с Игорем и Юлей зашкаливает. Шумно дыша Серёжа нарушает их условное уединение, подходит ближе к самому краю кровати и улыбается. — Я, кажется, вовремя. Юля облизывается, аккуратно отстраняет Игоря и грациозно встает на колени; подползает к Сереже, чтобы глядя снизу-вверх расстегнуть ремень и вытащить его шлевок. — Очень даже, — мурлычет она, задирая футболку и прикасаясь поцелуями к блядской дорожке из волосков, уходящей под джинсы. — Мы только аппетит нагуляли. Сережа касается кончиками пальцев нежной линии челюсти и переводит взгляд на Игоря. Тот прямо встречает взгляд и сползает по подушкам ниже, не стесняясь своей наготы. — Да, — низким голосом подтверждает он и проводит раскрытыми ладонями по своим бедрам. — Ты, кстати, красиво смотрелся верхом. Задница особенно. Повторишь? — Он тебя в окно видел, — едва слышно выдыхает Юля, расправляясь с пуговицей и молнией. — И ему та-а-ак понравилось... — Не раскрывай моих секретов, милая, — ворчит Игорь и закатывает глаза. — Сдала даже без пыток. Как ты могла? Юля поднимает глаза на Сережу и на миг ловит его пальцы губами, чтобы тут же чистосердечно признаться: — Он — мой брат, и от него у меня секретов нет. Сережа облизывается, наклоняется и целует, зарываясь в едва влажные волосы на затылке. То, что сказано, колет в висках болезненной привязанностью и признательностью, потому что правда. Её стон он проглатывает, слизывает кончиком языка и забирает куда-то глубоко, чтобы помнить насколько она его. Ему нравится, что Игорь в такие моменты дает им возможность быть вдвоем, не пытается вклиниться и перетянуть внимание на себя — нет, он терпеливо (благородно ли?) отстраняется, понимая, что стоит просто подождать. — Игорь... — шумно глотая воздух зовет Сережа и пытается перевести помутневший от желания взгляд. Продолжить не получается: отвлекает ниточка слюны между его и юлиным ртом и ее дрожащее дыхание, оседающее на коже жаром. В затуманенных мозгах мелькает мысль, что между ними нет кое-кого важного, кто должен быть. Им, безусловно, и вдвоем хорошо, но нужен еще и Игорь. Игорь, который уравновесит их безумие и заземлит, не допустит, чтобы все полетело к чертям собачьим. Сережа стягивает брюки с бельем, чтобы позже не отвлекаться на это, и взбирается на кровать, заставляя Игоря сесть. За ним плавно следует Юля, перебираясь за широкую спину и впиваясь ногтями в плечи, удерживая на месте. Это обычное их положение — Игорь уже успевает привыкнуть к этому (Сережа читает это в его глазах, когда тот смотрит из-под ресниц) — поэтому лишь открывает шею, запрокинув голову, позволяя накинуть сережин ремень. Его ладони впиваются в бедра Юли и та лишь шипит, плотнее их стискивая. Они не договариваются в этот раз: поддаются адреналиновому приходу Серёжи и опираются лишь на любимые точки, которые имеют наибольший отклик у всех троих. Сам Серёжа оглаживает руками грудь Игоря, ласкает чувствительные соски, отчего тот начинает чаще и глубже дышать. Сейчас Юля не стягивает ремень, лишь держит крепко, обозначая подчиненное положение (потому что ошейника у них пока нет) и зависимость от их желаний. Но и этого уже достаточно — Игорь не будет дергаться намеренно, он знает правила их игры. Сережа ведет пальцами по прессу, царапает тазовые кости, но избегает прикосновений к стоящему члену. Сейчас хочется лишь взвести игорево возбуждение, не занежить удовольствием, наоборот, сделать потребность в их близости невыносимой. По подрагивающим плечам понятно, что Юля покрывает поцелуями-укусами его спину, подводя к контрасту ощущений: жесткость и ласка — одно из их любимых сочетаний. Сережа опускается грудью на постель между раздвинутыми ногами Игоря и, удерживая его бедра, берёт в рот только головку. По телу в его руках проходит крупная дрожь, а с губ срывается хриплый стон. Глупо, конечно, именно сейчас пытаться растянуть общее для всех удовольствие, когда самого Сережу потряхивает от желания кончить, а уж про Игоря и Юлю говорить нечего (он уверен, что кончила только сестра). Но они все привыкли к тому, что при наличии времени и сил, у них никогда не получается «по-быстрому». — Мы знаем, что тебе мало, — говорит Юля и Сережа понимает ее намек: ласкает интенсивнее, втягивает щеки и обмахивает чувствительную