Другой мир алхимии

— Черт, да уж лучше бы я умер! — отчаянно стукнул в очередной раз по прозрачной стене Энви. Переполненный новой волной ярости, он вспоминал утренние события. — На кой бес жить, если твоя участь — быть подопытным кроликом в руках людишек?! Правда, есть один способ покончить со всем этим… Вновь совершить самоубийство. Пусть фиксатор мешал ему распоряжаться силой, но сделать что-либо с собой… Сделать фатальный шаг — это ему никто не в праве запретить… Но самоубийство — это проявление слабости? Или просто отчаянная попытка сохранить свою гордость? Последний раз он думал именно так, но… Его просто не стало. А сейчас он вновь жив, хоть и не понимал почему. Сжав кулак, он взглянул на свою руку, которую совсем недавно истерзали. Он-то помнил количество порезов, хоть и ни одного шрама не было… И вот что теперь делать? Он может продолжать бороться, вырваться, сбежать, но в чем смысл? Жажда мести за издевательства, конечно, переполняла его… Но это немного не то. Раньше у Энви была более четкая и глобальная цель — помочь Отцу создать философский камень. Для этой участи они выбрали Аместрис. А потом нашли бы другую страну… чтобы в итоге покончить со всем человеческим родом, поработить мир… А сейчас что? Отца ведь нет! Или есть?.. Но, в таком случае, все людишки уж больно беззаботно себя ведут для ожидающих нападения. Им бы обороняться, а не эксперименты ставить. Вероятнее всего, Отца все же нет… Как и других… К тому же Мустанг на месте Кинга Брэдли. Предыдущий фюрер бы такого по отношению к гомункулу просто не допустил. Да и Эрлики значительно старше выглядят! А они же обычные люди, увеличить свой биологический возраст по собственному выбору не могут. Нет, этот мир явно уже другой, как и сказал Элрик-младший… Но тогда, выходит, у Энви нет никакой другой цели. И ему не остаётся ничего, кроме как выбраться и уничтожить нынешних врагов! — Что ж, оно того стоит, — оскалился Энви. И такая цель вполне неплоха. На первое время этого достаточно, а что потом — будет видно. И долой мысли о самоубийстве! Этот способ не годится для решения всех нынешних проблем! Ибо он еще не всех прирезал, кого следовало бы!!! Куча незаконченных дел! *** В этот момент в кабинете Роя Мустанг проходило неофициальное совещание. — А мы только наладили отношение с ишваритами… Только на днях мы выплатили им последнюю компенсацию для реставраций улиц… Это так не вовремя сейчас, — вздохнул Мустанг, стоя у окна, как статуя. Трое коллег за его спиной переглянулись. Было очевидно, с каким происшествием Фюрер связывал это совпадение. Намек очень ясный, и кто-то из них должен заговорить об этом вслух первым: — Н-да… Информация о том, что Энви жив, пока что хранится лишь в наших стенах. Но ты же понимаешь, что это ненадолго. Даже если мы усилим охрану и… — Меня сейчас волнует вопрос безопасности международного уровня, — перебил Мустанг. — Он же был найден на нашей территории. И нам предстоит за это отвечать на международной арене… Обосновывать, как так случилось, что в Аместрисе вновь появился гомункул…  — Нам нужно будет тщательно все проверить и выяснить… Чтобы в случае необходимости обезопасить народ и быть готовым ко всему. Но больше всего я опасаюсь… Я не хочу повторения участи древнего Ксеркса. — сухим тоном заключил Рой. — Дааа… Как к этому отнесутся люди, когда настанет время? Что скажет народ? — Мустангу поддакнул Брэда. Рой обернулся к ним лицом. Кендзи, будучи вторым личным заместителем фюрера, отметил, насколько сильно Рой перебывал в напряжении. Казалось, после увиденного утром он постарел на два-три годика. Рой сложил руки на груди и продолжил мысли вслух: — Трагедия Ксеркса была в том, что его жители стремились заполучить бессмертие. А в результате их всех постигла смерть за одну ночь, так они еще и освободили чудовище. Монстра, — он сунул руки в карманы, — который как раз и породил одного из них. И большую часть человеческих душ Ксеркса поглотил именно Энви. После того рокового дня никто, кроме отца Элриков, не выжил. Он и поведал нам эту