Paranoia

— Эвелин, расскажите мне поподробнее, что конкретно вы видели? За окном шел дождь. Он стекал холодными дорожками по стеклу, прыгал по тротуарам, заливал канализацию, бил по зонтам. Город утопал, а Алисе было все равно. В конце концов, ее дело — это доставать со дна после потопа трупы и чужие мечты, а не лить слезы по погибшим. Эвелина Робертс сидела напротив и тяжело вздыхала. Словно проколотая стеклом, она дергалась с резкими толчками диафрагмы. Ей не хватало то ли голоса, то ли самообладания, то ли воздуха объяснить происшествие. Выпучив глаза, Эвелин смотрела на Уильямс, как на изваяние Морты, не в силах что-то сказать. — Мисс Робертс, у меня полно других дел, не задерживайте ни меня, ни себя. За дверью вас ждут специализованные психологи, которые смогут вам помочь, — ее категория психолога сейчас кричала о том, что это непрофессионально, однако у Алисы теплилось ощущение где-то на коре мозга, что это необычный случай. И ей чертовски требовалось его раскопать. Тратить свое драгоценное время на истерику свидетеля отчётливо не хотелось, сейчас это была не ее работа. — Это был он-н, — Робертс сжалась комочком на стуле, словно подожженная бумага заявления об увольнении терпения Уильямс. — Кто? Имя, фамилия, — мигрень просыпалась из недр сознания. Черт, она же только недавно выпила таблетки. Уильямс хотела уже биться об стол, хотя с начала допроса прошло несколько минут. — У Санрайза нет фамилии, — тихо сказала Эвелина, словно трепала собственные окончания нот. — Вернее у них обоих. — Значит, вы считаете, что Санрайз и Мундроп все-таки одна машина? — Алиса придирчиво осматривает допросную и задерживается на минутной стрелке часов. Полседьмого утра. Дёрнуло ее начальство назначать допросы именно сегодня. От недостатка сна слипались глаза, и Алисе безумно хотелось смыть с себя весь утренний фарс. — Механики компании уверяли меня, что хоть и протоколы у них одинаковые, их личностные программы полностью различаются. — Н-у-у да, — Робертс говорила настолько неуверенно и несносно, что хотелось ее тут же посадить на антидепрессанты без рецепта. — Но-о… Мундроп он друго-ой и… — Не стоит, мисс Робертс, — Алиса останавливает ее и снова садиться на стул, внимательно следя за движениями Эвелин. — От вас мне требуется только то, что вы видели. Остальное я смогу узнать у инженеров. Робертс стихла, и Алиса цокнула про себя. Рыба не попалась на крючок. Что ж, попробуем второй раз. — Полиция утверждала, что именно вы вывели детей из детского сада, когда выключился свет и Санрайза сменил Мундроп. Работники утверждают, что руководство знало о том, что Мундропа следует осмотреть и сделать повторные тесты, однако никто этим не занялся, так как на такое требовались дополнительные деньги. Это правда? — Да, абсолютно. Мундропа не единожды клинило, он пугал детей своими выходками, особенно когда у него начали светиться глаза, — Робертс вздрагивала, видимо, переживая события заново. — Ежедневно нам поступали жалобы о том, что из-за него у детей появляются кошмары, они не спали по ночам и больше не хотели возвращаться сюда. — И что, руководство ничего не сделало? — Сделало разумеется. Начались убытки компании и директор проспонсировал добавление в его микросхему светореагирущего датчика. Из-за невозможности излечения их программ друг от друга, это был единственный выход убрать Мундропа. — Тогда что же произошло? — ручка все записывала и записывала под натиском Алисы, писала, чертила, замечала. Уильямс только начинала проявлять всю ситуацию, а ее голова уже взрывалась от двух имен. Разве не проще просто называть роботов кодами? Но нет, это все пресловутая детская привязанность. Воспитатель