Под землей

– Малышка, мы знаем, что ты здесь. От нас не спрячешься и не убежишь. Давай по-хорошему, а? выходи с поднятыми руками и обещаю, больно почти не будет, – какой же говорливый наемник попался. – Мы отведем тебя туда, где такой милашке из Убежища самое место. Отряд Когтей подкараулил Дженнифер около Грейдича. Благо, она смогла их заметить издали, иначе уже валялась на пустоши с прострелянной башкой, или еще чего похуже. Да, совсем невесело вышло. У девушки и без того проблем хватало, а тут еще Коготь на хвост сел. Она сидела в маленькой пустой комнате, пытаясь нормализовать дыхание и все прислушиваясь к шагам наемников внизу. – Ты хоть знаешь, какая гонка сейчас идет за обладание твоей прелестной тушкой, – не унимался главарь. – Пять отрядов ищут тебя по всей Столичной Пустоши. Уйдешь от нас, нарвешься на других. Твой исход предрешен, так что сделай нам подарочек и просто выходи. Малышка Дженни, кис-кис-кис, папочка ждет тебя. «Вот это ты зря сейчас»: подумала девушка, – «тебя буду долго убивать». Она осторожно приблизилась к пустому дверному проему и взяла на прицел лестницу. Конечно, преследователи могли подняться на второй этаж где-то еще, но, скорее всего, они пойдут именно здесь. Если что, отступать некуда, только в окно прыгать. Второй этаж – это, конечно, не смертельно, но приятного мало, к тому же нужно будет сразу бежать. Дженнифер отползает к одному из окон и оценивает ситуацию. Прыгать придется отсюда, потом бежать к реке, по берегу сломя голову к Цитадели Братства. Хоть расстались они и не на самой приятной ноте, но, все же, бронированные ее не должны прогнать. На крайний случай, можно будет и извиниться, хоть они и сами виноваты. Сейчас же нужно опять следить за лестницей. – Дженни, Дженни, выходи. Мы знаем, где ты прячешься, игры окончены, – после этих слов на лестничную площадку вылетело две гранаты; одна закрутилась на полу, распуская вокруг себя едкий дым, а вторая, громко хлопнув, разорвалась яркой вспышкой нестерпимого света. Девушка едва успела отвернуться и закрыть глаза. Момент упущен, наемники уже поднимаются, она слышит их шаги. Надо бежать, пусть в голове звенит, а перед глазами черти пляшут, надо собраться и бежать. Странница выпрыгивает в окно и с грохотом падает на крышу входа в метро, скатывается с нее на землю. Она бежит к реке, так быстро, что земля под ногами горит, а вслед ей летят громкий хохот и смертоносные выстрелы. Кто-то палил из лазерной винтовки, кто-то из дробовика, слышались короткие очереди штурмовой винтовки и длинные из десятимиллиметрового ПП. Девушка катится вниз по склону, автомат слетел с плеча и чуть не угодил в радиоактивные воды Потомака. Грязь под ногами предательски скользила, а голова кружилась. Подхватив оружие, Дженнифер побежала в сторону Цитадели. В сложившейся ситуации, план был почти идеальным, но на мосту она заметила силуэты людей. Они тоже увидели ее и подняли стволы. Еще Когти? Рейдеры? Работорговцы? Да какая разница. Девушка, не целясь, дала длинной очередью по мосту, параллельно ища взглядом другой путь к отступлению. Нырять в холодную воду и плыть по дну до другого берега ей совсем не хотелось. Хотя, если бы пришлось, Странница смогла бы сделать и это. Но, благо, рядом оказался вход в городской коллектор. Предпочтя канализацию реке, Дженнифер запрыгивает внутрь ржавой трубы. *** Расправившись с кучкой рейдеров, отряд наемников стоял у входа в коллектор. Главарь размышлял, нырнул ли их заказ в реку, или помчался в канализацию. Решив, что девушка не столь отчаянна, чтобы мочить свою одежку в воде, он дал команду своим подчиненным лезть за ним. Преодолев часть пути на корточках, они оказались в просторном коридоре. Тусклый свет оставшихся ламп едва освещал длинную кишку туннеля, везде валялись горы мусора, а чуть дальше главарь обнаружил два свеженьких трупа диких гулей. Чутье не подвело бывалого охотника за головами и он ухмыльнулся. – Джексон, иди вперед, – приказал командир отряда. – Я с Луизой за тобой. Итан – ты замыкающий. – Когда найдем эту девку, я все пальцы ей переломаю, – бросила девушка, поудобнее перехватывая свои ПП. – Полегче, – остудил ее пыл главарь. – Помнишь, в этот раз клиент должен быть жив. – Да ладно тебе, Карл. От сломанных пальцев еще никто не умирал, – Луиза недовольно фыркнула. – Тише, – Джексон поднял вверх руку. – Слышите. Да, они слышали. Короткие очереди и рык безумных зомби. Далеко их заказ уйти не успел, а значит, возможно, уже к концу дня они будут попивать бурбон у Веллингтонов, пересчитывая крышки и строя планы на то, куда их спустят. Отряд ускорился, но продолжал двигаться тихо, никто не хотел, чтобы жертва заранее узнала о приближении опасности. Заказ же тихо вести себя не собирался. Девушка неслась по коридорам, не обращая внимания на радтараканов и, по возможности, стараясь оббегать диких гулей. Патронов оставалось не так уж много, а вот время серьезно поджимало. Она открыла массивную стальную дверь и оказалась в метро. Сзади послышались приглушенные звуки выстрелов. Значит, преследователи вышли на нее и сейчас сражаются с немногочисленными гулями, от которых ей чудом удалось удрать. Отряд вышел к двери, ведущей к подземке. У первой развилки Карл жестом указал Джексону и Луизе поворачивать, а сам направился дальше с Итаном. Стены туннеля неприятно давили, мигающий свет раздражал, а потолок, казалось, становился все ниже и ниже. Командир наемников начал явственно ощущать приступ клаустрофобии. Ему никогда не нравились замкнутые пространства, даже их бункер он считал жутким и неуютным. Когда-то в детве ему пришлось несколько дней просидеть в подвале своего дома, прячась от рейдеров и слушая, как они несколько дней убивали его отца, насиловали мать, а потом подчистую выгребали их запасы еды и выпивки. Благо, люк в подвал был спрятан под кроватью. Собственно, в нем и не хранили почти ничего, а предназначался он как раз для таких случаев. Только вот не успели родители спрятаться. *** Его отец в тот день сгонял на продажу стадо браминов, а мать, как обычно, готовила им еду. Карл помнил, что разглядывал тогда комикс про космических воинов, что маленьким отрядом противостояли целой армии инопланетных захватчиков. Просто разглядывал. Хоть мать и пыталась научить его читать, но сама она умела это плохо, а у Карла не было особого желания складывать буквы в слова, ему больше нравились картинки. – Когда я выросту, я стану таким же большим и сильным, как этот дядя, – говорил Карл, показывая маме на рисунок капитана межпланетного корабля. – Конечно, станешь, милый. А теперь, беги к папе и зови его к обеду, – мать поцеловала сына в лоб, и тот сломя голову помчался во двор. Но у окна Карл задержался. Он не знал, что тогда остановило его, мальчик просто решил посмотреть в окно. Тогда он увидел людей, идущих к дому. Их было много, а один из них вел перед собой его папу, держа у его горла нож. Карл замер. Он еще не до конца осознал, что же происходит, но где-то на инстинктивном уровне понял – происходит нечто нехорошее. Сделав робкий шаг назад, мальчик побежал к маме и стал сильно дергать ее за рукав. – Мам, там люди какие-то папу схватили, – и тут он понял; папу схватили, а когда людей хватают – это очень плохо. Мать уронила тарелку с отбивными из браминов и те разлетелись по всему полу. «Теперь их нельзя