Выжить после...

Ацуши стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел на улицу. Неожиданно в дверь постучали, и Накаджима развернулся к ней лицом, сказав: — Открыто. Дверь отворилась, и в номер вошёл Акутагава, в руках он держал какой-то свёрток. — Ты как? — поинтересовался Рюноске, проходя внутрь и закрывая за собой дверь, Накаджима передёрнул плечами, вновь отворачиваясь к окну, но всё же проронил: — Нормально. — Точно? — спросил вампир, подходя к нему ближе и становясь рядом. — Откуда такая забота? — задал вопрос оборотень, поворачиваясь к Акутагаве лицом и глядя в серые глаза своими красными. — Тебе сейчас, должно быть, нелегко, — проговорил Рюноске, не обращая внимания на грубоватый тон напарника. — С чего ты это взял? Всё прекрасно. Меня всего лишь навсего превратили в монстра, который в любое время может слететь с катушек и кого-то убить, а так всё отлично. — Понимаю твоё состояние, — проронил Акутагава. — Ну да, конечно, понимаешь, — со злостью бросил оборотень. — Да как ты можешь понять? Тебя ведь не превращали в мутанта. — Да, не превращали, но зато сделали вампиром, а это почти то же самое. Я помню постоянную жажду крови, с тех пор как я им стал, помню каждого убитого и обращённого в то время, когда не отдавал отчёт своим действиям. Не то, чтобы меня это сильно парило в то время, да и сейчас, кроме одного момента, о котором я жалею. — И что же это за момент? — Я нарушил своё слово. Понимаешь, о чём я? — Конечно. Забей. Это не твоя вина, теперь я это понимаю, как никто другой. И мне... — Ацуши сделал паузу, глядя напарнику в глаза. — Что «тебе»? — задал вопрос Акутагава. — На самом деле ты прав. Мне очень тяжело, — сделал неожиданное признание оборотень. — Я боюсь, что могу обратиться в любой момент и перебью кучу народу. Ты можешь себя контролировать, а я нет. Как тебе это удаётся? Я имею ввиду: как тебе удалось взять эту Силу под контроль, ты ведь не обращаешься в вампира спонтанно? — Без помощи Брэма вначале, у меня бы вряд ли что-то получилось. — Ясно. Жаль, что Дазай ушёл, он бы мог научить меня самоконтролю. — Не думаю. Сейчас ему не до тебя, самому бы контроль не потерять. — Наверное, ты прав. А что Брэм и остальные? Акутагава пожал плечами, затем спросил: — Что ты имеешь ввиду? — Наверняка они все до жути напуганы, особенно из-за того, что я остался здесь. — Да вроде бы нет. — Когда обратился в мутанта после того, как мне ввели кровь Достоевского сегодня утром, я ощутил их страх, хотя никого не было рядом, кроме тебя и Брэма, никто не мог об этом знать, но все они точно боятся: не Брэма и не тебя, а именно меня. — Страх — это вполне нормальное явление для человека. Думаешь, они меня или Брэма не опасаются? А о Дазае и говорить нечего. — Мне здесь не по себе, я ощущаю себя чужаком, и даже те, кого я раньше считал своими друзьями, теперь смотрят на меня с опаской. Почему ничего не получилось с кровью, ты же говорил, что Дазай сказал, что она поможет? — Брэм утверждает, что это из-за меча Святого Креста. Он нейтрализует действие осколка, поэтому сейчас кровь Достоевского потеряла свои свойства. Брэм и Рампо размышляют над тем, как бы сделать так, чтобы вытащить меч на несколько секунд и взять у Фёдора необходимое количество крови, но при этом не позволить ему регенерировать и обратиться в монстра. Это непростая задача, знаешь ли. — Знаю. Что там у тебя? — спросил Ацуши, указав взглядом на свёрток в руках вампира. — Ты ощущаешь голод? — задал вопрос Акутагава. — Кажется, да, — произнёс Ацуши. — Но я больше не могу принимать обычную пищу. — Да, я знаю. Это кровь в пакетах из моих личных запасов. — Рюноске протянул Ацуши свёрток. — Дазай сказал, что она помогает на время. Попробуй. — А если я снова обращусь в мутанта? — Не переживай, я ведь рядом, смогу удержать тебя, а потом и Брэм подойдёт. Его сила внушения поражает, он способен заставить практически любого мутанта снова вернуться в человеческий облик. — Почему «практически»? — спросил Ацуши. — Сила внушения