плоть легкими движениями языка. — Что ты хочешь большего, чтобы Серж оседлал тебя, как мой мотоцикл, а я устроилась на твоем милое личике и умелом языке... Игорь задыхается, проглатывая стон и дрожит от пронизывающей судороги, так сильно, что Сережа думает, не сильно ли они его взводят. Мысль исчезает, потому что несмотря на то, что сейчас именно они его дразнят, когда Сережа и Юля займут названные позиции, рулить уже будет именно он. Это выходит само по себе: контроль будто ускользает от них, плавно перетекает в чужие руки, чтобы теперь уже они сходили с ума от потребности отдаться и получить свое. Словно в отместку Игорь низко рычит, отчего Разумовские одновременно вздрагивают — его податливость не безгранична. Он может дать им иллюзию власти, подчиниться, но в итоге... в итоге Игорь возьмет все на себя. Причем, как в прямом, так и в переносном смысле. Сережа сбивается с ритма и отстраняется, тяжело дышит, глядя на Игоря жаждущим взглядом. Им не нужны слова, чтобы понять и переключиться, чтобы отдаться и насладиться этим сполна. У него пальцы дрожат, когда он нервным движением откидывает волосы от лица и облизывается, пытаясь перевести дух. Ему нужно собрать остатки сил и воли, иначе он просто рухнет на постель, подставляя доверчиво живот, раздвигая ноги и умоляя взять его. Можно, конечно, и так, но это явно пойдет вразрез с их изначальным планом и Юля потом ему весь мозг вынесет. Как только Серёжа приближается к лицу Игоря и касается осторожным поцелуем уголка рта, сестра тут же убирает ремень, припадает приоткрытыми губами к едва ли видимым следам на коже, начиная их вылизывать. — Наигрались? — хрипит Игорь, коротко оскаливаясь, когда зубы впиваются коротким укусом в напряженные мышцы. — Моя очередь. От интонаций Сережу встряхивает так, что по телу проходит заметная дрожь. Это не остается незамеченным, отчего несколько злая и хищная ухмылка искажает лицо Игоря. — Сейчас, — приказывает он и Сережа с Юлей позволяют ему устроиться на спине, чтобы решительно занять несомненно любимые позы, но их останавливает резкое: — Поменяйтесь. Что имеется в виду понятно — Сережа на лицо, Юля на член, но это обескураживает. Но спорить и спрашивать ни к чему: все равно ведь одним разом не ограничатся, а значит и свое каждый из них точно получит. Первой устраивается Юля; изящно перебросив ногу через бедра, она надевает презерватив и, размазав собственную смазку по латексу, плавно опускается до самых яиц. Выдыхает шумно, губу на мгновение закусывает, выглядя безумно сексуально, отчего Серёже приходится пережать себя у основания и с тихим шипением, также сесть на Игоря только значительно выше. Его ноги тут же крепко фиксируют чужие предплечья, начиная вылизывать. Ощущение дежавю оглушает яркостью — не ранее получаса назад такая же эйфория накрывала его, когда он выжимал скорость на мотоцикле сестры. Та всхлипывает коротко, возвращая к реальности, отклоняется-прогибается, отчего толчки становятся еще более удачными — от стимуляции передней стенки у нее всегда трогательно дрожали бедра, а живот поджимался от прерывистого дыхания. Сережа отвлекается от собственного удовольствия и, судя по всему, Игорь улавливает это — он как-то в шутку заметил, что Сереже больше нравится смотреть, чем участвовать, и в целом это было не так далеко от истины. Игорь сжимает пальцы крепче, притягивает к себе теснее и раздвигает кончиком языка упругие стенки, буквально трахая, а не вылизывая вход. От этих нехитрых, но очень чувствительных движений, у Сережи поджимаются пальцы на ногах, а горло перехватывает спазмом. Он стонет, иногда переходя в скулеж, потому что Игорь творит нечто невообразимое — его ласки сводят с ума сильнее, чем можно предполагать. Уперевшись ладонями в грудь Игоря, Сережа царапает короткими ногтями кожу и шумно дышит, пряча лицо за завесой волос — непонятно от кого, правда, — от самого себя, что более вероятно, — потому что Юля отчаянно жмурится, вскрикивая от явно переполняющего ее острого наслаждения, а у Игоря тупо нет возможности его видеть. У него губы пересыхают, но облизнуться не получается: в груди заполошно стучит сердце, заполняя пульсом каждую клетку, отчего сосредоточиться хоть на чем-то, кроме как на чужом настойчивом