Училка

      Северус Снейп, по общему решению школьной медсестры и директора, всю неделю провёл в больничном крыле. Когда Минерва появилась, чтобы забрать его, он как раз убирал из тумбочки в потёртую спортивную сумку целую стопку книг. Ей нравилось такое стремление к знаниям, хотя в случае этого юноши оно иногда принимало гротескные масштабы… Так или иначе, Минерва полагала, что на каникулах у него не будет слишком много свободного времени, чтобы предаваться чтению часами напролёт. — Вы готовы?       Снейп не удостоил её ответом. Они вдвоём прошли по странно пустым и почти пугающе тихим коридорам опустевшего Хогвартса. В школе на каникулах оставалось всего четверо учеников и пара преподавателей для присмотра за ними, кажется, в этом году Филиус и молодой профессор Коэн. Мысль о недавнем предложении последнего напомнила Минерве о ещё одной теме, которую стоило обговорить с её подопечным на следующие несколько недель: — Перед выставлением итоговых оценок мы ещё раз обсудили вашу ситуацию с другими преподавателями. Некоторые из них согласились поставить вам за семестр «удовлетворительно», при условии, что вы приложите больше усилий в следующем полугодии. — Мне не нужны поблажки, — буркнул Снейп. — Тогда вам стоит начать заниматься, как в прошлом году. В конце концов, вам скоро сдавать СОВ.       Остальной путь до её кабинета был проделан в молчании. Там Минерва сообщила ему название дома её родителей и протянула баночку с каминным порошком, но Снейп замешкался, хотя и взял щепотку пороха в ладонь. — Вам ещё не приходилось путешествовать каминной связью, — догадалась Минерва, и не стала дожидаться подтверждения, — возьмите целую горсть, сколько влезет в руку, потом киньте его в огонь, шагните внутрь и громко скажите: «Кейтнесс».       Снейп посмотрел на хорошо разожженный огонь с привычной для него подозрительностью, но потом всё-таки выполнил указание и исчез в зелёной вспышке. Минерва взяла свой собственный облегченный заклинанием сундук и последовала за ним.       Когда она вышла из камина в коттедже своих родителей, Северуса уже приняли на этой стороне и начали представлять приехавшим раньше гостям. Её отец уже хлопал его плечу, что мистеру Снейпу явно вовсе не нравилось, но он пока старался держать себя в руках.       Минерва сама поспешила обнять родителей и поздороваться с остальными. — Итак Северус, позволь представить тебе мою семью. Это мой отец, Роберт Макгонагал и мама, Изабель. — Мы очень рады принять тебя в гостях, Северус, — душевно поприветствовал его Роберт.       Это был уже очень пожилой, но по-прежнему сильный мужчина, с почтенной сединой, выдающимися белоснежными бакенбардами и в строгой рясе пресвитерианского священника — видимо, он только недавно вернулся с богослужения и ещё не успел переодеться. Его жена выглядела слишком молодой и слишком свежей, чтобы быть матерью четырёх взрослых детей и бабушкой семи внуков, но за несколько десятилетий их жизни в шотландской деревне даже самые несносные кумушки почти потеряли интерес к её «колдовской» молодости. У неё были длинные, убранные в косу тёмно-каштановые волосы и живые серые глаза. Глаза Минерва унаследовала от неё, но все остальные черты, как внешности, так и характера, почти без исключения получила от отца.       Макгонагаллы вели спокойную размеренную жизнь деревенского пастора с супругой. Маленький приходской дом, который раньше был слишком уж тесен для семьи с четырьмя детьми, был более чем просторен для двоих. Прижимистость Изабель и её умелое пользование магией в быту позволяли им вести комфортную, не обремененную трудностями жизнь в умеренном достатке.       Смешанный брак между волшебницей и магглом был непростым делом, и в своё время между супругами часто случались ссоры по этому поводу, особенно когда дети один за другим начали проявлять магические способности. Роберт все ещё был немного разочарован, что ни один из его сыновей не стал священником, как полагалось по традиции, но спустя столько лет он смирился с этим, и был рад тому, что все его дети нашли своё призвание, трое из них были счастливы в браке и подарили ему уже семерых внуков. Минерва была единственной среди своих братьев и сестры, кто все ещё оставался одинокой.       «Может быть, присутствие мистера Снейпа заставит моих родителей хоть в этот раз не пытаться заставить меня поскорей выходить замуж» — малодушно подумала Минерва. Она не отводила взгляда от своего студента, которого уже представляли её сестре Маргарет и её мужу Ричарду. Мистер Снейп выглядел немного шокированным всеобщим вниманием, но пока вёл себя вежливо. Он растерянно пожал протянутую ему Ричардом руку, второй рукой прижимая к себе свою потертую сумку с вещами, будто кто-то собирался её отобрать. — Это Вильям, он в следующем году пойдёт в Хогвартс, — Изабелл с гордостью представила внука.       