не действует на тех мутантов, которые хорошо себя контролируют. — Ясно, — пробормотал Ацуши и развернул свёрток, откусив уголок от пакетика с кровью, принялся пить его содержимое. Когда он допивал кровь из второго пакета, Акутагава заметил, как сверкнули красным пламенем его глаза и тут же поспешил схватить за руку, не рискнув воспользоваться Расёмоном, опасаясь, что применение грубой силы будет иметь обратный эффект. — Эй, оборотень, — произнёс он, посмотрев тому в глаза и сжимая его руку сильнее. Ацуши, будто выпав из реальности на какое-то время, неожиданно вернулся назад, встретившись взглядом с вампиром. — Всё нормально, — проронил он, однако руки Акутагавы не убрал, продолжая смотреть в серые глаза. Пустой пакет от крови отправился на пол вслед за первым, а Ацуши добавил, присаживаясь на кровать: — Странное ощущение, но, кажется, это помогло, мне удалось утолить немного голод. — Хорошо, я, наверное, пойду, — произнёс Акутагава, убирая руку от Ацуши. — Подожди, — сказал тот, и неожиданно сам схватил Рюноске за руку, посмотрев ему в глаза. — Да? — вампир встретился взглядом с оборотнем. — Присядь, — попросил Ацуши, и Акутагава выполнил его просьбу, присаживаясь на постель рядом. — Не уходи. Ты ничего такого не подумай, просто мне спокойнее, когда ты рядом. Я словно себя потерял, но твоё присутствие почему-то напоминает мне о том времени, когда я был человеком. Ты единственный из моего прошлого, кто не боится меня, может, ещё Дазай, но его сейчас нет рядом. К тому же, случись что, ты всегда сможешь меня удержать. — Ты хочешь, чтобы я перебрался в твой номер? — уточнил Акутагава, неуверенно приобнимая оборотня левой рукой за спину, тот уткнулся носом в плечо вампира и тихо произнёс: — Ты ведь всю ночь дежурил у моего номера, я слышал время от времени твои шаги и ощущал твоё присутствие. Мой бывший сосед поспешил сбежать из этой комнаты, как только всем стало известно о том, кем я стал, и здесь освободилась ещё одна кровать. — Хорошо, — проговорил Акутагава и, следуя внезапному порыву, зарылся пальцами в светлые волосы, поглаживая парня по голове и перебирая между ними пряди. Неожиданно оборотень приподнял голову и встретился взглядом с Рюноске, а тот, снова поддавшись внезапному порыву, вдруг накрыл его губы своими, оглаживая второй рукой спину и плечи Ацуши. У Накаджимы от этого поцелуя закружилась голова, он запустил свои пальцы в тёмные волосы и принялся страстно отвечать на поцелуй, ощущая горячую волну возбуждения где-то в районе паховой зоны, чувствуя учащённое сердцебиение партнёра. Акутагава пробрался руками под одежду Ацуши и принялся ласкать обнажённую кожу, так же, как и тот, ощущая лёгкое головокружение, паря на волнах эйфории. Сейчас всё происходящее казалось ему за гранью реальности, однако вампир решил не задумываться о том, что с ним происходит в этот момент, а просто отдаться чувствам и необычным ощущениям, ведь ничего подобного он раньше ни с кем не испытывал, тем более от простого поцелуя. Акутагава принялся срывать с Ацуши одежду, ощущая его учащённое дыхание и сердцебиение, сминая губы парня своими, изучая самые отдалённые уголки его рта внутри своим языком. Неожиданно оборотень резко оттолкнул от себя Акутагаву, оба смотрели друг другу в глаза расфокусированными взглядами, часто и тяжело дыша. — Мы не должны, — наконец, прошептал Накаджима, застёгивая свою рубашку. — Прости, — тихо ответил вампир, вставая с кровати. — Не знаю, что на меня нашло. — Нет, — проговорил оборотень, поднимаясь вслед за Акутагавой и глядя в его глаза. — Ты не понял. Я сам хотел этого и хочу, но ты можешь заразиться. Не стоит сейчас рисковать. — Ты прав, Ацуши, — Акутагава слегка улыбнулся. — Я совсем потерял голову. Даже не подумал об этом. И я тоже могу тебя заразить, а что произойдёт в этом случае никому неизвестно. Вампир обращённый в мутанта или мутант, обращённый в вампира — довольно странное сочетание, вдруг появится совершенно новый вид монстров? — Да, это было бы