Black heart

В Азкабане строгие порядки, поэтому волшебной палочки я лишилась сразу по прибытии в это Мерлином забытое место. Обидно - тут и так из развлечений только фирменные кошмары от дементоров, так даже хоть немного поупражняться в магии нельзя. Меня из-за этого уже долгое время преследует нагоняющая неприятные чувства мысль, что я растеряла свои волшебные навыки. Признаюсь честно - для меня это одна из худших вещей, которые только могут случиться в жизни. Я слишком привыкла быть великой волшебницей и тем больнее будет падать вниз по моральной лестнице, если вдруг окажется, что мои силы уже не те, что раньше. Впрочем, негатива тут и так хватает, поэтому я стараюсь не думать об этом. Вместо навязчивых страхов переключаюсь на тщательное повторение в мыслях всей известной мне теории магического дела. Особенное внимание уделяю по привычке разделу тёмной магии, особенно меня привлекающей. Я всегда старалась узнать как можно больше, но делала это только ради того, чтобы в нужный момент блеснуть своими знаниями в реальной практике. Я всегда стремилась становиться лучше в области магии изо дня в день и сейчас полное бездействие и вероятная деградация очень меня угнетают. Я всю жизнь работала на то, чтобы доказать всему волшебному миру, что я не хуже других, а, напротив, намного, намного лучше. И где я сейчас? В чёртовой клетке, которая ограничивает в мою свободу и все мои возможности. Но я слишком долго стремилась стать той, кем стала, чтобы откатиться назад с пути волшебного развития, поэтому я должна делать всё, чтобы сохранить свой потенциал. Я как раз тщательно вспоминаю все мельчайшие подробности исполнения моего любимого заклинания - Круцио. Я не помню с каких пор мне стало так приятно доставлять людям боль. Во всяком случае сейчас мне кажется, что так было всегда. Но не это важно, а то, что я не должна потерять ни малейшего своего волшебного навыка и должна положить все силы на сохранение своих магических возможностей. Во время повторения магической науки чувствую привычный холодок где-то под кожей. Ну да, конечно, вот и они - дементоры собственной персоной. За последние дни они не сильно меня мучили, поэтому я без страха подхожу к решётке. "Чем раньше они добьются своего - тем быстрее уберутся отсюда", - успеваю подумать я и падаю в водоворот темноты. *** Андромеда появилась в жизни семейства Блэк, когда мне было восемь, и уже тогда стало понятно, что в ней скрыт огромный магический потенциал, хотя та форма, в которой он выражался, родителей отнюдь не радовала. Как только крошке Меде исполнилось два месяца, её магия дала о себе знать - вокруг малышки так и рассыпались золотистые искры, напоминающие светящуюся цветочную пыльцу. Когда она улыбалась, казалось, что вокруг неё играют солнечные лучики, а если ей приходилось смеяться - это она делала тоже довольно часто - рядом распускались всевозможные цветы. Даже когда моя сестра плакала, все вокруг почти совершенно отчётливо могли видеть маленькие звёздочки, тревожно мерцавшие над малюткой, словно сигнал о помощи или просьба обратить на маленькую волшебницу внимание. Я восхищалась магией своей сестрёнки. Честно говоря, я восхищалась и ей самой - этой очаровательной малюткой с пухлыми ручками и милыми ямочками на щеках. А ещё у меня всё время было тревожное чувство, что её здесь сломают. Я не понимала, что с ней не в порядке, но по поведению родителей видела, что с Андромедой что-то определённо не так. При этом малышке Меде уделялось гораздо больше внимания, чем мне или Нарциссе, но было видно, что маму и папу мучает вопрос - что делать с этим ребёнком. Мне очень хотелось во всём разобраться, но, разумеется, никто не воспринимал меня всерьёз и, чтобы хоть на шаг приблизиться к столь желанной информации, мне приходилось всё время подслушивать и подглядывать, собирая эту самую информацию по крупицам. В один такой вечер я подошла к кабинету отца. Не знаю, зачем я вообще сюда направилась - детям семейства