Dragon - Tiger

Майки жил сложно в последние десять лет. Он любил жить сложно, любил проблему и опасность у самого горла. Пряное у носа, от крови, своей и чужой, острое, такое, что клокочет рыком и дрожит на языке искрами, что заставляет жить. Часто он думал, что умирает. Когда не спал сутками на пролёт, знаете тридцать часов без сна это тяжело. Даже больше чем тяжело, это на грани человеческих возможностей, но Майки ведь не совсем человек. Точнее человек не простой. Такие люди бывают, сложные, особенные, те самые лидеры-зажигалки, что рушат к своим ногам тела, поклоняющиеся или мёртвые, в этом разницы никакой. Ему было тринадцать, когда жизнь внезапно закрутила такой винт, потому что Майки сирота при живых родителях, а они с сестрой остались совсем одни, и он должен был, права не имел давать слабину. Майки в этом давно, Майки к этому привык. Шиничиро создал «Чёрный Дракон», подарил Майки путь-наследие, показал, что он должен сделать. «Чёрный Дракон» умер вместе с Шиничиро, но Майки то остался. А потом завершил этот круг явив на свет нового Шиничиро. Сын Майки, будто бы и не от него, не рожал бы сам, так засомневался, уж больно Шиничиро был другим. У него волосы Майки и их с Дракеном глаза, Шиничиро ужасно походит на родителей, их сплетение красивое и уродливое в единый момент, во всем, в фигуре, в лице, что отражает родные до боли черты, во всем. Кроме характера. Имя подарило сыну Майки самый большой подарок из всех, что Майки мог себе представить. Оно сделало Шиничиро именно Шиничиро. Иногда Майки думал, что шутка эта с фамилиями забавная, но может стоило оставить сыну свою. Шиничиро Сано это звучит. Потому что лучше человека Майки не знал. Майки не был таким и в половину, временами закусывая губу он думал, что это про родительство, твои дети лучше тебя, так уж сложилось, сын Майки был именно из таких детей. Шиничиро был умён, безусловно, Шиничиро был порядочен, до боли почти, что в Майки будило странную бурю, ведь: «Я бандит, я шёл по головам, умыл в крови ради власти, но ты…» Он многое хотел бы сказать Шиничиро, им обоим, прямо сейчас, когда сидит здесь, когда знает за кого вышла Эмма, когда хочет извиниться, что не уберёг ее, когда смотрит на женщину с вязью татуировки на виске, когда хочет спросить Такемичи, что там будет впереди. Но не спрашивает, потому что права на то не имеет. Он помнит тот разговор, помнит, что сын отпинал ему почки изнутри, помнит как кривилось лицо Такемичи. — Вы не понимаете, уберегите его, я видел, я видел, ваш сын сделает многое, —. Такемичи тогда многое сказал, ходил взад-вперёд по комнате, заламывал руки, кричал и умолял, нервничал и искусал губу до крови. Такемичи сказал, что он умеет прыгать в прошлое, что спас Дракена тогда, что видел как умрёт Баджи, и был счастлив, что Казутора передумал. Такемичи все видел, Такемичи пришёл предупредить. И сказать досвидания. Он не прощался, нет, но ему лежала долгая дорога, он знал, что пора уходить, он пришёл сказать все, что мог, возможно и не сделал бы этого. Но их с Дракеном сын пинал Майки по почкам. Майки отдал ему свои карты, единственное, кроме байка, что получил от Шиничиро, единственное, что имел от старшего брата, что мог держать в руках, он отдал Такемичи и попросил: — Так воспользуйся этим как стоит, -. Теперь Такемичи лисой смотрел на него в рассветном розовом, улыбался, и было что-то в этой улыбке страшное и манящее, такое, что никогда Майки не познать, улыбка тех, кто смотрит сквозь время, но никому ничего не скажет. Хотя Майки не стал бы просить. Майки понимает где его место, что нет у него права даже на вопрос, что ждать это его удел, а если полезет туда, куда его не звали, так разрушит ничего не получив. Такемичи говорил всегда, что не зря Майки выбрал сыну такое имя, что это не спроста, что так надо, и Майки верил, Майки видел это, теперь, на яву. Сынок, скажи мне что я это все не зря, скажи, что я не ошибся. Ты ведь справишься?