Кто похитил Гэвина Рида?

13 августа 2039 года       Подключившись к серверу Департамента транспорта, Ричард с закрытыми глазами плыл на волнах метаданных видеозаписей. Поверх картинки с кадрами дороги, ведущей в тоннель, накладывались строчки запутанного программного кода. Цифры, буквы, формулы, расщепляясь на столбцы данных, сменяли друг друга, успокаивая взволнованную систему. Отвлечься на монотонную работу было полезно, особенно сейчас, когда держать себя в руках было важно, как никогда. На кону стояло слишком многое…       Как хотелось, чтобы всё закончилось, чтобы не было этого невыносимого отказа, не было расследования, где каждый шаг приходилось тщательно контролировать и подолгу взвешивать даже самые, казалось бы, несерьёзные решения. Есть только один шанс, одна возможность сделать всё правильно. Это не преконструкция, которую можно переиграть, чтобы выбрать наиболее удачный вариант, это сложнейшая шахматная партия, и от каждого хода зависит исход игры. Противник силён и умён, здесь не отделаешься детским матом, придётся разыграть полноценную партию, очень долгую, сложную и выматывающую, но в этой игре король стоит любых жертв. Губы недовольно скривились, веки дрогнули, и андроид открыл глаза, завершая анализ кода.       Взлома не было.       «Будто тебя это удивляет, и так ведь знал, что видеозапись подменили. Не так уж сложно подобрать кусок видео на несколько минут, особенно когда есть доступ ко всем камерам и файлам», — хмыкнула модуляция голоса Гэвина.       Нужно узнать, что выяснил Коннор. Он уже должен был обнаружить человека, от имени которого поступил запрос на отключение видеокамер в тоннеле.       «Давай, Жестянка, узнавай. Сделай вид, что ты не знаешь имя этого долбоёба», — голос в голове несдержанно рассмеялся, и Ричард поспешил снизить громкость. Даже будучи искусственным отголоском настоящего человека, Рид создавал много шума.       Вернувшись в холл, Найнс натянуто улыбнулся Линде, которая не упускала возможности состроить глазки, и связался с Коннором. Получив короткий ответ, Ричард знакомой дорогой отправился на третий этаж. Крики и ругань Роя Уилсона были слышны уже у лифтов, а когда андроид приблизился к дверям кабинета, то пришлось убавить чувствительность слуховых сенсоров. Зайдя внутрь, Ричард бегло осмотрелся и встал в стороне, ожидая окончания гневной тирады.       — Томас, я в последний раз тебя спрашиваю, на каком основании ты подал запрос на отключение видеофиксации в том сраном тоннеле?! — От долгих воплей лицо главного программиста приобрело цвет спелого томата, а блестящая лысина покрылась мелкими капельками пота.       — А я в который раз тебе говорю, что ничего не подавал! — взвился Линн, а его второй подбородок смешно дёрнулся в такт движению челюсти.       «Вот же жаба», — прыснул Гэвин, и андроид едва сдержал неуместную улыбку, не сомневаясь, что именно об этом думал напарник в прошлую встречу с этим человеком.       — Прошу прощения, мистер Линн, — вмешался Коннор, уверенно оттесняя бушующего программиста в сторону, — если запрос подавали не вы, то скажите, кто мог это сделать? Данные введены под вашим логином. Вы давали кому-то доступ к своему рабочему компьютеру, может, называли пароль?       — Доступ есть только у меня, — нервно ответил мужчина.       — Уверены? — скептически спросил девятисотый и сделал шаг вперёд. — А это тогда что?       Выудив из-под клавиатуры листочек с паролем, который ещё в апреле показывал Томасу Гэвин, андроид брезгливо бросил его на стол.       — Этот пароль подходит не только к вашему компьютеру, но и даёт полный контроль над работой видеокамер на вверенных вам участках дорог. Или скажете, что я ошибаюсь? — голос звучал холодно, отстранённо, стальные глаза смотрели в упор, фиксируя каждую реакцию человека.       — Ты!!! — рыкнул Уилсон, увидев кривую надпись на цветном стикере. — Ты в своём уме, Линн, хранить подобное под клавиатурой! Да кто угодно мог увидеть этот грёбаный листок, последние месяцы у тебя здесь не рабочий кабинет, а проходной двор!       — У вас есть список тех, кто приходил сюда в последнее время? — переглянувшись с Ричардом, спросил Коннор.       — Могу запросить лишь примерный список имён у секретаря, но в нём будут только те люди, кто заранее договаривался о встрече, — сконфуженно ответил Томас. Под тяжёлыми взглядами он, казалось, уменьшился вдвое, почти сливаясь с креслом.       — Плохо. — Диод Эйтса налился жёлтым, пока программа искала возможности установить личности всех, кто приходил к Линну последние месяцы. — И камер ни в кабинете, ни в коридоре нет.       — Можно ли выяснить, откуда неизвестный подключился к базе департамента? — спросил девятисотый, видя замешательство Коннора.       — Если подключение происходило в нашей сети, то достать данные компьютера труда не составит, но пользователя извне определить будет сложнее. Всё зависит от того, откуда было подключение, и насколько хорошо он скрыл следы, — ответил за Линна Рой. — Идёмте за мной, отведу вас к главному серверу. А ты, Томас, можешь начинать собирать вещи, приказ о твоём увольнении будет готов в ближайший час.       — Я пришлю за вами патрульный автомобиль, вам нужно дать показания в участке, мистер Линн, — перед уходом сказал Коннор и вышел за дверь.       Главный программист провёл детективов по одинаковым коридорам Департамента транспорта. Мужчина молчал, но по бешено бьющейся на виске вене любой внимательный наблюдатель бы догадался о его состоянии.       «Откуда ты знал про этот листок?» — появилось сообщение в чате с Коннором.       «Его нашёл детектив Рид, когда в апреле разговаривал с Томасом Линном. Гэвин предупредил, что у таких, как Линн, один пароль подходит ко всем личным кабинетам, но в тот раз я не отнёсся к его словам всерьёз», — ответил Ричард.       «Не вини себя, ты же не мог знать, во что это выльется», — следом за сообщением поступил эмоциональный дамп поддержки.       «Да, не мог…» — ответил девятисотый и отключился от чата. Не хотелось даже предполагать, как бы обернулась ситуация, не будь на столе Томаса Линна этого листочка.       «Ну, скорее всего, я бы не был там, где нахожусь сейчас, да, Жестянка?» — с укором сказала модуляция голоса Гэвина.       Проведя андроидов длинными коридорами, Уилсон вывел их в дальнее закрытое крыло минус второго этажа, где за серой противопожарной дверью располагалась комната с главным сервером департамента. В темноте помещения ряд серверных блоков светился различными оттенками синего, придавая окружению флёр нереальности. Ричард скользил невидящим взглядом по стенам, оборудованию, в фоновом режиме прикрыл диафрагмы, когда программист включил свет.       — Подключиться можете через терминал в дальнем углу. На сервере аккумулируются данные обо всех подключениях к оборудованию департамента, как внешних, так и внутренних. — Подойдя к компьютеру, Рой открыл данные за одиннадцатое августа и отошёл в сторону, пропуская Коннора вперёд. — В соответствии с инструкциями, я не могу оставить вас одних, сколько времени займёт проверка?       — Несколько секунд, чтобы выделить адрес сети, с которой произошло подключение, дальнейшие шаги зависят от того, оставил ли преступник цифровой след, — ответил Эйтс, запуская коннект. Уже через пару секунд восьмисотый повернулся к Найнсу, который пустым взглядом сверлил стену перед собой. — Нашёл. Ричард, ты слушаешь?       — Конечно. — Моргнув, будто со сна, девятисотый сконцентрировался на собеседнике. Покосившись на Уилсона, Ричард кивнул в сторону дверей. — Думаю, лучше продолжить разговор на улице.       Попрощавшись с сотрудником Департамента транспорта, детективы покинули здание.       — Запрос подали вечером одиннадцатого августа в восемь часов сорок восемь минут, использовали общественную сеть Вай-Фай на Мичиган-авеню. Неизвестный установил привязку к местоположению GPS в машине Гэвина, камеры отключились в момент, когда детектив Рид впервые въехал в тоннель, включиться должны были автоматически через полчаса после того, как машина поехала бы обратно, — задумчиво смотря в небо, сказал Коннор. — Мичиган-авеню находится как раз на границе зоны оцепления, кто-то следил за Гэвином в день захвата борделя Карлоса Кастильо.       — Нам нужны данные пользователей, кто подключался к сети во время отправки запроса, выделим в отдельный список андроидов, соберём записи с видеокамер, — нахмурившись, ответил Найнс.       — Ты уверен, что это был андроид? — Пропустив коллегу в такси, Эйтс сел следом.       — А ты сомневаешься в этом? — Найнс с вызовом изогнул брови. — Какой человек задаст такие странные условия отключения и включения видеофиксации? Тем более, ты же первый отразил в отчёте, что подозреваешь участие андроида в похищении.       — Раз за детективом Ридом следили, теперь допускаю возможность, что похитить его мог подготовленный человек.       — Нельзя с уверенностью утверждать, что за ним следили, это лишь предположение.       — Хочешь сказать, что это совпадение? Вы с Гэвином и спецназом проводите операцию по захвату борделя «Нуэве» в Корктауне, и в этот же день кто-то совершенно случайно подаёт запрос через общедоступную сеть в этом же районе, а через пару часов Гэвин Рид таинственным образом растворяется в воздухе. Ричард, ты и сам можешь подсчитать, что вероятность случайного стечения обстоятельств в данном случае не больше восьми процентов.       — Не буду спорить, — отмахнулся девятисотый, погрузившись в свои мысли.       Восемь процентов — удивительное везение.       — Зона покрытия сети Вай-Фай составляет двести метров. В этом радиусе находятся два ресторана, бар, ирландский клуб, также неподалёку находится парк Рузвельта. Учитывая, что я хочу расширить зону поиска до двух километров от границы сигнала, круг подозреваемых будет огромным, — продолжил Коннор, проиграв тяжёлый вздох.       — Ты хоть представляешь, сколько времени уйдёт на то, чтобы составить список и допросить каждого человека и андроида? Да мы на это вечность потратим! — повернувшись, раздражённо рыкнул Найнс.       — Успокойся, я же не предлагаю допрашивать каждого, сделаем выборку из андроидов и людей, кто потенциально может работать на «Нуэве», начнём с андроидов. Я обращусь к Маркусу, чтобы дал клич по внутренней сети «Иерихона», проанализируем память тех, кто откликнется добровольно, убедимся, что нет склеек и стёртых участков. А те, кто откажется, станут нашими основными подозреваемыми.       — Мы не сможем следить за каждым, кто не согласится на коннект, в участке нет столько свободных рук. Пройдёт несколько недель, может, месяцев, пока разберёмся со всеми. — Сжав кулаки, девятисотый отвернулся обратно к окну, пряча от собеседника лицо. Лишь по одному алому диоду можно было понять, в каком раздрае находятся эмоции Найнса.       — У нас нет другого выбора, Ричард, пока что это единственное, от чего мы можем оттолкнуться. Ты знаешь, что я прав, — безрадостно ответил Коннор.       Да, Ричард знал, что выбора не было, ведь слишком чистой была проведённая работа. А сколько можно успеть сделать с Гэвином, пока расследование будет топтаться на месте… Как протекает время у человека в полубессознательном состоянии? Одни сутки на свободе, но сколько в этих сутках дней заключения, когда не знаешь, утро сейчас или вечер, не представляешь, сколько был без сознания, когда не догадываешься, что ждёт впереди? В таких условиях сколько уйдёт времени, чтобы заставить подчиниться? Как бы ни был силён и умён Гэвин, даже ему можно внушить определённые мысли, вынудить делать то, на что бы вне заключения он не согласился. Добавить сюда же действие «отпечатка», и он прогнётся, не выдержит возбуждения, сдаст позиции.       Предполагать можно многое, но что конкретно «Нуэве» делают со своими пленниками?       Отчёты «севера» не давали ответов. Да, благодаря андроиду-предателю полиции удалось накрыть бордель низшего уровня и освободить девять человек. Троих из них не волновало ничего, кроме дозы наркотика, остальные шесть несчастных девушек отказались свидетельствовать против «Нуэве». Не потому что боялись, а потому что не хотели подвергать опасности своих мучителей. Они не просто привыкли раздвигать ноги перед всеми желающими, им это нравилось. «Там я чувствовала себя полезной и нужной», — сказала на допросе одна из девушек, а через пару дней вскрыла вены в ванной.       