замечательную историю в письменном виде. Как ни прискорбно, но Хоенхайма с нами нет, так как он умер от старости… Итого, нет ни одного коренного жителя Ксеркса либо их прямых потомков. Зато есть пострадавшие в ишварской войне. Много пострадавших, потерявших близких. Оставшихся калеками или лишившихся рассудка. А возможно, живущих с нестерпимой и душащей обидой в сердце, жаждущих справедливости и по сей день. Не правда ли? — продолжал размышлять вслух Рой. — Люди, не имеющие отношения к военной службе и не являющиеся так называемым «высшим светом», мало или плохо осведомлены о том, кто такие гомункулы… — возразил Хавок. — Это до поры до времени… Слухи, сплетни, утечка информации сделают свое дело… Но тех самых просветленных, кто понял истинную причину войны в Ишваре… Тех, кто знал, кто за этим стоит и КТО пустил роковую пулю — таких людей намного больше… И именно они могут желать его смерти. Публичной казни, например. Как думаете? — И ты это допустишь? Смертная казнь посреди бела дня для миллионов глаз публики? Рой… Этот ублюдок, бесспорно, заслуживает того, чтобы с ним не церемонились. Но мы должны думать о безопасности наших граждан! И вытекающих последствиях. Не говоря уже об авторитете государства, — подал возмущенный голос Брэда. — Это ты Фюреру говоришь? — усмехнулся Рой. — А что мы имеем против? — военный облокотился о стол, пожимая плечами. — Какая разница, где он умрет: за бетонными стенами или на глазах публики? К тому же, так мы покажем людям, что ничего от них не скрываем. Это вызовет доверие к нам со стороны ишваритов. А они смогут посмотреть в глаза убийце своих родных. — Это какой-то бред, Рой! Ты себя слышишь?! Подумай! Это толпа! — Брэда так переполняло возмущение от подобной ситуации, что он активно зажестикулировал руками. — В толпе всегда есть единомышленники, нигилисты и фанатики! Обязательно будет толпа тех, кто ни во что не поверит и начнет его защищать! Другая толпа захочет его уничтожить, а третья взять все под свой контроль, в свои руки! И, «не сойдясь интересами», они начнут суматоху! В результате самое безобидное, что может произойти, — он сбежит! Не говоря о панике среди гражданских, потасовке с возможным применением оружия! И как следствие — жертвы хаотичной толпы с летальным исходом! А нам разбирать эту панику и гоняться за существом, которое при желании приобретет внешний вид кого угодно! Ты ведь понимаешь — то, что мы ему натянули на шею, не вечно, — возмущался Брэда. — Не сбежит. Если использовать меры безопасности правильно, как мы сейчас и сделали. И еще сделать публичное заявление… Знаешь, я не вижу ничего вызывающего в этой идее, — Мустанг держался достаточно уверенно и даже усмехнулся. Брэда закатил глаза. Его начинало немножко так… колотить от негодования. — Пока что мы лишь ведем разговоры!.. Нам еще предстоит созвать совет по этому поводу… — делая глубокий, тяжелый вздох, пытался успокоить себя Брэда. Мустанг же весь этот бред не всерьез говорил?! Ну явно помутнел рассудком от утренней встречи с заклятым врагом! — Да… Но мое слово весомое. Ты выступишь против? — Фюрер поочередно смерил всех достаточно холодным взглядом, затормозив в конце на Рыжем. — Я… Не… Мне не нравится эта идея! Необходимо обдумать… Здраво!!! — решительно махнул рукой Брэда. Он не верил, что Рой мог строить такие «потрясающие планы» на полном серьезе. — Рой, я тоже против этой идеи, я согласен с Брэда! — решительно заявил Хавок и даже вскочил на ноги. Наконец-то Рой решил снизить атмосферу напряжения. Он миролюбиво усмехнулся и, подойдя к пыхтящему Брэда, хлопнул того по плечу: — Ладно, дружище, расслабься! Действительно, пока что рано об этом размышлять и строить какие-то конкретные планы… Ведь мы еще не знаем, что нам скажут ученые. Я сам хочу первым услышать о конечных результатах исследований. *** Энви пытался преобразовать руку в металлическую броню. Тщетно! Он почти на пределе. Хотя раньше, если такое случалось, он просто преобразовывался в мелкую форму жизни и восстанавливался. А сейчас… Словно застрял