забавно, — Ацуши усмехнулся. — Но действительно не стоит рисковать. Так ты останешься? — Конечно, мне стоит присматривать за тобой, пока проблема не будет решена. — Раньше бы, услышав нечто подобное, я бы послал тебя ко всем чертям, Акутагава, — произнёс оборотень. — Но сейчас я с тобой совершенно согласен. Тебе действительно стоит присматривать за мной, чтобы я не натворил каких-нибудь бед. Следуя очередному непонятному для себя порыву, Акутагава провёл пальцами по щеке Ацуши, переместился к нижней губе, тут же вновь накрывая уста напарника поцелуем, от которого у обоих снова голова пошла кругом, а сердца в груди заколотились быстрее. Оба с трудом себя сдерживали, чтобы, несмотря на риск заразиться, не перейти к более решительным действиям, однако в дверь постучали, и оборотень с вампиром вынуждены были прервать поцелуй. Часто и тяжело дыша, они отстранились другу от друга, и Накаджима сказал, пригладив волосы пальцами: — Войдите. Дверь слегка скрипнула, и в комнату вошёл Брэм, в руках он держал шприц, наполненный чем-то красным. — Это то, о чём я думаю? — поинтересовался Ацуши. — Да, — ответил Брэм. — Кровь Достоевского. Нам с Рампо удалось её взять, но всё же уверенности в том, что она сработает нет. — Почему? — спросил Ацуши. — Потому что взята она была до того, как у Фёдора сработала регенерация. Но попробовать необходимо. — Конечно, — произнёс оборотень и, закатив рукав, протянул руку к Брэму. — Акутагава, — обратился к Рюноске Стокер. — Будь наготове. Тот ничего не ответил, лишь кивнул, а Брэм вколол кровь из шприца в вену Ацуши, предварительно перетянув его руку выше локтя жгутом. Сначала ничего не произошло, а минут через пять глаза Накаджимы полыхнули красным, за спиной появились белые крылья, а черты лица исказились, Акутагава среагировал мгновенно, обращаясь в вампира и обвивая тело Ацуши Расёмоном. Тот засветился голубым, его руки и ноги превратились в тигриные лапы, при том, что всё остальное тело и лицо выглядели, как у мутанта. Ацуши издал громогласный рёв, его мускулы вздулись и напряглись, как стальные канаты, он попытался разорвать Расёмон, прорезав его своими крыльями, но не вышло, так как вампиризм также усиливал первую способность Акутагавы. Накаджиме удалось как-то высвободить одну из лап и нанести удар, всё-таки разрывая Расёмон тигриными когтями, следующий удар был нацелен в голову Рюноске, но вампир мгновенно исчез со своего места и оказался за спиной оборотня, когти которого прорезали пустоту. Расёмон тут же вновь спеленал Ацуши, а Брэм устремил взгляд своих красных глаз на мутанта. Накаджима перестал сопротивляться, а вскоре обратился в человека и безвольно свалился в объятья Акутагавы. Рюноске перенес оборотня на кровать и, уложив на неё, спросил Стокера: — Я так понимаю, снова ничего не вышло? — Как видишь, — кивнул тот. — Значит, Рампо-сан оказался прав в своих предположениях: для того, чтобы кровь сработала, необходимо, чтобы Достоевский полностью регенерировал, но мы не можем рисковать и освободить его. — И что теперь? — подал с кровати голос, пришедший в себя, оборотень. — Я теперь навсегда останусь мутантом? — Мне жаль, — произнёс Брэм. — Акутагава, присматривай за ним. — Конечно, — кивнул тот, а когда Стокер ушёл, Ацуши перевернулся на живот, закусив зубами подушку. — Нет, я не хочу, — бормотал он. — Не хочу оставаться монстром и вечность жрать людей. Акутагава присел рядом с ним, поглаживая по голове. — Мне не нужна твоя жалость, — неожиданно вспылил Накаджима, подрываясь с постели и направляясь к выходу. — Ты куда? — спросил Рюноске, следуя за оборотнем. — Не знаю, — бросил тот, — я просто хочу свалить отсюда, как можно дальше. Не ходи за мной! — Оборотень, это глупо, — Акутагава догнал Ацуши и схватил его за руку. — Ты же понимаешь, что тебе нельзя оставаться одному. Я не могу бросить тебя. Куда ты собрался? — Не знаю, подальше отсюда. — Ладно, у меня есть идея. — Что за идея? — Поехали. — Акутагава резко направился к лифту, утягивая Ацуши за собой.

