Существование

      — Холодно… — подумала Кейт, крепче укутываясь в тонкую толстовку и внимательно слушая, как громко воет жуткая метель за окном.       Девушка спиной прижималась к ободранному временем дивану, силясь согреться. Миленс уже почти не чувствовала пальцев на руках, её ресницы и брови покрылись немалым слоем инея, а на носу и щеках алел румянец, который слегка жёг лицо девушки       Укрытием от такой несносной и холодной поры служила маленькая комнатка на втором этаже, которая являлась единственным местом, где окна остались в сохранности. По этой причине здесь было немного теплее, нежели в остальном здании, из-за чего в комнатушке собрались и остальные сожильцы       Тим разминал заледеневшие пальцы в рваных рукавицах, Брайн тихо дремал на ящиках в углу, укрытых рваным синтепоном, Роудж раскачивалась у противоположной стены, в который раз напевая себе под нос один и тот же мотив, Тоби меланхолично раскусывал свои пальцы до крови. Ещё был день, но вскоре стемнеет и мрачные тени выползут из всех тёмных щелей, словно голодные волки, коих, к слову, в здешних лесах не водилось, как, впрочем, и другой живности. Этот лес, если его можно так назвать, был абсолютно мертвой заснеженной территорией, где ни единой души, кроме известной нам пятёрки.              Их целью было совместно продержаться до весны — таковой указ выдал Тонкий человек. Это казалось проблематичным, так как сейчас только декабрь и «выживать» прийдётся ещё более двух месяцев. Жить вместе довольно угнетающее занятие. Кейт уже трясло и коробило то ли от злости на «союзников», то ли от пронизывающего до костей холода. Парням повезло в плане тёплой одежды больше. Маски, Худи и Тоби были одеты достаточно тепло: драные зимние куртки, кирзовые ботинки с избитыми носами, кое-как, но уцелевшие штаны, пусть и имеющие не совсем хорошее состояние. А она и Роудж лишь в грязных толстовках и осенних ботинках с подошвой, которая долго не протянет и отклеится. С другой стороны, те трое всё же больше люди, а они с ней лишь материальные призраки, которым Тощий человек всё равно не позволит умереть.       Конечно, Кейт не могла говорить за Роудж. Она вообще не была уверенна, есть ли у этого сознание. Сама девушка чувствовала боль от холода, травм, голода, хотя и не умирала. Однажды Кейт выпала из окна на пятом этаже, её позвоночник сломался, и она без сил, подобно трупу, осталась лежать на грязной земле, выплёвывая кровь из пробитых лёгких. По приказу Безликого, Худи донес её до временного укрытия. Целую ночь Кейт металась в агонии, испытывая неимоверную боль. На утро девушка уже бежала по заданию в другой город       Несмотря на это, жизнь её знатно потрепала, подарив множество «подарков»: кожа у неё была рыхлая, лицо покрыто морщинами, под глазами синяки, руки обиты червями венерических вен, редкие чёрные волосы, которые были сбиты в тугие колтуны. Несмотря на это, на фоне остальных прокси она выглядела настолько естественно, что не казалась чем-то инородным. Здесь все её спутники выглядели… не лучшим образом.       Ещё неделю назад снега совсем не было. Теперь же мороз запер их всех вместе в одной комнате, самой теплой из известных им. Особняк, в котором они находились, был невероятно огромным, так что исследовать его полностью не получилось. Первоначально из-за неприязни друг к другу, затем уже потому, что большинство окон были просто на просто выбиты, благодаря чему холодный ветер гулял по длинным пустым коридорам, которые отталкивали своей сыростью и мрачностью, а более жуткий эффект добавляли куски обоев грязного жёлтого оттенка, которые начинали будто оживать при каждом проникновении ветра в помещение.       В главном зале особняка находился старый камин из прочного, но уже побитого годами кирпича, который местами совсем отсутствовал. Однажды Тим пытался его разжечь, порвав ножом картину со стены, коих здесь было много, но дым пошёл не в трубу, а в помещение, так что согреться с помощью него не представлялось возможным.       Так под вяло текущие мысли Кейт стемнело. Комната наполнилась тьмой, густой словно чернила, но Миленс всё равно могла разглядеть проступающие очертания парней и Роудж, которая неподвижно смотрела на девушку — это была их такая своеобразная игра в гляделки, о которой никто никогда даже не договаривался. Они не нуждались во сне, но иногда Кейт казалось, что она засыпает, а бывало такое, что видела и сны. Обычно снилось ей что-то светлое или наполненное воспоминаниями о прошлом. То, что на миг отвлекало её от реального мира, который полон мрачности и серых будней. Почти вся её жизнь да и остальных прокси состояла только в выполнение заданий Слендермена. Будучи под его контролем, никто не имел права на спокойную жизнь. Она принадлежала ему, они не вправе управлять ей. Каждый из них обречён быть рабом до конца своих дней, а кто-то — вечность.       