Изгой

      — Лань Чжань, давай сфотографируемся! Хочу запомнить этот день надолго.              Вэй Ин улыбнулся, глядя, как Ванцзи достает айфон.              «Точно, мы же на него фотографировались с Лань Хуанем! Нужно будет потом перекинуть фотки себе в вичат», — с улыбкой подумал Вэй Ин, глядя в камеру.              Сегодня он сам себе нравится — и синяков под глазами не было, несмотря на то, что он не выспался, и щёки не выглядели впалыми, да и цвет лица был ровным и здоровым. Волосы, заплетённые в высокий хвост, красиво струились по плечу, а одежда сидела просто идеально.              Лань Чжань, к слову, тоже выглядел как модель, сбежавшая с показа мод: тёмно-серые брюки и жилет, без пиджака с классической белой рубашкой, уложенные иссиня-чёрные волосы и просто идеальное лицо, словно выточенное из нефрита.              Вэй Ин всегда считал Лань Чжаня не от мира сего — ну не бывает же в мире настолько красивых людей! Даже всемирно известные актёры, казалось, не дотягивали до внешности Ванцзи. Пожалуй, только Лань Сичэнь мог назваться ещё более привлекательным человеком, хотя Вэй Ин готов был с этим поспорить — для него Лань Чжань был идеалом среди идеалов и это не обсуждалось. Ему даже нравилась его некая безэмоциональность на лице — так было приятнее выводить любимого на проявление эмоций.              Вэй Ин, глядя на себя в кадре, впервые поймал себя на мысли, что он довольно красив. До этого он был излишне самокритичен к себе, поэтому фотографии на его странице не обновлялись больше года.              Лань Чжань сделал целую кучу фото, прежде чем принесли заказанные блюда. Вэй Ин, счастливый донельзя, похлопал в ладоши, глядя на пышащую жаром еду.              — Ешь понемногу и очень медленно. Если начнет тошнить, придётся уйти домой.              — Х-хорошо, — тихо пробормотал Вэй Ин, едва не плавясь от ласковых поглаживаний парня по голове.              

