Завтракали рано, как было привычно в деревне. К семи утра все приехавшие уже расположились за большим деревянным столом и уплетали традиционную шотландскую еду: яичницу с сосисками, жареной картошкой, помидорами и грибами. Тосты громоздились в центре стола огромной башней, грозящей вот-вот обрушиться. Из одного конца стола к другому только и успевали передавать, масло, соль, тарелки с сыром и ветчиной и графины с молоком и апельсиновым соком. Роберт Макгонагл, сидящий во главе стола, лучился от радости, наблюдая за детьми и внуками. Только среднего сына и его семьи пока недоставало, но и они должны были вскоре прибыть.
Северус тоже не появился на завтраке. Минерва подумала, что он мог отсыпаться после затянувшейся вчера допоздна игры в шахматы, но всё равно решила зайти к нему, ненадолго оставив семью в столовой.
На её осторожный стук в дверь никто не ответил, и Минерва хотела была уйти и оставить Снейпа спокойно спать, но, к её удивлению, через несколько секунд он сам открыл дверь, явно давно проснувшийся и уже полностью одетый. Он не говорил ни слова, но упорно смотрел ей прямо в глаза.
— Доброе утро, мистер Снейп, — поприветствовала Минерва и получила в ответ невнятное бормотание, которое, видимо, было ответным пожеланием.
Она прислушалась: шум от десяти человек, собравшийся за завтраком, прекрасно было слышно и со второго этажа. Ещё вчера она заметила, что мистер Снейп вёл себя на редкость скромно и даже стеснительно. Она понимала, что ему трудно было так сразу привыкнуть к такому многочисленному и разнородному обществу, но и позволить ему отсиживаться все каникулы в комнате тоже не могла.
— Почему бы вам не спуститься к завтраку? Вы наверняка успели проголодаться.
Снейп отрывисто кивнул и даже буркнул что-то вроде «Да, мэм». Минерва не оставила его в покое и дождалась, пока тот аккуратно положил закладки в сразу несколько привезённый из Хогвартса книг, которые он, очевидно, читал одновременно, и вместе с ним проследовала в столовую.
Путь был недолгим, и не было необходимости вести разговор. Минерва снова подумала о том, что в самое ближайшее время ей нужно будет усадить мистера Снейпа и серьёзно поговорить с ним — в первую очередь о том, что всё-таки произошло тогда с мистером Люпином, и какое отношение к этому имели Блэк и Поттер. Она не знала, чем именно пригрозил ему Дамблдор, но была готова поклясться, что ни один из её студентов не будет отчислен или как-то ещё наказан за то, в чём не был виноват. Оставалось только убедить в этом Северуса Снейпа, что, она была уверена, будет совсем не просто.
Стоило им только сесть за стол, и Изабелл поторопилась заботливо наполнить тарелку Северуса всем, что только было на столе. Как только он приступил к еде, раздался громкий стук в дверь. Изабелл собиралась встать из-за стола, но Минерва остановила мать и пошла открывать сама.
Ещё не дойдя до двери, она поняла по настойчивому непрекращающемуся стуку, что прибыл её другой старший брат, Бродрик. Они с порога бросились обнимать друг друга. Его жена, Кейтлин, целительница в Святом Мунго, нежно поцеловала Минерву в обе щеки. Племянники, Гэвин и Генриетта, уже успели протиснуться мимо взрослых внутрь, скинули тяжелые дурмстрангские плащи и зимние ботинки и поспешили в столовую.
Все, кроме Снейпа, радостно повскакивали со своих мест и бросились здороваться с прибывшими гостями. Братья с медвежьей грациозностью хлопали друг друга по плечам, женщины обнимались, маленькая Мередит никак не могла решить, к кому ей броситься первому.
— Как же давно я вас не видел! — провозгласил Роберт, крепко обняв сначала внука, а потом внучку. Те улыбались радостно, но сдержанно — во всем сказывалась безукоризненная дурмстрангская дисциплина и выдержка. — В этом году у нас гостит ваш ровесник из Хогвартса — Северус, подойди сюда! Гэвин, вы с ним будете жить в одной комнате.
Северус встал из-за стола, когда его позвали, но остановился слегка в отдалении от всеобщей суматохи. Даже на расстоянии нескольких шагов был заметно, как мало походили друг на друга двое мальчиков почти одного возраста. Гэвин был на целую голову выше и гораздо крепче Снейпа, он держал белокурую голову высоко, а спину прямо, в отличии от ссутулившегося Снейпа. Даже его младшая сестра, которой недавно исполнилось четырнадцать, была практически одного роста со слизеринцем. С ещё по-детски пухлыми, румяными от шотландского мороза щеками, в простом сером свитере с косами, она первая поприветствовала гостя:
— Здравствуй, меня зовут Генриетта. — хотя английский был её родным языком, она уже говорила с лёгким немецким акцентом. — приятно познакомиться.