Психика людей удивительная и странная. Сегодняшняя жертва, которая всеми фибрами души ненавидит своего похитителя, со временем начинает привязываться к агрессору. Люди даже название придумали — Стокгольмский синдром, связь между жертвой и захватчиком, симпатия обоюдная или односторонняя. В Гэвине тоже можно развить этот синдром. Чем дольше он будет в плену, тем сильнее начнёт крепнуть привязанность к похитителю, тем меньше он будет сопротивляться.       «Что меня ждёт?» — прозвучала модуляция голоса Гэвина.       Данных в протоколах Детройта было недостаточно, но учитывая масштаб проблемы с картелем, капитан запросил отчёты коллег из других городов. В последний раз бордель «Нуэве» накрыли в Лансинге, самая свежая информация должна быть от них. Прикрыв глаза, Ричард задал критерии поиска и через секунду нашёл протоколы задержания преступников и допросы пострадавших. В публичном доме удерживались семеро мужчин и четыре девушки, пятеро провели взаперти меньше недели и продолжали сопротивляться. Их показания и открыл Найнс.       Свидетельства в большей или меньшей степени отличались друг от друга, но были и общие черты. Все пострадавшие, как один, рассказывали о том, что очнулись в комнатах, будучи привязанными к кровати: шею опоясывал ошейник, цепь от которого крепилась к стене или уходила вниз, куда-то за спинку; руки были прикованы к кровати кожаными наручниками; некоторых особо буйных сковывали ещё и по ногам. Когда похищенные приходили в себя, одни андроиды «Нуэве» подготавливали их: мыли в небольших душевых, которые находились на территории каждой комнаты, брили, мужчин чистили, после — накачивали «отпечатком» и передавали в руки другим андроидам, которые начинали тренировки. Каждая «тренировка» была направлена на то, чтобы сломить волю, воспитать из человека секс-раба — покорного, терпеливого, выносливого. В зависимости от вводимой дозы наркотика и индивидуальной реакции организма, андроиды могли контролировать степень возбуждения жертв, доводили до края, слушали мольбы, вынуждали терпеть оргазм за оргазмом или наоборот подолгу не позволяли кончить. К особо стойким применялось дозированное насилие, чтобы сильно не портить товар, но большинству хватало недели постоянных «тренировок», чтобы сдаться. В итоге каждый рано или поздно опускал руки и начинал послушно подчиняться приказам клиентов, иной раз даже получая удовольствие от чужой ласки, которое усиливалось действием возбудителя.       Сколько времени пройдёт прежде, чем Гэвин перестанет сопротивляться: неделя, две, может, месяц? Пока расследование будет топтаться на месте, занимаясь бесполезными допросами, пересмотром памяти, изучением видеозаписей, Гэвин будет сидеть на привязи, вынужденный обслуживать по несколько человек на дню. Чужие мерзкие руки будут касаться его тела, гладить, сжимать, пока он будет стонать от быстрых толчков, не приносящих удовольствия. Один посетитель будет сменяться другим, но вот с похитителем дела обстоят иначе. За Гэвином необходимо следить, тренировать его, контролировать, разговаривать с ним, ласкать, и чем больше времени пройдёт взаперти, тем сильнее будет крепнуть связь. Двое из пострадавших, которых спасли в Лансинге, после суда продолжали держать связь со своими похитителями, один из них в интервью для Десятого канала открыто признался в своей любви и упорно отрицал наличие у себя Стокгольмского синдрома. Разовьётся ли у Гэвина такой же синдром?       «Ни одна преконструкция не даст ответа на этот вопрос, Ричи. Подобное можно выяснить только на практике», — в модуляции прозвучали странные интонации, похожие на смирение.       — О чём думаешь, Ричард? — вывел из задумчивости обеспокоенный голос Коннора.       — О расследовании, — уклончиво ответил Найнс, не собираясь делиться своими истинными волнениями. Коннор не поймёт, не сможет понять. При всей своей развитой человечности, коммуникабельности и обширном спектре эмоций Эйтс не знаком с таким понятием, как «любовь». Да, он знает, что значит любовь к свободе, к друзьям, к животным, но в романтическом смысле он не сталкивался ни с чем подобным. Ему не объяснишь те чувства, когда переживания настолько ломают алгоритмы, что готов пойти на всё, лишь бы любимый человек был рядом, лишь бы не запирался от своих чувств и был счастлив. — Куда мы едем?       — Сначала к судье за подписанным ордером, потом в Центр, в офис HughesNet. Нужно изъять данные пользователей, а руководство компании не принимает электронные копии ордеров, требуют физический. — Коннор недовольно сморщил скин на носу.       — Не хотят отдавать списки, поэтому тянут время, — хмыкнул Ричард.       — Согласен. Но как получим серийные номера андроидов, я направлю их Маркусу и оставлю твой ай-пи для обратной связи. Он перешлёт тебе контакты всех, кто отмечался в «Иерихоне», поедешь собирать показания. Людьми займёмся в последнюю очередь. И я должен тебя предупредить, — замявшись, Коннор задумчиво пожевал губу, — будучи в оцеплении, я связывался с Хэнком, используя общедоступную сеть, поэтому мой серийный номер тоже будет в списке.       — Как и мой, — тихо ответил Найнс и, видя немой вопрос в глазах собеседника, пояснил, — после захвата вызывал такси, чтобы добраться в сервис. Я подкреплю отрезок воспоминаний к делу, но…       — Но даже если ты или я что-то стёрли или редактировали, этого никто не заметит, ведь характеристики наших моделей позволяют незаметно вносить любые изменения. Никто не обнаружит подделку. — Выудив из кармана пиджака монетку, Эйтс начал крутить её в пальцах. — У тебя в любом случае есть алиби, ты же был в «Киберлайф». Даже учитывая, что из-за перебоев со связью они оформили тебя на два часа позже, этого достаточно, чтобы не вносить тебя в список подозреваемых.       — А что насчёт тебя, Коннор? — нахмурившись, спросил девятисотый.       — Всё сложно. В оцеплении я был один, домой тоже добирался без посторонней помощи. — Грустно вздохнув, Эйтс повернулся к собеседнику. — Я не стану скрывать от начальства эту информацию, так что если меня решат снять с дела, я не буду против.       — Нет, лучше не говорить об этом капитану Фаулеру. Если тебя отстранят, расследование замедлится ещё сильнее, ведь подходящей замены на твоё место нет. Капитан непрозрачно дал мне понять, что ведущим следователем в этом кейсе мне не быть, а ни лейтенант Андерсон, ни любой другой детектив в участке не сможет понять ход мыслей андроида.       — И что ты предлагаешь? — Коннор вышел из беспилотника, остановившегося у здания суда.       — Зарегистрируй свою память в качестве улики и не акцентируй внимание на том, что мы можем редактировать видео и аудио ряд. Никто, кроме андроидов RК800, меня и нескольких разработчиков не знает об этой особенности, вопросов не возникнет.       — Ричард, ты же понимаешь, что это преступление?       — Понимаю, как и то, что если мы с тобой пополним ряды подозреваемых, то ФБР с радостью захапает кейсы по картелю «Нуэве» и по поиску детектива Рида себе. Сам знаешь, какому из этих дел будет отдан приоритет, — ответил Найнс, высунувшись в окно. — Так что давай перестанем тратить время впустую, забирай ордер, и поедем в офис провайдера. Я подожду тебя в машине.       Получив согласный кивок, девятисотый проводил взглядом удаляющуюся спину. И пока Коннор разговаривал с судьёй, Ричард решил ознакомиться с отчётами Хэнка и криминалистов, которые как раз закончили обследование тоннеля. Ожидаемо следов было слишком много, чтобы выявить в общей массе отпечатки протектора машины Гэвина. Криминалисты собрали коллекцию бычков, пластиковых осколков, грязи и прочего мусора, но среди почти двух десятков зарегистрированных улик напрямую к Гэвину относился только блок управления навигацией от его «хонды», который Флейшманы достали из кустов на выезде из тоннеля. Из-за снятого блока модуль GPS перестал работать, отследить перемещения автомобиля не представлялось возможным. Лейтенант собирался начать проверять камеры в ближайших к выезду магазинах в надежде, что где-то на кадрах мелькнёт «хонда» детектива Рида.       «Глупое занятие, есть минимум четыре способа проехать от тоннеля два квартала в нескольких направлениях и остаться незамеченным», — сказала модуляция голоса Гэвина.       — Именно поэтому основное внимание лейтенант решил уделить не видео, а осмотру автомобильной свалки, — прошептал Ричард.       «Молодец старпёр, не сегодня-завтра найдёт тачку. Раскрытию дела это не поможет, следов, ведущих к преступнику, всё равно нет, зато на стоянке участка машина будет целее, чем среди остального ржавого хлама».       