Всадник не был обезглавлен

Нельзя точно сказать, на какой исход этого отчаянного шага надеялся Морис. Он, разумеется, был готов принять удар возможного отказа, а может и пожизненного отвращения. Кассий всегда был непредсказуем, особенно когда хорошенько прикладывался к бутылке-другой, в его действиях чаще прослеживались импульсивность и надменность, нежели здравый смысл. Даже сейчас, это ведь невероятно безрассудно отвечать на поцелуй своего соперника, человека, к которому положено не испытывать ничего, кроме слепой ненависти. Мустангер, честно говоря, был глубоко поражен не столько взаимностью, сколько инициативой, проявленной Колхауном. Пусть сейчас они уже вошли в деревянную хижину, пусть опустились на несколько шкур мустангов у самого входа, пусть Кассий вновь сидит на коленях у Джеральда, попутно снимая с него одежды, в памяти мустангера еще остался образ капитана, скачущего на лошади. Свистящий навстречу холодный воздух не смог согнать румянец с покрасневших ушей и шеи, отросшие волосы развевались и словно струились по ветру короткими темными локонами. Время от времени их взгляды пересекались, в обоих отчетливо читались желание и нетерпеливость, окутанные нежной, трепещущей привязанностью. Каждый раз прикасаясь к чужой оголенной коже губами, и слыша тихие выдохи, из глубин памяти всплывали на поверхность темные, вязкие, опутанные липким страхом воспоминания о самом первом их разе, который Кассий не помнил, считая все, что тогда случилось надругательством. Зарывшись пальцами в темные волосы и чуть оттянув голову Колхауна назад, Морис прижался к открытым ключицам и шее, заставляя неприятное, гложущее чувство вины скрыться в пучине накатывающего волнами возбуждения. Ему было мерзко, противно от самого себя. Казалось, вот оно - то, чего он так жаждал, так невероятно желал, то, о чем он фантазировал в интимном одиночестве. Но Морису было стыдно взглянуть в Кассиевы чистые, наивные глаза, поэтому отводя взгляд на его стройное тело, Джеральд находил томное, хрупкое успокоение в глубинах своей души. Кассий все еще оставался в своей белоснежной рубашке - у него попросту не было возможности скинуть ее на пол к остальным вещам: как только Колхаун пытался снять ее наконец с себя, Морис моментально перехватывал его руки за запястья, кладя их на свои плечи. Кассий считал, что у мустангера странный фетиш - совершение полового акта в одежде, или желание видеть своего партнера не полностью раздетым является признаком смутного доминирования. Внезапно почувствовав, как его поднимают в воздух, отставной капитан запаниковал, усиленно цепляясь за спину Мориса и обвивая ноги вокруг его талии. Джеральд перехватил Кассия поудобнее, сжимая в ладонях его ягодицы. Колхаун с непониманием уставился в глаза ирландца. Тот будто избегал встречного взгляда. Внутри что-то больно кольнуло. Дождавшись успокающего поцелуя, мягкого и слегка терпкого, капитан наслаждался теми несколькими секундами в крепких объятиях мустангера. Ощущая сильные, мускулистые руки на бедрах и упираясь пальцами в не менее твердую от постоянных нагрузок грудь, капитан трепетал и плавился, упиваясь и захлебываясь собственным (пусть слегка подпорченным и отдающим разочарованием) удовольствием. Уложив любовника на кровать, Морис наклонился к самому его уху и прошептал, гладя выпирающие под тканью позвонки: - Вы не против? Кассий покраснел не столько от робости сколько от возмущения. - Если б был против, то не лежал бы здесь как распоследняя шлюха. Прохладные руки Джеральда поползли под рубашку, нащупывая соски Колхауна, быстро затвердевшие от размазанных, легких, невероятно возбуждающих прикосновений. Мелко подрагивая и хватаясь за мятые простыни, Кассий выдохнул: - Позвольте мне снять рубашку, тут невероятно жарко. Морис, пожалуйста. - Раз вы так просите, я дам вам добро, если вы кое-чем мне отплатите. Пусть капитан и не видел лица Джеральда в этот момент, интуиция подсказывала, что сейчас мустангер невероятно доволен собой и своей сообразительностью. - Что вам угодно? - Вставайте на колени. Уже через несколько секунд Кассий стоял на полу, держа в руках стоявший колом член Мориса и с недоумением глядя на этот агрегат. - Я убежден, вы знаете что делать. - может, увидев неуверенность и испуг во взгляде партнера, мустангер смягчился, проведя рукой по мягким капитановым волосам, - Не волнуйтесь. Я буду подталкивать вас в нужном направлении. Следующие