безусловно был один из популярных героев заведения. Убрать его означало потерять одну из самых важных частей потенциальной аудитории. Фактически поход по ленте Мёбиуса. — Произошел сбой в системе освещения. Обычно двери детского сада открыты, но сбой автоматически заблокировал их. Все, кто оказался внутри, просто… просто… — Не смогли выбраться, а датчик сделал свое дело. Что случилось с теми двумя детьми? Где была охрана, в конце концов? — раздражение Уильямс поднималось к горлу с примесью удушья. В комнате отвратительно несло хлоркой и лекарствами. — О-охрана последовала указаниями Ванессы. На противоположной стороне были ге-енераторы, которые перезагружали систему, — Робертс переставала держать себя в руках и медленно плавилась под давлением Алисы. Медэксперту это отнюдь не было на руку. — Где в этот момент были вы? Ванесса знала о том, что Мундроп был небезопасен для окружающих? — Конечно… Все внутренние дела заведения это прежде всего ее дела. Я понятия не имею, почему она отдала такой приказ. Я-Я… Была рядом с детьми, когда это произошло. Вокруг было темно, дети начали визжать, я попыталась всех успокоить, когда услышала… Лязг металла… Робертс побледнела, ее впалые скулы заострили углы ее лица. Эвелин походила на рыбу с запревшей Невы, которую выбросило на берег. Воспоминания об родном городе плавали у Алисы, но ухватить их она не могла, поэтому тут же оттолкнула. — Что произошло дальше? — Алиса внезапно смягчилась. Так делают только потому, что хотят копнуть ещё глубже. Поливают землю водой, чтобы было легче. — Эвелин, вы ни в чем не виноваты. Это четко знают все, вы сделали, что было в ваших силах. Я здесь, чтобы выяснить все произошедшее. Помогите же мне… — Я увидела его лицо, освещённое его же красными глазами, — внезапно выдала свидетельница, очевидно поддавшись на соблазн собственной психики. То что нужно. — Он… Внезапно схватил одного из детей в толпе…поднял вверх. Девочка завизжала от боли и вырывалась, и… тогда он с силой загнул ее руки за спину. К ней бросился ее брат, Оскар, он попытался что-то сделать аниматронику. Я не могла двинуться с места, потому что… потому что боялась, что он сможет сделать что-то ещё. Мундроп быстро потерял интерес к Долорес. Он отшвырнул ее в бассейн с шариками, я даже сообразить ничего не успела… Оскар пытался убежать от него, но Мундроп успел сломать ему руку и поцарапать перед тем, как свет включился… Когда пришла охрана, Долорес и Оскар потеряли сознание… Я-я… Н-ничего н-не мог-гла с-сделать… Искры истерики и паники вновь прошвырнули в глазах Эвелин, она будто сидела побитой собакой перед судьей. Алиса закатила глаза, раздумывая над следующим вопросом. Он должен стать последним, потому что дальше девушка вряд ли сможет сказать что-то ещё внятное. Последние моральные силы покинули и ее, и Уильямс, у которой их и не было. Она видела много, но консультировать маньяка-аниматроника с раздвоением личности ей предстояло впервой. Слова все варились, нежились маслом на шипящей сковороде, пылая оговорками и путаницей мыслей. В носу отчаянно встал запах сигарет и никотина. Она рассчитывала на отпуск, а не на ещё одно разбирательство с ненормальными. Но такова ее работа. — Ванесса сможет дать мне ответы на узкие вопросы касательно Санрайза? — вопрос вырвался сам собой, по инерции сомкнутых костяшек. Эвелина посмотрела недоуменно, будто бы ей предложили нырнуть под воду с кирпичом. Не того она ожидала, но это именно то, что оставалось сделать Уильямс. — Думаю, да. Она наш начальник, она в курсе всех функций аниматроников, — Робертс отпила воды из стакана, не сводя с Алисы взгляда. Будто пыталась отсканировать ее на наличие лжи. — В таком случае