есть, они грязные»: подумал Карл, вспомнив, как отец ругал его, когда тот ронял еду, – «папа будет недоволен». Следующее, что он помнит, как мать буквально заталкивает его в подпол и умоляет сидеть тихо и, что бы ни случилось, не высовываться. – Ты же придешь ко мне потом? – спрашивает Карл. – Приду, обязательно приду, капитан мой, – она сует ему в руки комикс. – Смотри картинки и что бы ни звука. Люк захлопнулся, оставив мальчика в темноте, а уже через секунду дверь дома распахнулась, в помещение вошли люди, схватившие папу. Они что-то начали говорить, мать начала плакать, а отец кричал, что убьет их всех, если они что-то сделают с его семьей. – Угомонись, фермер, – сказал один из людей и ударил мужчину по лицу. – Ты нам ничего не сделаешь. Твоя повозка уже катится в ад, так что просто расслабься и наслаждайся зрелищем. – Джерри, кто они? Кто все эти люди? – испуганно спросила женщина и отошла к кровати; Карл смотрел наверх, и ему в глаза попало немного песка. «Как я буду рассматривать картинки в такой темноте»: подумал мальчик, а потом в его голове опять промелькнула фраза, – «папу схватили». Так значит это все взаправду. Все происходит прямо сейчас, прямо над ним. Если те люди схватили папу, значит сейчас они схватят и маму. А что дальше? В комиксах Карл видел, как инопланетяне проводят опыты над людьми. Вкалывают им сыворотки, чтобы те превращались в гигантских мутантов и сражались против своих же товарищей. Как им достают мозги и помещают в боевые машины. Как их продают в рабство на каменоломни и шахты. Все это было очень далеко и никогда не пугало Карла. Даже когда показывали, как эскадры инопланетян в щепки разносят огромные корабли людей, он не испытывал страха. Но не сейчас, когда пол над ним трясся, на голову сыпался песок, а отец истошно кричал, – «не троньте ее». Вот теперь ему стало страшно. Карл закрыл рот обеими руками, и тяжело засопел носом. Как же так? Что же делать? Что бы на его месте сделал храбрый капитан, имени которого он не знал. Он бы поднялся наверх и в одиночку расправился бы со всеми этими злыми людьми, спас бы маму и папу, и они бы и дальше жили на своей ферме, разводили браминов и охотились на болотников. Но он не капитан. А потому Карл просто сидел и слушал, как люди наверху издеваются над его родителями. Нет не люди, они совсем не похожи на людей. Даже на животных. Мальчик помнил, как его дедушку укусил за ногу кротокрыс. Помнил, что дедушка тогда сильно заболел и через неделю умер. – Я найду его и убью! – крикнул Карл. – Но ведь и я хотел его убить, – тихо прохрипел дед, протягивая руку к стакану с водой. – Ты? – удивился мальчик. – Но почему? – Чтобы приготовить из него отбивную. Чтобы ты мог поесть ее вечером, – сказал дед, принимая из рук внука стакан. – А он, видать, хотел отнести меня своему внуку, чтобы тот тоже мог вечером поесть, – старик закашлялся, чуть не расплескав по кровати воду. – Не сердись на него. Он ни в чем не виноват. Он так же хотел накормить себя и свою семью, как и я. Сходи-ка за мамой, дружок, что-то мне совсем плохо. Когда Карл с мамой вернулись, дедушка уже умер. Умер на той самой кровати, на которой сейчас лежала его мать и просила насильников остановиться. Карл смог до конца осознать, что происходило в тот страшный день только через несколько лет. А сейчас, сидя в подвале, он и представить себе не мог, что творится там наверху. Он даже не сразу понял, что такое теплое течет ему на голову. Лишь почувствовал металлический запах. Мальчик потерял счет дням. В подвале не было еды, только несколько бутылок с водой и стопки браминских шкур. Поэтому он почти все время спал, а когда просыпался, осторожно пил воду и ложился на шкуры, в надежде поскорее уснуть. «Если я умру, я больше никогда не увижу папу и маму»: думал он, когда становилось совсем плохо, когда живот нестерпимо ворочало, а темнота становилось такой густой, что в ней даже не проглядывались призрачные силуэты инопланетных демонов. В доме были другие демоны, выгнав всех прочих, они по-хозяйски расположились на их ферме, пока та могла их кормить. А когда ее запасы иссякли, демоны покинули ее, отправившись на поиски другого временного жилья. Карл вылез из подпола не сразу. Он не заметил, когда демоны покидали их ферму, но заметил, что уже давно на ней воцарилась гробовая тишина. Хоть мама и сказала ему, не покидать подвала, пока она не придет за ним, Карл все же решил ослушаться ее. Мальчик подполз к лестнице и ослабевшими пальцами схватился за ступеньку, рука тут же отпустила ее и соскользнула вниз. Он закрыл глаза, и представил себе сильного капитана. Хоть он ему и в подметки не годится, сидел здесь незнамо сколько, решился выйти только тогда, когда все демоны ушли. Но он станет таким. Однажды – обязательно станет. Сильным, смелым и достойным. Но для этого ему сначала нужно выбраться отсюда. Собрав последние силы, мальчик стал карабкаться по лестнице. Добравшись до самого верха, он крепко зацепился рукой за перила, а другой отодвинул тяжелый деревянный люк. Выбравшись из-под кровати, мальчик тут же был ослеплен ярким светом солнца. Он зажмурил глаза и долго сидел, стараясь вновь привыкнуть к свету. – Мама, папа, – едва прошептал Карл, но ему никто не ответил. – Мама, папа, – уже громче сказал он. – Мама! Папа! Мама! Папа! Тишина, и только карканье ворона где-то неподалеку. Карл открывает глаза и видит, что его отец весит подвешенный за ноги, а от живота до шеи по его телу идет глубокий разрез. Органы валялись на полу, и ребенок только сейчас почувствовал жуткую вонь у себя в ноздрях. Мальчик вспомнил, как однажды зашел в амбар, а там также висел брамин, а мама с папой срезали с него шкуру. Он был разрезан, прямо как отец сейчас, а рядом стояло корыто с органами. Мать тогда погнала его в дом, а папа сказал, что если Карл хочет, то может посмотреть, в конце концов, ему когда-нибудь самому придется это делать. Карл остался, но стоял поодаль, возле ворот. А сейчас он сидел очень близко. Только вместо туши брамина висела туша его отца. Мальчик перевел взгляд на кровать. Там без одежды лежала его мать. Голова ее была на подушке, и Карл заметил рану на шее. Все тело матери было покрыто ссадинами и синяками, а на лице застыло странное выражение, внушавшее трепетный ужас. Мальчик не помнил, что произошло дальше. Он пришел в себя, когда уже брел по дороге, накинув на плечи куртку для долгих прогулок, без которой мать не пускала его на улицу, а в руке сжимал свернутый комикс про храброго капитана. *** «К черту эти мысли»: командир наемников помотал головой. Он уже не ребенок и понимает, что нет ничего страшного в подвалах, подземных туннелях, бункерах и канализациях. Нет ничего страшного в тесных коридорах и маленьких помещениях. В конце концов, он сейчас отвечает не только за себя, но и за еще троих человек, а потому поддаваться панике нельзя. К тому же, рядом идет его солдат. Перед ним ни в коем случае нельзя давать слабину. И даже не потому, что тогда парень начнет копать под Карла и думать, как бы сместить главаря. Просто его подчиненные должны знать, что вверили свои жизни сильному и надежному лидеру. Крепче сжав штурмовую винтовку, Карл сосредоточился на делах насущных. А именно – поиске этой милашки Дженни, малышке из Убежища. И на кругленькой сумме, которую они все получат, когда