***
Хината возится с раной на ноге, затягивая бинт, когда ее вдруг похищают – другого слова не подобрать. Песчинки переносят ее с поляны, на которой обосновалась команда Восемь, вглубь леса, но не слишком далеко от насиженного места. – Нужна твоя помощь, – без всяких предисловий говорит Габриэль. Хината инстинктивно отступает назад, осматривая девочку перед собой: идеально ровная осанка, прищуренный взгляд – без безумия в глазах, взъерошенные волосы, кровь – крови нет. Выглядит вменяемой. – Что случилось? Зачем ты привела меня сюда? – Наши друзья в опасности. Только ты можешь помочь. Габриэль намеренно использует словосочетание «наши друзья», хотя речь идёт об одном конкретном человеке. – Почему я? Хината не доверяет ей, потому и не спешит бросаться на выручку, как делала это по обыкновению. Всё в её позе указывает на то, что она готова к любым атакам со стороны. Габриэль делает шаг назад, выстраивая дистанцию. – Девятая команда сражалась с Десятой. Нужно, чтобы ты взглянула. Её глаза округляются тревожно. Хината поджимает губы и быстро кивает. – Сейчас. Я должна разбудить ребят и предупредить их, что отлучусь. Габриэль подавляет желание схватить ее за руку и шепчет почти с отчаянием: – Они не отпустят тебя! Хината натягивает дежурную улыбку – чисто ради галочки. – Не переживай. Все будет хорошо. Я мигом. Почему, черт возьми, все сегодня пытаются успокоить её, хотя всё, что делает Габриэль – заботится о благополучии окружающих?! Это им нужно утешение, не ей! Она в полнейшем порядке! Хината и правда возвращается через минут пять с сумкой на плече, и, видит Бог, это были одни из самых напряженных пяти минут в жизни Габриэль. Она рада, правда рада, но для неё остаётся загадкой, каким образом Киба и Шино позволили Хинате уйти с потенциально опасным человеком. Габриэль бы на их месте не позволила (вариант, где Хината не спрашивала разрешения, не рассматривался). Но тем же лучше для всех. Она нетерпеливо тащит Хинату за собой, петляя меж высоких деревьев и пробираясь сквозь заросли. Идут в гнетущей тишине. Ситуация не располагает к разговорам, да и им нечего сказать друг другу. Наконец Габриэль останавливается. Ино и Чоджи лежат рядышком на разросшемся под деревьями мхе. Их грудные клетки мерно вздымаются, а ресницы подрагивают. Только вот ребята не просыпаются, сколько ни тормоши. – Каналы чакры заблокированы, – бормочет Хината, активируя бьякуган. – Сможешь сделать что-нибудь? Она прикусывает губу, осматривает их тела, надавливая на определенные точки. – Посмотрим. А Саэки-кун?.. – С Девятыми. Морщинка залегает меж темных бровей. Габриэль стоит, оперевшись о дерево, со скрещенными на груди руками, и смотрит, как пальцы Хинаты охватывает голубое свечение. – Я могу разблокировать каналы чакры, чтобы они быстрее оправились от истощения, но поражение внутренних органов велико. Без медика никак. – Ино изучала медицинские техники, – неуверенно тянет Габриэль. По крайней мере, что-то об этом писал ей Саэки. Хината кивает. – На Ино и сосредоточимся.***
Неджи молчит, глядя в одну точку. Слышит, как стук собственного сердца отдает в ушах. Отпускать Саэки не спешит, однако его голос становится в разы твёрже: – Ты хочешь получить свитки, верно? Свитки за противоядие? Саэки окидывает его взглядом, что-то мысленно прикидывая, но в конце концов примирительно опускает голову. – Именно. Вообще-то ему нет нужды торговаться. Неджи все равно свалится без сил минут через двадцать, если продолжит в том же духе. Но знать об этом Хьюге необязательно. Мало ли какие глупые мысли могут забрести в его голову. – Мне нужны гарантии, что ты не подсунешь яд. Как я могу доверять человеку, что без колебаний отравил своего друга? Вопрос