"И мир все еще вращается"

—Ты уверена? — осторожно поинтересовалась Женя, держа лицо подруги рукой, нежно поглаживая щеку большим пальцем. — Никогда и ни в чем не была уверена больше. Давай же сделаем это! — Знай, что я не хочу давить…— вновь попробовала отговорить девушку Женя, — если есть хоть доля сомнения… — Солнышко, волнения давно в прошлом, я уже взрослая девочка! — самодовольно произнесла Лера, придвигаясь ближе. — Ну тогда давай, сейчас или никогда! Лера сделала глубокий вдох, зажмурила глаза и приблизилась губами к намеченной цели. Немного помедлив, девушка неуверенно коснулась языком. — Солёненько… Казалось, ей удалось немного расслабиться, язык вывел пару уже уверенных движений, прежде чем пустить в ход зубы. Непроизвольный стон вырвался из ее рта, в то время как Женя расплывалась в блаженной улыбке. Лера искренне наслаждалась процессом, смакуя каждую деталь, вкусовые рецепторы, казалось, обострились в миллионы раз. — Это Божественно! Черт, если бы я знала раньше, насколько это потрясающе… — восхищалась блондинка, облизывая губы. — А я тебе это всю жизнь говорю. Вот помнишь мой 15 день рождения? — Не начинай! До этого нужно дозреть, осознать, распробовать, — Лера многозначительно подняла бровь, — и может быть все дело в человеке, с которым это происходит… — Лер, открою секрет, чтобы есть суши не нужно достигать определённого возраста, или ждать конкретного человека. Ты просто упрямилась, лишая себя пищи богов! Сначала нужно попробовать вкусные роллы, а потом уже говорить любишь ты их или нет. —Да, папочка. От невинного прозвища у Жени в животе завязался тугой узел, а мозг судорожно рисовал картинки не самых (очень не) приличных ситуаций, в которых Лера могла бы ее так называть. Воспалённый мозг ушёл ещё дальше, когда Лера, как бы невзначай, прикусила нижнюю губу, просунула язык между зубами, после чего невинно улыбнулась. Ужин прошёл в тёплой романтичной атмосфере, что девушки напрочь забыли про все, что не касалось их самих. Когда все суши были съедены, а вино выпито, они побрели по направлению к дому, мечтая раствориться в нежных объятиях друг друга. — Это был прекрасный день, не описать словами, как я благодарна тебе. Спасибо, это много для меня значит, — Лера крепко сжимала руки Жени, прижимаясь лбом к ее, — я и забыла, когда мне было так хорошо и спокойно. — Малышка, мне только в радость, ты же знаешь. Я всегда-всегда буду рядом, если ты позволишь. Открывая дверь, Ластович чмокнула Фрелик в губы, и стукнула пальцем по миниатюрному носику. —Я не забыла! — резко вскрикнула Лера, замирая в прихожей квартиры, — Я всегда помнила, и частью сознания понимала, но боялась принять. Это ведь всегда была ты, какая же я дура, что раньше не поняла! Это всегда была только ты! — Лер, что случилось? Ты о чем? — О нас! Я не все рассказала про Сашу. Я его бросила, но не только из-за проблем личных. У меня вдруг резко появилось ощущение чего-то неправильного. Помнишь, ты приезжала на нашу годовщину? — Женя кивнула, пытаясь вспомнить тот день, — мы тогда пошли в кафе с кошками и наделали кучу милых фотографий. И… в общем в тот день я очень хотела тебя поцеловать. — И почему же не поцеловала? — шокировано спросила Женя. — Я хотела, и даже попробовала, — смутилась Лера, в очередной раз начиная терзать губы, — Мы были очень близко, и я потянулась, ты заправила прядь волос мне за ухо, и вот уже был момент… но на нас запрыгнул кот. И я очень корила себя за столько опрометчивое решение, ведь у меня была годовщина с парнем, а ты бы все равно на следующий день уехала, — в этих словах было столько боли и отчаянья, что хотелось взвыть от досады и разочарования. Девушки так и стояли в коридоре, не зная, как себя вести. Женя находилась в состоянии полнейшего