Снейп неловко кивнул и коротко пожал протянутую ему руку.
— Значит, ты с гриффиндора? — тут же спросил Гэвин, не потрудившись поздороваться.
— С чего ты взял? — огрызнулся в ответ Снейп.
— Я думал, ты приехал с моей тётей. Впрочем, мне всё равно — у вас в Хогвартсе всё равно нет ничего интересного.
Бродрик подошёл ближе и положил руку сыну на плечо:
— Будь повежливей, — строго сказал он, — я уверен, вам найдётся о чём поговорить. Доброе утро, Северус, приятно с тобой познакомится.
Через полчаса, после многочисленных приветствий и объятий, все снова сели завтракать уже в полном составе. Потом нужно было устроить всех приехавших гостей в доме. Ближе в одиннадцати, когда суматоха немного улеглась, вся семья снова собралась в гостиной.
Гэвин и Генриетта, вопреки ожиданиям Минервы, вовсе не горели желанием общаться со сверстником. Они вдвоём устроились в самом углу гостиной и перешептывались о чём-то. Снейп занимал себя старой деревянной головоломкой, которую нашёл рядом с шахматами, но то и дело бросал взгляды в сторону лестницы, явно мечтая дождаться подходящего момента и снова погрузиться в чтение. За завтраком мальчишки успели обменяться ещё несколькими презрительными комментариями о Хогвартсе и Дурмстранге, и, хотя кто-нибудь из взрослых каждый раз осаждал их, взаимной симпатии им это не добавило. Генриетта, в отличии от брата, не искала ссоры так откровенно, но и не пыталась разбить лед между ними.
— Почему бы детям не пойти на пруд покататься на коньках? — предложил Роберт. — Там наверняка собрались все деревенские дети.
— Замечательная идея! — обрадовалась Минерва. По своему преподавательскому опыту она знала, что подростков нужно было почаще выгонять на улицу, иначе они становились совсем невыносимыми.
Гэвин скорчил недовольную гримасу, а Снейп, кажется, обрадовался, думая, что сможет остаться дома и читать в своё удовольствие, но Минерва не собиралась этого допускать. К счастью, в доме нашлось по паре коньков для каждого, включая Вильяма (Мередит тоже хотела пойти со всеми и даже расплакалась от несправедливости, но Маргарет пообещала ей что-то взамен, и девочка быстро утешилась).
— Северус, ты совсем продрогнешь в этой куртке, — озабоченно покачала головой Изабелл, когда всем были найдены коньки по размеру и выданы термосы с горячим чаем. — Подожди минутку.
Несмотря на горячие протесты Снейпа, пожилая волшебница заставила его надеть тёплую зимнюю куртку с меховой оторочкой, когда-то принадлежавшую одному из братьев Минервы, а с ней заодно связанные Изабелл пестрые шарф и шапку, и запасные кожаные печатки Роберта. Снейп явно чувствовал себя неловко и ещё несколько раз попытался отказаться, но Изабелл не слушала никаких возражений и уже через несколько минут выгнала всех четверых детей из дома, наказав им быть поосторожней на катке и возвращаться не позже трёх.
Сразу стало тише. Для Мередит нашёлся целый сундук старых игрушек, и она тут же принялась устраивать кукольное чаепитие в углу за креслом. Минерва была рада возможности наконец пообщаться с братьями, сестрой и их супругами — в последние годы они виделись только на Рождество, да редкие семейные торжества.
— И всё-таки по какому поводу ты решила привезти с собой одного из студентов, да ещё и не гриффиндорца? — почти сразу спросил Бродрик. Он удобно устроился на диване, вытянув ноги к камину.
— При чём тут вообще факультет? — возмутилась Минерва, — и что ты имеешь против мистера Снейпа?
Бродрик поднял обе руки, а его жена поспешила успокоить золовку:
— Ну что ты, Минерва, он не имел ничего подобного в виду. Просто это неожиданно.
Ангус, сидевший в окружении троих взрослых сыновей, согласно кивнул.
— В любом случае мы рады принять Северуса у себя, — сказал Роберт.
Минерва и правда не объяснила толком даже своим родителям, почему пригласила с собой Снейпа. Тогда у неё было время только написать короткое письмо и спросить, найдётся ли для него место в доме. Она и сейчас не могла в подробностях рассказать, что случилось, как из уважения к личному пространству своего студента, так и из опасения сказать что-то лишнее о произошедшем в Хогвартсе, о деталях чего она и сама могла пока лишь догадываться. Но какое-то объяснение было необходимо.