наш допрос окончен. Психологи ждут вас в холле. Можете забрать ваши документы у нашего сотрудника, Эвелин, — под пальцами Уильямс щелкнула кнопка диктофона. — подпишите эти бумаги об неразглашении секретных материалов дела и вы можете быть свободной. По законам нашего штата, вы имеете право подать заявления на увольнение с полной компенсации за моральный ущерб, а также на полную бесплатную психологическую помощь. Ручка дрожала, подписи на документах были сучными, влитыми, с небольшими закорючками. Эвелин поднялась, словно еще один робот, с громким скрипом стула и дошагала до выхода. Алиса уже подскочила и открыла перед ней дверь, выпуская и ее, и себя из царства отчаяния и воспоминаний. — Не говорите всего Ванессе, — Робертс шагала рядом вместе с медэкспертом и внезапно подала голос. — Я боялась это сказать на диктофон, потому что я уверена, что Ванесса посмотрит запись. — У вас есть мотивы не доверять ей? У нее же нет даже доступа к материалам дела, — вскинула бровь Уильямс, просматривая на сведетельницу. Похоже, все тут не так-то просто. Где-то тут минное поле, по которому она до сих пор шагала и не знала про это. — Директория ей полностью доверяет, — бывшая сотрудница ресторана пожимает плечами, обнимая себя. Эти слова даются ей нелегко, пальцы ее дрожат, словно в холодном спазме. — Поверьте, у нее есть гораздо большая власть, просто это не афишируется. — Эвелин, у вас есть доказательства? — Уильямс вскрывает скальпелем то, что не могла в допросной. Вычищает оставшуюся грязь. — Нет, госпожа медэксперт. Просто… Скажем так, это предостережение. Будьте осторожней с ней и проверяйте все, что она говорит. На Пиццерию много раз подавали судебные иски, но, как вы видите, она до сих пор работает. Откровенно говоря, наше начальство было не в восторге, когда узнало, что вас поставили как чуть ли ни личного психолога Санрайза. Будьте бдительны и никому здесь не открывайтесь до конца. Это кафе хранит много тайн в могилах, которые не хотят выходить на свет. Девушка верила ей. Алиса буквально видела тени, исходящие с этих тайн. Синие стены пиццерии схлопывались, и Уильямс чувствовала себя ребёнком, который боится не найти выход из них. Но она шагает в неизвестность, потому что это ее судебный долг. Не все тайны должны быть на бумаге, не все они должны быть записаны на диктофон и показываться на свет. Большинство спектакля находится всегда за кулисами, вместе с переживаниями актёров, их первой арией и до последних капель крови на пуантах или барабанных палочках. — Хорошо, Эвелин, я поняла вас. Спасибо. Она должна была совершить невозможное. Алисе предстояло остановить пьесу, встать на сцену, надеть наряд и стать одним из актеров. Безумно сложно и так же безумно ей нравится. — Уильямс! Мисс Робертс, здравствуйте! Твою мать, Флетчер. Им навстречу выбежал высокий брюнет. Красно-малиновые очки игрались вместе с светом ламп и жутко доводили Алису до нервного тика. В руках — тонкая пластиковая папка с несколькими листами бумаг, и эксперт бы не удивилась, будь они пустыми. Ее новый напарник тире родительский сынок вообще действовал ей на нервы. Вечно насмехался, шутил тупые шутки, нелепо подмигивал, трогал без ее разрешения за талию, флиртуя. А еще он ужасный проебщик и бездельник. Когда Уильямс отчётливо говорила «нет» на его предложение сделать его работу, он недоуменно пялился на нее, будто она не его напарник, а прислуга в временном услужении. Видимо, прошлые представительницы противоположного пола вешались на него, покупаясь на его ухмылки и ямочки на щеках. К его сожалению, Уильямс по образованию психолог, а по натуре жуткая стерва, которой глубоко все равно до других. Идиот. — Август, мы