Андроид коротко кивнул своим мыслям, следя за тем, как к беспилотнику приближается Коннор. Верно ли было просить его утаить от капитана умение изменять воспоминания? Именно Коннор обозначил тринадцатипроцентную вероятность того, что детектива похитил вовсе не картель, именно Коннор первым заподозрил участие андроида, при этом у него нет алиби, зато за спиной уйма конфликтов с Гэвином. Почти идеальный подозреваемый.       «Не вини Коннора», — буркнул голос Гэвина.       Нет, решение верное, не стоит в нём сомневаться. Расследование идёт по следам «Нуэве», подозревать коллегу и менять курс из-за вероятности в тринадцать процентов было бы глупо.       До офиса провайдера доехали быстро. Пока Коннор передавал ордер, Ричард снова ждал в машине, анализируя сложившуюся ситуацию.       — Я отправил список пользователей Маркусу, — не успев сесть в такси, начал Эйтс. — Он пока занят переговорами, не хочет отвлекаться, пришлёт тебе контакты андроидов в течение часа-двух.       — Что дальше? — хмуро спросил Найнс.       — Я планирую присоединиться к Хэнку, чтобы помочь в поисках машины детектива Рида. Городская свалка огромна, возможно, потребуется участие патрульных, но сначала я хочу осмотреться самостоятельно. Тебе же, Ричард, советую взять выходной, выглядишь не очень, а уровень стресса нетипично высокий, — обеспокоенно закончил Коннор.       — Предлагаешь мне отдыхать, пока все остальные заняты поисками? — раздражённо ответил девятисотый.       — Если не хочешь отдыхать, то займись другими кейсами. Только на сегодня капитан Фаулер снял тебя с полевой работы, но уже завтра тебя начнут вызывать на места преступлений, ведь основные обязанности он не отменял. Даже тебе будет тяжело совмещать текущие расследования с поиском детектива Рида, поэтому я советую взять отгул хотя бы на день, чтобы привести в порядок мысли и стабилизировать систему. Капитан Фаулер со мной согласен и готов одобрить внеплановый выходной.       — Успел за моей спиной пообщаться с капитаном? — Диод мигнул красным, а пальцы со скрипом сжались в кулак. — Сначала один выходной, а потом что, попросишь, чтобы меня сняли с дела?!       — Не выдумывай, — натянуто спокойно ответил Эйтс, стараясь скрыть беспокойство. — Если хочешь знать правду, то я бы действительно предпочёл отстранить тебя от расследования и закрыть доступ к данным. Ты не объективен.       — Это я-то не объективен? Да ты же терпеть не можешь Гэвина! Уж это явно не способствует твоей объективности. — Девятисотый едва сдерживал желание приложить коллегу головой о стекло.       — Моя нелюбовь к Риду не имеет отношения к делу, я могу абстрагироваться. Он наш коллега, полицейский, хороший детектив и жертва похищения, моё личное мнение на его счёт никак не влияет на расследование, чего нельзя сказать о тебе, — серьёзно ответил Эйтс.       — О чём ты?       — Не притворяйся, что не понимаешь. Я давно заметил, как ты смотришь на Гэвина. Он тебе нравится, Ричард, причём достаточно сильно, учитывая, как эмоционально ты себя ведешь. Боюсь, из нас двоих единственный, кто не может вести себя объективно, — это ты, — тихо, успокаивающе, чтобы не провоцировать новый эмоциональный всплеск. — Не могу сказать, что понимаю твой выбор, но твоя личная жизнь меня не касается, единственное, что меня волнует — это результат расследования. Пока ты в таком состоянии, пользы от тебя немного. — Склонив голову, Коннор заглянул в глаза собеседнику. — Прошу, это только один день.       — Ладно, — скрипнув зубами, согласился андроид. — Но держи меня в курсе событий.       — Конечно. — Тепло улыбнувшись, Коннор добавил адрес Ричарда в маршрут.