Кейт отвела взгляд от Роудж, чем, собственно, признала маленькое поражение в запланированной только для себя игре. Та удовлетворённо хмыкнула и продолжила возится в углу, как кошка в коробке. Под методичный стук веток мёртвых деревьев о пыльные стёкла, шуршание Роудж и чьё-то тихое сопение, глаза Кейт медленно слипались. По телу разлился ужасный жар, пока мышцы конвульсивно сводило время от времени, и на лбу выступил едкий пот. Голова раскалывалась от тупой боли около переносицы и пульсации в области левого уха.       Через некоторое время Кейт словно забылась болезненным сном. Ей грезилось, как она лежит на прогретой земле, освещённая горячим июльским солнцем. Пахнет скошенной травой и луговым клевером, золотистые головки кашек посыпают её пыльцой, тёплый и приятный ветер мягко треплет ковыль, волнующуюся, словно море, до самого горизонта. От приятного сна, что случалось редко, возвращение в реальность было ещё более болезненным. Так хотелось навеки остаться в этом чудном сне, продолжать также наслаждаться тёплым солнцем, приятным ветром, мягкой травой, которая щекочет тело, простыми словами — наслаждаться тем, что ты живёшь. К сожалению, это желание не выполнимо. Рано или поздно сон исчезнет будто та приятная сказка и снова начнётся реальная жизнь              Слева из-за заколоченных досок пробивался приглушённый желтоватый свет, падая на изуродованное лицо Тоби. Тот уже лежал с открытыми глазами, тупо глядя в потолок, видимо, пытаясь что-то разглядеть. Может быть, парень тоже замечтался о той другой жизни — прекрасной и яркой, где ты свободен и вправе строить свою жизнь так, как душе твоей угодно.       Метель стихла за ночь, и наступил полный штиль. Несмотря на сильный мороз, ощущался он не так, как вчера. Теперь можно было спуститься в подвал особняка за едой. Он позаботился, чтобы здешние обитатели не умерли с голоду: яблоки, чёрствый, но всё же годный для пропитания хлеб, странные консервы без надписей на упаковке. Пищи было действительно много, хоть все это и было заморожено. В подвале стоял такой дубак, что мышцы Кейт, очередь которой сходить за продуктами, свело так, что она едва не упала на пол, покрытый ледяными «сталагмитами». Странные конвульсии происходили с ней всё чаще. Жёлтым ногтем Кейт отковырнула парочку яблок из общей слипшейся массы, и, подумав, взяла кусок хлеба. Она поднялась по каменной лестнице, осторожно придерживаясь за ржавые и не совсем безопасные поручни, и с грохотом прикрыла за собой тяжёлую дверь.       Кейт вернулась к остальным. Они сидели в тёмной ванной комнате, покрытой потрескавшейся плиткой не то белого цвета, не то зелёного. Брайн зачерпнул немного снега с одного из подоконников здания закопчённым чайником и теперь, тихо чертыхаясь, пытался развести небольшой огонек, чтобы растопить снег. Заледеневшие руки плохо слушались его, а отсыревшие щепки и спички плохо горели. Всё это приходилось экономить по той причине, что никому совсем не хотелось ходить за хворостом по морозу и проваливаться в глубокие сугробы, черпая сапогами рыхлый снег, иначе согреться после такого похода будет просто невозможно       Тим сидел у стены и жмурился так, словно ему было очень больно, поглаживая носы ботинок. Тоби было потянулся к пакету, что принесла Кейт, но та утробно зарычала, показывая, что сама распределит принесённое. Тот криво улыбнулся одной стороной и, подняв руки, отошёл в сторону. На второй части лица у него была с мясом выдрана щека так, что виднелись его медленно гниющие зубы, и лицо там не шевелилось, навечно застыв в одном выражении.       Наконец маленький огонек заплясал, пожирая щепки и хворост. Кейт выложила на своеобразную разделочную доску принесённую еду и положила её на пол ближе к костру. Вода растаяла и была разлита по кружкам, на которых были нарисованы не то свиньи, не то кошки. Кейт откусывала от яблока большие куски, чувствуя, как вода из них затекает за воротник, и отпивала горячий варок.       — Сука, ебать! — громко, с неким придыханием, выкрикнул Тоби и его скрутило, словно одержимого, но никто не отреагировал. Все давно привыкли к его приступам, которые можно было встретить довольно часто.       — Завали ебало, недоумок.— мрачно отозвался Тим, переводя взгляд на Роудж в углу.       Та оттащила свою еду в сторону, положила на пол и теперь крайне небрежно её поедала, почти не используя руки, так что крошки хлеба оказались разбросаны вокруг неё. Наевшись, она слизала остатки еды с грязного пола и вышла в коридор, то и дело переходя на четвереньки. Костерок окончательно затух от ветра, что впустила Роудж, и комната медленно заполнялась пронизывающим холодом.

