«Переиграть нельзя оставить»

Время нахождения на Олимпиаде летело с немыслимой скоростью. Часы сменяли минуты, недели сменяли дни. Подготовка к основным выступлениям не давала расслабляться ни спортсменам, ни их тренерам. Сказать наверняка, получал ли кто-то из них радости больше, чем усталости, увы, невозможно. Дни, проведённые перед командными соревнованиями близились к завершению. Оставалось всего каких-то 12 часов до выступления сборной России. Сил не оставалось ни у кого, все они были растрачены на тренировочных прокатах, а потому, ребята довольно расслаблено проводили время перед стартами. Кто-то отдыхал в номере, кто-то гулял по Олимпийскому городку. Одиночницы же отправились на ужин в местный ресторанчик в соседнем корпусе. Кормили там, надо сказать, не особо шикарно, но довольно сытно и питательно, оттого наставники тщательно следили, чтобы ни одна из девочек не пропускала очередного приёма пищи. За ужином: Женя тихо сидела в самом дальнем углу, мерно ковыряя вилкой в тарелке с овощами, буквально размазывая содержимое по керамике. Аппетита у неё не было от слова совсем, а смотреть на однообразную еду изо дня в день ей порядком поднадоело. Нет, она конечно же всегда придерживалась правильного спортивного питания, но всякий раз внутреннее желание съесть чего-нибудь вредного давило на мозг. А в нынешней ситуации, брюнетка готова была поклясться, что злосчастные овощи она с удовольствием бы променяла на гору запретных шоколадных конфет, смачно запиваемых такой же запретной колой без сахара. - Кх-кхм! Я тебя не сильно отвлекаю?! - раздался приятный мужской голос где-то напротив - Может ты всё же поешь? Женя нехотя подняла глаза, с трудом отрывая их от точки, которую пилила в столешнице почти целый час, и с выражением лица, полным потерянности и безразличия посмотрела на подошедшего к её столу Дудакова. - Жень, могу я присесть? - Конечно, садитесь. - Женя не пыталась сопротивляться. Сергей не казался ей человеком злым и подлым. Наоборот, она очень трепетно относилась к нему, ведь он многому её научил, а его поддержка и мудрые советы всегда приносили ей некоторое облегчение и пользу. - Почему ты опять сидишь одна? Алина совсем без тебя чахнет. Вы же вроде дружили, у вас все хорошо? - Все хорошо. - проговорила Медведева и уставилась на свою тарелку. - Женёк. Я может лезу не в своё дело, но я всё же скажу, а ты послушай, просто послушай, можешь даже не принимать мои слова всерьёз, но хотя бы вслушайся. - Сергей немного выдохнул и продолжил - Я знаю тебя много лет. И все эти года я видел тебя абсолютно разной. Совсем малышкой и уже взрослой. Абсолютно доброй ко всему миру и абсолютно рассерженной на всех, и даже саму себя. Заплаканной, упёртой, сияющей и дарящей свою улыбку, местами заносчивой, но всегда преданной делу и близким. Ты росла на моих глазах, и я наблюдал тебя разной. Но такой, как сейчас - вижу тебя впервые. - Мужчина грустно вздохнул - И это, честно говоря, меня пугает. Это ведь, пожалуй, самые главные дни в твоей и даже моей жизнях. А вместо улыбки и стремления порвать здесь всех, я вижу лишь то, что ты закрылась и от запала огня в твоих глазах остался лишь сизый дымок. - Сергей поднял взгляд на Женю и замолчал. Вокруг столика на несколько минут повисло тяжёлое молчание. Тренер молча наблюдал за тем, как Медведева, словно прокручивая в своей голове шестерёнки и пытаясь сложить слова в предложения, бегала глазами по поверхности стола. - Вы когда-нибудь любили? - Что прости?! Да, конечно! Мне ведь уже почти полвека…- от неожиданности вопроса Сергей немного потерялся. - Нет! Вы не поняли! Вы любили когда-нибудь взахлёб?! Так, что вы точно знали, вот он, именно вам предназначенный человек, и ни с кем другим вам просто не суждено?! Сергей Викторович впервые смотрел на «такую» Женю, глаза которой были чернее чёрного, и смотрели не в глаза собеседника, а словно куда-то глубже, в душу, туда, где хранятся самые сокровенные тайны и самые острые ножи. - Знаешь Женечка, я редко кому об этом говорю вот так, на чистоту. Любил! И ты наверно думаешь, что и меня любили в ответ?! Увы и ах… - Тогда что для вас хуже?? - Женя продолжала открывать в человеке напротив все то, что было ей так необходимо - Чтобы любовь была не взаимной? Или наоборот - взаимной, но вас бы предали, и продолжали врать в глаза, получая вашу бесконечно сильную любовь, взамен топча её своими «грязными сапогами»?! Дудаков окончательно заблудился в мыслях. Он совсем не ожидал, что столь юная на его взгляд девчонка, у которой впереди целая жизнь, наполненная искренней радостью, первой влюблённостью и неиссякаемыми целями, мечтами и планами, уже сейчас, так по-взрослому повествует о разбитом сердце, будто прожила на этом свете куда больше, чем пол жизни. - Я даже не знаю, Жень. Мне правда нечего тебе ответить. Но у меня есть для тебя совет. Он может показаться тебе полным бредом старого тренера, но может быть все же поможет. - Мужчина положил руку поверх руки фигуристки и чуть наклонившись над поверхностью стола произнёс - Быть может твой человек поступил так, как это было бы лучше в той или иной ситуации?! Ведь не