потрясения, а Лера сгорала от смущения, устремив взгляд на носки с единорожками. Немного отойдя от шока, Ластович придвинулась ближе, нежно приподнимая голову Леры за подбородок. Она так же аккуратно заправила прядь волос ей за ухо, а потом приблизилась к губам, обставляя миллиметры между ними, и давая блондинке возможность сделать первый шаг. И Лера не намерена была больше медлить, мгновенно сокращая ничтожное расстояние, впиваясь в такие манящие губы. Они не помнят, как дошли до кровати, лишь страсть, с которой Женя швырнула на неё Леру. Они не помнят, как полетела одежда, лишь ощущения таких родных рук на разгоряченной коже. Они не знают, что будет завтра, но чувство правильности данного момента зашкаливает. Женя нежно водит по телу любимой, восхищаясь и поклоняясь. — Подожди, малыш, — нежно произносит Женя, останавливая свои действия, — ты уверена, что действительно хочешь этого? Я не причиню тебе боли, обещаю, просто должна быть уверена, что это не эмоциональный порыв, и ты не пожалеешь о том, что произойдёт. — Солнышко, я люблю тебя! Люблю так, что становится страшно, до боли в груди и мурашек по телу. Сложно поверить, что эти чувства хоть на толику взаимны, но я никогда и ни в чем не была уверена больше! Просто позволь нам побыть счастливыми, хотя бы эту ночь. И Женя больше не сдерживалась, покрывая поцелуями каждый миллиметр тела под собой. Руки уже забрались под спортивный топ, поглаживая грудь, поднимая его вверх. Она буквально сидела у девушки на коленях, когда та поднялась, чтобы избавиться от лишнего предмета одежды. — Охуеть! — только и могла произнести Ластович, не отрываясь от прекрасного вида напротив, сколько раз в самых тайных фантазиях, она представляла этот момент, но оригинал всегда лучше воображения, — Ты великолепна! Она жадно припала к набухшим розовым соскам, теребя и покусывая, параллельно сжимая другую грудь рукой. Тело Леры выгибалось, а руки хаотично бродили по спине Жени, с явным намерением избавить ту от нижнего белья. Когда попытки не увенчались успехом, Она ловким движением усадила девушку себе на колени, наконец, дотягиваясь до застежки лифчика. Освободив миниатюрную грудь, Лера поочерёдно посасывала и покусывала соски, заставляя Женьку испускать слабые стоны. Когда же инициатива вновь была перехвачена, Фрелик была уложена на кровать, а запястья туго сжаты чужими ладонями — появилась возможность полюбоваться шикарным видом на любимое тело. Подбородок, ключицы, рёбра, грудь, ноги — ни один сантиметр тела Леры не был упущен. — Я боюсь доставить тебе дискомфорт, — призналась Женя, проводя пальцами по резинке трусиков, — расскажи, как тебе нравится, а постараюсь воплотить твою фантазию в жизнь. — Я доверяю тебе, солнце, ты — моя лучшая фантазия, о которой я не могла даже мечтать. Поэтому просто сделай мне хорошо! — произнесла Лера. Это стало зелёным светом. Женя медленным поцелуем сминала сладкие губы напротив, спускаясь к подбородку, шее, прокладывая любимый маршрут через грудь к животу. Пальцы аккуратно подхватили трусики, спуская по стройным ногам вниз, а губы уже блуждали по открывшимся частям тела. Машинально Лера сжала ноги, Желая закрыться от непривычного контакта. Но тело взяло контроль над разумом, и Женя не переживала, ведь прекрасно видела, как извивается, слышала, как стонет ее любимая. Она снова поцеловала манящие губы, как-бы успокаивая, руками нежно раздвигая ножки. — Лерусь, — мягко произнесла Женя, опускаясь по телу вниз к центру, устроившись между ног, — какая же ты красивая! — с придыханием, опаляя влажные складки потоком воздуха, говорила Ластович, — и такая мокрая для меня. — Жень… — только и смогла вымолвить Лера, когда Рыжая провела языком по всей длине, пока громкий и невероятно