Блэк запрещалось заходить в этот кабинет. Скорее всего, мне просто хотелось почувствовать себя частью семьи, хотелось, чтобы кто-то сказал мне доброе слово, возможно даже погладил по голове. Об объятиях я не смела мечтать - знала, что мама считает это верхом вульгарности и строго запрещает нам обнимать кого либо. Кажется, я не разговаривала с родителями к тому времени уже несколько дней - их последнее время занимали только дела поместья и моя сестра Андромеда. Возможно поэтому я осмелела настолько, что протянула руку к массивной двери в попытке толкнуть её и зайти к отцу. Однако, моя рука остановилась на пол пути, когда я услышала, что в кабинете ведётся разговор между мамой и папой на повышенных тонах. Я замерла, боясь даже дышать, чтобы не выдать своего присутствия, и внимательно прислушалась. - Как ты не понимаешь, дорогой - над этим ребёнком словно тяготеет проклятье!, - взволнованно говорила мать. Её голос немного дрожал, выдавая её крайнее беспокойство, - До рождения Андромеды в семье Блэк рождались только великие маги, которые с детства брали на себя смелость изучать тёмную сторону волшебства. А она?, - мама шумно вздохнула и продолжала уже чуть тише, заговорщическим шёпотом, - Подумать только! Она от природы светла, как ясный рассвет. Если бы я лишилась чувств во время родов, я была бы уверена, что ребёнка подменили, но я всё осознавала в эти трудные минуты и просто в замешательстве - как могла моя дочь родиться такой! Отец всё это время молчал, внимательно слушая свою супругу. Заговорил он не сразу, но по его голосу я могла догадаться, что ему тоже далеко не всё равно, хотя и владел собой он куда лучше моей матери. - Милая, я полностью солидарен с тобой в этом вопросе. Однако, я не вижу причин особенно беспокоиться - с должным воспитанием, которое мы, несомненно, дадим Андромеде, её магия войдёт в более верное русло. Мама попыталась что-то сказать, но отец не дал ей этого сделать, продолжив: - Да, дорогая, Меда пока ещё - просто ребёнок, а у детей, как известно, крайне пластичное сознание. Они податливы, словно размягчённая глина. И, как мягкий материал под искусными руками, их характер легко создать под влиянием верного и основательного воспитания. А где появится твёрдый стержень характера - там проявит себя должным образом и магия волшебника. Мама снова только было издала звук, как отец начал вновь. - Я уже подобрал несколько достойных гувернанток из волшебного мира - искуснейших тёмных волшебниц и прекрасных учителей, знатоков своего дела. Разумеется, я и сам буду принимать участие в обучении нашей дочери, и я уверен, что все усилия окупятся нам сторицей. Главное - потенциал. У Андромеды магия проявилась рано и проявилась сильно - это дар нашей семье и мы не имеем права упустить шанса направить эту магию в выгодное нам русло. Кажется, матери больше нечего было сказать. А отец резко перешёл на другую тему, от которой у меня засосало под ложечкой и подогнулись колени. - Гораздо больше меня волнует не Андромеда, а наша старшая дочь - Беллатриса. Я стала единым слухом, когда речь зашла обо мне. - Как ты знаешь, милая, - продолжил отец, - В семье Блэк магия просыпалась у детей самое позднее в шесть лет, - папа сделал паузу, - Однако, Белле уже идёт девятый год, а её волшебная сущность до сих пор никак себя не проявила, - я не видела отца, но почувствовала, как он сурово сдвинул брови к переносице. - Ох, милый, - трагически прошептала мать, - Ты же не думаешь, что..., - кажется, маме не хватало духу закончить свою мысль. - Что наша дочь, - голос отца звучал глухо и готов был сорваться в любую секунду, - Что наша дочь, - повторил папа, тоже не желая произносить страшного слова, - Сквиб?, - наконец закончил отец. В мой позвоночник словно вбили ледяной железный штык, стало трудно дышать. Я выучила расы всех людей этого мира, как только научилась понимать хоть что-либо в этой жизни и ещё тогда решила для себя, что родиться сквибом - худшее, что