Резиновое изделие №2. Челлендж 2022/2023

      Вечер пятницы Иваизуми привычно проводил с Ханамаки и Матсукавой. В этот раз друзья повели его в охренительный, по их мнению, бар. В том, что это очередное гейское заведение, где ему хотели найти пару, Иваизуми даже не сомневался. Его активно пытались вылечить от влюблённости в неподходящего человека. Снова же по мнению Ханамаки с Матсукавой, преподаватель, который к тому же старше на десять лет, — плохая для него кандидатура. Иваизуми считал иначе, но понимал, что доказывать что-то этим двоим бесполезно. Он не противился и ходил с ними по всем радужным заведениям, иногда даже с кем-то уходил, но пока не собирался строить отношения.       Иваизуми считал себя серьезным, здравомыслящим человеком, с головой на плечах. Но стоило ему на четвертом курсе попасть на пару психологии, как он пропал. И если сначала подумал, что это мимолётное увлечение из-за красивой внешности преподавателя, то со временем пришло осознание — дело не только в смазливом лице. Ойкава обладал каким-то сверхъестественным магнетизмом и очарованием. Иваизуми честно пытался держаться от этого человека подальше — занимал место на последнем ряду, где преподавателя хуже видно и слышно, и не отсвечивал. Старательно писал конспекты, вовремя сдавал задания, чтобы лично не контактировать с Ойкавой. Иваизуми уверен был, что эти чувства, не имея подпитки, быстро угаснут. Но второй семестр подбирался к середине, а он всё так же горел Ойкавой. Скорее всего, так бы продолжалось и дальше, безответная влюблённость на расстоянии, но судьба распорядилась иначе, столкнув их вне стен университета.       Иваизуми воспринял это как знак к действиям. И даже сразу закинул удочку, предложив свою помощь с распаковкой вещей, но, как и ожидалось, его вежливо послали. Вот только теперь он не собирался отсиживаться в стороне и наблюдать, как Ойкаву обхаживают девицы, липнувшие к нему по поводу и без. Он собирался действовать. Четкого плана не имелось, но Иваизуми считал, что силен в импровизации.       Подходя к бару, Иваизуми бросил взгляд на вывеску и со всем имеющимся скептицизмом глянул на друзей.       — Moon? Серьезно? Более гейского названия владелец не мог придумать?       Ханамаки засмеялся, тормозя у входа, а Матсукава лишь тихо хмыкнул.       — Тут прикольная история с названием, — отсмеявшись, Ханамаки повис на его плече, весело говоря: — Изначально владельцы — их тут два, и они оба чертовски горячи. Так вот, они хотели назвать бар «Moon hunter». Но у них не хватило денег на полную вывеску. Поэтому оставили только луну.       — Ага. Охотника хотели добавить со временем, но уже привыкли к этому названию и не стали ничего менять, — объяснение дополнил Матсукава, поглядывая на вывеску, повешенную не по центру, а немного сбоку от двери.       — Я смотрю, вы здесь завсегдатаи, — усмехнувшись, Иваизуми потянулся к ручке двери, и здесь случилось то, чего он совсем не ожидал, — из бара вышел Ойкава.       Ойкава Тоору, преподаватель психологии в его университете, главный герой всех извращённых желаний Иваизуми, вышел из гейского бара. Это разом затопило восторгом. Даже не подумав, он грубовато схватил Ойкаву за руку, желая продлить их встречу. Тот так мило смутился. Блядь, взрослый мужик, но умудрялся мило смущаться. Иваизуми это чертовски нравилось, ведь в эти мгновения он ощущал себя старше, опытнее, чем человек, проживший дольше на целый десяток лет.       В этот раз пришлось уступить чужим желаниям и отпустить. Они загораживали вход в бар, да и Матсукава с Ханамаки пялились во все глаза, будто смотрели захватывающий сериал. Только в следующий раз Иваизуми не собирался сдаваться, укрепившись в решении завоевать Ойкаву. Друга тот ходил проведывать, конечно. Отличная отмазка, но тот мог придумать что-то интереснее. Иваизуми бы не поверил ничему, ведь он узнал то, что ему так сильно нужно. Его преподаватель, любимец девушек — гей. А значит, шансы завоевать его стремительно растут вверх.       Смотря вслед Ойкаве, который поспешно удалялся от бара, он не мог прекратить улыбаться. Пока Ханамаки не заехал ему локтем в бок.       — Это кто? Ты его сенсеем назвал. Только не говори, что это и есть тот самый сенсей? — Ханамаки, привалившись к его боку, тоже смотрел вслед Ойкаве.       — Ну да. Тот самый, — раздражённо проговорив, Иваизуми потёр обиженное место и отпихнул от себя Ханамаки.       — Обалдеть. Я думал, там старый, страшный мужик. А этот…       — Такому ты бы дал, да, Макки?       — Определенно, Матсун.       Друзья засмеялись, а Иваизуми лишь головой покачал, наконец заходя в бар.       На следующую пару Иваизуми снова принес кофе для Ойкавы. К сожалению, он больше ничего не знал о его предпочтениях в еде и напитках, а нести какую-нибудь херню, которую Ойкава отдаст кому-то другому, не хотелось. Придя раньше своих однокурсников, застав преподавателя за подготовкой рабочего места, Иваизуми без стука вошёл в аудиторию.       — Добрый день, Ойкава-сенсей, — заметив, как Ойкава напрягся, Иваизуми не смог сдержать улыбки. Стало чертовски интересно, начнет ли тот как-то оправдывать свой поход в гей бар или же не станет поднимать опасную тему.       — Добрый, Ива-кун. Ты рано. Откуда такое рвение к психологии?       Ойкава старательно делал вид, что разговор даётся ему легко, но Иваизуми нутром чуял — это не так. Натянутая улыбка и поспешная речь выдавали Ойкаву с головой. Нервничает, но пытается этого не показывать.       — Может, у меня рвение не к психологии, а к сенсею, который её преподает? — неотрывно смотря в глаза, жадно считывая чужие эмоции, Иваизуми протянул кофе. — Это вам, Ойкава-сенсей.       Ойкава лишь растерянно хлопал глазами, явно не ожидая, что Иваизуми пойдет напролом. Хотелось сократить разделяющее их расстояние и воспользоваться чужим замешательством, действием доказав свои намерения. И он почти это сделал, шагнув ближе, но Ойкава отмер, тихо засмеявшись.       — Никогда бы не подумал, что ты такой шутник, Ива-кун, — забрав кофе, Ойкава отвернулся к своему столу, делая глоток горячего напитка и уже более искренне улыбаясь. — А за кофе спасибо.       — Друзья говорят, что у меня совсем нет чувства юмора, — Иваизуми не желал сводить всё к шутке, собираясь ясно обозначить свою заинтересованность. Но Ойкава лишь отмахнулся от него, закопавшись в своих бумажках.       — Они тебя обманывают, Ива-кун.       Тот сказал это незаинтересованным тоном, давая понять, что разговор окончен. Ладно. На сегодня достаточно. Хмыкнув, Иваизуми пошел на свое место, усаживаясь за первую парту и прикипая к Ойкаве взглядом. Но почти сразу отвлекся на вошедшего одногруппника, который присел рядом, подкалывая его тем, что он стал слишком сильно проявлять интерес к психологии. Иваизуми ничего не ответил, доставая конспект и склоняя голову, пытаясь спрятать улыбку. У него появилась идея, как завладеть вниманием Ойкавы.       В четверг пара психологии стояла четвертой. Иваизуми даже не поленился посмотреть расписание Ойкавы и узнал, что у того это тоже последняя лекция. Войдя в аудиторию, Иваизуми поздоровался и устроился за партой.       — Мм, Ива-кун, а где мой кофе? — Ойкава говорил насмешливо и смотрел с каким-то непонятным Иваизуми превосходством. — К хорошему слишком быстро привыкаешь.       Наигранно грустно вздохнув, Ойкава явно что-то пытался до него донести, но Иваизуми даже не собирался в это вникать. Если тот хотел на нем испробовать какие-то психологические приемы, то не получится. У Иваизуми есть цель, и он собирался ее достичь.       — Могу предложить вам утренний кофе. Лично приготовлю для вас, Ойкава-сенсей. И он будет гораздо вкуснее хрени из аппарата, — улыбаясь, Иваизуми чувствовал, как его переполняет довольство. Ойкава точно такого не ожидал. И хоть выражение его лица не изменилось, но он покраснел скулами. Мило.       — О, я буду очень благодарен, Ива-кун, если завтра перед первой парой ты принесешь мне кофе. У тебя найдется дома термокружка? Если нет, могу дать свою.       Иваизуми хмыкнул. Ойкава решил игнорировать все его попытки выразить заинтересованность. Ничего, когда они останутся вдвоем без риска, что им помешают, игнорировать его не получится.       — Для вас, Ойкава-сенсей, найду.       — Замечательно. Здравствуйте. Проходите скорее, звонок прозвенит уже через минуту.       Ойкава отвлекся на студентов, которые заполняли аудиторию. Иваизуми оставалось лишь немного потерпеть, чтобы донести свои чувства и получить на них ответ. Он даже не рассматривал вариант, где не интересен Ойкаве. Видел же, как тот пожирал его взглядом во время переезда.       