задевает за живое. Розовые брови сводятся к переносице, а черты лица ожесточаются мгновенно. – Как я могу доверять человеку, что без колебаний избил свою младшую сестру до полусмерти? Он знает, что его слова подобны пощёчине, что они ранят куда больнее тех, что сказал ему Неджи. Знает, что его уже давно съедает чувство вины. Что он тратит все силы на защиту Хинаты и тренировки с ней. Но свежи в памяти воспоминания о том, как год назад она не могла устоять на ногах при малейшем давлении со стороны, и Саэки на пару с Ино только и успевали таскать ее в больницу. И сейчас хочется ударить Неджи посильнее. Если не физически, то хотя бы словами вогнать кол в сердце. Терять Саэки уже нечего. Неджи молчит, но видно, как подрагивают его губы. – Мы рискуем в равных условиях, – продолжает Саэки суровым тоном. – Я тоже не могу быть уверен, что вы отдадите мне свитки или не отберете их тут же. Эти слова, с одной стороны, – ошибка, с другой, – прямое попадание. – В равных условиях? – рявкает Хьюга, впечатав зашипевшего от боли Саэки в дерево. – Не смей сравнивать. Человеческая жизнь ценнее экзамена! Так смешно слышать проповеди от него. – Если человеческая жизнь для тебя ценна, – на мгновение Саэки пугается собственных слов, – то что ты здесь делаешь? – В каком смысле? – Почему ты стоишь здесь, теряешь драгоценные секунды своей жизни, жизни Ли и Тен Тен, когда можешь выбыть из экзамена в любой момент? Один звуковой сигнал. Цунаде-сама без проблем поможет вам троим. Чего ты ждёшь? Неджи стискивает зубы. Подсознательно понимает, что разницы между ним и Саэки в этом случае не так уж и много. Они преследуют одну цель, просто оказались по разные стороны баррикад. Неджи недобро щурится. – Ладно. Хорошо. Я согласен. Но сначала покажи мне противоядие. Саэки удовлетворенно кивает, лезет во внутренний карман рубашки. Неджи не сводит глаз с маленького непрозрачного флакончика, зажатого меж большим и указательным пальцами, а после исчезающего в кулаке. – Три миллилитра внутривенно достаточно. Если будешь пить, то девять. – До сих пор поверить не могу, – бормочет Неджи, – что из всех людей ты, именно ты выбрал самый гнусный, самый подлый, бесчестный способ... – Ну, извините, что я недостаточно благороден для побочной ветви клана Хьюга, – говорит Саэки без задней мысли. – Теперь свитки. Неджи шарит за пазухой, вынимает два жёлтых свертка и кидает их к ногам Саэки. Харуно оглядывается. Краем глаза видно, как Тен Тен подползла к Ли и, запрокинув его голову назад, начала вливать что-то в рот. Это обстоятельство смутно беспокоит, но Саэки решает не зацикливаться на нём сейчас. Все равно ничего не сможет сделать. Он опускает голову, ногой подгребает свитки к себе, и... тупая ноющая боль растекается от затылка по всему телу. Этого хватает, чтобы изможденное тело упало в неестественной позе. Ой. Кажется, кое-кто решил, что контролирует ситуацию. Подонок. Неджи хватает выпавшую из рук склянку, откупоривает ее и делает глоток. Смотрит на неподвижно лежащего Саэки у его ног и резко пинает, чтобы удостовериться, не притворяется ли тот. Потом еще пару раз – на случай, если он очень хорошо притворяется, и для успокоения нервов. – Неджи! – Испуганно вскрикивает Тен Тен. – Сзади! Когда нога вновь заносится над распростёртым телом, она так и застывает в воздухе, не в состоянии пошевелиться. Что-то, подобно змеям, оплетает его со спины. Неджи медленно оборачивается. Бездонные белёсые глаза смотрят прямо в ледяные голубые, и от них дрожь пробирает. – Убирайся, – тихий хриплый голос наполнен ничем не прикрытым гневом. Подбородок вздернут, и во всей позе – высокомерие. И к чёрту дипломатию. Габриэль хотела его смерти, и она не собиралась