— Мистер Снейп проходит через тяжёлый период, — сдержанно ответила она, — в этом семестре у него были проблемы с учёбой и с одноклассниками. Так как он всё равно не собирался уезжать домой на каникулы, мы с директором решили, что ему будет полезнее провести эти две недели в здоровой семейной атмосфере, на свежем воздухе.
Большего она сказать не могла, но её родных, кажется, устроило это объяснение.
— Ты рассудила абсолютно правильно, — похвалила её мать, — я надеюсь, они поладят с Гэвином и Генриеттой.
Кейтлин, немного смущенная недружелюбием своего сына, поспешила заявить:
— Им просто нужно пообщаться с друг другом. Гэвин слишком привык к Дурмстрангу, там ведут себя по-другому.
В гостиная повисла многозначительная тишина. Решение Бродрика отправить своих детей в школу на континенте, да ещё с такой сомнительной репутацией, всегда вызывало у его семьи недоумение. Даже Роберт, почти никогда не интересовавшийся магическими делами, считал само собой разумеющимся, что его внуки должны были посещать школу в Британии. Бродрик и Кейтлин никогда так и не объяснили свой выбор, отделываясь общими фразами о более строгой дисциплине и сильной программе. Минерва считала это немного оскорбительным для родной школы, но ничего не говорила, не желая провоцировать ссору.
— Ты знаешь что-то о его семье? — спросила Изабелл, разумно переводя разговор на другую тему.
Минерва покачала головой. Она могла догадываться о том, что происходило в доме у Снейпов, но не имела никакого морального права рассказывать матери о своих домыслах.
— С первого взгляда заметно, что о мальчике никто не заботится, — неодобрительно покачала головой волшебница, — ты видела, во что он одет? Его мантия, по-моему, лет на десять старше его самого, не говоря уж об остальной одежде.
Из кухни появилась жена Ангуса, Мари, с маленькой бутылочкой шерри и бокалами для всех. Она поставила поднос на журнальный столик и изящно присела на подлокотник кресла рядом со своим мужем — если бы рядом не сидели её трое взрослых сыновей, никто никогда не угадал бы, что ей было почти пятьдесят:
— Это как раз не проблема, — ответила она на последнюю услышанную ей реплику, — у нас дома лежит несколько сундуков хорошей одежды от Александра и Алана, я могу после Рождества аппарировать к себе и подобрать Северусу что-нибудь подходяще. А вот то, что он такой худой, совсем никуда не годится.
Они с Изабелл принялись обсуждать, какими лакомствами можно было соблазнить подростка, хотя мистер Снейп и так вроде обладал вполне здоровым аппетитом.
Минерва была тронута этой заботой, но не была уверена, что может позволить так бесцеремонно вмешиваться в жизнь и без того неуверенного в себе подростка. Даже ей было очевидно, как болезненно он стыдился своей бедности, и тыкать в это слабое место пальцем казалось почти жестоким.
— Спасибо тебе, Мари, но я не уверена, что это будет уместным, — вежливо отказалась она.
К сожалению или к счастью, шотландцы, которыми были все без исключения Макгонагаллы, не имели привычки прислушиваться к таким общим отговоркам. Мари начала громко убеждать её, сколько прекрасных, тёплых, и почти новых вещей осталось от мальчиков («Они же в этом возрасте вырастают из одежды за полгода!»), родители вторили ей, что в таком жесте не было ничего предосудительного, а Бродрик ласково накрыл своей ладонью руку сестры:
— Минни, не стоит делать из такой мелочи что-то значительное. В конце концов, мы все донашивали одежду друг за другом, а твой студент не из избалованных чистокровных, он всё поймёт правильно.
— Бродрик, он не примет от нас ничего лишнего из одной бессмысленной юношеской гордости!
— Куда он денется, нужно просто поговорить с ним нормально, — уверенно сказал Ангус, — можешь оставить это нам, мужчинам. В его возрасте уже начинают интересоваться девушками и всё такое, — он со смехом толкнул локтем своего младшего сына, недавно закончившего Хогвартс.
— Мы можем вернуться к этому разговору после праздников, — примирительно предложила Изабелл, хотя её дочери сразу стало ясно, что волшебница успела прикипеть к этой идее и сама наверняка проведёт ревизию шкафов в поисках хороших вещей, оставшихся от давно сыновей.