несколько мгновений растянулись на несколько часов, пока Джеральд тяжело дышал, положив ладонь на затылок Кассия. Глаза благодарно вбирали в себя и бережно откладывали в долгосрочной памяти образ невероятно сексуального, неопытного, робкого Колхауна. Сначала осторожно взяв фаллос тонкими пальцами, Колхаун лишь поцеловал головку, слегка проходясь по ней самым кончиком языка. Подняв глаза вверх и встретив лишь похотливый, затуманенный взгляд, Кассий решительно взял в рот сразу половину члена, стараясь не касаться его зубами. Сумев протолкнуть его еще немного дальше в глотку, Колхаун закрыл глаза и устроился поудобнее, изо всех сил стараясь подавить рвотный рефлекс. - Еще... Ха... чуть-чуть. Властная рука взяла его за загривок и скоро уткнувшись носом в лобок, Кассий усиленно держал рот открытым. Понемногу привыкнув к новым ощущениям инородного объекта в своей гортани, Колхаун начал двигать головой взад вперед, иногда помогая себе пальцами. - Используйте язык. Словно послушная псина, капитан пустил в ход свою гибкую мышцу, чувствуя как капля слюны потекла от уголка губы к подбородку. Теперь самый кончик его языка скользил по сеточкам взбухших вен, встречающихся тут и там небольшими островками на возбужденной плоти. Иногда Кассий проходился шершавой слизистой оболочкой по всей длине стояка, обволакивая его прозрачным слоем слюны и слушая громкие, басистые стоны, раздававшиеся где-то над его головой. Морис с наслаждением наблюдал за Колхауном, и пришел к выводу, что капитан совсем не такой невинный как кажется на первый взгляд. Это либо далеко не первый его раз, либо у него есть  прирожденный талант к таким вещам. Усилив хватку на загривке, Джеральд начал надавливать на затылок, заставляя Кассия двигаться быстрее и ритмичнее, принуждая брать глубже и глубже. Слушая приглушенные и еле слышные стоны любовника, Морис, каждой клеточкой тела предчувствуя скорую разрядку, прижал губы Колхауна к самому основанию своего фаллоса, вскоре взорвавшегося белесым фонтаном густой жидкости. Глухо рыкнув, сквозь пелену возбуждения, он не мог не заметить, как очаровательно с одного плеча Кассия сполз рукав рубашки, пока по щеке пробежала крохотная слезинка. - Прокашляйтесь. Может, воды? - Морис обеспокоенно наклонился к все еще сидевшему на полу Колхауну. - Глотать было совсем необязательно. - Нет, спасибо. - Капитан взглянул на Джеральда, и быстро притянув его к себе поцеловал, проходясь языком по небу и зубам, стараясь избавиться от солоноватого привкуса, стереть его несколькими рваными поцелуями. Капитана невероятно волновал вопрос, почему Морис не смотрит ему в глаза? Неужели, он в чем-то провинился? - Морис, я хотел спросить. - Сев в кровати и обхватив руками до боли обожаемое лицо он повернул его к себе, заставляя Джеральда поднять взгляд. - Почему вы не смотрите на меня? - Это неважно. - Мустангер попытался вырваться из стальной хватки, но лишь почувствовал как пальцы сжимают его лицо еще сильнее. - Напротив, невероятно важно. Если я как-то провинился, или вы провинились, я хочу об этом знать. Морису пришлось быстро соображать: - Я... я чувствую вину за то, что... что не признался вам раньше. - Пустяки. - Глаза Кассия были такие чистые, светлые, - С чего вы вообще взяли что это что-то, о чем можно жалеть? Главное, что вы набрались храбрости вообще признаться. Морис не мог не заметить как Колхаун покраснел, опустил голову, и почти шепотом произнес: - Я бы никогда не осмелился пойти на такое. Джеральд не смог удержаться и не поцеловать этого невероятного мужчину, которого он, простой мустангер, был просто недостоин. О встрече с таким человеком как Кассий ирландец и мечтать не мог. Прервав поцелуй Колхаун игриво, с легким смешком спросил: - Теперь то могу я раздеться? Мустангер нехотя кивнул, с сожалением наблюдая как Кассий, облегченно вздохнув, скидывает рубашку на пол и вновь ложиться на кровать подле ирландца. - Никогда в жизни больше не буду этого делать. - произнес Колхаун, накрыв лицо ладонью и прикрыв глаза. - Какая жалость. - Морис развел в стороны стройные ноги, закинув одну к себе на плечо и оставив несколько укусов на внутренней стороне бедра, наслаждаясь сдавленными стонами капитана. - Просто чтобы вы знали - мне невероятно понравилось. В первый раз ему не удалось хорошо разглядеть тело Кассия, теперь же Морис пользовался ситуацией сполна: он оставлял багровые, пунцовые, алые отметины на светлой, словно