этого скрывать. Гудящие, словно рой рассерженных пчел, песчинки кружили вокруг, все приближаясь и сжимаясь. Неджи невольно подумал о том, что они продолжат свой странный танец до тех пор, пока не коснутся его кожи и не сотрут всё тело в порошок. И он был недалёк от истины. Габриэль хотела этого. Выцарапать глаза, свернуть шею, залить горло кровью и вытащить бедренную кость прямо так, наживую. – Убирайся. Иначе сегодня настанет конец для тебя. Неджи знобит от зависшего в воздухе убийственного намерения. Подавляющая, удушливая аура, нечто, что Габриэль переняла от Шукаку и от чего не сможет избавиться никогда. Сколько ни старайся. Как будто Габриэль старалась. Повисшую тишину вместе с напряжением, которое можно было бы резать ножом, разрушает громкий хлопок – неизвестно откуда взявшаяся Ино хватает Габриэль за плечи, и та вздрагивает, словно очнувшись ото сна: – Тише-тише. Тут уже даже мне стало страшно. Неджи осоловело переводит взгляд на спрыгнувшего с ветки Чоджи. – Вау, – произносит он, попутно складывая печати. – Безумно рад, что ты, Габриэль, на нашей стороне, но не отбирай у нас работу. – Да-а, – тянет Ино, вынимая кунай из кармана. – Этот парень отшил меня два года назад. Я чувствую, что все ещё обижена. Неджи раздражённо хмыкает. Вновь закашливается, капельки пота выступают на лбу. Быстро прячет флакончик, сохраняя остатки лекарства для Ли до лучших времен. По-хорошему нужно было дать ему выпить как можно скорее. Но надеяться на то, что Ли тут же подскочет и поможет ему сражаться, или на то, что противники любезно подождут, пока он даст Ли противоядие, не приходилось. Чоджи и Ино атакуют одновременно, и на этот раз Неджи слишком слаб, чтобы справляться в одиночку. Но он забывает, что не один. Тен Тен, пусть и слаба, распечатывает свитки с оружием и запускает им в ребят. Пара кунаев действительно попадают в цель, но эти раны слишком незначительны по сравнению с усталостью Неджи. Первые капли крови стекают с его губ, когда он, не уклонившись от удара Чоджи, падает на землю прямо рядом с Ли, больно ударяясь затылком. Неджи жмурится, силясь прогнать черные пятна из глаз, и чуть поворачивает голову, намереваясь вновь подняться и сражаться до победного, когда вдруг ужас пронзает его с головы до пят. Кажется, словно широко раскрытые черные глаза Рока Ли смотрят ему прямо в душу, не мигая. Неджи чуть на тот свет не отправляется, когда Ли вдруг хихикает: – Дружище... как же я рад тебя виде-еть! Он икает, прикрывает рот ладонью и лопочет что-то бессвязное. – Ха-ха, ты будто призрака увидел... Неджи сглатывает комок в горле и резко поднимается – голова кругом идет. – Ты все это время был в сознании?! Но как же... противоядие?! Немая сцена. Ли, пошатываясь, поднимается, пока все вокруг застывают, нахмурившись и пораскрывав рты. Сомневаться не приходилось. Рок Ли жутко пьян. И один только этот факт способен привести их в ужас. – Знаешь, – Ино косится на Габриэль, – я тут подумала, что нет ничего зазорного в том, чтобы работать вместе! В единстве – сила! Ли оглядывается, чешет в затылке. – Нет, ребята, давайте дальше сами как-нибудь, – натянуто улыбается Габриэль, пятясь к Саэки. Мутный взгляд Ли фокусируется на одном-единственном человеке, и этого достаточно, чтобы он с невероятной скоростью помчался навстречу... и врезался в щит из песка. – Габриэль-сан, – завывает он печально, – Габриэль-са-а-ан, это нечестно-о! И снова вы выстраиваете стену между нами-и! Так нельзя-я! – Нихрена себе, – с азартом произносит Канкуро, поудобнее устраиваясь на ветке. – Трагикомедия. А Габриэль знает толк в развлечениях. Так бы мы ещё неизвестно сколько томились в этом лесу одни... Темари усмехается. – Не хватает