Полненький мальчик в бордовом жилете наверняка мечтал расспросить настоящего хогватского студента о школе, но старательно делал взрослый равнодуший вид.       Его сестра Мередит, самая младшая из многочисленных племянников Минервы, изящно исполнила реверанс в своём новом праздничном платье. — Больше никто пока не приехал? — спросила Минерва. — Ангус с семьёй должны быть к ужину, — ответил отец, — но молодой человек наверняка хочет сначала отдохнуть и разобрать вещи. Почему бы тебе не показать ему дом и не устроить его в его комнате?       Изабелл кивнула, ласково положила руку на плечо юноши, увлекая его за собой. Минерва присоединилась: все-таки это был её студент, и она отвечала как за его благополучие, так и поведение. Вильям, переполненный любопытством, тоже увязался вместе с ними.       Они быстро осмотрели первый этаж: кроме небольшой уютной гостиной, там была только столовая, в которой с трудом помещалась вся семья целиком, кухня и кабинет пастора Макгонагалл. Простив обыкновения, Изабелл приоткрыла дверь, позволяя гостю заглянуть в святую святых этого дома: — Здесь в основном маггловские книги, но, если тебе захочется одолжить что-то почитать, Роберт не будет возражать.       Северус Снейп как будто воды в рот набрал, и упорно уставился в пол, не поднимая взгляда ни на что. Минерва вздохнула. Что ж, она и не ожидала, что будет легко.       Вильям хотел во что бы то ни стало показать старшему мальчику двор с качелями и сад, но хозяйка коттеджа правильно оценила его усталость и поторопилась закончить экскурсию на втором этаже. — У нас не так уж много места, поэтому мой старший сын, Ангус, остановится в отеле тут неподалёку. Тебе придётся делить комнату с Гэвином, вы ровесники. Надеюсь, ты не возражаешь?       Во взгляде Снейпа промелькнул протест, но, быстро взглянув на своего профессора, он снова опустил глаза в пол, благоразумно решив не ввязываться в неприятности хотя бы в первый день. Минерва же впервые в жизни была рада, что дети её брата Бродрика учились в Дурмстранге. Может быть, мистеру Снейпу удастся завязать более дружные отношения с Гэвином, чем с собственными однокурсниками. — Это наша спальня, и, пожалуйста, если тебе что-то понадобится в любое время, смело стучись, не стесняйся.       Она назвала по очереди, кто из многочисленных гостей будет занимать каждую комнату на втором этаже. Минерва по дороге успела оставить собственные вещи. Наконец, они дошли до последней комнаты, просторной и светлой, в детстве её делили между собой Бродрик и Ангус, а теперь в ней снова будут жить двое подростков. Когда Изабелл распахнула дверь, Северус застыл на пороге и не двигался, так что остальным пришлось протискиваться мимо него внутрь. — Располагайся поудобнее и пользуйся всем, что здесь найдёшь, — радушно предложила хозяйка.       Зная свою мать, Минерва была уверена, что она припасла для гостей всё, начиная от полотенец и банных принадлежностей и заканчивая бумагой и перьями с чернилами. В комнате друг напротив друга стояли две односпальные, но довольно широкие кровати, покрытые разными стегаными покрывалами — наверняка подарок от Маргарет, которая, в отличии от своей старшей сестры, замечательно умела шить. У каждой из них был свой прикроватный столик с графинами с водой и небольшими светильниками для чтения. В углу стоял громоздкий письменный стол из древесного массива, его дополнял большой встроенный шкаф по левой стене и комод, на котором в вазе стояли живые цветы из маленького парника. — Отдохни немного и спускайся вниз. Ужин будет готов к семи. Вильям, оставь Северуса в покое, вы ещё успеете наобщаться! — и она увела мальчика из комнаты, прикрыв за собой дверь.       Минерва осталась чуть дольше. — Всё в порядке? — спросила она, когда Снейп так и не двинулся с места у входа. Тот коротко кивнул и сделал несмелый шаг вперёд. — Если вам что-нибудь будет нужно, или будут какие-то вопросы, вы можете смело обращаться ко мне, и к любому из взрослых. — Я не буду мешать вашей семье, — отрывисто и еле слышно ответил мальчик.       Минерва вздохнула. Она по-прежнему не понимала, что творится в голове у этого странного, нескладного и неловкого подростка. — Вы вовсе никому не помешаете и, я надеюсь, сами тоже приятно проведёте время. Располагайтесь, пользуйтесь временем, пока не приехал ваш сосед. Вы помните, где находится ванная?       Он бросил в её сторону колючий недружелюбный взгляд и громко швырнул свою сумку в сторону комода. Минерва не стала его отчитывать или ожидать благодарности за гостеприимство, и оставила Снейпа одного.