Разговор перешёл на другие предпраздничные темы. Ангус и Бродрик сели за партию в шахматы, отец принялся работать над своей рождественской проповедью, Маргарет пошла укладывать Мередит на дневной сон, а Минерва неожиданно для себя разговорилась с её супругом, Ричардом.
До этого у них не находилось времени толком пообщаться: вскоре после (необыкновенно скорой) свадьбы у них с Мэгги появился Вильям, стоило тому немного подрасти — родилась Мередит. Поэтому как единственные молодые родители с маленькими детьми они даже на семейных праздниках часто вынуждены были оставаться немного в стороне от веселья. Ричард, как хороший муж, старался дать жене возможность побольше поговорить с родителями, братьями и сестрой, а сам брал на себя большую часть забот с малышами.
Сложно было поверить, что маленький Вильям, которого, кажется, только-только крестили в той самой сельской церкви в двух шагах отсюда, уже должен был пойти в Хогвартс. Гордому отцу было интересно послушать новости из собственной старой школы, куда должен был через год отправиться его сын, а Минерва всегда рада была поговорить о своей работе, талантливых и непослушных студентах, ярких событиях из последних квидичных матчей. Время за таким разговором и рюмочкой шерри летело незаметно.
***
Не прошло и двух часов, как подростки вернулись. Взрослые, слегка разморенные приятной беседой у горящего камина и сладким напитком, вначале даже не напряглись, услышав грохот входной двери и возбужденные возгласы. Вот бросили на пол одну за другой тяжелые сумки с коньками, Генриетта тонко взвизгнула «Осторожней!», а вот и Вильям, даже не снявший куртку, вбежал в гостиную. Он ещё не успел ничего сказать, но как только старшие мальчики вошли в комнату, сразу несколько человек повскакивали со своих мест, среди них и Минерва.
У Снейпа была глубоко рассечена щека, он прижимал к ней платком свежий комок снега. А Гэвин не только хромал, но и щеголял живописным свежим синяком под глазом и разбитой губой.
— Я бы залечила это всё за две минуты, если бы не дурацкие британские правила! — громко возмущалась Генриетта, но её никто не слушал.
Вокруг угрюмых мальчишек столпились сразу все женщины семьи, но Кейтлин, как целительница, аккуратно оттеснила остальных и по-деловому, не выясняя, кто прав, кто виноват, принялась колдовать над повреждениями. Одного беглого взгляда на сына ей хватило, чтобы понять, что его раны не были ничем серьёзным, и она кивком попросила свекровь позаботиться о нём. Изабелл, уже имевшая дело с множеством неугомонных детей, тут же достала палочку и призвала миску с теплой водой и чистых полотенец. Кейтлин крепко схватила Снейпа за подбородок, не давая ему крутить головой, и осмотрела порез:
— Надо продезинфицировать, — ей быстро нашли нужное зелье и вскоре оно уже шипело и пенилось на ватном тампоне от прикосновения к открытой ране.
Снейп прикусил губу, но терпел, не произнося ни звука. Гэвин тоже позволил бабушке залечить его боевые ранения без возмущений. Через пятнадцать минут глубокий порез был исцелен до едва заметной красной линии, которую тоже на всякий случай заклеили пластырем, лицо Гэвина тоже было в порядке, а про хромоту он буркнул только:
— Ну и что мне, прямо здесь штаны снимать?! Обыкновенный синяк, заживёт.
Наконец, когда все травмы были излечены, можно было выяснить, что же случилось. Минерва, к сожалению, могла очень хорошо себе представить картину произошедшего. Как она и опасалась, пребывание вдали от Хогвартса не заставило эмоциональные проблемы мистера Снейпа исчезнуть. Она сама много раз наблюдала за началом таких драк в школе (тогда она, конечно, успешно предотвращала их, но слишком часто они происходили не на её глазах). Что же, было бы глупо ожидать чего-то другого. Она была по-прежнему уверена, что в состоянии справится с взрывным темпераментом своего студента и надеялась только, что это происшествие не очень сильно повлияет на мнение её семьи о нём.
— Может быть, вы наконец расскажете нам, что стало поводом для драки? — потребовала она, обращаясь в основном к мистеру Снейпу, но тот только упрямо молчал.
Бродрик рявкнул на сына:
— Гэвин, а ну-ка отвечай немедленно, что произошло!
— Великий Мерлин, нечего устраивать трагедию, ну подрались парни, что в этом такого? — прогремел Ангус в ответ на требования брата.
— Если вы оба будете продолжать орать, мы при всём желании ничего не услышим! — осадила их обоих Минерва. С такими старшими братьями она ещё с детства поняла, что тихий и уверенный голос порой может достичь гораздо большего, чем самый устрашающий рёв.