***

— Ты уверен, что больше никого не осталось? — задал вопрос Дазаю Чуя, резко поворачивая руль вправо, съезжая с центральной дороги, направляя автомобиль в сторону Нагои. — Можешь не сомневаться, ответил тот. Мутантов в городе больше нет. Они с Дазаем провели около мэрии несколько часов, затем Осаму, обратившись мутантом, сказал, что нужно идти внутрь. Чуя удивлённо посмотрел на возлюбленного, заметив, что тот сейчас выглядит немного иначе. — Дазай, — обратился к нему Накахара. — Что? — ответил тот, не оборачиваясь. — Давно ты так научился трансформироваться? Или это связано с тем, что произошло в номере Йосано? — О чём ты? — спросил Осаму. — О том, как ты выглядишь. — А как я выгляжу? — Дазай поднял руку вверх, поднося её к глазам и вроде бы не замечая ничего необычного. — У тебя остаётся вполне нормальный вид, лишь крылья за спиной отличают тебя от человека. — Ах, ты об этом, — Осаму слегка улыбнулся. — Да, я научился трансформироваться и так до недавних событий, произошедших в отеле, но в таком виде у меня меньше сил, — сказав это, Дазай снова обратился в человека, а затем в монстра, и теперь был похож на привычного для Чуи мутанта. — А я смогу так? — Конечно, всё дело в самоконтроле. Как только ты научишься себя хорошо контролировать, то сможешь при трансформации меняться и так. — Я вроде бы уже неплохо себя контролирую. Нет? — Да, —Дазай пожал плечами. — Просто нужно немного потренироваться. У тебя тоже получится: это не полная трансформация, но в таком виде, как я говорил, Сила меньше, однако и жажда крови тоже, даже, если рядом находится раненый, истекающий кровью. Накахара трансформировался вслед за Дазаем, и оба мутанта взмыли вверх. Влетев в одно из окон на втором этаже, они увидели заместителя мэра, который сидел за своим столом и что-то писал в блокноте. Завидев мутантов, он тут же обратился в монстра, однако Чуя прижал его к полу гравитацией. Схватив мутанта за голову, Дазай некоторое время смотрел ему в глаза, а затем произнёс: — Уничтожь его, Чуя. После того, как Накахара взорвал мутанту голову, эсперы покинули кабинет. Чуя следовал за Осаму, тот резко остановился в коридоре, затем продолжил свой путь, а из нескольких кабинетов вылетели ещё крылатые твари. Накахара уничтожил и их, а потом послышался какой-то шум снизу. На второй этаж поднимались вооружённые люди, и Дазай сказал Чуе: — Уходим. Эсперы покинули здание через окно. Дазай, не говоря ни слова, направился к одному из домов, находившемуся в нескольких километрах от мэрии. Там оказались ещё двое мутантов, а в соседнем здании ещё трое. Быстро расправившись со всеми, Чуя с Дазаем покинули город. — Как ты их всех так быстро нашёл? — спросил Накахара. — Пока следили за мэрией, я старался прислушиваться к своим ощущениям. Не сразу, но мне удалось почувствовать нечто не совсем обычное, исходящее от людей на втором этаже, ведь они были в человеческой форме. Я понял, что они мутанты, теперь я их ощущаю немного иначе, — ответил Дазай. — Ясно, — коротко ответил Чуя. — Благодаря тому, что ты вернул память, ты стал более совершенным, что ли? — Наверное, это как-то связано с тем, что сегодня произошло в отеле. Но меня это совсем не радует. — Я понимаю, но нужно искать и положительные стороны во всём случившемся, а может быть, и извлечь выгоду из ситуации. Чуя взглянул на Осаму, а тот лишь кивнул, откидываясь на спинку сиденья. Некоторое время оба молчали, затем Накахара вновь нарушил тишину: — Ответь мне на один вопрос, Дазай. — Я тебя слушаю, Чуя, — проговорил тот. — Брэм говорил, что никто не смог определить, где именно находится осколок и МРТ ничего не показало. Почему так, ты-то сам знаешь где он застрял? Осаму кивнул, а Чуя бросил на него вопросительный взгляд. — Его никто не смог обнаружить, — всё же произнёс Дазай, — потому что он слился с моей человеческой