в этом теле. И все же о собственной смерти… Энви как никто другой прекрасно помнил свой день кончины. Он сам, собственными конечностями расколол свой камень, свое сердце. Что же произошло? Камень не сломался? Тогда почему трансформировался спустя столько лет? А если так, то может условные правила жизни тут так поменялись, что теперь и человек может возродиться?.. — Ну, нет, это уже бред какой-то, — засмеялся он. «И куда только, в какую степь тебя могут завести твои мысли, когда ты заперт в четырех стенах и предоставлен сам себе!» Как долго он уже существует и как долго он пробыл без сознания? Если он был найден кем-то из военных, сколько он пролежал в отключке до этого? Ведь очнулся он уже в подготовленной тюрьме. И эта тюрьма… Интересное дело, но судя по реакции всех, кого довелось встретить, ни военные, ни Элрики не были готовы к его появлению. Его «возвращение» было для всех шоком. Тогда откуда у них эта прозрачная камера, в которой настолько прочные стены? Он не смог сделать ни царапины даже в первый день, будучи намного энергичнее!.. Или этот фиксатор?! Такие вещи явно не делаются за сутки! Чтобы их создать, потребовалось время! Но сама Фокс сказала, что им необходимо его изучить, чтобы придумать способ обезвредить и остановить в случае необходимости. Выходит, что эти меры защиты не были разработаны заранее под него… Тогда откуда они взялись? Быстренько соорудили их, пока Энви валялся без сознания? Нет, такого не может быть. Защита оказалась достаточно эффективной. Так может его все же ждали с «Того света»? Энви помотал головой. Наверное, тут он преувеличивает. Скорее всего это обычное совпадение. Возможно, существовала какая-нибудь программа безопасности. На случай, если какой-то сумасшедший вновь захочет создать существо из пробирки… Или вообще это для заключенных. Ах, и да… Он же теперь подопытный. Вот на нем и тестируют всякую дрянь. Ну если так…то удары током — это ведь так негуманно… Но все же не самое ужасное, что может быть. Примерно с полудня по подсчетам гомункула его стало мучать странное, непривычное чувство — жажда! Сначала Энви не воспринимал это всерьёз. Но с каждым часом губы все сохли и сохли, не говоря уже о том, что во рту ощущалась целая пустыня. Терпя до последнего, Энви все же решил обратиться к охране по ту сторону стекла: — Эй, люди… Я знаю, вы приставили ко мне охрану! Скажите кому-то из профессуры, что меня мучает жажда. Я знаю, что даже заключенным смертникам не отказывают в такой просьбе! Хвала небесам, голос через эту стекляшку звучал достаточно хорошо. Стены были явно какие-то особенные, они не сильно приглушили голос. Его вполне могли услышать охранники. А может и нет… В любом случае, надо попробовать, ведь могло получиться?.. Ответа не последовало, но Энви готов был поклясться, что услышал топот удаляющихся ног. Спустя где-то минут десять или чуть больше дверь в эту бетонную тюрьму отворилась, и за стеклянной капсулой появилась уже успевшая стать ненавистной гомункулу Мисс Фокс. А с ней Марко-младший и Эдвард. «Марко-младший» — так за глаза прозвал этого очкарика Энви. Странное совпадение, что его звали Марко и он тоже был ученым. Конечно, это был не тот самый изобретатель-алхимик, которого Энви выпала честь узнать лично пару лет назад. Этот был уж больно молод, не более 25 лет. А может даже еще младше. Худой, не особо спортивный, высокий. Вполне годился старому алхимику в сыновья. — Ты хочешь пить?! — бесцеремонно, но с интересом в голосе начала Фокс. Ее глаза так и пылали от непонятного восторга. — Нет, б**, петь, — съязвил Энви, но Фокс пропустила это мимо ушей. — И как давно?! В горле першит?! — Часа два-три, — нехотя ответил Энви, — Ну так и?.. — он выжидающе уставился на присутствующих, но они не спешили с ним чем-либо делиться. Ни бутылки, ни чашки, ни вообще какой-либо посудины не наблюдалось. — Интересно… Значит гомункулам нужна вода для выживания?.. — вслух подумала Хелен, встав к Энви полубоком. От ее очередной реплики у Энви сдали нервы: — Чертовы люди!!! Вы пришли