***

      Пока не стемнело, следовало бы разведать больше территории огромного особняка. Пока Роудж носилась по чердаку так, что сквозь щели потолка летел песок и труха, остальные пробирались сквозь завалы старинной мебели, накрытой сероватыми тряпками, но все комнаты были абсолютно пустыми и безжизненными, покрытые толстыми слоями грязной пыли, которую поднимал и швырял ветер.       Однако, в конце коридора была странная запертая дверь из тёмного дуба, оказавшаяся очень прочной. Тоби только через половину часа смог выломать её топором. На удивление, внутри она была почти не тронутой, словно люди просто встали и ушли. В комнате находилась выцветшая книга на резном столике, рядом перьевая ручка, открытая пудреница на трюмо, платье, висевшее на приоткрытой створке шкафа, что рассыпался в труху от времени, не заправленная кровать, на которой лежала высохшая жёлтая мумия женщины в пожелтевшей ночной рубашке. Но самое главное то, что здесь не было окон вовсе, так что ветер не задувал       Они гадали не долго — решено было выкинуть мумию в одну из комнат, а эту занять самим. Всё же здесь хоть немного теплее, и есть кровать.       Отковырять присохший труп от простыней было не просто. Видимо, женщина умерла и гнила прямо на этой кровати, однако связки крепко держали суставы и были на месте. Используя нож, они наконец смогли поднять мумию, пронесли её немного и выкинули в ближайшую комнату. На кровати после неё осталось большое жёлто-коричневое пятно, мёртвые опарыши и сухие волосы, которые Кейт смела на пол. Ей было непривычно работать с кем-то, но выбора не было.       Когда начало смеркаться все разошлись кто куда, так что в выбранной комнате остались сидеть только Тим и Кейт. Она взяла себе жемчужные бусы с шеи мумии, и теперь перебирала их в руках как чётки       Кейт уже осмотрела шкаф и осталась разочарована тем, что ни одной нормальной теплой вещи там не находилось, только сучьи платья и блядские рюшки. Маски сидел на кровати, свесив ноги вниз, то и дело морщась. Наконец он снял тяжёлые ботинки и подтянул к себе стопы. Кейт, смотревшая равнодушно, увидела, что пальцы у него красные, покрытые уродливыми волдырями с геморрагическим содержимым, и кожа отслаивается большими лоскутами.       — Лечить умеешь? — хрипло спросил он.       — Всё равно у нас есть только бинты, спирт… — пожала она плечами приподнимаясь на затёкшие ноги.       Среди вещей Кейт отыскала их чёрную сумку со сломанным замком. Достала грязные бинты, которые бы стоило уже давно постирать где-нибудь (но это позже), и зеленоватую склянку. Кейт подошла к Тиму и присела на колени рядом. Открыв тугую крышку она аккуратно полила на бинты спиртом и, стараясь не лопнуть пузыри, протёрла раны. Тим сжал руками края кровати так, что побелели костяшки. Видимо, сейчас ему было действительно очень больно, но он молчал, и даже дыхание его не изменилось. Кейт замотала ноги достаточно туго, заметив, как растекается на бинтах жидкость.       — Ты в долгу. — мрачно заметила Кейт после окончания операции. Он кивнул, одевая ботинки обратно.       Вечером, когда все собрались в комнате, встал вопрос: кто будет спать на кровати? Долго гадать не пришлось.       — Бля, бля, вот, сука, на. — Тоби протянул дёргающуюся руку, в которой держал маленькую монетку — будем подбрасывать, ебать её в рот.       Они загадали и подбросили монетку, но та выпала из трясущихся рук парня и застряла в щели пола на ребре. Вытащить её не представлялось возможным, как и понять результат, поэтому им ничего не оставалось, как лечь всем вместе. Кейт и Тоби легли с краю, только Роудж свернулась где то в ногах. Это было так странно и неприятно, но Кейт почувствовала, что дрожащее от жгучего холода тело согревается. Она лежала почти на краю, стараясь отодвинутся как можно дальше, вдыхая трупный запах от постели.       Через пару часов Кейт услышала тихое методичное постукивание из глубин дома. Она сползла с кровати, прихватила топор у стены и вышла в коридор, подперев дверь. Её сразу обдало зверским холодом. Обладая хорошим слухом, Кейт быстро нашла источник шума — что-то стучало в закрытую дверь соседней комнаты изнутри. Девушка приоткрыла её, и взору предстала высохшая мумия: она не лежала на полу, а стояла у стены, раскачиваясь из стороны в сторону, и щёлкала зубами, что являлось источником шума. Увидев Кейт, труп сгорбился, челюсть его открылась неестественно широко до самой груди и он двинулся вперёд, бешено вращая руками. Кейт с силой ударила топором по жёлтоватому черепу мумии и та упала, распластавшись на земле.       — Заебала. — прошипела девушка, продолжая размолачивать обухом голову трупа. — хочешь ходить — ходи, только не шуми.       На удивление, кости мумии были прочными, словно из железа, и на них даже трещины не осталось. Только сухая кожа лопнула на голове и от туда полезли странные склизкие жучки. Сорвав свою злость, Кейт ушла, плотно закрыв дверь, и вернулась обратно, как ни в чем не бывало       Уже давно Кейт не спала настолько крепко.