***

      Ангус, самый старший из её братьев, приехал через пару часов. У них с Минервой с самого детства была особая связь. Свою младшую сестру Минерва любила не меньше, но они с самого детства были поразительно непохожими: Маргарет проводила все свое время за кукольными чаепитиями и рукоделием, была тихой и покладистой и больше всего на свете любила помогать маме на кухне и по хозяйству. Минерва же была не такой. Она также как все в её семье, запоем читала любые книги, до которых могла добраться, но только по ночам, при свете сначала свечи, а потом и собственной волшебной палочки. Днём же её невозможно было удержать в доме — с первыми лучами солнца она мчалась на улицу, строила секретные убежища в соседнем лесу, собирала лягушек и змей на болотах, дралась наравне с соседями-мальчишками, что, конечно, не радовало её мать. Бродрик был всего на пару лет старше и привык считать её раздражающим ребёнком, но Ангус всегда понимал её неукротимую страсть к открытиям, к первозданному буйству шотландской природы, во всему отчаянному и пугающему, что только могла предложить их тихая сельская жизнь.       Неудивительно, что именно старший из братьев и старшая из сестёр оказались в гриффиндоре, хотя Ангус уже был на седьмом курсе, когда Минерва поступила в Хогвартс. Бродрик и Маргарет прекрасно учились в хафлпаффе и оба очень гордились своей принадлежностью к этому факультету. Все в семье с нетерпением ожидали, куда же поступит Вильям. Минерва уже видела в нём настоящего гриффиндорца, но, пожалуй, даже обрадовалась бы, окажись он на другом факультете — все-таки быть тетей и деканом одновременно не так уж просто.       Минерва была рада впервые почти за полгода поговорить со старшим братом и его женой, Мари. Та, впрочем, по свойственной ей привычке почти сразу начала расспрашивать её о «молодых людях» и прозрачно намекать на необходимость поскорее завести хотя бы одного ребёнка. Не будь рядом её мужа и всех остальных родственников, Минерва вышла бы из себя. В конце концов, ей было уже не двадцать лет и такие разговоры, хотя и в то время сильно раздражали её, сейчас были просто неприличны! Но, не желая начинать семейный отдых с ссоры, Минерва как можно вежливей свернула разговор и пересела поближе к отцу, который как раз расспрашивал сыновей Ангуса, Александра, Аллана и Дуглас об их последних достижениях.       К ужину готовились долго, суматошно и шумно: искали достаточно стульев для всех приехавших, шестилетняя Мередит, помогавшая накрывать на стол, разбила целую стопку тарелок и безутешно рыдала, пока её мать не починила их заклинанием, между кухней и столовой курсировали целые процессии из блюд с картофельным пюре, пирогами с фаршем и рыбным супом, наливали в хрустальные графины вино и эль для взрослых и ячменную воду для детей.       Минерва, каждый год успевавшая отвыкнуть от этой предпраздничной семейной суматохи, была в приподнятом настроении. Её мать вместе с Маргарет взяли готовку в свои руки и её помощь вовсе не требовалась, поэтому Минерва разговорилась со старшими племянниками, Дугласом и Аланом, об их успехах на службе. Молодые люди, казалось, успели ещё больше вырасти и возмужать, и с каждым годом становились всё больше похоже на своего отца. Ангус вместе с отцом уже успели открыть бутылочку односолодового виски для особых случаев и неспешно потягивали его, снисходительно наблюдая за женской суетой вокруг себя.       Когда вот-вот были готовы садиться за стол, с лестницы несмело показался Снейп. Он вытянул шею, заглядывая в гостиную с верхнего пролёта, наверняка привлеченный шумом, но не готовый пока спуститься вниз к остальным. Кто-то из мужчин громко позвал его и мальчику ничего не оставалось, кроме как сойти наконец вниз и опасливо присесть на одно из кресел.       «Он привыкнет, — подумала Минерва, — ему даже полезно посмотреть изнутри на жизнь большой семьи». Почему-то она была уверена, что Снейп был единственным ребёнком. И, хотя она на самом деле мало что знала о его собственной семье, из его повадок и внешнего вида у неё всегда складывалось впечатление острого, болезненного неблагополучия. Вряд ли он год за годом оставался бы в школе на каникулы, если бы его дома ждало такое же радостное празднование.       Вскоре они все расселись за дубовым столом — достаточно большим, но все равно, когда завтра приедет Бродрик с семьёй, им придётся потесниться и стараться не размахивать локтями, чтобы не задеть соседа. Во всеобщей суете Минерва оказалась на другом конце стола от Снейпа, но Изабелл уже успела позаботиться о нём, не спрашивая, положив ему на тарелку побольше горячей, свежеприготовленной еды и налив ячменного лимонада. Снейп бросил один жаждущий взгляд на графин с элем, что не укрылось от не одобряющего взора Минервы, но затем принялся молча и быстро есть, глубоко наклонившись над тарелкой.       Когда первый голод утолен, за ужином завязалась беседа. Все уже успели рассказать друг другу главные новости собственной жизни, и разговор неизбежно обратился к единственному новому человеку в доме. Когда Александр, закончивший Хогвартс всего два года назад, обратился к Снейпу, тот вздрогнул от неожиданности и посмотрел исподлобья, явно не рад такому вниманию. — Так значит, ты учишься на слизерине? Как там ваша команда по квидичу, всё также ленятся тренироваться в дождь?       В его словах не было насмешки или презрения, только добродушное любопытство, но Снейп всё равно ощерился, как дикий зверёк, и с видимым трудом произнёс: — Меня не интересует эта идиотская игра.       Его слова были встречены громким, грудным смехом со стороны всех мужчин, только Роберт Макгонагл согласно покивал, всем своим видом показывая, что не понимает страсти к этому странному магическому занятию всех своих детей. На лице маленького Вильяма отразилось глубокое разочарование. — Я уверена, что Северус обращает больше внимания на учёбу, что весьма похвально с его стороны, — поспешила вмешаться Маргарет. Она ободряюще улыбнулась Северусу, но тот только мотнул головой и ответил негромко, но дерзко: — Профессор Макгонагл наверняка собиралась рассказать вам, какие у меня ужасные оценки по всем предметам и в следующий семестр меня перевели только и жалости.       Его слова не шокировали никого за столом. В конце концов, они ничего пока не знали о Снейпе, но вот его нарочно строптивый тон заслужил ему несколько неодобрительных взглядов с разных концов комнаты. Минерва покачала головой: — Не говорите глупостей, мистер Снейп. У вас незаурядные способности и вы вполне способны их применить. Я уверена, вы получите не меньше десяти СОВ, — это преуменьшение, он мог легко заработать и двенадцать, если не четырнадцать, но только если возьмётся за ум.       Снейп вернулся к поглощению своей порции, Изабелл не забывала то и дело подкладывать ему то одного, то другого. Минерва понадеялась, что даже её прямолинейные, как все шотландцы, племянники поймут, что сейчас мальчика нужно было оставить в покое, а не продолжать терроризировать вопросами. Но тут заговорил их отец — уж Ангус-то должен был ещё помнить, как обращаться с угрюмыми подростками! Как и все остальные, он вовсе не пытался его задеть: — Наверное, ты настоящий гений трансфигурации, если моя сестренка такого высокого мнения о тебе.       Эта фамильярность была абсолютно лишней, и Минерва поморщилась от неудовольствия. Конечно, она сама была виновата, она успела объяснить в общих чертах сложившуюся ситуации только родителям, хотя прекрасно знала, что у её братьев не так уж много природного такта, а мистеру Снейпу в его состоянии просто не хватит сдержанности, чтобы проигнорировать несколько бесцеремонных вопросов. — Я ненавижу трансфигурацию, — рявкнул он, столовые приборы печально звякнули о край тарелки, кусочек картофельного пюре слетел с брошенной вилки и приземлился на белоснежную скатерть, — это вообще не наука, а балаганные трюки.       