посмотреть, как меня мучает жажда?! Даже когда МЫ брали в плен, мы обеспечивали людей едой и питьем! — Это ты о докторе Марко? — неожиданно спросил «однофамилец». — И о нем в том числе, — рявкнул Энви, — А ты ему кто, сынок?! — Ох, да… Нет, — ухмыльнулся Марко, — но труды доктора Марко мне необычайно важны… — Довольно уж, дадим ему воды, — словно напомнив, зачем они все тут, сказал Эд. — А, и вправду, господин Элрик, — улыбнулся добродушно Марко. Наконец-то Энви узрел желаемую бутылку воды. Она была в кармане халата Марко. Ученый протянул ее Эдварду, Элрик же отправил ее прямо внутрь прозрачной капсульной камеры при помощи алхимии. Заполучив бутылку, гомункул быстро открутил крышку и, не без удовольствия, жадно опустошил за раз все содержимое. — Значит, максимум для гомункула без воды — четыре дня, — заявила Фокс. — Четыре?.. — уточняющее повторил Энви. — Значит, в отключке я пробыл один день? До того, как Вы засунули меня сюда… Ведь в сознании я уже тут дня три. — Нет, — быстро ответила Фокс. — А сколько тогда? — Чуть больше, — скупо сказала Фокс и развернулась, чтобы удалиться. За ней последовали другие. «Врет», — смекнул Энви, — «Она следит за языком и старается ничего лишнего не говорить. С ней все сложнее и сложнее…» Это, действительно, было вранье. Хелен Фокс не любила лишний раз говорить правду заключенным. И вообще, любила приврать ради потехи и забавы. В таком духе прошла неделя. Группа исследователей то резала, то заставляла бегать «тестовые дорожки» (несмотря на тяжелые цепи), применять физическую силу чуть ли не до потери сознания и отвечать на различные дурацкие вопросы. Однако, чаще их всех Энви все равно видел возле себя Фокс и Марко-младшего. Остальные члены команды то ли работали по-другому формату, то ли просто боялись Энви, но приближаться не отваживались. В основном пятеро из семи ученых занимались какими-то записями и бумажками. Так неделька и пролетела. Энви всё время валился с ног и моментально засыпал от усталости, потеряв счет времени. *** — Ну, Хелен, вы можете дать мне ответ на мой вопрос? — Мустанг с необычным трепетом начал разговор. Мустанг назначил Фокс встречу в ресторане неподалёку от Части. Это было заведение в основном для военных, хотя гражданские изредка сюда тоже заглядывали. Тут же была любимая комната с балконом для VIP-гостей на втором этаже. Закрытая от всех. Удобное место, чтобы встретиться для обсуждений важных дел, перекусить и даже полюбоваться живописным видом на город. Ее нередко арендовали, когда кто-то из военной элиты хотел пообедать. И сам Рой в том числе. — Думаю, что я почти уверенна в ответе, — усмехнулась девушка. Она замолчала на пару минут, работница заведения принесла для них чай. — Прошу, — официантка с длинными черными волосами поставила небольшой белый чайник из снежного фарфора с брендовой гравюрой «Holly» на крышке. И такие же кристально-белые чашки. C появлением чайника в комнате стал слышен сильный, резкий, жгучий запах. Это был любимый чай Роя — черный с корицей. Мустанг смерил официантку негодующим взглядам. И как только та удалилась, с нетерпением продолжил беседу с Фокс: — И какой же ответ? Что может быть причиной?! — Это особенность природы гомункулов. По нашей гипотезе, гомункул не может умереть от увечий нанесенных им самим. Только от рук другого. Услышав это, Мустанг был разочарован. Он прищурился, подавляя в себе эмоции и ухмылку скептика: — Это Ваша самая лучшая гипотеза?.. Хелен Фокс держалась превосходно. Ни капли сомнений в своих словах! Да вот только говорить ей предстояло невесть что — ученые не смогли разгадать тайну перерождения Энви… А сказать что-то надо. Отчитаться. Выкрутиться из положения. — Нам пришлось откинуть теорию самогенерации философского камня. Мы полагаем, что данный случай не похож на другие. Особенность содержится именно в этом индивиде! Философский камень нашего гомункула отличается, и благодаря ему он возродился!.. — Какие подтверждения?.. — Еще не было случая, чтобы философский камень сам по себе возрождался. Даже самые