Dragon - Tiger

Дракен смотрел на Майки и понимал, что возможно это тупик. Не целостный и не навсегда, только на пару часов, но тупик. Ведь Майки устал. Майки не спит почти трое суток, и Дракен даже видит как теряет его. Через пятнадцать часов без сна начинается тошнота. Майки не ел с того самого ужина, пустым взглядом смотрел в тарелку, верно высиживая над ней ровно пятнадцать минут и отодвигал ту нетронутой. Дракен не знал как ему быть, потому что не кормить же взрослого, своенравного Майки с ложечки. Дракен знает, что такое не спать. Не спать это сложно, сложнее чем не есть, сложнее вообще много чего, потому что мозг штука такая, он истерит стоит пересечь определённую границу. Через двадцать часов начинаются судороги. Руки Майки — изломанные ветки, тряска его пальцев очевидна до боли, что даже ручка уже дрожит, и почерк съезжает по строчке вниз. Нога отбивает одной ей понятный ритм, Дракен видит, что Майки пытается ее контролировать, но не выходит, и Майки, понимая бессмысленность действий забрасывает это дело. Когда в судорогах начинает заходиться грудь, и Майки не может удержать ровным дыхание, Дракен начинает думать, что стоит что-то делать. Через двадцать восемь часов начинается бред. Галлюцинации явно допекают Майки, он то и дело водит ладонями по плечам беспокойно, Дракен знает отчего так, это потому что кажется, что по тебе ползают муравьи, все тело зудит в нервной судороге и в голове мутит от фона голосов, которые и не разобрать, настоящие или нет. Губы Майки шевелятся беззвучно, но иногда, все же выплевывают слова абсолютно бессвязные и никому не предназначающиеся, просто мозг устраивает забастовку, выбрасывает перед глазами странные до истерики образы, и Майки крутит едва заметно головой, чтобы сбить их. Дракен знает, что это — отправная точка на тот свет. Он понимает, что дальше нельзя, ведь Майки даже не может ровно стоять, да и сидеть, придерживается рукой за край дубового стола в кабинете, но упрямо закусив губу, продолжает чертить что-то на измятом листе. Упрямость Майки, временами, его погибель. Дракен хочет сказать, что врятли в таком состоянии можно придумать план хоть на толику полезный и врятли эти часы без сна были у Майки не впустую. Как бы не было тревожно и плохо, спать нужно, иначе ты бесполезный кусок дерьма. Когда Майки издаёт непонятный, пугающий сиплый всхлип, Дракен не выдерживает, вырывает из его рук ручку, смотрит как рука упрямо, но бессильно тянется за ней обратно. Он вытаскивает Майки из-за стола силком, подхватывает под коленки, аки невесту, даже спустя пятнадцать лет Майки остаётся крепким, сильным, но лёгким, что Дракену поднять его — раз плюнуть. Майки смотрит на него упрямо, но сил дёргаться у него видно не осталось. Он слабо бьет Дракена в грудь кулаком, удар настолько смешной, что даже пробивает на нервный смех. — Майки, тебе нужно поспать, — Дракен идёт по коридорам к их спальне, дом — укрытие, напоминает ему огромную общагу, только обставлен покруче, проходя мимо дверей он старается на две не смотреть. Одна отсвечивает ему в лицо серебристой табличкой: Молодые господа Шиничиро и Казутора Рюгуджи. Они всегда надеялись, что этот дом понадобится нескоро, когда Казутора, ну когда Казутора уже будет Рюгуджи. На другую закрытую дверь они с Майки смотрят уже вдвоём, она в капитанском крыле тоже одинокая, скрытая от других глаз, единственная не подписана капитанским значком, и единственная никогда не открывалась. — Он пропал, думаешь, он поехал за ними? — едва слышно шепчет Майки. — Тору хрен разберёшь, он слишком сложный человек, — отвечает Дракен, делая шаг от двери, в цвете вечернего света табличка двери отражает на его плечо цифру пять. — Не зря он там, где есть, — кивает Майки, щекой прижимаясь к груди мужа — На него всегда не хватало отряда, —. — На этот раз хватило, уже пятнадцать лет как хватает, — говорит Дракен, пиная дверь их комнаты. — Если он с ними, думаешь он скажет? — Майки позволяет сгрузить его на кровать. — Нет, именно поэтому этот отряд его, — Дракен бурчит, стаскивая с мужа туфли и расстегивает измятые брюки — Спи, я раздену тебя, —. Майки ничего не отвечает и не спорит, действительно закрывает глаза, и Дракен в кои-то веке рад, что хоть где-то муж его слушает. Он не знает, но за сто километров от них, в этот час Казутора Ханемия ухмыляется, пропуская сквозь пальцы пару белых лент, сматывает их покрепче, чтобы убрать в самую глубь сумки. Не все секреты открываются сразу, не стоит на это уповать.