закончили, — песок буквально впился в интонации на пересечении шипения и парочки тонов выше. — Господа, прошу внимания! Еще несколько мужчин окружили ее и бедную девушку, которая, казалось, хотела чуть ли не улететь вольной птицей, лишь бы не видеть этих пристальных взглядов. Алиса же жила в этом чуть ли не с малых лет в еще более суровых условиях и состояниях, ей не привыкать. Это стало ее пищей, её запахом, ее чувствами, ее частью, ее сутью. Бояться ее означало бояться себя, а Уильямс не привыкла жить в стороне и подчиняться. Стеклянные глаза отдавали холодным расположением духа. — Мисс Эвелин предпочла уволиться с своего поста и заявила желание об бесплатной психологической помощи, — это ее голодные волки, которые требовали крови и мяса. И брызги сухожилий жертвы. Сегодня они останутся без еды. — Устройте ей все как надо и удостоверьтесь, чтобы все было выполнена в срок. Кевин, поручаю главную ответственность тебе. — Хорошо, мисс Уильямс. Мисс Робертс, прошу следовать за мной. Один из ее давних знакомых благосостоятельно улыбается Эвелин, забирая все необходимое у Алисы почти автоматически. Девушка ничего не говорит, потому что не хочет создавать молодому человеку проблем, ведь каждый занимается своим делом. Каждый, кроме Флетчера. — Еще раз я услышу подобное и я потребую отстранение тебя от дела, — сталь разливается по венам, когда Алиса провожает ястребиным взглядом одинокую фигуру свидетельницы. — Уили, ну ты чего. Да ладно тебе, я же просто пошутил, — Август настырно насмехается, ядовито сверкает оправами очков. — Или ты просто не в настроении? Тогда давай я тебе его подниму. Недалеко тут есть небольшая каморка… — Еще хоть одно слово, и, побойся Бога, Август, я лично закрою тебя с тем неуравновешенным крокодилом-аниматроником. Он-то тебе наглядно объяснит и покажет, чем чревато шутить на такие темы на работе, — девушка уже шипит и смотрит на него откровенно зло, с небольшой грязью на ее туфлях. — Для тебя я мисс Уильямс, щенок, так что знай свое место, если не хочешь вылететь из этой сферы как крышка из-под твоего дешевого пива. — Воу, воу, окей, я все понял, не кипятись… тесь, — поднимает руки вверх, будто бы всплывает со дна реки. Алиса честно от всей бы души его там же и утопила. — Сними эти дебильные очки, ты в них привлекаешь внимание и сильно действует мне на нервы, постоянно маяча в них. Прошло только две минуты, а тебе уже удалось разозлить меня. Сними я сказала! — Алисина мигрень гулко смеётся, показывая жуткие клыки. Раз, два — найдём тебя… — Знаете, мисс Уильямс, иногда я не понимаю ваш врождённый русский менталитет. Вы слишком суровые для Америки, — пожимает неудолетворенно запятьями Фетчер, складывая очки и вешая их на футболку под курткой. — Суровый менталитет и держит эту страну, Август. Я глубоко сомневаюсь, что ты сможешь хоть что-то, беря ответственность на себя. Так что прекрати показывать свое хамство и давай займёмся делом. Что там по Санрайзу? — Его плату обследовали, он абсолютно чист. Говорить он что-либо отказывается, хочет поговорить с вами лично. Алисе в какой-то момент кажется, словно ей надавили на крестец. Что, блять, он сейчас сказал? Аниматроник… Хочет поговорить именно с ней? — Со мной?! — Уильямс просматривает пару строк по делу, недоуменно выкидывает бровь, стараясь не рассыпать свое последнее самообладание в воду. — Ну да. Забавно, правда? Допрос робота. Прям как в «Я, робот» с Уиллом Смитом. — Аж до чёртиков, Флетч. Приведи мне Ванессу, пусть она меня отведет к нему. Алиса хмурится, и это означает, что глянцевые полы пиццерии могут быть заляпаны его кровью. — Сию секунду, госпожа медэксперт. Хорошо, дорогой мой, я выслушаю тебя.