прикосновении там, где нужно, не получается. Серёжа уверен, что кончить только от языка у него не получится — при всем старании Игоря, собственном возбуждении и желании разрядки, он не настолько… — Боже мой, Игорь! Боже! Боже! Вскриком сестры обжигает, будто кипятком плескают на кожу. Он видит сквозь завесу волос, как она содрогается в оргазме, как едва удерживается в вертикальном положении, потому что Игорь ее дотрахивает, взводя удовольствие на все новый уровень. Ему хочется также, ему нужно, чтобы остро и жарко, чтобы до спертого дыхания и слез в уголках глаз. И, кажется, его желания разделяют — Игорь оставляет звонкий шлепок кончиками пальцев на ягодице, заставляя взвиться и отползти чуть назад. За несколько секунд тот успевает уложить поскуливающую Юлю на постель, сменить презерватив и вернутся к Серёже, блестя губами, щеками и подбородком от слюны. Сережу накрывает резко, но вполне ожидаемо — Игорь умело ловит в свои объятия, вгрызается на пару мгновением укусом, трахая — снова! — языком рот, и тут же разворачивает спиной, заставляя уткнуться в постель лицом. — Прокатишься позже, — рычит он и Сережа протяжно стонет на плавный осторожный толчок, сжимая пальцами сбившуюся простыню. Хочет фыркнуть: «Как скажешь», но тут же давиться сделанным вдохом, потому что Игорь не меняет темпа, что был у него с Юлей. От этого в голове в очередной раз искрит и, кажется, вылетает осознанность. На его талии сильные пальцы, в его заднице крепкий член, а в ушах чужое частое дыхание, и от всего этого размазывает, как в первый раз. Сережа прогибается в пояснице, пытается удержать разъезжающиеся колени, но от того, как мощно и размашисто двигается Игорь, его практически протаскивает по постели. У него ощущение, что его пронзят насквозь, порвут на части, потому что все настолько ярко и насыщенно, что даже страшно. Стоны срываются помимо воли, даже несмотря на поджатые губы и крепко стиснутые челюсти. Внизу живота раскаленная лава собирается тугим жаром, отчего тянет скулить и вырываться: слишком остро, слишком сильно, настолько, что невыносимо это все, и нужно, так нужно наконец кончить… Прохладная ладонь накрывает его член и Сережа взвивается, срывается-таки на крик, потому что контраст температур, нежности и страсти, и ему это было так необходимо, что от того, чтобы распластаться на постели его удерживают только руки Игоря. Оргазм его опустошает, оглушает и в голове только пустота и грохочущая кровь в висках. Во всем теле мягкая, очень медленная пульсация и Сереже пиздец, как хорошо. И поэтому он недовольно стонет, когда его переворачивают на спину. Ему бы отлежаться хотя бы минуточку, но… Игорь не кончил, понимает он. Юля лежит рядом с ним, облизывает собственные пальцы в сперме Сережи, и щурится по-лисьи, соблазнительно складывая губы в ухмылку. Им бы по-хорошему, на колени перед Игорем встать и брать по-очередно в рот, пока того окончательно не сорвет, но они оба слишком разнежены своими оргазмами, и… они выбирают другой способ довести своего парня — Серёжа поворачивается, обхватывает запястье сестры, тянет руку на себя, чтобы начать вылизывать ее пальцы, иногда сталкиваясь языками. Игорю нравится смотреть на них не меньше, чем касаться, но башню ему сносит конкретно, когда они откровенно пошло ласкаются. Именно поэтому он совсем не удивляется, когда горячие капли спермы падают ему на живот, после того, как он целует Юлю вокруг ее же пальцев. Намек такой прозрачный, что это даже, возможно, могло бы быть скучным, но никто из них не жалуется. — Смерти моей хотите, — жалуется Игорь спустя некоторое время, укладываясь рядом на постель. — Неправда, — отрицает Юля и прижимается к Сереже, плотнее, пряча лицо в его шее и тут же отфыркиваясь от волос, полезших в рот. — Ты нам еще как нужен! — Ты как-то неправильно воспринимаешь нашу потребность в тебе, — тихо говорит Сережа, когда чувствует, что к нему и с другого бока обожгли теплом тела и накрыли ладонью низ живота. — Ты нам очень нужен. — Как и вы мне, — выдыхает Игорь, оставляя поцелуй на остром плече Сережи, отчего колкие мурашки ползут по спине. — Очень-очень. В это мгновение Сережа чувствует себя настолько умиротворенно, что даже не сдерживает довольной улыбки, прикрывая глаза.