пошлый стон не вырвался, отражаясь от стен — музыка для Жениных ушей. Она никуда не торопилась, растягивая этот невероятный момент, в отличии от Леры, для которой каждые секунды прелюдии казались вечностью. Не выдержав пытки, в простонародии именуемой как издевательство, Фрелик схватила, и чуть ли не силой заставила Женю войти в себя сразу двумя пальцами. — Моя нетерпеливая девочка, — томно произнесла Ластович прямо в ушко, входя пальцами на всю длину, — придётся тебя проучить. Женя резко, но мягко, прикусила клитор, затем щёлкнув по нему языком, наслаждаясь незамедлительной реакцией Леры. Глубокие толчки с параллельным терзанием чувствительного комочка не оставили Фрелик никакого шанса, и уже через несколько секунд, очередной пошлый стон разнесся по стенам маленькой квартиры, а тело сотрясалось в божественном оргазме. — Напомни, почему я раньше не стала лесбиянкой? — тяжело дыша, спросила Лера. — Может быть потому, что ими не становятся? — саркастично ответила Женя, оставляя невесомый поцелуй на щеке девушки. — Не в моем случае! Я Лесбиянка только с тобой. Черт, да рядом с тобой я самая лесбиянистая Лесбиянка из всех возможных! Девушки заливисто засмеялись, крепче прижимаясь друг к другу. — Что ж, я уверена, что если б такой термин существовал, то ты определено сейчас ты подходила бы под него как нельзя лучше: мокрая, во всех смыслах, после великолепного оргазма, в постели с обнаженной девушкой… — Евгения многозначительно подняла бровь. — Великолепным оргазмом? Не слишком ли самоуверенно? — Ну твои стоны были слышны далеко за пределами этих 28 квадратных метров, поэтому можем спросить соседей, что они думают, — саркастично ответила Женя, тут же вгоняя Леру в краску. — Значит вот как. Не честно играете, Евгения Игоревна. Ну теперь я просто не могу ударить лицом в грязь перед многоуважаемой публикой. Придётся заставить вас кричать моё имя. Валерия резко оседлала бёдра своей девушки, не давая той даже шанса, осыпая бледную кожу поцелуями, чередуя из с довольно сильными укусами. Похоже этой ночью соседям не удастся выспаться. *** Впервые за долгое время, проснувшись Женя осознала себя выспавшейся. Не было мучительной головной боли, тошноты, привкуса «коты нассали» во рту и чувства собственной никчемности. Ничего! Только прекраснейшая девушка из всех ныне живущих, дышащая куда-то в район ключиц. Тогда воспоминания о потрясающей ночи накрыли Евгению с головой: нежные поцелуи, едва различимое «люблю» перед тем, как заснуть, нежные прикосновения рук (и не только) — вызывали приятную тяжесть внизу живота. Совершенно не хотелось вставать. Желание остаться в этом моменте навсегда, порождало в голове невозможные мысли: «А что, если мы все-таки можем быть счастливы?» Словно услышав эти мысли, Лера сладко причмокнула во сне, удобнее устраиваясь на теле Жени. «А все же, что ей снится?» Ластович не могла не думать о том, что за 2 ночи привыкла к странным причмокиваниям, невнятным бормотаниям и вездесущим конечностям ЕЁ Лерочки. Дав волю фантазии, девушка снова отключилась с блаженной улыбкой на лице. После такой «активной» ночи, вероятность пробуждения до полудня снижалась практически до нуля, поэтому снова разомкнуть глаза Жене удалось уже в 12:38. Настоящей трагедией было бы разбудить ангела, все ещё сопящего у неё на плече, поэтому Жене ничего не оставалось, как дотянуться до телефона и «воткнуть» в социальные сети. От: Валерия Андреевна Кому: Ремс-40 «Уважаемые студенты, напоминаю вам, что каникулы начнутся только после сдачи вами дневников и отчетов по практике, и полученные Документы об ее окончании не освобождают вас от сдачи всей необходимой документации. Также спешу сообщить, что завтра в Планетарии состоится первый показ новогодней сказки «Алиса