***

             Лань Цижэнь поглаживал бородку, разглядывая дорогие японские закуски на столе — Цзинь Гуаншань был любителем этой кухни. Конечно, он предпочитал есть суши и сашими прямо с обнаженного тела женщины-ниотамори. И если с японской рыбой и роллами Цижэнь готов был смириться, то со странным желанием есть еду прямо с чьего-то тела он никак не мог согласиться.              В комнату вошёл официант. Следом за ним — довольно привлекательный, широкоплечий мужчина с лисьим взглядом и постоянной ухмылкой на губах. На вид ему было около сорока пяти лет, хотя на самом деле, он был гораздо старше.              Лань Цижэнь тяжело вздохнул, показывая рукой на место Гуаншаня.              — Здравствуй, дорогой друг.              — Добрый вечер. Я заказал блюда на усмотрение официанта. Желаешь что-то поменять или дозаказать?              Официант протянул Гуаншаню меню, поклонившись, однако немолодой мужчина несколько грубо отодвинул рукой меню от себя.              — Ничего не нужно. Можете идти.              Когда они остались одни, атмосфера сама собой накалилась.              — Для чего ты хотел меня видеть? — тихо спросил Цижэнь, глядя, как Гуаншань наливает себе сакэ в чарку.              — Сегодня утром произошло нечто очень неприятное, — издалека начал главный судья, делая глоток алкоголя. Взяв палочками свежего лосося, он отправил его в рот и с наслаждением прожевал, словно намеренно затягивая разговор.              Цижэнь, теряя терпение, отпил воды.              — Что же произошло? — не выдержал он.              — Кое-кто пробрался в архив в попытке найти данные по аварии. Так как я всё давным-давно уничтожил и замел все следы, у него не получилось ничего унести — и это не мудрено, учитывая, что с момента аварии прошло четырнадцать лет!              Лицо Лань Цижэня побледнело. Поднеся руку ко лбу, он нервно потёр его.              — Кто… кто именно пробрался? — тихо спросил председатель, едва не теряя сознание от шока.              — Не так уж и важно. Одна из пешек генерального прокурора.              Глаза Цижэня широко распахнулись — именно он поспособствовал тому, чтобы тот поднялся в столь молодом возрасте на такие вершины.              — Вэнь Цюнлинь?! Как этот мальчишка… как он посмел копать под меня?!              Цзинь Гуаншань тяжело вздохнул и, размяв плечи, принялся за сашими. На этот раз выбор пал на филе морского окуня.              — Я тоже подумал, что это странно, учитывая, что ты его благодетель. К сожалению, положение у нас довольно плачевное.              — Почему?              Цижэнь и до этого не чувствовал никакого аппетита, а сейчас его и вовсе начало тошнить при виде, как старый приятель уплетает за обе щёки сырую рыбу.              — Потому что был запрос в тюрьму по поводу Вэнь Чжулю. И вот там-то всю информацию и выдали, касательно его дела.              Лань Цижэнь в ужасе ударил по столу.              — Что?! Как это выдали?! Вэнь Чжулю — это же водитель грузовика, который работал на Вэнь Жоханя? Верно?              — Да, всё так.              — Он уже вышел?              Цзинь Гуаншань кивнул, выпил сакэ, а потом более развёрнуто ответил:              — Он вышел ещё четыре года назад и сейчас снова находится подле Вэнь Жоханя. Какой верный, однако, пёс. Его заставили десять лет отсидеть за одно-единственное жалкое убийство, а он снова вернулся к хозяину, словно так и надо, пха-ха-ха... Ну, шавкам гордость и не нужна!              Цзинь Гуаншань пожал плечами, глядя на дрожащего от злости Лань Цижэня.              — Мог ли… мог ли Вэнь Цюнлинь самостоятельно начать расследование? — тихо, почти шёпотом спросил Цижэнь, едва сдерживаясь, чтобы не сломать палочки пополам.              — Без огня хворост не загорится. Зачем бы ему этим заниматься? Конечно же, приказ был отдан теми людьми, кто заинтересован в правде.              Цижэнь закрыл лицо руками, приходя в ужас, что расследование могло начаться по просьбе племянников.              — Что будешь делать, Цижэнь? Если правда вскроется… нам всем несдобровать: кто ближе к огню, тот первым и сгорает. Возможно, стоит встретиться с Вэнь Жоханем?              Цижэнь тяжело вздохнул, кивая.              — Да, необходимо предупредить его. И продумать план действий.              Цзинь Гуаншань впервые стал по-настоящему серьёзен.              — В один рот двух ложек не запихнёшь. Ты изначально совершил ошибку, оставляя братьев в живых. Стоило воспитывать их более тщательно, чтобы они никогда не подумали на тебя. Да и ту шлюху нужно было с самого начала прикончить, а не дожидаться, пока она откинется сама. Что за переменчивость во взглядах? При жизни нос от него воротила, а как сдох, начала расследование. Чего ей на месте не сиделось-то?              Цзинь Гуаншань тяжело вздохнул и, покачав головой, подлил себе ещё сакэ.              — Нужно узнать, откуда братья прознали про аварию. До этого же они не рыпались. Сейчас-то куда полезли? Хах, ещё пытались сделать всё как можно незаметнее. Крысы! Но у меня власти и связей побольше будет, благодаря твоим деньгам.              — Хорошо, что мы вовремя всё заметили. Если бы не это…              — Не переживай. Детишкам никогда с нами не справиться. Они не пережили то, что пережили мы. Прекрати делать такое печальное лицо. Сейчас уже ничего не исправить. Процесс запущен.              Лань Цижэнь, налив себе в чарку сакэ, взглянул на друга с отчаянием. Цзинь Гуаншань, ни разу не видевший, как Цижэнь пьёт, застыл, глядя на него во все глаза. Председатель, выпив алкоголь залпом, вытер рукавом рот, шепча:              — Как много я могу получить, отнимая?