доставят ее к мистеру Веллингтону. *** Джексон и Луиза крались по туннелю, внимательно осматривая пол на наличие ловушек и прислушиваясь к каждому шороху, доносящемуся из недр метрополитена. Девушка страстно желала личной встречи с Дженнифер, потому что знала, Джексон не будет против пары сломанных костей у их заказа. А она очень хотела покалечить ту девчушку. В конце концов, Когти никогда не отказывали ей в жестоком обращении с пленниками, особенно с учетом того, что большинство заказов не надо было никуда доставлять, а просто убивать на месте. На месте Луиза убивать не любила. В ее стиле было оттащить куда-нибудь подальше от проторенных дорог и развлекаться с жертвой час-полтора, пока самой не надоест. Однако, видите ли, Эдгар хочет себе девку живой и невредимой. Хрен знает для чего, но вряд ли для сексуальных утех, говорили о заказе они вместе с его женой. Хотя, кто этих богатеев разберет, может, они себе гарем собирают, и вот приглянулась им эта красавица. Луиза хищно облизнулась. Да, если так, то вкус у них определенно есть. Тогда она совсем не завидует ей. Сердце наемницы неприятно кольнуло. *** В четырнадцать лет родители отвели Луизу в Ривет-Сити. Там они привели ее к одному мужчине и сказали, что теперь она будет жить с ним. Им же оставаться в городе нельзя, и они вернуться в свое поселение. – Он будет моим новым папой? – с надеждой спросила девочка, хотя в душе понимала, что это не так. – Да, милая, это твой новый папа, – сказал отец и крепко обнял дочку. – Все будет хорошо, слушайся дядю Гарри. Мать тоже села рядом и обняла ее. Луиза же не могла поднять рук, они плетьми висели вдоль исхудалого тела, а в животе, тошным клубнем, копошились тревога и голод. Как-то неправильно все было, хотя, она на тот момент и не знала, как правильно. Родители еще немного побыли с ней, а потом ушли. Перед уходом мать обернулась на Гарри и попросила его хорошо обращаться с их дочерью, на что мужчина утвердительно кивнул. Было в его согласии что-то фальшивое, и родители Луизы это, скорее всего, поняли. Но все равно ушли, оставив девочку с ее новым «папой». Что все не так, как ей говорили, она поняла в первую же ночь, когда Гарри, уложив Луизу к себе в кровать, стал снимать с нее ночную рубашку. Девочка сопротивлялась и попыталась убежать, но мужчина крепко схватил ее за руку и, заглянув в ее серые глаза, строго сказал: – Твои мама и папа сказали тебе слушаться меня. А ты что делаешь? Что бы они подумали, узнай, как ты себя ведешь? После этих слов она окончательно поняла, что ждет ее в будущем. В ту ночь и во все последующие. Целых два года девочка почти не покидала каюты. Все в городе знали о ней, а она не знала ни о ком. Когда Луиза выходила в туалет или душ, она ловила на себе жалостливые взгляды жителей. Кто-то подолгу смотрел ей вслед, кто-то почти сразу отводил взгляд, а дети тихонько смеялись над ней и тыкали пальцами. Поняв, что помощи ждать неоткуда, Луиза смирилась. И тогда-то все и началось. Поняв, что воля девушки окончательно сломлена, Гарри перестал себя в чем либо ограничивать. Началось все с алкоголя. – Пей-пей. Я что, один должен это делать, – говорил он, притащив из бара очередную бутылку водки. – Не капризничай. В конце концов, ты живешь тут за мой счет, ешь мою еду и спишь в моей кровати. Так что уважь бедного Гарри и выпей с ним по стопочке. После первой, непременно шла вторая, а за ней и третья. Так до тех пор, пока бутылка не пустела, и мужчина не уходил в бар еще за одной. А вернувшись, заставлял Луизу пить дальше. В его отсутствие, девушка ложилась на кровать и пыталась хоть немного подремать, но голову так сильно кружило, а живот болел, словно в него ножей натыкали. Потом Гарри возвращался, и они продолжали пить. Когда бар закрывался, или же у мужчины более не оставалось сил на выпивку, он тащил Луизу к койке. – Ах ты, маленькая неблагодарная дрянь! – орал он. Он слишком глубоко засунул ей в глотку свой член, девушку сильно затошнило и она хотела убежать в туалет, но Гарри крепко держал ее за волосы, не давая шанса выбраться. Тогда ее вырвало прямо на него. Мужчина пришел в бешенство и стал избивать ее ремнем, пока она лежала на полу столь обессиленная, что не могла даже кричать. – Я из тебя все дерьмо выбью, тварь ты такая! Он не знал, что выбивать из Луизы больше нечего, она совершенно пуста. Два года в плену сделали ее робкой и податливой. Чтобы ни захотел сделать с ней Гарри, она не могла ему воспротивиться, просто сил не было. Ни на что. Девушка лежала на полу и думала только о том, как бы ей сдержаться и не вывалить из себя новую порцию. Тело не болело, не сейчас, спасибо литру дешевой водки. Но она знала, что заболит завтра. С другой стороны – это будет завтра, а сегодня главное просто дождаться, когда ее новый «папа» угомониться и ляжет спать. Только перед этим ей придется поменять простынь на кровати и помыть пол. Утром она снесет все в прачечную: рубашку Гарри, свою ночнушку, простынь и пододеяльник. Подождет, пока стирка закончится и вернется обратно. Позавтракает и будет ждать, пока мужчина принесет ей обед. А вечером он вернется с работы, они поужинают и, вероятно, снова выпьют. Луиза научилась незаметно выливать водку на пол. Она запрокидывала стопку чуть позже Гарри и проливала все мимо, потом подтирала носком и изображала из себя пьяную. Правда, пить все равно приходилось. Хоть ее муж и не был семи пядей во лбу, все же и полным идиотом его назвать трудно было. Посему первые четыре-пять стопок девушка покорно вливала в себя, а дальше старалась не пить, разве что Гарри внимательно следил за этим. Но как-то вечером он пришел совсем с другим «подарком»; два шприца морфина и резиновый жгут. – Вытягивай руку. Не бойся, будет немного больно, зато потом… – мечтательно протянул он. «Потом никогда не настанет»: думала девушка, покорно протягивая руку. Ее «потом» было совсем другим. В нем она убегает из Ривет-Сити, возвращается к родителям и просит не бросать ее больше. Она их уже давно простила, вот только не знала, откуда пришло это прощение. Из-за того, что она действительно так сильно любит их и не злиться за то, что они сделали. Или ей просто некуда больше идти, а выбирая между Гарри и ими, она, несомненно, выберет их. Такие мысли ее занимали, пока она лежала с мужем в постели и ждала своего первого прихода. Он накрыл плавно, словно любящая мать теплым одеялом. Будто за окном холодный декабрьский вечер, а она маленькая девочка, которая не может уснуть из-за бури на улице. Будто мать и отец приходят в ее комнату, укрывают ее вторым одеялом, сидят рядом и гладят по голове, пока их дочь не погрузиться в сладкий и теплый сон, в котором все хорошо. Луиза стоит у двери города-корабля. У нее за плечами рюкзак, она укутана в плащ, который неприлично ей велик. Девушка осторожно толкает дверь и та со скрипом раскрывается. Ей в лицо дует порывистый колкий ветер; от него глаза начинают слезиться, а щеки неприятно колит. Но она уже все решила, она делает шаг за порог и закрывает за собою дверь. Только сейчас девушка поняла, что три года вообще не покидала корабля. В их с Гарри каюте не было иллюминаторов, поэтому она даже видела внешний мир не часто. Их с Гарри каюте? Девушка усмехнулась таким мыслям. Нет, у нее уже давно нет ничего своего, все принадлежит Гарри, даже ее жизнь. Он купил