***

      И снова вокруг только она — тишина. Ни шелеста листьев за окном, ни разговоров соседей за стеной, ни шума проезжающих автомобилей. Лишь густое, тягучее, как расплавленный гудрон, молчание, которое заполняло собой всё пространство. Почти вакуум, только с воздухом.       По мере пробуждения в голове нарастал монотонный гул, будто огромная кошка легла рядом с ухом и мурчит на низких частотах. Хотелось отмахнуться, прогнать настырное существо, чтобы шло вибрировать в другое место и не усугубляло и без того плачевное положение. Откуда вообще взялась чёртова кошка, прибежала от соседей? Вяло взмахнув рукой, Рид ощутил только пустоту, странную мягкость под пальцами и на периферии сознания успел услышать, как звякнул металл. Сонный мозг медленно обрабатывал поступающие сигналы, неторопливо подбрасывал воспоминания случившегося.       Сначала накрыло чувство непреодолимой слабости, будто во сне успели вскрыть грудину, брюшную полость, вынули поочерёдно каждый орган, заменив его облегчённой пластиковой подделкой. Откуда такие ассоциации, Гэвин понять не мог, просто чувствовал, как внутри что-то дрожит, сжимается, вибрирует, посылая странные омерзительные ощущения по всему телу. И сердце так слабо билось о рёбра, словно его и не было вовсе, будто теперь вместо верной мышцы установили синтетику.       — Какой… бред. — Если бы не сухость во рту, Гэвин бы засмеялся глупостям, которые подбрасывало сознание. Реакция организма на снотворное, любой вид наркоза, алкоголь всегда была крайне неприятной: перед глазами двоилось, мысли путались, в течение суток держалась сонливость и слабость, временами тошнило, а бывало, что и того хуже.       Несколько раз Гэвина выщёлкивало обратно в далёкое чёрное небытие. Реальность мерцала и гасла редкими вспышками, не приносящими ни бодрости, ни понимания. Единственное, что успел осознать Рид, — он больше не в подвале, вокруг слишком светло, а телу подозрительно тепло и уютно. Сколько именно раз организм пытался выдернуть из болотного марева бессознанки, Гэвин сосчитать не в состоянии, но когда спустя минуты (часы, дни?) глаза таки удалось открыть, картинка окружающего пространства начала проступать на хрусталике, как детская переводилка на коже.       Комната небольшая, светлая, стены окрашены в нежный бежевый цвет. В центре кровать, удобная, с упругим поддерживающим матрасом, на котором комфортно лежать, ведь даже спустя много — сколько? — времени мышцы не затекли. Подушка под головой тоже удобная, судя по ощущениям, ортопедическая. Справа белая деревянная дверь, какие ставят между комнатами, с виду самая обыкновенная. Рядом, через метр, ещё одна дверь, возможно, в ванную комнату, но Рид не уверен в предположениях. Слева простая деревянная тумбочка, окрашенная в белый, сверху на ней бутылка воды и тарелка с жареными яйцами, беконом и слегка подгорелым тостом. Судя по несчастному заветренному желтку, стояла тарелка не один час. Чуть в стороне, балансируя на самом краю, стояла непонятная пластиковая тара, голубая, слегка вытянутая, с крышкой.       — Что за недоделанный совок? — просипел Рид, разглядывая незнакомый предмет.       Приподнявшись, Гэвин протянул руку к тумбочке. Звякнула натянувшаяся цепь, и Рид, вздрогнув, посмотрел на запястья, к которым крепились наручники из кожи. Движения ограничивались длиной цепей, которые от фиксаторов уходили куда-то вниз, под кровать.       — Пиздец, — сорвалось сипением с пересохших губ.       Подскочив в сидячее положение, Рид, схватившись за голову, шумно выдохнул от накатившего головокружения — слишком резко поднялся. Белое одеяло соскользнуло с торса к ногам, и Гэвин, справившись со слабостью, опустил голову вниз. Он был голый. Полностью. Забрали даже бельё.       — Невозможно, — в неверии прошептав, он обернулся за спину, а руки неконтролируемо коснулись шеи. Пальцы нащупали мягкую кожу с железными клёпками, скользнули к загривку, наткнулись на припаянный карабин, от которого к стене шла длинная цепь. — «Нуэве»…       Горячее, удушливое поднялось по пищеводу, стоном вырываясь из пересохшего горла. Вдох, выдох, вдох, выдох — быстрее, чаще, пока перед глазами не заплясали цветные мушки, а сердце не забилось в желудке, висках, в каждой клеточке. Ладони резко вспотели, а следом за ними, кажется, и всё тело, словно окунули во влажную духоту парилки и через секунду выдернули в промозглую зиму. Волна слабости, дрожи, снова и снова.       — Да ни хрена подобного, этого быть не может!       