— Мама, Гэвин так классно умеет драться! — невпопад восторженно заявил Вильям, но на него зашикали со всех сторон.
— Это всё проклятые магглы, — зло выплюнула Генриетта, и после этого всем стало всё ещё непонятней.
Минерва готова была применить все свои преподавательские навыки и узнать правду, когда в комнату, потирая глаза под очками после долгой работы, вошёл её отец.
— А что, простите, здесь происходит? В таком шуме совершенно невозможно работать…
Ему быстро рассказали, в каком виде мальчишки вернулись домой, и Роберт присоединился к желающим объяснения.
— Мистер Снейп, хватит отмалчиваться и объясните наконец, в чём дело. Неужели вы поссорились из-за того, что один из вас оскорбил школу другого? — предположила самый вероятный вариант Минерва.
Снейп только повыше вздёрнул нос, не говоря ни слова, и Гэвин тоже упорно молчал.
— Так они же не с друг с другом дрались! — воскликнул Вильям, и все взгляды в гостиной тут же обратились на него.
Бродрик решил, что проще будет добиться вразумительного ответа от дочери:
— Генриетта, немедленно объясни, что у вас там случилось или, клянусь, ты не получишь своей долгожданной метлы на Рождество.
Девочка, до этого стоявшая в стороне у камина, подошла поближе к старшему брату. Она выдержала паузу, давая понять, что вовсе не испугалась этой, безусловно, не пустой угрозы, но потом начала рассказывать весьма спокойно и обстоятельно.
— Мы спокойно катались, пока к нам не пристали какие-то магглы, — это слово она выделила особенно презрительным тоном, — из-за этих дурацких правил мы не могли просто проклясть их и вежливо сказали им заниматься своими гадкими рожами. Мы продолжили кататься, но минут через десять Вильям замерз и мы попить чаю на лавочке. И когда мы были уже у самого края катка, один из этих уродов специально врезался в Северуса и повалил его лицом на камень.
Все, кто когда-то видел этот пруд зимой, побледнели. Он был достаточно большим и глубоким, но у берега там всюду торчали из воды острые осколки скал. Места в центре было достаточно и катаниям это не мешало, но об эти камни можно было легко рассечь не только щеку, но и размозжить голову…
— Что это были за магглы? — немедленно потребовал Роберт, но никто не знал (или не хотел говорить) имён, — я спрошу у прихожан завтра же, наверняка кто-то что-нибудь видел! Да как так можно, он же мог и голову разбить!..
Изабелл бросилась искать лекарство от сердца для разволновавшегося супруга, а Минерву после этих слов накрыла волна облегчения. Она зря сразу стала мысленно обвинять мистера Снейпа — он оказался жертвой. Она невольно подумала о том, сколько раз она уже совершала подобные ошибки, не только в отношении него, но и, возможно, других студентов, позволив своим убеждениям заранее сформировать её мнение. Конечно, она и так бы всегда выслушала каждого студента — вот только Северус Снейп, кажется, и не хотел защищаться от несправедливых упрёков, находя какое-то странное удовольствие в том, что его обвиняли ни за что, будто черпал из этой несправедливости чувство собственного достоинства и превосходства.
— А ты, значит, сразу полез в драку? — уже спокойней поинтересовался Бродрик.
Гэвин наконец тоже заговорил:
— Папа, поверь мне, у меня просто не было другого выбора. Если бы ты слышал, какие гадости они говорили, ты бы тоже не удержался.
— А может быть, тебе следовало вначале позаботиться об окровавленном Северусе и привести его домой, а не начинать бессмысленную потасовку? — взвилась его мать.
— Ну почему бессмысленную — я ему зуб выбил!
— А потом присоединились его дружки и, если бы вокруг вас уже не собралась толпа, ты бы не отделался парой синяков, — скучающе прокомментировала его сестра.
Гэвин резко сказал ей что-то на немецком, и тут же опасливо оглянулся на отца. Тот только покачал головой:
— Ладно, герои, пойдёмте наверх, посмотрим, где у вас ещё синяки. Кейт, дай мне, пожалуйста, бадьяновую мазь.
Гэвин покраснел от смущения и вполголоса зашипел на отца, что он был не маленьким и сам мог позаботиться о себе, но Бродрик не собирался выслушивать никаких возражений. Мистер Снейп неосознанно потёр плечо, наверняка он тоже ударился о лёд не только щекой.
— Оба за мной, — приказал волшебник, и два подростка неохотно, но без громких возмущений поднялись по лестнице на второй этаж.