ее, выменял, или просто взял по доброте душевной, кто его разберет. Но теперь она его и это можно исправить лишь одним способом – покинуть Ривет-Сити. – Далеко собралась? – услышала она голос охранника за спиной. Резко обернувшись, Луиза бросила на него злобный взгляд машинально отступила на два шага. Этого еще не хватало. Сейчас парень в форме схватит ее и отнесет обратно, а потом все расскажет Гарри и тогда ей точно уже жизни не будет. Никакой. Хотя, ей и так жизни нет. Она оскалилась, и в оскале этом легко читалась обида и ненависть. – Я ухожу, – дрожащим голосом сказала девушка. – Ухожу насовсем. Охранник лишь развел руками и встал у стены. – Воля твоя. Но далеко ли уйдешь? – спросил он. – Я домой. К маме с папой, – произнесла Луиза, совершенно не понимая, зачем нужно было это уточнение про родителей. – Ты хоть дорогу помнишь? – парень устало потянулся и достал из кармана пачку сигарет. – Будешь? Да не бойся, я тебя задерживать не стану. Не за что задерживать. Луиза робко приблизилась к нему. Раньше она никогда не курила, в городе этого делать нельзя, а на палубу нельзя было ей. Вот так и складывались обстоятельства, что до табака она так и не добралась. Девушка осторожно взяла из рук охранника сигарету и тут же сделала шаг назад. – А зажигать ты пальцем собралась? – добродушно поинтересовался тот и протянул ей зажигалку. Она взяла ее, подожгла сигарету и тут же почувствовала жжение в горле. Это было только начало, спустя мгновение легкие девушки наполнились невероятной обжигающей тяжестью и она, упав на колени, закашлялась с такой силой, что казалось, будто все ее естество сейчас вывернется наружу и потечет сквозь решетчатый пол на нижнюю палубу, а с нее в загаженную реку. Охранник подошел к ней, поднял на ноги и с улыбкой спросил: – Первый раз, что ли? Луиза кивнула, пытаясь сделать еще одну затяжку. Она пошла легче, но кашель все равно разодрал ей горло. – Зачем Вы курите? – спросила она, подняв взгляд на парня. – Это поначалу так, а потом неприятные ощущения пропадают. Тебе просто хорошо, – ответил он. Они стояли у перил и курили, глядя на расстилающийся перед ними безрадостный пейзаж. Стояли и молчали. Докурив до середины, Луиза вдруг поняла, что хоть ее горлу все еще горячо и неприятно, легкие уже пообвыклись и кашель не рвался наружу. Она посмотрела на охранника. Тот стоял без шлема, потому девушка могла хорошо рассмотреть его острый подбородок, орлиный нос и короткостриженную рыжею шевелюру. – Неприятные ощущения не пропадают, вы просто привыкаете к ним, – сказала Луиза, бросив окурок за борт. – Что? – Вы сказали, что это поначалу неприятно, а потом они пропадают, и становится просто хорошо. Но они не пропадают, вы просто привыкаете к ним. – Хм, а ведь и правда, может быть и так, – задумчиво ответил парень. – Но ты так и не ответила на вопрос. Ты помнишь дорогу до своего дома? Девушка отрицательно помотала головой. Ведь действительно, она и не думала об этом. Ей казалось, что стоит только покинуть Ривет-Сити, шагнуть за порог и пойти, куда глаза глядят, как она тут же выйдет к дому, а там мама и папа встретят ее, обнимут и попросят прощения. А она простит их и заплачет. И они тоже заплачут. И все будет как прежде, только еще лучше. Однако теперь девушка понимает, что все это лишь детские мечты, а она уже давно не ребенок. Надо понимать, что мир не поднесет ей все на блюдечке за то, что она так долго страдала. Сами по себе в этом мире появляются только несчастья, а все остальное сокрыто от людей. Девушка тяжело вздохнула и медленно направилась назад. Она еще не готова выйти на пустошь, ведь там опасно, а она даже не взяла с собой оружие. Даже долбанного ножа не прихватила. По ее щеке скользнула слеза, а из груди почти вырвался жалобный стон. – Эй, может мне… – начал было охранник. – Мне от Вас ничего не нужно, – перебила его Луиза. – Разве что, еще одну сигарету, пожалуйста. Парень протянул ей пачку вместе с зажигалкой. Поймав на себе недоуменный взгляд, он махнул рукой и беспечно сказал: – Не парься, у меня еще есть. Благодарно кивнув, Луиза вернулась на борт корабля, а рыжий охранник продолжил смотреть в сторону убитого города. – Что же за твари все мы? – едва слышно произнес он самому себе. Когда Луиза открыла дверь в каюту Гарри, она сразу же увидела его. Мужчина сидел за столом и молча ел. Ее обед был размазан по полу. – Ешь, – он ткнул пальцем в лужу лапши, поверх которой валялись куски разодранного мутафрукта. Она скинула рюкзак, сняла плащ, встала на колени и стала собирать с пола свою еду. Отвращения не было. Ничего не было, пока Гарри не ударил ее ногой по голове и не приказал собирать еду ртом. – Думаешь, почему родители отдали тебя? Думаешь, они плохие, да? Думаешь, я плохой? – он вылизал тарелку и с грохотом поставил ее на стол. – Они просто не могли прокормить свою дочурку и искали придурка, который сможет это сделать. Вот, я оказался тем самым придурком. Знаешь, что произошло с твоей вонючей деревушкой? Ее спалили рейдеры, а всех жителей убили или продали в рабство. Так что, можешь считать, твои родители спасли тебя. И я, разумеется, тоже. Так что впредь не будь неблагодарной тварью. В этот момент в ней колыхнулось нечто. Нечто такое, что пока не обрело форму и являлось некой расплывчатой субстанцией, но уже тогда Луиза поняла, однажды это нечто поможет ей. И оно помогло. Потребовалось еще два года боли и унижений. Два года усиленных тренировок, благо большую часть времени она находилась в каюте одна. Два года, за которые она выучилась читать вместе с сердобольным пастырем местной церкви. Два года, за которые тот рыжий охранник учил ее стрелять, тайком проводя на закрытое стрельбище. Два года, за которые семечко злобы, посаженное тем самым ударом ботинка и рассказом про родителей, проросло и стало плодоносным деревом. А плодами его были решительность и жесткость. – А давай поиграем, – игриво сказала Луиза, скача верхом на Гарри. Мужчина довольно улыбнулся и шлепнул девушку по заднице. Она никогда не проявляла инициативы в постели, и он был рад, что это время, наконец, пришло, хоть ждать пришлось и очень долго. – И во что же ты хочешь поиграть? – спросил он, чуть высунув язык. – Я буду рейдершей с пустоши, а ты пленным караванщиком, которого я только что ограбила, – девушка растянулась в довольной ухмылке. – Ишь, какая ты, – сально бросил Гарри. – А давай лучше… – Нет, – жестко отрезала Луиза и ловко вынула из-под подушки заранее припрятанный выкидной нож. Одного удара по горлу должно хватить, надо только не мешкать. Быстрое движение, слева направо. А если будет недостаточно, то можно и еще раз, справа налево. Сердце девушки бешено колотилось, дыхание стало сбивчивым и неровным, по всему телу гуляла мерзкая дрожь. Она испугалась. Не того, что убила человека, а того, что, возможно, не успела этого сделать. Она не сразу поняла, что ей на грудь бьет струя горячей крови. Не сразу поняла, что держит ладонь у рта Гарри, чтобы не дай бог хотя бы звук из него не просочился, а ногами сжимает его тело, чтобы тот меньше трепыхался. Так она замерла, словно превратилась в каменное изваяние, пока Гарри не перестал дергаться и окончательно не обмяк. К тому моменту девушка уже вся была в крови. Осторожно ступив на пол, она сделала несколько неловких шагов в сторону комода, где должно было