только может случиться с тобой в жизни. Я пыталась найти свою магию с тех пор, как узнала о её существовании. Я старалась, очень старалась, повторяя заклинания за взрослыми, пытаясь черпать силы из семейных реликвий, самого поместья, природы, эмоций, волшебных предметов и других людей, но тщетно - магия спала глубоко во мне. Если она вообще у меня была. Раньше эта мысль как то не приходила мне в голову - я была уверена, что если ты принадлежишь семье Блэк, то ты априори становишься великим магом с самого рождения, но сейчас осознание того, что я могу не быть волшебницей, окатило меня с ног до головы, как ушат ледяной воды, холод которой проникает в каждую клеточку кожи и заставляет сердце, замирая, пропускать удар за ударом. Я стояла под дверью кабинета, как оглушённая - не слышала ответные реплики матери и вообще плохо осознавала происходящее. Только через несколько минут мне удалось сконцентрироваться, и я прислушалась вновь. - Ох, мы не сможем перенести такого позора!, - в отчаянии заламывала руки мать, - Это погубит репутацию нашего рода, которую наши предки строили веками! И всё из-за одной нелепой девчонки, которая никак не может найти в себе хоть каплю волшебства! - Да... ситуация сложная, - задумчиво произнёс отец, - С Беллатрисой занимаются лучшие маги-учителя, которых мы только смогли найти, но дальше тех наук, которыми в состоянии овладеть и маггл, дело не заходит. Раздался горестный всхлип - кажется, у мамы сдавали нервы. - Послушай, - жёсткий тон отца слегка потеплел и, готова поклясться, он прикоснулся к плечу жены, что позволял себе крайне редко, - Ещё не всё потеряно. У нас есть ещё около двух лет, чтобы пробудить в Беллатрисе магические силы. Время, которое дано до начала приглашений в школу магии и волшебства. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы наша старшая дочь стала достойным магом. - А если нет?, - дрожащим голосом спросила мама. - Значит, тогда у нас только две дочери, - строго отрезал отец. Больно было так, что я согнулась пополам, пытаясь унять жжение в груди. Кажется, я слышала, что есть такое запретное заклятие - Круцио - причиняющее невыносимую боль, и в ту минуту мне казалось, что кто-то исподтишка применил это заклинание на мне. В виске пульсировало от невыплаканных слёз и я слышала голос отца как сквозь звуковую пелену. - Если Беллатриса действительно окажется не магом, никто не узнает больше о её существовании - мы запрём её ото всех и со временем люди о ней забудут. - Ты прав, дорогой, - задумчиво отвечала мать, - Ты совершенно прав. Мне хотелось закричать так, чтобы меня услышал весь мир, хотя на самом деле я хотела, чтобы меня услышали только два человека в этом мире - мама и папа. Но я понимала, что это вряд ли станет когда-нибудь возможным. Не видя дороги, я побрела вдоль по коридору, а потом вниз по лестнице. Отчаяние накрывало меня с головой и я даже не заметила, как оказалась в просторной десткой. Нарциссы здесь не было - видимо, играла во дворе. У Цисси магия проявилась накануне перед её пятилетием - она смогла восстановить надтреснутый витраж на одном из стрельчатых окон. После этого сестра обнаружила в себе феноменальные способности к магическому созиданию и восстановлению - не самая великая магия, но родители, очевидно, были и этому рады. Сбоку от меня послышался весёлый детский смех. Я обернулась к Меде, лежавшей в своей кроватке и тянувшей ко мне с улыбкой свои крошечные ручки. Почему то это действие невинного ребёнка стало для меня последней каплей - я упала на пол и безудержно зарыдала, стуча кулаками об пол, пока не заболели костяшки. "Почему, почему, почему всё так несправедливо?", - билось у меня в голове. "Почему мои сёстры без усилий обрели свой волшебный дар, а я, стараясь изо всех сил, не получаю ни грамма магии? Это нечестно! Нечестно!", - с каждым словом в груди делалось всё больнее, а удары кулаками были всё яростнее. Андромеда перестала смеяться и притихла в кроватке. Когда