сущностью, моим сознанием, мы стали с ним единым целым, а центр контроля находится здесь, — Осаму дотронулся до своей головы. — Не в каком-то определённом месте, а во всём головном мозге. Именно поэтому, когда я лишался частей тела, с ними ничего не произошло, они не перерождались в какие-то части Тифона. Дазай посмотрел Чуе в глаза, затем добавил: — К сожалению, его невозможно извлечь. Я бы сделал это, не колеблясь ни секунды. — Значит, обнуление не полностью нейтрализовало его Силу? — В каком-то смысле ты прав. Осколок не был уничтожен даром обнуления, и он не отделился как-то от моей сущности, не стал отдельным элементом, его Сила всё ещё во мне, но она спит. Именно поэтому после заражения вирусом я отличался от других мутантов. — Всё это так странно. Хотя с тех пор, как ты заразился, я уже ничему не удивляюсь. А что ты будешь делать, если такие, как ты явятся сюда? — Не знаю. Мне нужно подумать об этом, — произнёс Дазай. — Но их приход сюда может окончательно уничтожить наш мир. Чуя ничего не ответил и решил пока тоже подумать обо всём случившемся, поэтому дальше ехали молча. Дазай вроде бы задремал, а может быть, сделал вид, что спит, но Накахара не приставал к нему с расспросами. Подъехав к бункеру, парни покинули автомобиль и, открыв кремальерный замок, прошли внутрь, заперев за собой дверь. — По кофе или вину? — спросил Чуя, после того, как эсперы приняли душ. — Давай по вину, — ответил Дазай, вытирая волосы полотенцем, Накахара кивнул и, взяв на складе бутылку вина, прошёл с ней на кухню. Разлив превосходный напиток по бокалам, Чуя уселся за стол и взял в руки свой, в ожидании Дазая. Тот вскоре присоединился к любовнику на кухне и сделал несколько глотков из своего бокала. — Расстояние помогло? — поинтересовался Чуя, отпивая из своего. — Да, сейчас мне гораздо легче, — ответил Дазай. — Чем дальше я буду находиться от осколка, тем лучше. — Хорошо, я рад, что тебе так легче. Накахара положил свою ладонь на руку Осаму, слегка её сжав, а затем произнёс: — Я тут вспомнил кое-что, о чём говорил Достоевский. — Что именно? — спросил Осаму, отпивая немного вина из бокала. — Он говорил, что носителям осколков вовсе необязательно было питаться человеческой плотью. — Верно, — ответил Дазай. — Необязательно. Наш организм оставался способен принимать человеческую пищу, однако и людская плоть и кровь оказывала такой же эффект. При трансформации появлялась очень сильная жажда этой самой плоти, да и жажда убийства усиливалась в сотни раз. — Понятно, — проронил Чуя, делая несколько глотков вина. — Но я хотел спросить не об этом. — Тогда о чём? — Почему вирус, созданный на основе крови одного из носителей, повлиял на заражённых таким образом, что их организм переставал принимать человеческую пищу, и им требовалась лишь кровь и плоть? — Из-за мутации в организме. Все-таки кровь носителя осколка не является самим осколком. К тому же учёные хрен знает чего ещё туда намешали, вот и получили, то, что мы имеем. — Ясно, — проговорил Чуя, допивая вино и наливая новое себе и Осаму. Дазай накрыл левую руку Чуи своей ладонью, поглаживая её пальцами, встретившись взглядом с возлюбленным. Поставив бокал на стол, он приблизил лицо к лицу Накахары, и губы парней встретились, сливаясь в поцелуе. Сначала он был лёгким и нежным, но постепенно становился более жадным и требовательным. Чуя также поставил свой бокал на стол и зарылся пальцами в каштановые волосы, в то время как руки Осаму скользнули под его футболку и принялись оглаживать прохладную кожу. Страстно целуя партнёра, Дазай притянул его к себе ближе, а вскоре Чуя оказался у него на коленях, и теперь он сам жадно сминал губы любовника своими, проникая в его рот языком всё глубже. Дыхание парней заметно участилось, а сердца бешено колотились в груди от нарастающего возбуждения. Одним движением