засахаренных орешков для полного счастья. Габриэль оттесняет Ли подальше от себя. Он крайне настойчив и, кажется, сейчас в состоянии пробить песчаную защиту, а Габриэль не то чтобы хочет ранить его вновь. Её глаза шарят вокруг, безмолвно ища помощи, и Темари вздыхает. – Ну что, пойдем спасать сестрёнку? Канкуро фыркает. – Как будто она без нас не справится. Темари выпрямляется и потягивается, с хрустом разминая суставы. – Справится, конечно. Но какая-никакая поддержка все равно приятна. Они спрыгивают вниз, пока Ино и Чоджи вновь рвутся в бой. Вокруг такой переполох, что их появление уже никого не удивляет, и только Ли едва заметно вздрагивает, издали заслышав грозный голос Темари. Неджи крепнет. Он чувствует себя лучше, и словно второе дыхание открывается, а невыносимая усталость временно исчезает. Ино и Чоджи все ещё не в лучшем состоянии, а, значит, у Девятых вновь появился шанс. А с пьяным Роком Ли успех обеспечен. Но чего ни Неджи, ни Тен Тен действительно не ожидают – так это того, что Ли, раззадоренный атаками песчаных, вдруг обратит свою сокрушительную силу и против сокомандников тоже. Он вдруг ударяет напарника наотмашь – вполне себе целенаправленно, и, когда кровь хлынула из явно сломанного носа Неджи, все разом осознали масштаб неприятностей. Итак, Рок Ли против всех. Именно это видит Саэки, когда приоткрывает глаза. И поспешно их закрывает. Средоточие цветастых пятен, маячащих перед глазами, запаха крови и пота, крики, удары, со свистом разрезающие воздух кунаи, – что за дурдом? Возможно, он умер и попал в ад. И теперь вынужден смотреть, как его друзья калечат друг друга. Это многое бы объяснило, но не странный шум в голове, не траву под ладонями, ощущающуюся столь реально, и не... Саэки ерзает. Каналы чакры наполнены, и все внутренние повреждения залечены. Значит, не ад. В теории он может втиснуться в бой и помочь своим, вот только... А где тут, собственно, свои?! И что здесь забыли Канкуро и Темари? Пожалуй, не так уж и плохо полежать здесь, не путаясь под ногами. Габриэль, что уже давно устала игнорировать желание, появившееся с того момента, как она оказалась здесь, отправляет часть песка на защиту брата и сестры, благодарит их за помощь, а сама отступает. На ватных ногах подходит к Саэки, а он и не соображает сразу, притворяясь то ли мертвым, то ли спящим. Габриэль опускается на колени. На мгновение запускает руку в розовые волосы, наслаждаясь ощущением проскальзывающих сквозь пальцы шелковых прядей. Саэки порывается открыть глаза тут же, но нечто удерживает его неподвижно: становится интересно, что она собиралась делать. Габриэль осторожно перекатывает его на спину. Саэки рад, что когда-то уделил достаточно времени контролю дыхания, – он умеет имитировать сон. Позади царит хаос. Брань, звон оружия, рыдания Ли. Но все они затихают для Габриэль по мере того, как долго она вглядывается в искалеченное тело: крупные гематомы, запекшаяся коричневатая корочка на лице – так и хочется потрогать, стереть аккуратно. И все-таки... как же шумно. Очень скоро тут соберутся другие генины. Как гиены, пришедшие проверить, есть ли чем поживиться и не перепадёт ли им лакомый кусочек со стола победителей. Ничего. В то время как остальные продолжат предаваться бессмысленному насилию, Габриэль защитит Саэки. Никому его не отдаст. Песчинки быстро собирают разбросанные склянки в сумку – вернее, то, что уцелело, – пока Габриэль еле-еле дотрагивается до кровавого следа под нижней губой. Шукаку утробно рычит, и она вздрагивает, отдергивая руку. «Выпусти меня, – требует демон. – Я хочу попробовать». «Нет». «Я не возьму много». «Ты вообще ни капли не получишь». «Ты жадная! Нельзя оставлять все себе!» Кунай чуть