лежать полотенце. Быстро обтереться, собрать вещи и бежать. Луиза берет маленькое зеркальце и смотрится в него; а из него смотрит уже не та девушка, что жила здесь вчера. Лицо то же, губы, нос, щеки, волосы, глаза… что-то изменилось, не может сейчас в зеркале находиться вчерашняя Луиза. И тут она слышит, как у нее за спиной отворяется дверь. Девушка оборачивается и видит в проходе фигуру в длинном пыльнике с капюшоном. Фигура смотрит на нее, а она смотрит на фигуру. Что-то происходит, девушка медленно опускается на пол, обхватывает себя руками и начинает негромко стонать, сама не понимая от чего. Гость проходит в комнату, закрывает дверь и поворачивает замок. Подходит к лежащей на полу девушке и укрывает ее пыльником, затем осторожно поднимает и прижимает к себе. Краем глаза Луиза замечает на его броне символ когтя, и в ее глазах вспыхивает паника. Конечно, она слышала о них, жестоких и беспринципных наемниках, убийцах и грабителях. Многие боялись их, пожалуй, даже сильнее чем рейдеров. И вот сейчас один из них пришел за ней. Луиза осторожно тянется к выкидному ножу, который уронила на пол, но когда оружие почти оказалось у нее в руках, она услышала на удивление юный и мягкий голос, который произнес прямо у нее над ухом: – Не бойся, все будет хорошо. – Что? Это ты сказал? – дрожащим голосом спросила девушка. Наемник чуть отстранился, и она увидела, что он едва ли старше нее. Легкая щетина на подбородке, глубокие карие глаза, чуть вздернутый нос и взъерошенные каштановые волосы. Этот человек своим видом никак не тянул на безжалостного убийцу. А еще его фраза, – «не бойся, все будет хорошо». – А кто еще? – вкрадчиво ответил он. – Собирайся. Луиза, как в трансе, открыла комод, обтерлась потрепанным полотенцем, закинула вещи в сумку и вышла с этим странным молодым человеком из города. – Луиза? – сегодня у входа опять дежурил тот самый рыжий парень. – С кем это ты уходишь? – Все нормально, Роджер, я ждала его. Прощай, я больше не вернусь, – она помахала ему рукой, а он, удивленно, помахал в ответ. Они шли по пустоши молча. Парень шагал чуть впереди, высматривая вероятные опасности, а Луиза следовала за ним, не в силах отвести взгляда. Странный он, все-таки. Может, и не из Когтей вовсе, а просто броню их взял. Но зачем, спрашивается? Тогда любой на пустоши начнет стрелять по нему, едва заметив эмблему. Солнце уже садилось, оставляя на водной глади прерывистый след. Руины почернели, оттого выглядели еще более зловеще, чем обычно. Наемник жестом попросил девушку подождать его, а сам вошел в подъезд одного из неплохо сохранившихся домов. Пробыл он там недолго, Луиза даже не начала подозревать, что он бросил ее. Они поднялись на второй этаж и расположились в маленькой квартирке. Парень достал из рюкзака бутылку с водой и два пакетика с ИРП. Где он только нарыл такое сокровище? – Зачем ты пришел туда? – спросила, наконец, Луиза. – Я пришел убить Гарри, – сухо ответил наемник, но было в его сухости что-то еще. – А я справилась раньше, – невесело улыбнулась девушка. – Как тебя зовут? – Итан. А тебя? – Луиза. Почему ты взял меня с собой? – Потому, что… я почувствовал, что так правильно. – Правильно? Но ты ведь из Когтя. Вы плохие. – Плохие, да, – Итан скомкал упаковку ИРП и бросил ее в угол. – А что, раз я плохой, то мне нельзя поступить правильно? – Можно, – Луиза опустила взгляд, потом подсела ближе к наемнику и, немного помешкав, заглянула в его глаза. – Спасибо. – Хочешь, я отведу тебя к нам на базу? Людей убивать ты явно умеешь, – предложил Итан. – К вам? В смысле, тоже стать Когтем? – Ну, не сразу. Если докажешь, что ты способна им быть. Работа грязная, зато платят выше крыши. Хватит и отмыться, и на все остальное. – Да, хочу, – Луиза уперлась лбом в плечо Итана и тихо заплакала. Кажется, именно этого момента она так долго ждала. *** – Джексон, – тихо бросила девушка. – Опять развилка. – Давай я направо, ты налево, – сказал чернокожий громила. Девушка кивнула и юркнула в темный проход. Мужчина же пошел своим путем. Горы мусора сильно мешали передвигаться тихо, то и дело под ногой оказывались мятые банки, погнутые столовые приборы, гильзы, подранные книги и невесть еще чего. Наемник, все же, был не первый день в деле и даже с такой трудной задачей справлялся достойно, не сильно теряя при этом в скорости передвижения. Пробираясь по туннелю, он заметил на противоположной стороне дверь в служебные помещения. Быстро преодолев железнодорожные пути, Джексон прижался спиной к стене и, выдохнув, быстро высунулся из-за угла, вскинув дробовик. Ствол тут же отлетел, а ему в лицо уставилось дуло китайского автомата. Наемник шагнул в сторону, очередь прошла мимо. Выхватив нож, Джексон кинулся на девушку. Та заблокировала его удар и тоже вытащила нож. Что ж, хочешь в рукопашную подраться, тебе же хуже, Джексону нет равных в этом искусстве. По крайней мере – ты ему точно не ровня. *** Они били много и больно. Сначала лупили кулаками, а когда мальчик падал на землю, добивали ногами. Они делали это просто так, от скуки, тупости, или еще от чего-то. Неважно. Важно, что было обидно и больно. Наигравшись со своей жертвой задиры уходили, но Джексон знал, скоро все повториться снова. Сегодня он возвращался домой, еле волоча ноги и потирая руки, усеянные синяками. Он давно понял, что в первую очередь нужно прикрывать лицо и пах. А остальное – можно пережить. У местного бара, как и всегда, сидел старый гуль и чего-то все высматривал вдали. Парнишка сел перевести дух рядом с ним и уставился себе под ноги. – Обижают тебя, малой, – неожиданно прохрипел гуль. Джексон поднял на него полный удивления взгляд, но тут же отвел его. – А сам не видишь? – обиженно пробубнил мальчик. – Вижу, – ответил тот. – Ты не дуйся, я же просто разговор хотел начать. Джексон ничего не ответил. Ему было нестерпимо обидно; во-первых, за то, что его постоянно колотят, а во-вторых, за то, что все знают об этом. Даже если нелюдимый гуль, что вечно околачивается у бара, лишь изредка заходя в церковь, прознал о том, что происходит с ним, то остальные точно в курсе. Мальчик тяжело вздохнул и собирался уже идти дальше, но гуль остановил его. – Что, так всю жизнь и собираешься это терпеть? – А тебе какое дело? – выкрикнул ребенок, чуть не начав плакать. – Не знаю. Просто, кто-то же должен был начать с тобой этот разговор, – он взял начатую бутылку самогонки, сделал еще глоток и продолжил. – Хочешь, чтобы это прекратилось? – Да, хочу! – глаза Джексона загорелись, ответил он даже с большим рвением, чем хотел. – Тогда приходи сюда завтра. И да, родителям лучше не говори, к кому идешь, – он сделал еще несколько глотков. – Тебя, кстати, как звать, малой? – Джексон. А тебя? – Меня? – гуль вновь посмотрел куда-то вдаль и на долгое время замолчал. – Не помню. Называй меня просто Никто. На завтра Джексон пришел в назначенное место, где его ждал Никто. Гуль довольно ухмыльнулся, по его лицу было понятно, что он не особо надеялся на эту встречу, но был рад, что она состоялась. Он отвел мальчика на поросшую травой спортивную площадку на окраине города, встал посреди выщербленного поля для баскетбола и коротко сказал: – Нападай на меня. Джексон не сразу понял, что от него требуется, а когда до него дошло, мальчик ринулся вперед и хотел было ударить гуля в грудь, но тот ловко