Red Flags

      — Леви? Можно?       Леви отложил очередной отчет, устало смял кожу над носом пальцами.       — Ты один?       — Если скажу, что с Микасой и Эреном, что ты ответишь? — раздалось из-за двери.       — Нельзя.       — Тогда один.       Хитрое мелкое очаровательное создание.       — Входите уже.       — Это правда, что меня возьмут вместо Армина завтра? — Йегер дернул подбородком. Как ребенок, Ками-сама. серьезно. Семнадцать лет скоро, а все не наигрался. Рвется все куда-то. Раздражающая привычка, но Леви, вообще-то, сам так делает иногда. Заразился, может…       — Правда. И только попробуй накосячить — четвертую и захороню по частям. А тебе чего?       — Разрешите мне пойти.       — Нет. Аккерман, не спорь. Ты подохнешь еще не выезжая из конюшни. Если вообще взберешься на лошадь. Не разрешаю. Сиди с Арлертом в штабе и жди, пока бок заживет и кишки перестанут вываливаться на пол при каждом движении.       Еще одна. Корчит оскорбленную невинность, вся такая обиженная, с братом не разговаривает, в упор его не замечает, а сама за ним на поле боя полуживая мчится, лишь бы не пришибло где любимого идиота. Вон за Жаном она что-то так не бегает, хотя встречаются вроде уже полгода.       Развели тут детский сад…       — Все? Валите тогда отсюда.       — Не все, — Микаса покачала головой. Потом посмотрела на Армина. Вот тут, очевидно, начиналась часть, за которую Леви должен будет их прибить, а поскольку Армин из них единственный имеет некий «иммунитет», сдавать всех тоже ему.       И что-то подсказывало Леви, что Армин сегодня по этому «иммунитету» получит, уж больно виноватый как минимум двое из троицы имели вид…       ***       — Ау, Леви, ну хватит! — Армин брыкнул ногами и уцепился за его лодыжку, чтобы не съехать с крепких бедер.       — Не хватит, — отрезал Леви, дергая его ближе к себе. Правда свалится еще… — Как ты умудряешься себе приключения на жопу находить, ты мне объясни? В штабе же сидишь.       Тощий зад под рукой был уже равномерно алым и довольно горячим, Армин ерзал на его коленях, периодически пытался вырваться, ойкал и бормотал себе под нос ответы на редкие вопросы. Вот почему вляпываются они вчетвером, а получает всегда он один, м? Несправедливо…       — Леви! — вскрикнул он, резко вскинулся, с силой сжал край дивана, зарываясь пальцами глубоко в обивку, и едва не выбил Леви челюсть, высоко запрокинув голову и выгнув поясницу до хруста. Благо, мужчина успел перехватить его за талию, зажимая рукой, и Армин обмяк, расслабляясь под давлением. Опустился обратно, лег, обнимая для него и положенную подушку.       — Не дергайся, — велел Аккерман. Устроил локоть на пояснице мальчишки, чуть приподнял ногу, упираясь пяткой в деревянную ножку.       Обычно Леви шлепал его до слез. Ну, в прямом смысле — как только Армин начинал плакать в голос, его тут же отпускали.       Однажды, когда в нем проснулось не в меру обильное любопытство, как раз удачно совпавшее с предстоящей «казнью», он подумал: а что будет, если заплакать раньше, чем сил терпеть без слез уже не останется? Подумал, проверил — ничего хорошего. Леви, ясное дело, ориентировался не только на его слезы, а когда понял, что его пытаются нагло надурить… В общем, злить Аккермана, лежа с голым задом на его коленях было плохой идеей.       — Ау! Ну не надо больше!       — Надо. Было. Это. Говорить. Себе. Когда. Мозги. Выключал.       — Леви!       Армин почувствовал, как горячая влага капает с носа на мягкую обивку и мысленно поблагодарил свое тело — еще немного…       Слезы у него всегда были близко, чуть что и стояли в глазах, а вот плакал он нечасто. Даже редко. В последние полтора года и вовсе только на этих коленях, потому что другие причины реветь с появлением Леви в его жизни отпали совсем. За редкими исключениями.       Когда из-за неплотно сжатых губ прорвался плач, Леви придержал руку, потянувшуюся прикрыть пострадавшие ягодицы, за запястье и отсчитал еще с десяток шлепков, слушая, как срывается голос Армина с его тихим именем в подушку.       — Ребенок. Держись.       Армин благодарно оперся на подставленное предплечье, извернулся, спинывая с себя болтающиеся на щиколотках брюки, скрутился в клубочек, обхватил грудь Леви руками и, упираясь носом в острую ключицу через рубашку, затих, сбито дыша заложенным носом.       Леви не мог злиться на него долго. Леви вообще на него редко злился. Скорее раздражался.       Сейчас, чувствуя, как ему сопят в плечо и как рубашка пропитывается чужими полубесшумными слезами, он не испытывал отвращения. Такое обычно бывало с Ханджи — та могла на него хоть слюни пускать, вырубаясь после бессонной ночи, и ничего. Армин тоже пускал на него слюни, когда спал. А от некоторых коробило и без тактильного контакта.       Армин улыбнулся сквозь слезы, чувствуя, как по телу расползается уже знакомое тепло, когда губы прижались к макушке. На сегодня хватило нервов, хотелось просто отдохнуть.       Завтра еще разбирать с Эрвином эти чертовы планы…       ***       — Спать хочу.       Длинная рубашка не по размеру прикрыла ягодицы, когда Леви поднял его на руки, придерживая под бедра. Наверное, это со стороны уже тогда, два года назад стало выглядеть забавно, потому что Армин все же Леви перерос. Правда, все еще был куда более щуплым. Но лично для него рост был не особо важен, а те, кто видел их в весьма недвусмысленных позах, обычно знали характер Леви во всех чертах, и лишние сантиметры дорисовывались как-то сами.       Армин был главнокомандующим армии почти год, но это не отменяло того, что ему лишь месяц назад исполнилось восемнадцать. И, конечно же, это не отменяло возможности Леви взгреть ему зад.       Титаны уже давно не беспокоили, но помимо них была куча других проблем, с которыми Армину пока что приходилось справляться едва ли не своими собственными силами. Иногда он изматывал себя настолько, что наутро путал здания, двери кабинетов и папки с бумагами, внося еще большую разруху. А Леви любил порядок, и его это раздражало. Поэтому он предпочитал не давать Армину перегружать себя. В конце концов, пару бумажек может оформить и Ханджи… Да и он сам. А ребенок поспит хоть немного.       Армин против таких вторжений в свою трудовую деятельность всячески выступал, чем еще больше выводил Леви из себя, и в итоге все, как правило, заканчивалось однотипно. Ну, как сейчас.       — И как я завтра буду сидеть? Правление собирается на совет, и ты об этом знаешь… — сонно пробормотал Армин, тычась носом куда-то ему под ключицу.       — Ты все равно обычно ходишь вокруг стола, когда рассказываешь. Никто и не заметит. Спи. Я все закончу сам.       — Я люблю тебя.