не прилетает ей в спину – песчаная защита отзывается мгновенно. Габриэль даже внимания не обращает. Она вздыхает, прикрывая глаза. Осторожно, чтобы не навредить, кладёт голову на мерно вздымающуюся грудную клетку – все равно никто не заметит – и чувствует, как бьётся сердце. Этот звук постепенно вытесняет из головы все мысли, кроме надоедливого голоса Шукаку, и успокаивает. «Я могу помочь ему». «Не поможешь». «Я передам немного чакры, и ему станет легче». «Не передашь». А в голове так пусто и хорошо, только и слышится это: тут-тук, тук-тук. Живой, и на том спасибо. Внезапная слабость охватывает всё тело. Если Габриэль для того, чтобы забыть бесчисленные уроки по самоконтролю и превратиться в ту же безжалостную девочку, что была здесь два года назад, достаточно одной только угрозы жизни дорогого ей человека, то Совету Старейшин следует хорошенько подумать, прежде чем назначать её Казекаге. «Тебя выбрали только потому, что тобой легко манипулировать». На какой-то момент она ведь и правда совсем потеряла голову. Шукаку беспорядочно ноет, мечется из стороны в сторону. Габриэль хмурится, чуть качает головой, потираясь лбом о тёплое тело, как кошка, желающая навеки оставить на нём свой запах. Чтобы все знали, чей он, и не смели даже малейший вред причинить. Что-то в её душе проваливается на самое дно. Кем она себя возомнила, если считает, что Саэки принадлежит ей? Он ведь не вещь какая-то и не принцесса, нуждающаяся в спасении. Даже если предлог – желание защитить, под ним кроется нечто гораздо более тёмное и неправильное. И все-таки... Все-таки... Габриэль не могла просто отбросить эту соблазнительную идею: Саэки – её. Она бы позаботилась о нем. Он бы ни в чем не нуждался. Габриэль бы слушала его голос каждый день, каждую ночь. И гладила по голове. Смотрела бы, как он в ответ без колебаний ластился, жался к ней. Она забыла бы, что такое стресс, и не принимала бы таблетки по вечерам: Саэки Харуно лучше успокоительных. Но привыкание вызывает в десятки раз быстрее. Габриэль уже сейчас с тоской думала о том, что по окончании экзамена они расстанутся, и ей снова придется учиться жить без него. Невыносимо... Однажды Габриэль просто захотелось сделать его своим миром. «Как я уже и говорил, – мрачно изрёк Шукаку, – ты либо хватаешь мальчишку и никогда не отпускаешь, либо отказываешься навсегда. Третьего не дано, но ты, упрямая девчонка, все равно пытаешься совместить». «Все решения, которые ты предлагаешь, ведут к аморальным последствиям, – жмурится Габриэль. – Если он захочет уйти, я должна отпустить. А если я откажусь от него, то он не поймет причины и будет гоняться за мной, как за Учихой. В конечном счёте я причиню ему боль, а в ответ получу только ненависть». «Если итог одинаков, то не лучше ли при этом остаться с тем, что тебе нравится?» «Нет. Нужно пытаться балансировать». «Ха-ха, смотри не расшибись, когда потеряешь равновесие. И дай мне уже, в конце концов, сожрать его!» «Нет». В какой-то момент Габриэль напрягается и дышать перестает. Потому что Саэки шевелится под ней, а следом раздается тихий голос: – Мгм, ты расскажешь мне, что здесь происходит? Она не отвечает в ужасе. Чужая ладонь вдруг оказывается на ее спине и поглаживает медленными короткими движениями. Как давно он в сознании? Внутри всё то в жар, то в холод бросает. А после рука обхватывает её смелее и прижимает к себе, отчего кровь от живота резко оттекает и странное порхающее ощущение появляется внутри. Иррационально, но Габриэль не отстраняется. А позади Чоджи, Ино, Неджи, Тен Тен, Темари и Канкуро пытались удержать чересчур буйного Ли на месте. Цунаде, читающая доклад АНБУ о событиях в Лесу Смерти, не знала, смеяться ей или плакать.