отчаяние начало понемногу меня отпускать, я увидела, что надо мной сияют звёзды. Возможно, моя маленькая сестрёнка так хотела меня хоть немного порадовать, но в моей душе вскипела безудержная злость. - Да катись ты со своими звёздочками!, - зло бросила я сестре и выбежала из комнаты. Остаток дня я провела под раскидистым дубом на заднем дворе поместья - я пыталась вызвать в себе хоть малейший всплеск магии, хоть что-нибудь. Я чётко уяснила для себя, что без волшебства я никто, что ко мне будут хорошо относиться, только если я оправдаю все ожидания. И я пыталась, я правда пыталась. Изо дня в день я изнуряла себя до полубессознательного состояния попытками вызвать в себе волшебство. Я занималась с моими учителями так усердно, как могла, и занималась дополнительно сама, пропадая то в семейной библиотеке, корпя над книгами заклинаний, то на заднем дворе, который стал для меня своеобразной тренировочной площадкой. Когда мне исполнилось девять, а магии во мне всё ещё не было, я стала замечать, насколько холодно относятся ко мне родители. Они и раньше не отличались теплотой, лаской и пониманием, но сейчас они словно упорно воздвигали между мной и всеми остальными членами семьи высокую непробиваемую стену, за которой я должна была исчезнуть навсегда. С каждым днём мне становилось всё страшнее оказаться отрезанной от всего мира, а Андромеда, между тем, изо дня в день радовала родителей преобразованиями своей магии, да и Нарцисса делала определённые успехи в волшебстве по мере своих сил. Мне это казалось ужасно несправедливым, а от бессилия что-либо изменить хотелось рвать и метать. Я стала дёрганой, нервной и очень замкнутой. Я одновременно хотела привлечь к себе внимание, доказать, что я тоже на что-то гожусь, и вместе с тем старалась не сталкиваться ни с кем, чтобы в очередной раз не испытывать унижения от того, что я хуже любого из членов моей семьи. Моя магия проявилась благодаря усердным тренировкам к десяти годам и, кажется, родители с облегчением выдохнули. Однако никто не стал ставить меня выше, чем раньше. Я понимала, что останусь изгоем до конца своих дней, но была полна решимости изменить это, стать великой волшебницей и доказать всем, что они ошибались и я тоже чего-то стою. *** Темнота воспоминаний отпустила меня так резко, что я оступилась и сделала два неловких шага назад, чтобы избежать падения. Я не любила это воспоминание и всегда старалась засунуть его в самый дальний уголок своего сознания. Я понимала, что оно в довольно большой мере определило мою будущую жизнь, также как понимала и то, что благодаря тем жутким пережитым минутам под дверью отцовского кабинета, я получила мотивацию развиваться и становиться сильнее и искуснее в магии изо дня в день на долгие годы вперёд. И всё же мне снова было больно. Я замерла на несколько секунд, чтобы справиться с тёмным чувством в грудной клетке, которое обжигало своей разрушительной силой. Обуздав, наконец, свои чувства, я устало опустилась на холодный пол - дементоры высасывали энергию из моего тела с потрясающим успехом и какое-то время после каждого их визита я чувствовала себя совершенно выжатой как морально, так и физически. Я начала размышлять: с одной стороны я прекрасно понимала, что доказала всем уже гораздо больше, чем того ожидала и осознавала, что тем, кому я хотела это доказать, уже ничего ни от кого не нужно. Да, наверно, и никогда не было нужно, если задуматься. Во всяком случае не от меня. Я невесело усмехнулась. Несмотря ни на что, мне ещё ни разу в жизни не довелось почувствовать себя удовлетворённой своими успехами в волшебстве. Меня ни на секунду не покидала мысль, что я от рождения Блэк, а значит должна быть сильной настолько, насколько это вообще возможно. Я знала, что должна быть достойной продолжательницей рода Блэков и готова была ради этого на всё. А ещё я чувствовала, что у меня ещё появится шанс доказать всему миру, что меня не стоило списывать со счетов, ой как не стоило.