в стране чудес», а значит это неплохой способ для вас подзаработать. Все, кого заинтересовало предложение, просьба отписать в личные сообщения» И тут, как говорится, все пошло в п*зду! Сообщение преподавателя отрезвило Женю, заставляя трезво оценить сложившуюся ситуацию. Она и Лера. Разве это возможно? Два абсолютно разных человека. Программист и режиссёр. Харьков и Киев. Папина дочка и настоящая оторва. Правильная девушка и отброс этого мира. Такое бывает только в сопливых книжках, но никак не в суровом реальном мире. Но что они могли сделать? Женя никогда не посмеет попросить Леру отказаться от всего и переехать за ней в чужой огромный город. А сама Женя не сможет бросить любимый университет и работу, ради возвращения в свой родной, но бесперспективный для ее профессии город. А что такое расстояние для двух любящих людей? Ну приехала к ней Лера на выходные, на Новый год, возможно, и сама Женя посетит Харьков, но что потом? Жить от выходных к выходным? А смысл, ведь приехать она сможет только в субботу, а по воскресеньям Лера весь день работает? Что вообще имеет смысл? Видеозвонки и переписки это, конечно, прекрасно, но ничего не сможет заменить прикосновений любимого человека, объятий и поцелуев. Совместного утра и ежедневной рутины. 3 года назад — Лер, давай быстрее, опаздываем же! — кричала уже одетая Женя из прихожей, ожидая девушку уже битые 47 минут, — ну мы когда придём, уже большая часть начнёт расходиться. Опять! Снова! — Дай мне ещё 2 минуты, я почти закончила выпрямлять волосы, — доносился голос блондинки из ванной. — Что ты, блин, сделала? Ты, наверное, шутишь? Нам идти 10 минут, там не будет никого, кого бы волновали твои волосы: кудрявые или прямые, чистые или с хвостиком! Давай быстрее, пожалуйста… — Та иду я уже, иду, — собранная девушка, наконец, вышла, направляясь в комнату за рюкзаком, — и, Жень, я хочу быть красивенькой, причём больше для себя, все равно никто не заметит. — Вот именно! Никто не заметит изменений, и я не вижу. Вообще не понимаю, что ты там так долго делала, ничего же не поменялось? — недоумевала Женя, парясь в тёплой куртке в душном помещении. — Потому что тебе всегда все равно на то, как я выгляжу, а там будут и другие люди, НЕЗНАКОМЫЕ, а встречают, как говорят, по одежке, — Лера начала невыносимо долго выбирать ботинки. — Да плевать всем на твою одёжку! Мы всего лишь играем в настолки, и кроме друга Валика, там не будет НИКОГО, кто не видел бы тебя и в худшем состоянии. Например, по утрам, или с размазанной косметикой в театре, или после 10 часов работы с детьми… — Я поняла! Спасибо за поддержку, — прервала Женин сарказм Фрелик, доставая куртку, — если тебе на меня плевать, то почему ты считаешь, что другие такие же сухари как и ты? — Да потому что это мои лучшие друзья, и им абсолютно плевать, в чем мы будем играть в настольные игры, — Ластович объясняла, казалось, элементарнейшие вещи. — Пошли уже! Сама говоришь, опаздываем. Дорогу до дома Дани, лучшего друга девушек, они провели в гнетущей тишине. Каждая считала себя правой, и поражалась эгоизму другой, что, откровенно говоря, не способствовало примирению. И Лера, наверное, готова была бы сделать этот шаг, пойти на встречу близкому, любимому человеку, но понимала, что Женю, в силу врожденного ослиного упрямства, не устроит компромисс, и она все равно останется при своём мнении. Моментами ее это конкретно бесило. Евгения Ластович невероятно умная девушка, но такая слепая и наивная в плане отношений с людьми: Лера никогда не хотела впечатлить никого, кроме неё, ей никто не нужен, кроме этой рыжей бестии, с шилом в известном месте. Но Женя упорно не замечала ее стараний, или тщательно делала вид, продолжая крутить романы и подкатывать к каждой попавшейся