Минерва готова была в ту же секунду осадить его и закончить этот бессмысленный разговор, но не успела вставить и слова, потому что её старший брат нашёл эту дерзость невероятно забавной: — Ну ничего себе! — хохочет он, — Минни, да ты пригрела змею на груди! И какой же предмет тогда отвечает твоим высоким требованиям к настоящей науке? — Ангус, ты ведёшь себя хуже ребёнка! — осадила старшего сына Изабелл, но Снейп уже вскочил с места, непонятно зачем вытащил палочку и затравлено оглядывался, кипя от злости.       Со всех сторон его встречали слегка недоуменные, но добродушные взгляды. Все Макгонагаллы были привычны к таким дружелюбным насмешкам, и не считали это поводом для ссоры. — Хватит! — повысила голос Минерва, — мистер Снейп, сядьте на место и продолжайте ужин, никто не хотел вас оскорбить или обидеть. Я попрошу всех воздержаться от обсуждений Хогвартса — мистер Снейп сейчас гость нашей семьи, а не студент.       Ангус пожал плечами и вернулся к своей тарелке. Снейп несколько секунд простоял, тяжело дыша и явно рассматривая возможности к отступлению, но, увидев, что все остальные мирно продолжили ужин, почти не обращая на него внимания, всё-таки сел на место, хотя к еде больше не притронулся.       После этой вспышки его наконец оставили в покое. Минерва вовсе не хотела поощрять такое отвратительное поведение, но понимала, насколько это внезапное всеобщее внимание было непривычно и оттого неприятно для молодого волшебника. Семья продолжила говорить об обычных повседневных вещах до конца ужина.       Опустевшие тарелки отправились в мойку по мановению палочки Изабелл. Обычно она не использовала так много магии в хозяйстве, стараясь, где возможно, обходится маггловскими средствами, но, когда в доме одновременно собиралось так много народу, небольшое бытовое колдовство становилось просто незаменимым.       Когда все, сытые и довольные, начали перебираться из столовой в гостиную, чтобы продолжить приятный семейный вечер, Снейп явно собирался сбежать в свою комнату, и Минерва готова была позволить ему это сделать ради всеобщего спокойствия. Но её отец успел окликнуть его уже у самой лестницы: — Северус, как насчёт партии в шахматы?       Молодой человек обернулся и показался вдруг очень беззащитным, в своей мятой школьной мантии и успевшими покраснеть ещё во время ужина ушами. — Извините, я плохо играю, — неожиданно смутился он, но Роберт только замахал на него руками: — Ничего страшного, я тоже давно не практиковался! Садись, будем вспоминать вместе.       Они устроились за маленьким журнальным столиком, а вокруг них собралась целая компания из Ангуса и его сыновей. Минерва тоже села поближе, чтобы не допустить повторения недавней сцены (Мередит поспешила забраться к ней на колени).       Снейп и правда играл из рук вон плохо, что было почти удивительно для слизеринца. Ему старались ненавязчиво помогать, давать советы и даже подсказывать целые ходы. Первое время он дергался от каждого комментария, буквально всё воспринимая как атаку, но вскоре немного успокоился, оттаял и даже неумело попытался воплотить в жизнь стратегию, предложенную Аланом.       Партия тянулась долго, хотя с самого начала было понятно, кто победит. Роберт лениво преследовал чёрные фигуры противника по доске, пространно объясняя каждый свой ход и намеренно пропуская множество возможностей для лёгкого мата. Шахматы были другой страстью всех Макгонагаллов, которую с ними разделял и их отец-маггл. — Я надеюсь, ты не откажешься присоединиться к нам на Рождественской службе, — предложил он, когда почувствовал, что их гость, несмотря на ужасную игру, немного расслабился. — Если я не помешаю, — вежливо ответил Снейп. — Ну что ты, как ты можешь помешать. Вы дома не ходите в церковь? — Моя семья не празднует Рождество.       