обычные камни, которые не принадлежат гомункулам в качестве сердца. В ушах Роя это прозвучало в стиле «небо голубое, потому что не красное». — То есть если нам нужно узнать особенность именно сердца Энви, нам нужно изучить конкретно его камень? Вынуть его сердце? — Н-да… Но мы не будем этого делать, — откинулась на стуле девушка. — Почему? — Во-первых, эта гипотеза ничем не подтверждена кроме аргумента, что индивид жив. И после такого вскрытия он, должно быть, умрет. А потерять такой ценный материал ради какой-то там гипотезы — слишком большая цена! — Но, возможно, это наш шанс? Даже если он один, мы должны его использовать! — Месье Фюрер, — усмехнувшись и закинув свои короткие светлые волосы через плечо, парировала Хелен, — Прекрасно Вас понимаю. Но мы, ученые, рационалисты. Мы не мясники и не любители экспериментировать на удачу. Конечно, у нас есть шанс, но это совсем не тот случай, когда надо все поставить на кон… Есть еще одна интересная гипотеза… Возможно, гомункула может убить только человек! Это должен быть именно человек! — Почему? — вздернул брови Мустанг. Ему во все эти версии, конечно, не верилось. Он уже начинал негодовать от таких результатов. Совсем не то, что он хотел услышать! — Кинетическая энергия. Камень создан из человеческой энергии, человеческих душ. Это — энергия. Благодаря ей камень заряжается. Они же раньше его ели в мелких количествах, чтобы чувствовать себя бодрее, не так ли? И благодаря энергии философский камень и разряжается. А гомункулы как носитель или проводник: вместе с ней он живет, без нее — умирает. Энви же сам на себя руки наложил, поэтому энергия никуда не делась. Из-за ее избытка, возможно, камень и начал сам регенерировать… — …и так как перед смертью Энви не был атакован человеком, он умер, но возродился? Ага… А почему через пять лет? — подавляя из последних сил ироническую улыбку, продолжал Мустанг. — Видимо, таков срок возрождения его камня что вместо сердца, — беззаботно улыбнулась Хелен, попивая чай. Казалось, она заготовила ответы на вся вопросы. — Хорошо… Их так называемый «бункер –убежище» мы частично переоборудовали в спортивную площадку и лабораторию для военных, Вы, наверное, знаете. Тогда почему спустя столько спокойного времени дежурный ни с того ни с сего обнаружил Энви на полу?! — Рой уже закипал, как чайник, поставленный перед ними пару минут назад. Ну это же все абсурд, да и только! — Нуу… Я предполагаю, потому что сам камень и его осколки восстанавливались длительное время, то есть эти пять лет. А его внешняя оболочка могла восстановиться за пару часов. Или даже минут, учитывая, как у него все быстро восстанавливается без шрамов и царапин. — Угу… — фыркнул Рой, прикрывая ладонью лицо. Фюрер совсем не верил в эту версию. — Я понимаю, — мягко улыбнулась Хелен, — Вам сложно поверить в такой ход событий… Но это уже хоть что-то. Если наши предположения верны, значит возрождение семерки нам не грозит! Рой кинул последний взгляд, спасающий эту катастрофическую ситуацию. В нём мелькнула благодарность: — Если это действительно так, то это единственное, что может радовать, Мисс Фокс… Не дай Бог опять… *** Весь вечер разговор с Фокс не выходил из головы Роя. Он вновь критично переосмысливал слова ученой и пришел к выводу, что она втирала ему какую-то фигню. — Прикинь, Риззи, «самовосстанавливающийся философский камень»! Елки-палки, она фактически сказала, что гребаный Энви появился из воздуха! — иронично отозвался Мустанг. — Какую же она нелепую чушь несла про всякие энергии! Смех да и только! Они вместе Ризой, которая уже приходилась ему супругой, обсуждали теорию «воскрешения» в доме Фюрера в гостиничном зале в час ночи. Точнее, Рой сначала ей все рассказал, а потом начал критиковать и высказывать свои контраргументы. — Ну хорошо, а у тебя есть что-то получше? Свои предположения? — Господи, это же чистая алхимия! — Но ведь… Гомункулы могут появляться только от себе подобных, путем деления крови… Разве нет? Если нет, тогда это значит, что кто-то воскресил и Отца? — Либо