девушке на глазах у самой Фрелик. Обидно? Да. Как это изменить? Лера не знала. Ей часто, в особенно близкие моменты, хотелось признаться, но потом страз потерять родного человека брал вверх. Оставалось терпеть и расчитывать на то, что когда-то до Жени дойдёт, и они смогут быть вместе. — Мы дома, — проговорила Женя в домофон Дане, в ответ послышался групповой смех. Локальные шутки про «наш дом» в квартире Дани появились относительно недавно. Была неделя кутежа и тусовок с ночевками в этой самой квартире, где Женя с Лерой заняли спальню, именуя ее «своей или нашей комнатой», а если есть «наша комната», значит «мы дома». В последствии таких ночёвок, Даня и сам начал замечать, что женских вещей становится намного больше, чем его собственных, и что девушки плавно переезжают. К счастью парня, это продлилось недолго. — Мы, наконец, пришли! — объявила Женечка, заходя в квартиру, — это был сложный путь, но мы всё-таки пришли! — Я уж думал не дождусь, — пошутил Даня, сгребая девушек в объятия, — мы без вас в «Саботера» играли. Кстати, знакомьтесь, это Александр, тот самый друг Валика, а это Лера и Женя, — хозяин представил нас молодому человеку, и, когда все правила приличия были соблюдены, пригласил за стол. — Валерия, какое красивое имя. Оно также прекрасно, как и ты сама, — ворковал Саша, пододвигая Лере стул и целуя внешнюю сторону руки. Женя лишь саркастично фыркнула и показательно закатила глаза, хотя внутри неё от такого внимания к ЕЁ любимой девушке закипала ярость. В течении всего вечера Санек не отлипал от Фрелик, всячески обхаживал, подливал напитки, интересовался жизнью — невероятно раздражал Ластович. Перекуры устраивались чаще, количество и градус алкоголя заметно повысились, а напряжение между этими двумя ощущали все присутствующие. Ну кроме Саши. Лера же откровенно недоумевала столь пристальному к ней вниманию, но, видя реакцию Жени, решила немного подыграть, тем более что парень оказался очень приятным и интересным. И он даже был в ее вкусе, если бы все мысли не забивала упрямая Рыжая девушка, упорно не замечающая её знаков внимания. — Я бы хотела вам кое-что рассказать, — Женя встала из-за стола, постучав ложечкой по стакану с ликером, обращая на себя внимание, — все мы тут не чужие люди… ну почти все, — выделила девушка, намекая на Санька, — и поэтому я решила рассказать вам всем и сразу эту прекрасную новость: я поступаю в Киев! Одна фраза, 3 слова, которые напрочь разбивают Лере сердце. Она не слышала уже ни поздравлений в адрес ее лучшей подруги, ни ее рассказ об университете и выбранной специальности, лишь монотонный белый шум, как после мощного взрыва, отдавался в ушах, а перед глазами стояла пелена. Это был удар ниже пояса, плевок в лицо, крест на их дружбе, ведь Женя словом не обмолвилась ей о своих планах, не то что о пробном творческом конкурсе и систематических консультациях. Девушка чувствовала, что задыхалась, как чужие пальцы сжимали ей шею, лишая кислорода, как слёзы наворачиваются на глазах, но плакать было нельзя. Нельзя показать свою слабость и выдать чувства, которые так долго скрывались. — Ты в порядке? — поинтересовался Саша, беря Леру за руку. — Все прекрасно, Саш, спасибо за беспокойство. Знаешь, ты очень милый и классный, — это был хитрый и коварный план мести, настроенный на удар по-больному: по чувству собственности Жени. Остатки вечера превратились в кровавую бойню, в которую никто не осмеливался сунуться. Тут давно не может быть победителя или проигравшего, смысл — уколоть в самое сердце, заставить чувствовать ярость и боль. Девушки знали, что это конец, но каждой хотелось поставить точку, сказать последнее слово, втоптать другую в грязь. И Лера не намерена была больше терпеть. Она поцеловала Санька.