руки, Осаму стянул с Чуи футболку и отбросил её на пол, вслед за ней улетела и его собственная. Продолжая оглаживать спину возлюбленного и не разрывая поцелуя, Дазай смещался ладонями ниже, к бёдрам Накахары. Его пальцы довольно быстро расправились с ремнём на брюках любовника, а также с ширинкой на них, и слегка приспустили их вниз. Правая рука Осаму проникла под резинку трусов Накахары и, нащупав возбуждённый орган, обхватив его, задвигалась вдоль ствола вверх-вниз. Чуя застонал в губы Дазая, сминая кожу на его плечах пальцами. Слегка отстранившись от любовника и глядя на него расфокусированным взглядом, часто и тяжело дыша, Накахара принялся осыпать его лицо поцелуями. Спускаясь ниже, Чуя оставил несколько засосов и ощутимых укусов на шее Дазая, отчего тот застонал, запрокидывая голову назад, подставляясь грубым ласкам. Проведя языком по шее Осаму вверх, слизывая несколько капелек крови, Чуя вновь накрыл губы возлюбленного своими, поёрзав задницей на бёдрах Дазая, ощущая, как его стояк упирается в дырку, норовя прорвать ткань брюк обоих парней. Дазай продолжал ласкать правой рукой член Накахары, а левой крепко сжал его ягодицу. Руки Чуи спустились ниже и быстро расправились с ширинкой на брюках Осаму, сжимая его орган через ткань боксёров. Неожиданно Дазай разорвал поцелуй, подхватив возлюбленного под бёдра, и Накахара вдруг оказался прижат к столу, лёжа на нём животом. Брюки парня полетели вниз вместе с трусами, а меж его обнажённых ягодиц упёрлось что-то твёрдое. Щёлкнула крышечка от баночки с лубрикантом, и Дазай быстрыми движениями нанёс его на свой член, смазывая так же анус партнёра. Прижав его к поверхности стола ещё сильнее, придавив к ней своим весом и вжимая в столешницу, Дазай резко двинул бёдрами вперёд, проникая в любовника сразу же до конца, проезжаясь членом по простате, отчего Чуя вскрикнул и застонал, ощутив как низ живота прошивает приятным разрядом. Крепко сжав ягодицы партнёра своими руками, Дазай слегка подался назад, затем резко толкнулся вперёд, двинув Накахару на себя, срывая с его губ новый вскрик вместе со стоном. Дазай входил резко и грубо, всё более ускоряя движения, бесцеремонно натягивая парня под ним на свой член. Небольшие болевые ощущения от грубых толчков смешались внутри Чуи с нереальным кайфом, каждый раз, когда член любовника попадал по простате. Он пытался сам двигать бёдрами навстречу Осаму, желая усилить эти ощущения и приблизить разрядку, однако у него это не слишком получилось, так как именно у Дазая сейчас была ведущая роль, и это он задавал темп и властвовал над партнёром, заставляя того подчиняться своим желаниям. Чуя постанывал всё громче и вскрикивал чаще, вцепившись пальцами в столешницу, а Дазай уже просто вбивался в разгорячённое и жаждущее разрядки тело с пошлыми звуками хлюпов и быстрых шлепков, сам при этом постанывая, часто и тяжело дыша. — Ещё, — молил Накахара, сам не понимая о чём сейчас просит: Дазай и так двигался в нём максимально быстро и входил настолько глубоко, насколько это, вообще, было возможно с его физиологическими данными. — Ещё? — хрипло переспросил Дазай, склоняясь к шее парня и впиваясь в неё зубами до крови. — Да-а, — простонал тот, вздрогнув от укуса, и добавил: — Сильнее. Когда Дазай в очередной раз подался назад, чтобы в следующий миг толкнуться вперёд, Чуя сам двинул бёдрами ему навстречу, ощутив как острые когти впиваются в его кожу на ягодицах, и как что-то невероятных размеров, проникает внутрь, раздвигая нежную плоть и заполняя нутро без остатка. Накахара громко вскрикнул, ощутив жгучую боль вместе с дичайшим оргазмом, который накрыл его тело от следующего толчка мутанта, ведь Дазай трансформировался, и Чуя это сразу понял. Когти монстра продолжали больно терзать кожу, в то время, как мутант резко натягивал его на свой огромный член, заполняя настолько