это очень старая алхимия, ранее не ведомая нам, которая обошла даже Запрет… — Рой расстегнул рубашку на три пуговицы и рухнул на диван. — Я думаю, пора сворачивать эту исследовательскую компанию. Раз они уже начали такое молоть, то думаю, все полезное, что можно было взять, они уже забрали. — В целях безопасности — ты прав. Не следует забывать, что каждый доктор — это потенциальный сумасшедший убийца, — усмехнулась Риза, — особенно из этих… Но, если серьёзно, ты все же выделил две недели… А прошла лишь одна. Сдержи слово. — Гребаное слово!!! — в сердцах проорал Рой. — Черт дернул сказать: «Две недели на исследования»! Я хочу поскорее с этим покончить!!! — Хорошо. Дорогой, успокойся, — Риза ласково усмехнулась. Но сворачивать разговор еще не планировала. — А какая участь ждет его? — Ну как какая?! Смерть! Не в бункере же его держать, как узника или биологическое оружие! Скандал будет. Проблемы и угроза жизни. Пусть нам удалось искусственно его сдерживать, но это до поры до времени. Если он сорвётся и примет форму мутанта… После этих слов Рой уж больно резко содрогнулся. Рука судорожно затряслась. Риза сразу поняла, что его одолевают самые неприятные воспоминания… — Я этого не могу допустить. Если уж эта… теория о реинкарнации камня от рук человека… верна, то я лично прикончу эту мразь… Черт… Хьюзу сейчас было бы 36… — Рой… Но его уже «порвало»: — Не надо!.. Не требуй от меня! Не требуй сохранять спокойствие и беречь светлую память! Очень тяжело целые сутки хранить ангельскую невозмутимость и заниматься работой на посту фюрера… Вечно приходится отказываться от того, чего хочется, от времяпрепровождения с тем, кто мне дорог!.. Мне было тяжело смириться с его утратой, но я смог. Пять спокойных лет, и вдруг… Что это?!! Рою надо было срочно на чем-то сорвать злобу. В жертву пошел телефон — Мустанг швырнул его на пол, попутно сметая все, что стояло на журнальном столике. Так что на полу теперь еще валялась телефонная книга с ручкой и осколки вазы. — Рой… Все помнят Хьюза как весельчака и душу компании… Преступления Энви гораздо масштабные, чем смерть Хьюза, ты ведь помнишь… Но ты уверен, что именно ты должен… — Он был тем, кто запустил процесс войны в Ишваре, убив ребенка! И жителей Ксеркса… И… Кстати, мне тут идея пришла, — сбавив тон, сказал Рой, — а что, если отдать его в руки народа? — ЧЕГО? — Да, почему нет? Он людей убивал, теперь его очередь умирать! За каждого, чью жизнь он отобрал! — Чего?! В смысле?! Ты в своем уме?! — Он ведь практически бессмертен, если давать время для восстановления, верно? Куча людей уже знают о существовании гомункулов, о том, кто они и что сделали! Думаю, многие хотели бы расквитаться с ним лично. Сколько таких же, кто потерял своих друзей, свою семью из-за них?! Из-за него! — А как мы это будем контролировать? — нервно усмехнулась Риза, насилу переводя дух. Ее супруг несет отмороженный бред. Его главное сейчас успокоить, вразумить. — Если разъярённая толпа раздерет его на куски, думаю, даже философский камень не выдержит! — Да и пускай! Какая разница? Если он останется живым после этого, нам по-любому нужно будет его уничтожить. Все равно, кто это сделает. Возможно, ты права, лучше пусть это буду не я, а кто-то другой. Стальной, например. Или его брат. Или ты… — Я?! В этот миг они оба вспомнили тот самый момент… В катакомбах. Когда злоба настолько затуманила рассудок Рою, что Риза пригрозила его убить. Ужаснейшее состояние… «Такой фюрер нам не нужен!» — Ну, ведь ты почти это и сделала тогда… Повисла немая пауза. Риза тоже вспоминала события пятилетней давности. И они ей были не менее неприятны, чем Рою. С опозданием, но Мустанг это осознал. А еще понял, что надо притормознуть: — Я… Невольно заставил тебя вспомнить… Вероятно, один из самых худших моментов твоей жизни. Прости, я не хотел. Я совсем не это хотел сказать… Риза снисходительно улыбнулась: — Ну-ка, давай присядем, успокоимся и вместе все еще раз обсудим. А ты обещаешь держать себя в руках, договорились? — Да. Обещаю. — выдохнул Рой.