всегда то, что делают люди - делается на зло или чтобы принести боль тому, кого любишь. Зачастую любимые поступают определенным образом ради нашего блага, а нам кажется, что это неверно и могло бы быть иначе. Просто поговори с тем, кого любишь. Выслушай и постарайся понять вторую сторону. И, возможно, все не так страшно, как кажется, и боль от ситуации, которая виделась тебе под углом предательства, перерастёт в понимание и благодарность, за то, что может быть на самом деле принесло куда-больше пользы. Мужчина поднялся и подойдя к сидящей фигуристке похлопал ту по плечу. - И с Алинкой все-таки хоть поговори. Девчонка который день места себе не находит, думает что ты перестала с ней дружить. И вот ещё что! Помни - ты сильнее, чем тебе кажется, и даже если весь мир скажет «не получится», ты возьми и сделай! Вопреки всему! Дудаков удалился. А его слова плотным осадком засели в голове Жени. Ночь перед командником. Медведевой совсем не спалось. Она кругами ходила по номеру, то и дело переключая надоевшую музыку в наушниках. Слова тренера все никак не выходили из головы, не давая при этом спокойно полежать или посидеть даже пару минут. Девушка то и дело перекладывала туда-сюда свои вещи на столе, расправляла, а за тем заправляла, не выполняющую сейчас своих прямых функций, кровать, брала в руки книгу, открывая её на странице, на которой остановилась, но моментально закрывая, ибо сил читать не находилось. Она полностью погрязла в собственных размышлениях, не заметив, как своим шорохом разбудила соседку по комнате. - Жеееееень! - больше жалобно, чем недовольно протянула Загитова. - Ложись уже спать. Тебе ведь завтра катать, да и ты знаешь сама, как важен даже небольшой промежуток сна. Медведева швырнула отключённые наушники на кровать и злобно глядя на Алину удалилась за дверь. «Ну приплыли! Ненормальная!» пробурчала под нос засыпающая фигуристка и повернулась на другой бок. Брюнетка же вылетела из номера, даже не заметив, что в холле стояла та самая белокурая причина её любовных терзаний. - Медведева! А ну стоять! - довольно чётко и резко проговорила Тутберидзе почти на весь этаж. - Живо ко мне! Жене ничего не оставалось, как поступить с точностью до наоборот, и метнуться в сторону общего санузла в противоположном конце длинного коридора. Разговаривать на и без того измотанных нервах ей совершенно не хотелось. Блондинка громко выдохнув тут же недовольно последовала за ней. Зайдя в небольшое помещение, женщина сразу догадалась, что эта маленькая своенравная засранка находится в самой крайней кабинке, несмотря на то, что две другие дверцы были плотно закрыты. Она понимала, что в столь позднее время вряд ли кто-либо еще будет посещать общую уборную, ведь куда проще и быстрее будет сходить спросонья в туалет собственного номера. Немного помешкав Этери подошла к двери и слегка наклонившись ближе, словно кто-то чужой мог подслушать их разговор, обратилась к подопечной. - Женя. Ну что с тобой такое?! Ты который день избегаешь меня. Совсем перестала есть и спать. Ты ведь знаешь, мне это очень не нравится. Я переживаю за тебя! - женщина старалась говорить размеренно, дабы не напугать Женю и максимально расположить на диалог. Прошла минута. Девушка молчала. - Жень. Ну поговори ты со мной! Прошу тебя. Ты ведь не только меня изводишь, но и себя саму. А ещё Алину, которой достаётся, кстати говоря, за двоих! Тренер не хотела как-то обидеть или уколоть Медведеву своими словами. Она лишь надеялась вразумить свою чемпионку, чтобы та не выплёскивала свои эмоции на всех, кто попадался под горячую руку. Но сделала тем только хуже. - Алиночку жалко?! За двоих получает, бедная?! Ну так идите, пожалейте, приласкайте. Вы же умеете, уж я то знаю. Спать с чемпионками это Ваш разряд, ведь бывшие чемпионки Вам не годятся. Ах да, только не выкидывайте после проигрыша в мусорку, как старый утиль, а то ваша мисс «малышка-нежность» не переживет такого подвоха. - Женя горько усмехнулась, утыкаясь лицом в собственные колени. - Вам стоило выбирать фаворитов правильно изначально, чтобы потом не приходилось вот так унижаться, приходя сюда, выпрашивая разговор! У женщины перехватило дыхание. Это был настоящий удар. И кажется, он сейчас пробил ей рёбра, размозжив при этом лёгкие и сердце, отнимая последний кислород, и сбивая и без того нарушенный сердечный ритм. Слова в голове резко растворились, и все, чего хотелось блондинке больше всего, это упасть на холодный кафель и разрыдаться, так громко и откровенно, чтобы о её боли услышал весь мир. Она не понимала, как её девочка могла сказать ей такое, но тем не менее, каждое слово, услышанное сейчас, как раскалённое клеймо, опало на нежно раскрытую для брюнетки душу наставницы. Но теперь, все, на что хватило сил - покинуть уборную, непривычно тихо закрывая за собой дверь, и пронестись до номера с бешеной скоростью, дабы не дай бог никто не увидел этой бесконечной женской слабости. И как только дверь тренерского номера захлопнулась, Этери упала на колени и закрывая лицо руками тихо заплакала. Так же тихо, как плакала в эту секунду Женя, в туалетной комнате на другом конце этажа…