Это равнодушное признание вызвало у всех присутствующих вздох удивления. Роберт даже приподнял с носа очки: — Как это? Ты имеешь в виду, что вы не ходите не службу? Ну, это в наше время не редкость.       Но Снейп покачал головой и отрывисто сказал: — Ханукка. Никакой ёлки, никаких подарков.       Минерва даже устыдилась немного, что совсем не подумала о том, что мистер Снейп мог исповедовать другую религию. В Хогвартсе такие вещи почти не обсуждали. Но её отец не смутился: — А, теперь понимаю! В семинарии я довольно подробно изучал Тору, хотя, уверен, ты знаешь о традициях своего народа больше, чем я.       Северус пожал плечами. Александр уже давно подсказывал ему на ухо каждый ход и, кажется, смог по-настоящему заинтересовать игрой. «А ведь они могли видеть друга ещё в школе — Алекс выпустился только в прошлом году» — подумала Минерва. — Меня не интересует религия. Я вообще не понимаю, почему волшебники должны… — мальчик резко осекся, вовремя вспомнив, что говорит с пресвитерианским священником. Он опасливо поднял взгляд на своего соперника, но вместо возмущения встретил только понимающее, немного снисходительное кивание пожилого мужчины. — Не стесняйся, Северус, в нашем доме ты можешь спокойно высказывать своё мнение по любому вопросу. Я понимаю твою позицию: не только волшебники, но и обычные молодые люди твоего возраста часто отворачиваются от церкви как от пережитка прошлого. Не мне их осуждать. Молодости свойственна безусловная уверенность в своих силах и отрицание любых традиций. Но и религия — будь то христианство, иудаизм или ислам — это не просто набор ритуалов. Религия сформировала нашу культуру, она поддерживала человечество в самые страшные моменты истории и также поддерживает каждого отдельного человека, когда он чувствует себя бесконечно одиноким, сломленным, загнанным угол…       Взгляд Роберта затуманился от глубины и значимости той мысли, которую он высказывал. Снейп выглядел немного не в своей тарелке, но Роберт не стал дальше углубляться в теологическую дискуссию. Александр громко зашептал: — Посмотри внимательно, где находится твоя ладья. — Ну кто так учит! — возмутился Ангус, — Северус, забудь про ладью, лучше смотри на его ферзя. Если он сейчас…       Спустя почти час игра всё-таки закончилась неизбежным с самого начала проигрышем Северуса, но тот, кажется, не слишком расстроился.       Уже ближе к полуночи, когда все давно не видевшиеся родственники наконец наговорились и разошлись по комнатам, Минерва тоже готовилась ко сну, бездумно листая томик знакомых с детства стихов Бёрнса. Она не была уверена, что поступала правильно, позволяя своему студенту самому разобраться в незнакомой для него ситуации и не вмешиваясь до последнего.       Ей не хотелось чрезмерно опекать его — да и мистер Снейп вряд ли отблагодарил бы её за такое отношение. Он действительно был здесь в первую очередь гостем, а не учеником Хогвартса, хотя она и готова была при необходимости использовать свой профессорский авторитет. Её родные могли временами быть чересчур навязчивыми или слишком прямолинейными, но она была уверена, что никто из них никогда бы не обидел юношу.       «Завтра приедет Бродрик, а его дети почти ровесники Северуса. Им найдётся о чём поговорить, и он больше не будет чувствовать себя единственным подростком среди взрослых и малышей» — успокоила она себя. Минерва решила ещё немного понаблюдать — и обязательно откровенно поговорить со Снейпом о случившемся в Хогвартсе при первой представившейся возможности. Этот разговор наверняка не будет простым, но, если уж она взяла на себя ответственность за этого мальчика, её долгом было разобраться в том, что именно так изменило его несколько месяцев назад, и что можно было сделать, чтобы снова вернуть того талантливого, пусть и немного угрюмого, но прилежного юношу, которого она знала четыре года до этого.