who am i?

      Воздуха в лёгких нет, реальность потеряла свою чёткость, а земля и вовсе ушла из-под ног. Камило его поцеловал. Вернее, он едва мазнул своими губами, но это действие было подобно разряду мощнейшей молнии. Сердце забилось в сильном ритме, голова закружилась, а руки сжались на плечах юноши, наполовину укрытых руаной. Нереальность происходящего заставила Бруно замереть. И это стало ошибкой. Камило, осознавший, с кем он и что делает, быстро отстранился, и хотел было встать, однако лежащие на плечах крепкие руки не позволили даже пошевелиться.       – Нет, не закрывайся от меня, – взмолился Бруно, всматриваясь в появляющиеся злые слёзы у парня, – расскажи мне всё, и я… – ему пришлось перевести дыхание и неосознанно вновь провести влажным языком по губам. – Дам тебе всё, что ты захочешь.       Камило выглядел до крайней степени напуганным, готовым вот-вот упасть в обморок и больше не приходить в себя. Казалось, что несостоявшаяся попытка утопления напрочь отбила всю осторожность и правильность, так долго выстраиваемую самим юношей. Он заторможено моргнул и кивнул. Прежде чем сесть в удобное положение, Бруно бегло поцеловал щёку Камило и одобряюще улыбнулся.       – Я жду.       – Хм, да, – парень посмотрел вдаль, приметил стайку яркий птиц, глубоко вздохнул и произнёс сорванным голосом. – Наверное, тебе это покажется странным, ведь… ну, в отличие от меня, тебя семья долго избегала. Тебе знакомо чувство одиночества. Думаю, ты можешь меня понять... – Речь парня прервалась из-за судорожного вздоха. Из глаз покатились первые слёзы. Следующее было сказано тихим и сломленным голосом. – Я… не знаю кто я. Кто я, а? Какой мой облик – истинный? Кем мне быть? – Он начал шептать, накатывающая паника заставляла всё тело дрожать. – И никто не просит меня быть… собой. Просто собой. Я устал, tio Бруно…       – Иди ко мне, хороший мой… иди сюда, – мужчина, разрываясь от боли в сердце, раскрыл свои объятия для потерявшегося парня, стараясь спрятать его от надвигающейся панической атаки. Он крепко прижал его к себе, пропуская пальцы через кудри. Камило задыхался и горько плакал, яростно цепляясь за дядю. Когда всхлипы стали затихать, мужчина сказал:       – Знаю, э, тебе кажется, что все ценят тебя только за твои способности, и ты думаешь, что они мешают тебе жить. Трудно быть одному, Камило… когда тебя никто не понимает. И, ну, это так тяжело, что теряешь себя в итоге. Но у тебя есть большая семья, которая рядом с тобой. Камило, мальчик… – Бруно прижался губами к макушке парня, стараясь не обращать внимания на собственный страх и тревожность. – И что бы там ни было… знай, что я хочу видеть тебя — тобой. Потому что ты уникален сам по себе… особенный. И ты такой хороший… ты не представляешь. – Руки прошлись по бокам, стискивая ткань руаны, – очень хороший. И не заслуживаешь дурацкой гибели. Больше ты такое не сделаешь, понял меня?! – под конец разозлился мужчина.       – Да, дядя, – тихо прошептал Камило, наслаждаясь ласками длинных пальцев, – больше так не сделаю.       – Если будет больно или покажется, что ты один, всегда приходи ко мне, слышишь? Я всегда буду рядом с тобой, чтобы помочь.– Редкие слёзы скатились по щекам, губы стали целовать не только макушку, но и нежные щёки, лоб, брови. Дыхание у Бруно и Камило сбилось. Необычная волна возбуждения разгорелась внутри живота и нашла выход в дрожащих пальцах. В глазах потемнело, а мысли из головы выбило.       –Можно… можно я тебя… – сбивался покрасневший Бруно, едва отрываясь от кожи племянника, – хочу…       И Камило сам развернулся и прижался губами ко рту дяди. Разряд сумасшедшего электричества пробежал по их коже. Они с новой силой стали целоваться, прижимались телами, гладили руками, зарывались пальцами в спутанные влажные волосы. Тихий стон раздался изо рта Камило. Бруно немного отстранился, прижавшись лбом.       – Боже, что же мы делаем, – сокрушался он, нервно кусая опухшие губы. – Это не… не правильно. Нельзя. Меня сестра убьёт… ты же… о нет.       – Дядя Бруно, пожалуйста, тшш… успокойся. Не сейчас…       Они лежали на траве, солнце укатилось за горы, оставив за собой глубокие тени да появляющиеся на небе первые разгорающиеся звёзды. Несмотря ни на что, на душе было на удивление спокойно. Они лениво гладили друг другу руки, наслаждаясь моментом. Вдруг Бруно напрягся, взглядывая в лицо юноши и спрашивая:       – Так получается, те случаи, когда, ну, я встречал матушку и Луизу… они еще грустные были и молчали. Это было ты, Камило?       – Да, Бруно. Я всё никак не мог найти себя. Ходил и думал всё время.       – Ох, мне так жаль… очень, – и Бруно ближе прижимал к себе, сильнее целовал щёки. Так он показывал, что юноша важен для него. – Нужен мне, понимаешь?       – Да, да, – терялось в поцелуе.       Домой они вернулись, когда одежда высохла настолько, что не вызвала бы никаких вопросов. И всё же они были. За столом на улице сидела семья, которая при виде появившихся Бруно и Камило накинулась на них. «Где же вы были?», «почему пропустили ужин?», «всё хорошо? Честно?», «давайте быстро за стол». Всё прошло спокойно. Они кушали и иногда позволяли себя вовлечь в разговор. И всё же изредка она сталкивались горящими взглядами. А на душе так тепло становилось, и улыбки искренние появлялись. Так прошли следующие несколько очень хороших месяцев. Бруно проводил много времени с Камило: они ходили к реке, наслаждаясь совместным временем, развивали свои силы и просто были счастливы. Семья лишь видела, как меняется закрытый Брунито, который стал чаще улыбаться и выглядеть свежее. Камило же, в свою очередь, дома в основном ходил только в своём образе. И если возникали какие-то вопросы у родных, то они терялись в звонком смехе Камило.