отошел в сторону и поставил парнишке подножку. Тот упал, больно ударившись коленкой, но тут же вскочил и попытался вновь нанести удар. В этот раз Никто перехватил его руку и заломил ее за спину. – Пусти, больно же, – взвыл Джексон, отчаянно пытаясь вырваться. – Терпи, ты же хочешь стать сильным. Если хочешь выжить. Терпи боль. – Пусти, сейчас же! Гуль толкнул мальчика и тот вновь упал на побитый асфальт. Вскочив, он в испуге отпрыгнул подальше от Никто и бросил на него обиженный взгляд. Вот значит как, сам говорил, что поможет ему, а на самом деле просто хотел поиздеваться. Все такие, и люди и гули. Джексон яростно стер невольно накатившиеся слезы и бросил: – Ты такой же, как они. Просто издеваться любишь и все! – Значит, ты меня не понял, – грустно произнес Никто. – Как думаешь, что самое главное в драке? – Ударить первым! – с жаром крикнул мальчишка и сам удивился такому тону. – Нет, – вздохнул Никто. – Главное – это остаться на ногах, когда первому ударить не вышло. И не сдаваться, даже когда коленку в кровь разбил, – он указал пальцем на мальчика. Джексон посмотрел вниз и увидел, что из колена у него действительно течет кровь. Ногу неприятно свело, пока он не видел раны, она не досаждала ему. Но теперь дала о себе знать и мальчик, уже не сдерживаясь, заплакал. – Этому я и хотел тебя научить. Не страшно упасть, страшно сдаться и не вставать. Ну, ты сейчас можешь продолжить плакать, а можешь снова попытаться меня ударить. Что выбираешь? В тот день Джексон еще много раз падал, но так ни разу и не смог ответить. Он чувствовал обиду, но не такую, как когда его избивали. Тогда он обижался на соседских мальчишек, что они такие жестокие. А сейчас он обижался на себя и свою слабость. Они сидели с Никто на лавочке и молчали. – Когда я научусь? – наконец спросил Джексон. – Это будет не скоро, – не стал лукавить гуль. – Ты научишься принимать поражения и идти дальше, держать удар и не сдаваться. Будешь тренироваться. Потом, я научу тебя бить так, чтобы твои противники, упав, уже не вставали. – А можно, я буду учиться всему сразу? – Джексон подняла на своего тренера полные надежды глаза. Никто посмотрел на него и издал короткий смешок. Потом еще один, а затем разразился громким и долгим хохотом. Он смеялся прямо как ребенок, хлопал себя ладонью по колену и запрокидывал к небу голову. – Ох, Джексон, я рад, что ты спросил об этом, – он потрепал мальчика по голове. – Ты молодец, будешь дальше так продолжать и станешь настоящим воином, – тут он невесело вздохнул и вновь устремил свой взор в никуда. – Тебе пора домой. Приходи, как время будет. Только не затягивай с этим. Джексон кивнул и побежал к городу. Он вернулся к Никто завтра. И послезавтра. И после пытался приходить каждый день. Они ходили на спортивную площадку, где подолгу тренировались. Каждый раз Джексон пытался ударить гуля, но каждый раз у него это не получалось. – Так нечестно. Ты больше и сильнее меня, – сказал мальчик, потирая ушибленную руку. – А ты думаешь, что пустошь будет подбирать тебе врагов? Научишься побеждать тех, кто сильнее тебя, считай, что и остальных побеждать научился, – он подошел и поднял с земли своего ученика. – Давай я тебе кое-что покажу. Джексон стоял перед Никто и готовился к атаке. Гуль показал ему прием, которым можно хоть супермутанта завалить; главное – все сделать правильно. Мальчик побежал вперед, схватил своего тренера за штанину, а другой рукой толкнул его в плечо. У него ничего не вышло, гуль продолжил стоять, как стоял. Может, только слегка пошатнулся. Парнишка недовольно посмотрел на него и с некой обидой в голосе спросил: – Почему не получилось? – Хватать и толкать нужно одновременно, а ты сначала на ногу меня дернул, а потом в плечо ударил. И это надо всем весом делать, – он потер облысевшую голову. – Не бойся, с первого раза ни у кого не получается. Не получилось и со второго. Всю оставшуюся тренировку Джексон тщетно пытался повалить Никто, а тот, даже не сопротивляясь особо, оставался стоять на ногах. В конечном счете, он отправил парнишку домой, сказав, что завтра они продолжал отрабатывать этот прием. А еще займутся общей физической подготовкой. Никто сказал, что придумает для него специальную программу. По лицу Джексона пробежала улыбка. Еще никто из посторонних людей не делал что-то для него. Собственно, и сейчас это был не совсем человек. Но какая разница? Мальчик весело бежал домой, но путь ему преградили те самые засранцы, донимавшие его. Они окружали Джексона, злобно скалясь и потирая руки. – Однажды, я вас всех побью. Вы все у меня… Договорить ему не удалось, кто-то ударил его кулаком по затылку и мальчик упал. Потом его били ногами, как обычно много и больно. Джексон, съежившись, закрывался от ударов, а в голове только и гуляла мысль, – «как же выбраться и всех побить». Уставшее после тренировки тело теперь не просто ныло, оно буквально горело. Кости готовы были сломаться с любой момент, а кожа треснуть. Как выбраться из положения, когда тебя окружили и непрерывно бьют, не давая даже лишний раз глотнуть воздуха? Наигравшись, мальчишки пошли по своим делам, весело обсуждая то, как снова отлупили этого хлюпика. Но только в этот раз все закончилось иначе. Хлюпик подбежал к шедшему чуть позади мальчику и со всей силы врезал тому кулаком по затылку. Тот упал, схватившись руками за голову и, неожиданно, заплакал. Двое других тут же накинулись на Джексона и продолжили избивать его с удвоенной силой. – Ты что вообще творишь, говно?! – крикнул тот, кому прилетело по голове. – Больно же, придурок! Больно? Ему, а не Джексону. Значит, и они умеют плакать и испытывать боль. Мальчик отбивался от оставшихся двух противников, но один схватил его за шею со спины, а другой стал быстро бить кулаками в живот. Джексон попытался ударить ногой того, кто был перед ним. У него не очень вышло, удар прошелся вскользь, лишь испачкав и без того грязную рубашку мальчика. В этот раз его отпустили быстро, задиры ушли, бросая назад недобрые взгляды и ободряюще похлопывая по спине еще плачущего товарища. Джексон поднялся с земли и собирался уже пойти домой, но тут заметил, что Никто стоял на другой стороне улицы и внимательно смотрел на него. – Ты все видел, – парнишка подбежал к гулю и стал колотить его в грудь. – Ты видел и не помог мне! Ненавижу тебя! Ненавижу! Никто дождался, пока мальчик успокоится, потом присел рядом с ним на корточки и спокойно произнес: – Это еще один урок – помощи ждать бесполезно. Тебе нужно бороться самому. И знаешь, сегодня ты боролся. Ты ведь и сам заметил, что тот сопляк упал уже после первого удара и разревелся как девка. Он не встал. А ты встал. И напал на них сам. Такое когда-нибудь раньше было? Теперь я вижу, что не зря трачу с тобой время и, знаешь, я горжусь тобой. Услышав это, Джексон удивленно посмотрел на Никто. Как же так? Ведь он опять им проиграл, а они опять выиграли. Побили его дважды и ушли, как ни в чем не бывало. Почему он говорит, что гордиться им? Чему тут гордиться? – Но, я ведь проиграл им, – парнишка обиженно шмыгнул носом. – Меня два раза сегодня побили. Почему ты говоришь, что гордишься мной? – Проиграл, серьезно? Да, ты много не понимаешь. Но, я думаю, скоро поймешь. Ты ни разу им не проиграл сегодня, понял. Ты поднялся, после того, как тебе серьезно надавали и заставил одного