***
Убедившись, что о её подопечном позаботятся, Минерва решила помочь матери поудобней устроить разволновавшегося от таких переживаний отца. Роберт решил немного отдохнуть в своём кабинете, куда ему тут же принесли чай со сконами. Минерва ласково усадила отца в его любимое кресло, укрыла его ноги пледом и достала с полки зачитанный до ветхости томик Байрона, чтобы скоротать время. Убедившись, что Роберту было удобно, они с матерью прошли в кухню.
Изабелл тут же начала хлопотать над предстоящим ужином, где-то помогая себе волшебством, а где-то справляясь обычными маггловскими способами. Минерва всегда чувствовала себя немного неловко, не зная, чем она может помочь. Её тоже растили не белоручкой, и, хотя она никогда не успевала с домашним хозяйством так хорошо, как её сестра, но все же была вполне способна приготовить обед и прибраться в доме. Но теперь она так редко бывала в доме, что чувствовала себя скорее гостьей, а не хозяйкой. Да и привычка полагаться на школьных эльфов почти во всех бытовых делах не помогала делу.
— Тебе чем-то помочь? — осторожно спросила она, прекрасно зная, что мать скорее всего отмахнется от её предложения.
— Почисти, пожалуйста, картошку — можешь прямо всю сетку, нас сегодня много.
Минерва даже рада была чем-то занять руки (заклинание для этого наверняка существовало, но она его не помнила). Она принесла из кладовки сразу два килограмма картофеля, наполнила одну чашку чистой водой, а другую приготовила для очистков, взяла маленький острый нож и приступила к работе.
— Ты уже приготовила ему подарок? — почти сразу спросила мама, и было понятно, что она говорит об их госте.
— Да, у меня был хороший письменный набор, как раз в слизеринских цветах, и к нему, конечно, чернила и ежедневник. Как ты думаешь, это уместный подарок?
В том, чтобы подарить студенту подарок на Рождество, не было ничего против правил, но Минерва всё равно чувствовала небольшую неловкость. У неё не было времени задуматься над подарком (может, тёплый шерстяной свитер был бы лучшим выбором, но она просто не успела бы сходить даже в Хогсмид), поэтому она вынужденно выбрала что-то из уже имевшихся у неё вещей — кажется, этот набор тоже был подарком от кого-то, но сейчас это было не важно.
— Если бы ты предупредила меня чуть пораньше, я бы успела купить ему то же, что и Гэвину, но, думаю, Северусу всё равно понравится.
Минерва не стала допытываться, что её мама выбрала для молодого человека. Она могла быть спокойна, что без подарка он не останется, да и её братья с сестрой наверняка даже в последний момент что-нибудь придумают.
Монотонная, однообразная работа ножом доставляла спокойное чувство удовлетворения. Её руки, не привычные держать что-то, кроме палочки, двигались медленно и осторожно, но и торопиться было некуда. В такие моменты она начинала понимать, почему Маргарет с таким удовольствием помогала маме на кухне. Какая-то особенная близость скрывалась за этими совместными делами. Обыкновенные, повседневные слова обретали двойственный, тайный смысл, когда произносились наедине. В этой созидательной атмосфере, окутанной теплым дрожжевым запахом подходящего теста, ей нестерпимо захотелось поделиться тем, что она сама толком не понимала.
Изабелл уже надела вышитый Маргарет фартук и принялась своими изящными, но сильными руками вымешивать хлеб. Она не повернулась на тихие слова дочери и долго ни единым жестом не давала понять, что услышала её:
— Мне кажется, в Хогвартсе случилось что-то очень неправильное.
Вздыхало и шлепало по деревянной поверхности стола мягкое тесто, уже как будто содержавшее в себе и вкус и запах хлеба, которым ему только предстояло стать. Из гостиной слышались чьи-то приглушенные голоса.
— Поэтому ты решила привезти его с собой? — наконец спросила Изабелл.
— И да, и нет. Я до сих пор так и не поговорила с мистером Снейпом, и сама толком не знаю, в чём дело…
— Если ты сомневаешься, значит, что-то и правда не в порядке, — после этих безапелляционных слов уверенность матери передалась и дочери.
Минерва вздохнула, продолжая размеренно чистить картофель. Миска с водой перед ней постепенно наполнялась корнеплодами.
— Я не знаю, кто именно виноват в произошедшем, но, как ни посмотрю, всё равно получается, что главная ответственность лежит на преподавателях.
— Даже если это так, нет смысла слишком много задумываться о том, что было сделано неправильно — тем более другими людьми. Сконцентрируйся лучше на том, что можешь исправить сама.