Борясь с внезапной панической атакой, Гэвин схватил со стола бутылку воды, едва не опрокинув тарелку. Плеснув на лицо холодную влагу, он сделал несколько глотков. Плевать, если там снова какая-то дрянь, пусть хоть цианид сыпят, но сейчас нужно было переключиться хоть на что-то, сосредоточиться на простом, знакомом действии. Жажда отступала, смываемая приятным вкусом воды, напряжённые мышцы медленно расслабились, пока Рид, прикрыв глаза, делал глоток за глотком. В руке захрустел пластик, когда бутылка сжалась, отдавая последние капли — Гэвин так увлёкся, что осушил всё за раз.       — Уроды! — Пустая бутылка полетела в сторону двери, взгляд скользнул выше, к потолку, цепляясь за неприметный глазок видеокамеры. — Шлюху из меня сделать вздумали?! Хуй там, не дождётесь, мрази, я вас всех поубиваю! Глотки перегрызу!       Удар по матрасу не принёс удовлетворения, как и последующие десять. Внутри жгла ярость, бушевала чистая, ничем не сдерживаемая ненависть, перед глазами возникали картины одна краше другой, как хватал пистолет и шёл напролом, отстреливаясь от людей, андроидов, оставляя за спиной истекающие алым и синим тела, а впереди фантомом без лица маячил неизвестный, который посмел похитить, посадить на цепь, словно псину.       — Чёрт, они ведь не могли, не могли так быстро… — Но окружающая реальность говорила об обратном.       Откинувшись на подушку, Гэвин прикрыл ладонью глаза. Не понятно, сколько лежал, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и привести в порядок мысли. Не паниковать, успокоиться, действовать по ситуации. Сейчас главное — выжить. В участке должны были заметить исчезновение, наверняка уже обыскали квартиру, проверили камеры, начали допрос ублюдка Кастильо. Копы своих не бросают. Ричард не бросит.       «Зато его бросил ты», — проснулся внутри мерзкий голосок.       — Заткнись, просто заткнись.       Выдохнув, мужчина снова сел на кровати. Рано или поздно его найдут, освободят, может, получится выбраться самому, а пока нужны силы, нужно держаться. С недоверием покосившись на тумбочку, Гэвин всё же взял тарелку и ложку. Остывшую, местами подсохшую и слегка пересоленную яичницу желудок, в котором последнее время не было ничего, кроме воды, встретил с радостным воем. С аппетитом опустошив пластиковую тарелку, Гэвин вместе с уже ненужной ложкой отбросил её на паркетный пол и переключил внимание на непонятную вытянутую посудину.       — Что за хрень? — Открыв крышку, Рид понял, для чего она используется. — Мне, блядь, ссать сюда что ли?! — крикнул он в потолок, со злостью смотря в глазок видеокамеры. — Спасибо, мрази, что хоть не под себя ходить!       Отбросив судно обратно на комод, Гэвин с головой накрылся лёгким одеялом, стремясь скрыться от чужих глаз. В тепле и темноте сытый организм разморило, и Рида медленно затянуло в неприятный липкий кошмар.       Снова был вечер, снова усталость в теле и пустая дорога, уходящая в чёрный тоннель впереди. Там его ждёт опасность, там сильные пальцы обхватят горло, не позволяя воздуху проходить в лёгкие, но, зная это, Гэвин продолжал ехать, выжимая педаль газа. Тело действовало автоматически, руки сами пришли в движение, когда из колонок раздалось шипение, а кузов завибрировал под атакой басов. Холодное спокойствие заполнило разум, когда Гэвин свернул в правый ряд, перевёл коробку передач в режим парковки и включил аварийку. Секундное ожидание, и пластиковые пальцы впились в артерии. Взгляд в сторону, чтобы увидеть того, кто скрыт темнотой, но в зеркале отражался лишь алый светодиод, подсвечивая до боли знакомые серые глаза.       — Ты ведь не передумаешь насчёт нас? — тихий, полный боли голос контрастировал с цепкой хваткой на горле.       — Нет, Ричи, не передумаю, — ответ на финальном выдохе, а дальше лишь темнота.       Задыхаясь от фантомного давления на шее, Гэвин с хрипом открыл глаза. Холодный пот стекал по вискам, затылку, хлопковая простынь липла к спине, а сердце заполошно билось в груди.       — Просто сон, — шёпотом под нос, чтобы быстрее успокоиться. — Сон…       Едва заметный шорох у двери, и Рид резко сел, встречаясь с пустым равнодушным взглядом андроида, стоящего недалеко от кровати. Андроида, который, судя по ровному круглому отверстию прямо в центре лба, должен быть мёртв.