из этих засранцев валяться на земле и реветь. Может, ты просто слишком юн еще, чтобы понять это, но сегодня – ты дважды победил. А теперь, марш домой. На следующий день после этого события Никто, по привычке, сидел на лавке у бара и попивал из горла дешевую самогонку. День клонился к закату, и гуль с наслаждением наблюдал, как диск палящего солнца тонет в волнах холмов, расположившихся на горизонте. Спокойный вечер, когда ничего не беспокоит, а старые тревоги, коих у него накопилось предостаточно, уходят куда-то. Да, скоро они вернуться, но пока их нет, можно насладиться моментом. – Эй, это ты да? – гуль услышал над собой чей-то голос. – Смотря, кого Вы ищете, – ответил он, прикладываясь к бутылке. – Это ты надоумил моего сына драться да? – мужчина недовольно скрестил руки на груди и сверлили недобрым взглядом гуля. – Он сам решил, я лишь помогаю ему в этом, – кажется, спокойный вечер спешно уходит. – Слушай сюда, он мне все рассказал, ясно. Рассказал, что побил того мальчика. Ты хоть понимаешь, что теперь будет? Они от него совсем не отстанут. Совсем не… – Значит, ничего не измениться, – прохрипел Никто и пожал плечами. – Эй, это не тебе решать, ясно! – мужчина сделал шаг вперед и грозно ткнул пальцем в сторону собеседника. – И не Вам, уж простите. Это решать только Вашему сыну и тем ребятам. – Замолчи сейчас же! Я его отец и мне… – Тогда почему я выполняю Вашу работу? Почему мне нужно объяснять Вашему сыну, что уметь постоять за себя – это не блажь, а необходимость? – Никто встал и посмотрел на отца Джексона сверху вниз. На этом разговор был окончен. Отец Джексона вернулся домой, где его ждал сын, в не самом приятном расположении духа. Мужчина закрыл дверь и сел на скрипучий стул. – Слушай, хватит таскаться с этим гулем, понял. – Отстань, он учит меня драться. Учит, как постоять за себя. По-настоящему. Я рассказал тебе о нем, потому, что думал, ты будешь мною гордиться. Будешь гордиться, как и он. А ты меня совсем не понял, – мальчик скрестил руки на груди и обиженно отвернулся. Уильям почесал лысую голову. – Да я и так тобой гордился. Просто в нашем мире и без тебя хватает злых и жестоких людей. Я не хотел, чтобы и ты вырост таким же, – мужчина нервно потер колени. – И что мне делать? Вечно получать по морде от всяких мудаков? – Ты как вообще разговариваешь?! – вспылил отец. – А как мне еще разговаривать? Ты вечно говоришь, что мы должны быть добрыми. Но взамен мы всегда получали лишь нихера или еще хуже! Ты не прав. А мистер Никто – прав, – Джексон ядовито глянул на отца. – Знаешь что, твой мистер Никто не так уж хорошо дерется, ясно! Я смог побить его сегодня. Я. Его, – Уильям не хотел рассказывать сыну о драке, но в сердцах все выдал. – Так вот значит как! Ты имеешь право бить тех, кто тебе не нравиться, а я нет. Хотя Никто не сделал тебе ничего плохого. Совсем ничего. Он только помогал мне, – мальчик вскочил и побежал к себе в комнату. – Постой, подожди, – мужчина отправился за сыном, уже в комнате он продолжил. – Я поступил неправильно, ясно. Все мы совершаем ошибки, и сегодня я тоже ошибся. Но я не хочу, чтобы попадал в такие же ситуации. Джексон ничего не говорил, он лежал на своей кровати, отвернувшись к стене. Уильям сел рядом и положил руку на плечо сына. Он и представить себе не мог, как же сложно быть отцом. Особенно, когда его сын попал в такую неприятную ситуацию. Как поступить правильно, он не знал, поэтому просто сидел и молчал. – Что мне нужно сделать, чтобы ты разрешил дальше заниматься с Никто? – наконец спросил мальчишка. – Ты, правда, этого хочешь? – вздохнул Уильям. – Да. – Тогда давай я поговорю с ним. Я просто хочу, чтобы ты понимал, что ты не должен бросаться на кого попало. – Правда? Ты разрешишь мне? – мальчик чуть не вскочил на кровати. – Да. Но сначала я поговорю с ним, хорошо? Он должен не только учить тебя драться, но и объяснять, для чего он это делает. Я и сам могу, но думаю, его вмешательство, в таком случае, тоже необходимо. – И ты извинишься перед ним? – серьезно, но уже без всякой обиды спросил Джексон. – Конечно, – ответил отец. Когда мальчик подрос, они с Никто дрались по-настоящему. Били друг друга до первой крови. Гуль, разумеется, чаще одерживал победу, но и Джексон не сдавался. Каждое поражение закаляло его, и на следующий раз он дрался с еще большим рвением. К нему уже давно никто не лез. Как говорил Никто, – «те молокососы только и умеют, что кулаками трясти, а в бою нужно не только руками, но и головой работать». Несмотря на то, что парню было всего пятнадцать, его уже взяли в охрану, и он наравне с взрослыми мужчинами ходил в патрули. – Знаешь, сынок, я, правда, горжусь тобой, – как-то сказал Уильям, когда они ужинали дома. – Ты был прав. Я ведь просто хотел уберечь тебя от жестокости, а в итоге лишь… – Эй, пап, – отозвался парень. – Я все понимаю. Теперь понимаю. И не сержусь на тебя. Помнишь, ты сам говорил, что все мы совершаем ошибки? – он легонько стукнул отца кулаком в плечо. – Все нормально. Уильям улыбнулся и стукнул сына в ответ. Когда Джексон в очередной раз возвращался из патруля, к ним подбежал офицер Райт. Лицо у него было мрачное и обеспокоенное. Отряд остановился, все быстро поняли, что произошло нечто недоброе. – Вас всех срочно зовут в зал совещаний. Джексон, – офицер вздохнул и отвел взгляд. – Ты со мной иди. Они направились не в здание охраны, а в больницу. В их городе было лишь два врача и сейчас они были чертовски заняты. Заняты настолько, что вообще не обратили внимание на пришедших. С десяток человек лежали на койках их небольшого госпиталя; кто-то едва слышно стонал, кто-то кричал от боли, а кто-то уже умер. Райт провел Джексона к дальней постели. Сердце парня бешено колотилось, в висках неприятно пульсировало. На кровати лежал человек, укрытый с головой окровавленной простыней. Офицер медленно приподнял ее. Издав короткий крик, Джексон ударил кулаком в стену с такой силой, что проходящая мимо врач вздрогнула, уронив поднос со скальпелями. – Что произошло? – спросил парень, после продолжительного молчания. – Они все работали на поле. Патрульный у ограды прикорнул, разморило видать. В общем, на них напали, – офицер потер глаза. – Мне очень жаль. – Знаю, – бросил Джексон, продолжая смотреть в стену. – Кто их должен был охранять? – Ты чего задумал? – испуганно спросил офицер, но было поздно. Окинув взглядом пациентов, Джексон направился к единственному, на ком была форма охраны. Он схватил его, скинул с койки и стал неистово избивать ногами, громко крича и проклиная того. Мужчина пытался закрыться, но он и так едва двигался, а после нескольких ударов и вовсе обмяк. Райт попытался оттащить парня, но тот вырвался и успел еще два раза пнуть уже бездыханное тело. Доктор стояла в углу, с ужасом наблюдая за происходящим. Ее помощник замер со шприцом морфина в руках, не успев вколоть его пациенту. Остальные тоже напряглись, а офицер крепко держал Джексона. – Уходим, – сказал он. Парень стоял у ворот и прощался с теми немногими, кто пришел его провожать. За убийство горожанина полагалось изгнание, и это случай не стал исключением. Райт похлопал изгнанника по плечу и произнес: – Будь моя воля… – он горестно хмыкнул. – Я знаю, – ответил парень. – Я считаю, ты правильно сделал, – это был один из тех мальчишек, которые задирали его в