Проще было сказать, чем сделать! Минерва не знала, чем она могла помочь этому ребёнку, а чем бы только навредила. Но хотя бы сомнения об уместности самого его присутствия здесь, что одолевали её в самом начале, теперь почти исчезли. С каждым часом она всё больше была уверена в том, что поступила правильно, предложив это необычное решение Дамблдору и настояв на своём несмотря ни на что.
Её мать была права: если Минерва надеялась хоть что-то изменить к концу каникул, ей нужно было начинать действовать как можно быстрей. Сейчас, дома, у неё в арсенале были только слова, но и они могли стать достаточно грозным оружием, если ей только удастся добиться от юноши правды. А потом, когда прийдёт время возвращаться в Хогвартс… Об этом ей предстояло подумать уже после Рождества.
***
Она хотела наконец поговорить с мистером Снейпом ещё перед ужином. Разговор с матерью заставил её быть полностью откровенной хотя бы с самой, и Минерва призналась, что откладывала этот разговор из малодушного страха. Она боялась узнать, какую роль в случившемся играл Дамблдор, боялась узнать, что именно сделал Сириус Блэк, что это хранили в тайне даже от неё самой, боялась даже того, как близко мистер Снейп оказался к смертельной опасности… Но, хотя страх был знаком ей так же, как любому другому, ни один человек на свете не мог бы обвинить её в трусости. Поэтому, стоило Минерве только самой понять, что удерживало её последние пару дней от откровенного разговора, и она тут же преисполнилась желанием сегодня же, как можно быстрей наконец разобраться, что же случилось тогда в середине осени, после каких событий Северус Снейп начал меняться буквально на глазах.
— Мистер Снейп, вы не хотели бы посмотреть огород моей матери на заднем дворе?
Тот посмотрел на неё враждебно, но явно не готов был отказаться вслух. Как назло, Генриетта встрепенулась от этой идеи:
— И правда, пойдём, покажем тебе задний двор.
Её старший брат, явно успевший получить нагоняй за драку от отца и поэтому ужасно недовольный, тоже слегка оживился:
— Пошли, не сидеть же целый день дома.
За ними увязались и Вильям, и даже Мередит, которую на этот раз тоже отпустили со старшими детьми, раз уж они не собирались уходить дальше ворот. Разумеется, Минерва не стала их останавливать — ведь она изначально рассчитывала на то, что подростки подружатся между собой, и пока не оставляла этой надежды.
Дети выбежали наружу, а Минерва решила воспользоваться этим временем, чтобы начать проверять стопку последних заданных перед каникулами эссе. Разумеется, в гостиной у неё ничего не получилось: от неё тут же что-то понадобилось сначала Маргарет, потом Бродрику, а уже через полчаса подростки снова вернулись в дом, осмотрев всё интересное на маленьком заднем дворе.
— У нас в Дурмстранге в теплицах даже дьявольские тиски растут, — в очередной раз похвастался Гэвин.
— В Хогвартсе тоже, — коротко ответил Снейп. Какие бы чувства он не испытывал к родной школе, собственная гордость не позволяла ему игнорировать эти пренебрежительные комментарии.
Минерва сложила эссе в аккуратную стопку, решив, что ей придётся заняться ими как-нибудь вечером, когда она наконец останется одна. Она энергично встала с места и обратилась к своему студенту:
— Мистер Снейп, я хотела бы поговорить с вами наедине, если вы не возражаете.
Снейп обменялся непроницаемыми взглядами со своими ровесниками.
— Когда закончите, сыграем в «Монополию», — предложила Генриетта и смерила тётю подозрительным, недовольным взглядом.
— Замечательная идея, — одобрила Минерва, — а пока поднимемся наверх.
Снейп успел сильно отстать от неё ещё на лестнице. Минерва решила привести его в свою комнату, где он снова застрял в дверях, смотря в пол перед собой и не желая заходить внутрь.
Минерва вздохнула и подумала, что надо было приготовить чай с печеньем, но теперь отступать от задуманного было слишком поздно. Комната была совсем крохотной, и два кресла у окна со столиком между ними занимали почти всё свободное от кровати и комода пространства. Кажется, в её детстве, когда она в последний раз жила в этой комнате, эти кресла стояли то ли в гостиной, то ли в отцовском кабинете. Минерва распахнула пошире плотные шторы и палочкой зажгла лампы в несколько раз ярче, чем обычно, чтобы впустить в заставленную комнату чуть больше света.
— Проходите, садитесь, я не собираюсь вас есть, — вздохнула она и подала пример, расположившись в одном из кресел.