сильно, насколько Чуя и представить себе не мог, ведь когда это происходило в прошлый раз, он сам трансформировался и ощущалось в тот момент всё несколько иначе. С криками Накахара излился на пол, всё ещё чувствуя внутри грубые и резкие толчки. После оргазма болевые ощущения усилились, но Дазай не останавливался, продолжая грубо и резко вбиваться в любовника, а затем Чуя вновь ощутил внизу живота нарастающий жар, смешанный с болью, которая в какой-то момент усилила приятные ощущения настолько, что Накахара неосознанно сам начал трансформироваться: его руки и пальцы удлинились, превращаясь в лапы с огромными когтями, которые впились в столешницу, обломив её край, но на этом трансформация закончилась, так как Чуя дошёл до предела и с громким криками кончил во второй раз, а Дазай, издавая низкие, хриплые звуки, излился в него, резко двинув любовника на себя ещё несколько раз, после чего обратился в человека и свалился на мокрого от пота Чую. Немного отдышавшись, Осаму встал с Накахары, а тот, со всё ещё громко колотящимся сердцем, тоже поднялся на ноги, посмотрев на свои руки, которые на глазах становились человеческими. Чуя встретился взглядом с Дазаем, который натягивал на себя брюки, и вопросительно посмотрел на него. — Что? — спросил Осаму. — И что это было? — задал вопрос Чуя. — Ты сам просил «ещё» и «сильнее», — ответил тот. — Так чем ты недоволен? — Нет, я как раз доволен. Такого кайфа я ещё не испытывал. — Чуя подошёл к Дазаю и, неотрывно глядя в его глаза, провёл по его лицу пальцами, добавив: — Сегодня мне именно этого и хотелось, хотелось, чтобы ты меня отымел пожёстче, и я получил то, чего так жаждал, но сейчас я говорю не об этом. — А, ты имеешь ввиду свои руки? — догадался Дазай. — Да. И мне интересно, что произошло, почему трансформация коснулась только их? — С чего ты решил, что я знаю? — А что, нет? — Нет. Со мной такого не было, но это тоже частичная трансформация. Ты всё больше контроля получаешь над этой новой способностью. — Странно, я не пытался ничего такого сделать. Дазай пожал плечами. — Наверное, это произошло неосознанно, может, ты подсознательно хотел впиться пальцами в столешницу сильнее, — Дазай бросил взгляд на отломанный край стола, валявшийся на полу, — вот и произошла частичная трансформация, а не полная. — Наверное, ты прав, — задумчиво произнёс Чуя, наклоняясь и подбирая с пола свою одежду. — Я в душ. — Я с тобой, — ответил Осаму, и парни проследовали к душевым кабинкам. Позже они допили вино, затем распили ещё бутылку, но и ею не ограничились, откупорив ещё одну. А когда и третья бутылка опустела, они отправились спать, правда уснуть им так и не удалось до самого утра, потому что снова решили заняться сексом, а потом ещё и ещё. Весь следующий день они провели в постели, так как в бункере особо заняться было нечем, а поскольку оба они практически не уставали, то могли заниматься сексом без перерыва сколько угодно раз. Любовники отрывались друг от друга лишь для того, чтобы выпить кофе и перекусить человечиной из холодильника, той самой, что принёс как-то Дазай. На улице уже была поздняя ночь, и парни снова находились в постели, собираясь в очередной раз заняться любовью. Чуя лежал сверху на Дазае, осыпая поцелуями его тело, когда тот неожиданно схватил партнёра за плечи, а Накахара спросил, посмотрев ему в глаза: — Что? — Я чувствую мутанта, — ответил Дазай и, спихнув с себя Чую, сел на кровати и принялся одеваться. — Он один? — задал вопрос тот. — Нет. — Сколько их? И что им тут понадобилось? — Мутант один, но с ним кто-то ещё. Дазай прошёл к выходу из комнаты, Чуя, быстро одевшись, последовал за ним. — Кто с ним? — Вампир, — последовал ответ. — Акутагава и Ацуши, что ли? Интересно, почему Ацуши всё ещё мутант? — Не знаю, — ответил Чуя, а затем раздался стук в дверь, и Осаму пошёл открывать.