На этой паре Ойкава разбирал какую-то мудрёную тему. Иваизуми, даже если бы захотел, не смог бы вникнуть. Поэтому тупо писал конспект, чтобы потом по нему сделать задание. Но всё чаще залипал на Ойкаву, который выглядел воодушевленным, занимаясь любимым делом. Редко когда встретишь преподавателя, который так любит свое занятие. И это в Ойкаве ему тоже очень нравилось.       После пары студенты спешили покинуть аудиторию. Всем хотелось поскорее домой. Лишь несколько девушек остановились возле кафедры, облепив Ойкаву и снова задаривая его какой-то ненужной хренью. Иваизуми не вставал со своего места, хмуро смотря на однокурсниц, которые мешали ему остаться с Ойкавой наедине. Когда те всё же покинули аудиторию, Ойкава удивлённо на него глянул.       — Ты ещё здесь, Ива-кун?       — Да. Я кое-что не понял в сегодняшней теме. Сможете объяснить?       — Конечно, — Ойкава поправил очки и уселся за стол. — Эта тема и правда довольно сложная. Слишком много заумных слов. Неси конспект, сейчас всё разберём.       Поднявшись с места, Иваизуми прихватил тетрадь, где делал записи. Но не сразу подошёл к Ойкаве. Под его пристальным взглядом он прошел к двери, закрывая ее на замок и направляясь к кафедре.       — Это ещё зачем, Ива-кун? — Ойкава хмурился, всем своим видом выражая недовольство таким самоуправством.       — Чтобы нам не помешал ваш фан-клуб, — хмыкнув, Иваизуми замер возле стола, положив на него конспект. — Не хочу получить плохую оценку по вашему предмету, Ойкава-сенсей. Вам лучше не отвлекаться, когда вы будете мне объяснять.       Ойкава сжал губы в тонкую линию и поднялся со своего места.       — Знаешь, Ива-кун, тебе лучше прийти на консультацию. Я провожу их по понедельникам. Там и разъясняю студентам все непонятные моменты, — Ойкава начал поспешно складывать свои вещи, больше не смотря на него. Снова хотел сбежать.       Обойдя стол, Иваизуми сжал чужое запястье, привлекая к себе внимание.       — Сколько ты будешь от меня бегать? — Иваизуми перешёл на неформальное обращение, желая стереть все границы между ними. Дать понять, что его нужно воспринимать как равного, несмотря на разницу в возрасте. Какая, к черту разница, кому сколько лет, если есть чувства?       — Ты ведёшь себя грубо, Ива-кун, — возмущённо проговорив, Ойкава попытался освободить руку, но Иваизуми лишь крепче сжал на ней пальцы.       — А ты ведёшь себя тупо, игнорируя все мои попытки выразить свою симпатию, — Иваизуми даже не заметил, как раздражение взяло верх.       — Ох, как мило, Ива-кун. Ты пытаешься признаться человеку в чувствах, называя его тупым?       — Представь себе, — дёрнув его за руку, притягивая к себе, Иваизуми прямо посмотрел в глаза. — Ты мне нравишься, хоть и ведёшь себя иногда, как идиот, Тупокава.       — Что?       Иваизуми не позволил выразить всё возмущение, которое явно переполняло Ойкаву. Надавил свободной ладонью ему на затылок и притянул к себе, настойчиво целуя. Наконец держа Ойкаву в своих руках, касаясь его губ своими, Иваизуми шумно выдохнул носом, чувствуя, как его переполняют эмоции. Как же сильно он хотел этого. Прижиматься к Ойкаве всем телом, перебирать пальцами его густые, мягкие волосы и несдержанно, со всей страстью целовать, собирая с чувственных губ привкус кофе.       Ойкава попытался его отстранить, отвернуться, но Иваизуми лишь крепче сжал волосы на затылке и подался ближе, заставив опереться задницей на стол. Он так и не выпустил из сильной хватки запястье, не давая даже шанса избежать поцелуя. Иваизуми понимал, что перегибает, но чутье подсказывало — если он не проявит настойчивость, Ойкаву не получит. Тот ещё несколько секунд подёргался в его руках, выстанывая недовольство в поцелуй, но вскоре сдался. Прекратил упираться свободной рукой в его плечо, прикрыл глаза и нерешительно, слишком вяло, но ответил на поцелуй.       Как только Иваизуми почувствовал, что Ойкава сдался, сразу ослабил напор, желая распробовать ласку и в полной мере прочувствовать желанную близость. Скользнув ладонью по затылку, погладил по шее, после снова зарываясь в волосы и неторопливо их перебирая. Он отпустил запястье, обнимая Ойкаву поперек поясницы и прижимаясь ещё ближе, целуя глубоко, откровенно пошло и мокро. Ойкава начал расслабляться в его объятиях, закидывая руки ему на шею и принимая более активное участие в поцелуе. И не стал противиться, когда Иваизуми легко подхватил его под бёдра и усадил на стол. Оторвавшись от губ, взяв небольшую паузу в поцелуе, Иваизуми шумно вздохнул, смотря на лицо Ойкавы. Тот открыл глаза, вынуждая окончательно пропасть в его взгляде, в нём самом.       — Ты мне нравишься, Ойкава, слышишь? — грубее необходимого сказав, Иваизуми не дал ответить, снова начиная целовать, но в этот раз коротко, поверхностно. Переходя с губ на лицо, осыпая его горячей лаской.       Обеими ладонями он сжал бёдра Ойкавы, подтягивая того ближе к краю стола и вжимаясь пахом в пах. Внизу бушевало пламя, кровь приливала к члену. Хотелось, чтобы Ойкава прикоснулся к нему, чтобы позволил прикоснуться к себе. Спустившись поцелуями на шею, Иваизуми прошёлся по ней кусачими, влажными поцелуями, срывая с чужих губ тяжёлые выдохи.       — Ты такой грубиян, Ива-чан, — с трудом разобрав чужой шёпот, Иваизуми хмыкнул и провел языком по тем местам, по которым прошёлся укусами. Ойкава до боли сжал его плечи, впиваясь тонкими пальцами, и крепче стиснул коленями бёдра.       В этот раз Ойкава вцепился в его волосы и потянул к себе, требуя поцелуя. Иваизуми лишь коротко улыбнулся и жадно, с неприкрытым голодом поцеловал. Казалось, они словили одну волну, становясь всё беспокойнее. Ойкава ёрзал по столу, отираясь пахом об Иваизуми, и пытался прижаться ещё ближе. Чувствуя его возбуждение, Иваизуми только сильнее завёлся сам, принимаясь вытягивать рубашку из чужих штанов и берясь за застёжки. Ойкава не остался в долгу, потянувшись к его джинсам. Страстно, умопомрачительно целуясь, они мешали друг другу, но всё равно пытались расстегнуть штаны. Ойкава справился первым, разобравшись с пуговицей и молнией и сдернув джинсы до середины бедра. Он сразу же потянул и белье вниз, высвобождая налитый кровью член. Иваизуми пробрало мелкой дрожью, когда он ощутил тонкие пальцы на своем возбуждении. Но больше удовольствия доставило не само касание, а осознание того, кто это делает.       Коротко, хрипло простонав в поцелуй, мысленно делая пометку, что Ойкава очень любит целоваться, Иваизуми наконец добрался до чужого члена, сразу же обхватив его пальцами. Целоваться и дрочить друг другу оказалось охренительно горячо. Да, хотелось большего — избавиться от одежды, разложить Ойкаву, обласкать его всего, а потом, естественно, трахнуть, но Иваизуми наслаждался каждым мгновением этой сумасшедшей близости. Губы горели от жарких поцелуев, всё тело полыхало от близости Ойкавы, а в паху сладко тянуло и пульсировало от подкатывающего оргазма.       — Сильнее, Ива-чан. Сожми руку сильнее, — шепча между поцелуями, Ойкава тихо, но безумно сексуально постанывая, задавал какой-то нереальный темп дрочки. Иваизуми пытался подстроиться под него, но тонул в ощущениях, понимая, что вот-вот кончит. Он и правда финишировал первым, низко простонав и заляпав спермой чужую ладонь. Из-за прошившего всё тело удовольствия он даже дрочить Ойкаве перестал, полностью отдаваясь ощущениям. Но как только пришел в себя и увидел на чужом лице неудовлетворённое выражение, склонился над Ойкавой и взял в рот. Тому и минуты не потребовалось, чтобы задрожать всем телом и с протяжным стоном кончить.       Проглотив сперму, Иваизуми выпрямился, вытирая губы и неотрывно смотря на Ойкаву. Тот какое-то время всё ещё пребывал где-то не здесь, смотря в ответ затуманенным взглядом. Но уже через пару минут стал серьезным, снова напрягаясь. Глянув на стол, он взял какой-то лист и обтер об него сперму, после чего мягко оттолкнул Иваизуми от себя и встал на ноги. Ойкава больше не смотрел на него, приводя себя в порядок, а Иваизуми ждал, когда ему ответят на признание. Ведь иначе и быть не могло. Если бы он не нравился Ойкаве, если бы тот не хотел его, то смог бы всё это остановить, а не чувственно отзываться на каждую ласку, сводя с ума.       Застегнув джинсы, Иваизуми поправил одежду, начиная раздражаться из-за повисшей между ними тишины.       — Ойкава?       — Ива-кун, — Ойкава, уже полностью собранный, вновь включивший преподавателя, повернулся к нему и серьезно глянул. — Это был интересный опыт. И я совру, если скажу, что мне не понравилось. Но такого больше не повторится.       — Ты, блядь, издеваешься? — раздражение и злость накрыли с головой, но на Ойкаву его слова вообще не произвели впечатления. Тот собрал свою сумку и пошел на выход.       — Хорошего вечера, Ива-кун.