фарфоровой коже, слишком нежной для простого смертного. Проводя руками по чужой шее, груди, торсу, ногам, мустангер пытался запомнить каждую впадинку, каждую родинку и даже мельчайшее родимое пятнышко. Приблизив ладонь к заднему проходу, Джеральд вожделенно смотрел как восхитительно Кассий прикрывает глаза, как кровь вновь приливает к ушам и шее. Было бы ложью, скажи я что мустангер не считал музыкой голос Колхауна, особенно когда последний стонал, его голос постоянно ломался, срывался на тонкий крик, или в него вплеталась легкая хрипотца. Сейчас для Джеральда каждая незначительная деталь в его партнере имела непомерное значение. Смазав пальцы слюной, Джеральд ввел два в анальное отверстие Кассия, который не зная куда себя деть, ухватился за простыни тихо мыча. Начав медленно двигаться, мустангер положил вторую руку на выгнувшуюся под ним поясницу, и смотря в глаза в уголках которых собирались капельки слез, еле слышно прошептал: - Я заставлю вас запомнить этот раз. Кассий не услышал, что сказал Джеральд, он лишь мельком увидел как беззвучно дернулись пухлые губы. Морис ввел третий палец в Колхауна, слегка потирая и раздвигая сузившиеся стеночки. Внутри было так жарко, так тесно, совсем как в первую их ночь. Прощупывая каждый миллиметр бархатистой плоти, Джеральд надавил на одну из многочисленных точек, и услышал долгожданный, удивленный, невероятно громкий стон. Улыбнувшись, Морис направил все три пальца массировать эту заветную точку G. Прикрыв рот рукой, Колхаун хрипло вскрикнул: - Не надо! Это... очень странные ощущения! - Может, вы хотели сказать "приятные"? Всего через несколько секунд после настойчивого растирания простаты, Кассий судорожно сжал простыни в кулаках, до белых костяшек пальцев, и с громким стоном излился тоненькой, полу-прозрачной струйкой. Пытаясь восстановить дыхание, он по команде Мориса перевернулся на спину: - Я ведь говорил вам прекратить. - Неужели это было настолько ужасно? - лукаво ответил мустангер, надавливая на спину Колхауна, заставляя его прогнуться и опустить голову на подушку. Кассий решил было съязвить, но замолчал на полуслове, почувствовав как нечто упирается ему между ягодиц. Войдя внутрь лишь головкой, Морис успокаивающим жестом огладил бедра Колхауна и медленно схоронился полностью внутри желанного тела. Его руки легкими, почти невесомыми прошлись по спине и ногам капитана, мелко дрожащего от распиравшей его смеси жуткой боли и невероятного удовольствия. Выйдя из Кассия, Джеральд прошептал: - Прошу меня простить. - За что? - спросил было Колхаун, но последнее слово было заглушено его собственным криком, когда Морис начал резко входить и выходить. Совсем скоро нецензурная брань и всхлипы сменились протяжными стонами удовольствия, которые заглушали особенно громкие в застывшей вокруг тишине шлепки. Чувствуя как нечто почти огромное переполняет все его существо изнутри, Кассий не мог не заметить, что где-то на задворках сознания постепенно возникает ощущение дежавю. Непонятное шестое чувство подсказывало, что все происходящее сейчас уже случилось однажды. - Быстрее! Морис! - умоляя своего любовника двигаться резче и чаще тянуть бедра Колхауна на себя, отставной капитан пытался отогнать тревожные, мерзкие мысли мешавшие в такой невероятный момент. Всем своим существом Кассий пытался сосредоточиться лишь на непередаваемом чувстве заполненности, ощущении кажущегося извращенным удовольствия. Пелене возбуждения удалось утопить в своем багрово-красном омуте непонятное, неприятно покалывавшее предчувствие чего-то страшного. Теперь Кассий отдавался злосчастному сексу на все сто, отрываясь на полную катушку и умоляя Мориса затрахать его до смерти, до искр из глаз, до невыносимой боли в пояснице. Ощущение мускулистых рук, мявших все тело, неугомонная дрожь в коленках, и член, входивший до хлопка бедер о ягодицы, заставили Колхауна с таким любимым именем на губах вновь излиться, в этот раз прямо на простыни. Пусть Кассий и закончил, Морису понадобилось еще несколько решающих толчков прежде чем семя заполнило капитана до краев, стекая по ляжке на кровать. Посмотрев друг на друга, оба поняли что никто не собирается останавливаться. Сколько синяков, засосов и царапин осталось тогда на молодых, поджарых телах - не сосчитать. Лиловые и карминовые метки расцветали тут и там, не намекая, но прямо говоря, что капитан и мустангер принадлежат с концами только друг другу.