Тёмно-карие, почти чёрные глаза на секунду сверкнули на неё из-за неопрятной занавеси волос. Он послушался и всё-таки перешёл через порог, успел запнуться о ковёр и едва не упасть и наконец повалился во второе кресло. Руки крепко сжали подлокотники, голова почти безвольно откинулась назад, но острые, смышлёные глаза следили за каждым движением. Минерве захотелось протянуть руку и коснуться его сведенной напряжением ладони в жесте простого человеческого понимания. Позволить себе такую фамильярность она не могла, но в своём голосе постаралась передать всё свое сочувствие и искреннюю симпатию:
— Как вы себя чувствуете у нас? Может, вам чего-то не хватает?
— Всё в порядке, мэм, — коротко ответил юноша, всё также недоверчиво хмуря брови.
— Простите, что посчитала вас виноватым в драке сегодня. — искренне сказала Минерва, надеясь, что это признание ошибке поможет ей выиграть несколько очков в его глазах.
— Ничего страшного, — также отстраненно ответил Снейп, но, после секундной внутренней борьбы не смог удержаться и выпалил, — мне не привыкать.
Всем своим видом он старался продемонстрировать независимость и холодную, взрослую отчужденность, но не мог полностью контролировать легкое подрагивание рук. У него были удивительно красивые, длинные пальцы, но вместе с несоразмерным подростковым телом и общей неухоженностью, даже эта черта выглядела скорее смешно. «Хорошо, если Мари действительно сможет найти для него подходящую одежду от мальчиков» — спустя всего несколько часов, Минерва больше не была так негативно расположена к этой идее.
— Вы имеете в виду, что преподаватели в Хогвартсе недостаточно обращали внимания на ваши отношения с однокурсниками? — уточнила она, вовсе не желая обидеть, но мальчишка дернулся, как от настоящей пощечины.
— Хватит выставлять всё так, будто я все эти годы бегал к учителям жаловаться! Я никогда никому не жаловался… — его полубормотание, полушипение, было сложно разобрать.
— Не нужно всё воспринимать в штыки, вас никто не обвиняет. Я хочу поговорить с вами о том, что произошло в ноябре.
Он вскочил с места, что стало для Минервы верным знаком того, что она угадала со временем. Белая рука вцепилась в спинку кресла, будто он пытался устоять на ногах. Он долго не мог выговорить ни слова, хотя и порывался несколько раз, а на лице, как в театре теней, сменялся гнев, презрение, возмущение и страх. Страх появлялся каждый раз между другими эмоциями и через несколько секунд пересилил совсем.
— Это Дамблдор вас подговорил! — наконец выдавил из себя Снейп, — так передайте старику, что ему не обязательно выдумывать поводы, чтобы меня исключить! Я никогда никому не жаловался… — к концу этой тирады он почти задыхался от напряжения.
Минерва встала сама и обошла кресла, предусмотрительно закрыв собой путь к единственному выходу из комнаты. Она старалась говорить спокойно и убедительно, но её не покидало ощущение, что подросток не слышал и половины её слов.
— Мистер Снейп, никто не станет вас исключать — я сама этого не позволю! Но мне нужно знать, что произошло, чтобы помочь вам и наказать виновных. Прошу вас, сядьте, и объясните мне, что именно сделал в ноябре Сириус Блэк. — хотя из подслушанного разговора она знала наверняка, что Снейпу известно о болезни Люпина, всё равно не могла просто произнести его тайну вслух.
— Вот и спросите у него, если вам так любопытно! — он сделал шаг в сторону двери, но Минерва не пошевелилась, чтобы уйти с его пути, — выпустите меня, вы не имеете права меня тут держать!
— Послушайте, мистер Снейп, я просто хочу вам помочь…
В этот момент в дверь настойчиво постучали несколько раз и распахнули, не дожидаясь ответа. Снейп только этого и дожидался: в ту же секунду он вихрем пронесся мимо заглянувшего в спальню Бродрика, едва не сбив того с ног.
— Я хотел позвать его вниз, дети собираются играть во что-то, — пояснил её старший брат, проводив подростка задумчивым взглядом.
Минерва махнула на него рукой. Первая попытка узнать от мистера Снейпа хоть что-то закончилась оглушительным провалом. Впрочем, она все больше укреплялась в своих прежних подозрениях, и почти могла сама восстановить случившееся, но ей было необходимо услышать это от него самого, чтобы быть уверенной. Завтра был канун рождества, а значит, продолжать допрос будет в высшей степени неуместно.
— Посмотри, пожалуйста, что он действительно вмести со всеми в гостиной, а не пытается пешком добраться до Хогвартса, — устало попросила она.
Бродрик кивнул — он не мог не услышать хотя бы часть из громкого эмоционального разговора, но счёл правильным не приставать сейчас к сестре с расспросами.