детстве. Сейчас он подрос и они, даже, немного подружились. – По крайней мере, я бы поступил также. Когда все ушли, к Джексону подошел Никто. Они долго молчали, глядя друг на друга. – Вот от этого твой отец и хотел предостеречь тебя, – прохрипел гуль. – Надо и мне было почаще напоминать тебе об этом. – А что бы ты сделал? – Это не имеет значения. Ты не должен спрашивать меня, что бы я сделал. Лучше спроси себя – что ты сделаешь в подобной ситуации в следующий раз, – сказав это, Никто отправился к бару, а Джексон вышел за ворота. Он решил пойти в Столичную Пустошь, благо, до нее не так далеко. Там и работу найти будет проще. Джексон сильный и выносливый парень – он не пропадет. Только вот на душе противно, аж до ломоты в костях. «Терпи, ты же хочешь стать сильным. Если хочешь выжить. Терпи боль»: пронеслась у него в голове фраза Никто. – Прости, кажется, эта та боль, которую невозможно вытерпеть. *** Дженнифер лежала на железнодорожных путях и ослабевшими руками тянулась к ножу. Джексон проворно подскочил к ней и пнул оружие, то со звоном отлетело в сторону. Наемник ногой перевернул девушку и, перехватив нож обратным хватом, обрушил на нее удар. В последний момент Странница успела откатиться в сторону, лезвие вошло в прогнившую шпалу. Джексон резко вскочил, хотел уже броситься на жертву, но девушка успела достать из кобуры револьвер и три раза пальнула в грудь наемника. Он сделал шаг назад, зацепился за что-то ногой и упал навзничь, больно ударившись головой. Дышать становилось тяжело, мужчина попытался дотянуться до ножа, но руки совсем не слушались. Дженнифер прошла мимо него и подобрала свой нож. Медленно вернулась обратно и встала над наемником. Ее тень легла на лицо Джексона. – Кажется, с этой болью я не справлюсь, – прошептал наемник, и вот уже тень полностью окутала его. Одинокая Странница вонзила лезвие в горло мужчине, оно вошло довольно глубоко и застряло в позвоночнике. Джексон закатил глаза и слабо трепыхался, а девушка повернула нож и рывком вытащила его, вытерла о штанину мертвого противника и еще раз посмотрела на него. До ее ушей донесся звук приближающихся шагов. Дженнифер подхватила автомат и бросилась бежать прочь, в надежде, скрыться незамеченной, но у развилки путей она чуть не словила длинную очередь из ПП. – Красотка, вылезай, я за тобой… вот ты сука! – наемница пустила еще одну длинную очередь в проход, где скрылся их заказ. «Неприятно, когда твоих дружков убивают»: подумала Странница, сидя сразу за углом и гтовя подлянку. Такого точно ожидать никто не может. Закончив приготовления девушка отбежала на такое расстояние, чтобы взрыв от мины не задел ее, но на достаточное, чтобы видеть, как наемница подорвется на ней. Ждать долго не пришлось, преследовательница выскочила в туннель. – Вот дерьмо, – только и успела сказать Луиза, когда услышала приглушенный писк у себя под ногами. Девушку отбросило к стене, изрешетив осколками. Она врезалась в пожарный кран и свалилась на пол. Мир поплыл, по телу прошелся ураган боли. Луиза опустила взгляд и увидела, что одна нога ее висит на куске кожи, другая неестественно выгнулась. Преодолев жгучую боль, она села и облокотилась на стену. «Осторожность, так вот о чем мне твердил все время Итан»: подумала она, из последних сил доставая из нагрудного кармана пачку сигарет и ту самую зажигалку, подаренную Роджером. Делая первую затяжку, Луиза увидела расплывчатую тень, скользнувшую по другой стороне туннеля. «Ладно, уж, беги. Позже свидимся»: наемница зажимает сигарету в зубах, ее рука падает и девушка замирает, словно превратившись каменное изваяние. *** Карл и Итан бежали по темным коридорам, преследуемые толпой диких гулей. Да, в этих туннелях зомби словно бы взбесились. Конечно, вряд ли сюда часто заходят люди, а тут сразу так много. Разворошили осиное гнездо своей беготней. «Раз тут так много этих тварей, значит, скорее всего, Дженни побежала другим путем»: думал Итан, перепрыгивая через горы мусора, – «остается надеяться, что они справятся с ней. Да, конечно, справятся. Девчушки из Убежища не тягаться с двумя хорошо подготовленными наемниками». Они с Карлом остановились и подстрелили нескольких гулей, почти догнавших их. Основная толпа чуть отстала, но расслабляться никак нельзя было. Когти продолжили отступать, то и дело, не целясь, постреливая в зомби. – Скоро вернемся к развилке и обратно в коллектор, – бросил не останавливаясь Карл. – Я думал мы к Джексону и Луизе, – ответил Итан, пустив пару выстрелов в толпу гулей. – И привести к ним этих тварей? Ну, уж нет, – главарь набегу вытер пот со лба и перезарядил штурмовую винтовку. Туннель словно бы растягивался, становился длиннее, а на полу будто образовалось больше мусора. Карл знал, что это лишь иллюзия, но неприятный холодок все же обжигал его грудь изнутри. Нет, после такого, он точно еще не скоро залезет в подобную дыру. Что угодно лучше, чем эти проклятые туннели. Хоть на Луну, хоть на Солнце полететь, но только не спускаться под землю. Перезарядившись, командир наемников развернулся, чтобы дать очередью по преследователям, но нога его соскочила с бетонной площадки, и мужчина грохнулся на рельсы. Итан пробежал дальше, не сразу поняв, что произошло, а затем не сумев сразу же остановиться. Когда он обернулся, над Карлом, грозовой тучей, нависла орда обезумевших людоедов. Парень вскинул винтовку и стал прицельно выносить мозги гулям, и сквозь их зловещий рев и звуки выстрелов он услышал голос своего начальника. – Итан, беги! Наемник заметил, как главарь их отряда сдергивает кольца с гранат, висевших у него на груди. В ту же секунду туннель сотрясло от чудовищного взрыва, ошметки зомби полетели в разные стороны, а Итана отшвырнуло в брошенный здесь пару сотен лет назад вагон. Наемник держался за голову и пытался сфокусировать зрение хоть на чем-то. Все звуки превратились в один сплошной гул. Изрядно поредевшая толпа диких гулей копошилась вокруг места взрыва. «Плохо дело»: подумал парень и попытался встать; попытка отдалась дикой болью в ноге, – «перелом, не иначе. Я так точно отсюда не выберусь. Карл погиб, что с Джексоном и Луизой – непонятно. Могло ли все сложиться еще хуже?»: наемник глубоко вздохнул. «Нет, давай, бери себя в руки. Джексон и Луиза схватили эту девку, иначе и быть не может. Попивать бурбон и считать крышки вечером – такой был план. Нужно придерживаться его до конца, иначе Карл зря погиб». Оперевшись на приклад винтовки, Итан поднялся и как мог быстро заковылял в сторону коллектора. Однако, далеко уйти ему не удалось, уже в переходе между туннелями на него сзади напал гуль. Наемник упал, а зомби отлетел чуть дальше. Пары секунд парню хватило, чтобы поднять винтовку и снести голову противнику. В переход уже заползали другие гули. «Черт, что же делать?»: Итан заметил дверь, ведущую в туалет для персонала. Перекатившись, парень открыл ее и едва успел заползти внутрь. Один из зомби пытался пролезть за ним, но наемник ударил его здоровой ногой и захлопнул дверь. Эти тупые твари не додумаются, как повернуть ручку. Однако и вечно сидеть тут нельзя. Итан отполз к стене подальше от входа и проверил заряд батареи. Пусто. И больше не осталось. Одна надежда на пистолет, но что им можно сделать против такого числа одичалых. Остается только одно – пуля в лоб. Но этот план он пока отложит.