Синдел и Джеррод: Воссоединение

Принцесса наутро просыпается у себя дома. Спросонья она слышит, как… — Когда прекратятся твои выходки, Делка? Скажи, чего ты хочешь? Не живётся тихо? — Тихо лишь в гробу. — По тебе видно. Ты там была. — Ты тоже, — усмехнулась королева. — Тебя смерть лучше не сделала! Я люблю насыщенную жизнь, Джеррод. — Я знаю, какая именно жизнь тебе нужна, Синди. Распустил тебя Шао Кан… — А ты весь такой правильный! — Синдел завелась. — Сын вора! Вспомни себя, откуда вышел. Как я могла так ошибиться! — Ты сама меня выбрала. — Ты в ногах был готов у меня валяться. — Но этого не случилось. Не пристало потомственному лорду лежать перед своей женщиной. — Вот именно — своей, — нашлась эденийка. — И эта говорит потомственная царица, которая сама меня выбрала, сама захотела от меня детей. Нет в твоих действиях ни капли логики, Синдел. Эденийка рассмеялась в ответ на его слова. Смех этот оказался на грани начинающейся истерики. Королева готова была испепелить Джеррода одним взглядом. Он понял, что ни слова Китаны, ни его действия не подействовали на Синдел. Опять. — Скажи сразу, что ненавидишь и меня, и Китану. Признайся. Давай разойдёмся. Я не делаю это ради нашей дочери. Они не видели, что принцесса подкралась и подслушивает. Она готова была впорхнуть к ним в их покои и устроить матери разнос. Очередной. Или истерику обоим. Она почувствовала чьё-то присутствие за спиной, сильная мужская рука коснулась её спины. Прикосновение было обжигающим, она, не оборачиваясь, кожей почувствовала, что это он, Лю Кан. Китана не в силах была вымолвить ни слова, из неё будто высосали всю энергию. — Китана… Она молчала. Даже на мысленные разговоры у принцессы не было сил. Воин Шаолиня терпеливо ждал её ответа. Не нужно быть ни богом, ни титаном, чтобы догадаться: ассасин угнетена. Китана почувствовала, как глаза вновь наполняются слезами. Ещё немного, и её прорвёт… — Я делал десятки попыток, чтобы удержать тебя, Синди, — продолжал король, — тебя хватало ненадолго. Вчера, перед тем, как Китана сбежала в город, ты набросилась на меня. — Я была голодна. Истощена. Ты… -…высосал всю энергию, — договорил король. — Ты была безумна, Синди. Я знаю, кто тебя такой сделал. А я думал, ты способна на большее. — Я способна на гораздо большее!!! — почти басом выкрикнула Синдел. — Ты меня недостоин!!! — Её глаза засветились ослепительно белым, зрачки пропали. Король привык к её выпадам. — Это ты меня недостойна. — Джеррод не дрогнул. — Ты безумна, Шао Кан тебя такой сделал. Иди к своему императору — он, бедняга, с ума сходит, самозабвенно душа одноглазую змею. — Вон из моей жизни!!! — Эденийка вытащила гуань дао. Она замахнулась, желая пронзить Джеррода им. Он успел схватить её клинок за древко, и дёрнул его в сторону, влево от себя. Увлекаемая силой размаха, Синдел полетела вместе со своим орудием к двери. Она вылетела в коридор и ударилась головой о стену. — Полежи, — сказал Джеррод, — подумай о себе. — Ты такой же… — простонала Синдел. Она схватилась за голову. — Знаю. Ты ведь такого мужа себе хотела. — Он захлопнул дверь. Китана была потрясена. — Ты всё слышала, дочь, — Синдел заметила Китану, стоящую за дверью. — Ты перестаралась, мама, — к принцессе вернулся дар речи. — Я знаю, что ты очень любишь папу. Обернувшись, Китана обнаружила, что Лю Кан пропал, словно его и не было. Она поняла, что, несмотря на разлад, он пришёл её поддержать. Ассасин вновь подумала о том, что тонкая душевная связь — самое дорогое. Ею надо дорожить — пока ниточка жизни не прервалась… *** Синдел долго лежала на полу в коридоре, держась за ушибленную голову, тихий стон время от времени вырывался у неё. Она прокручивала в уме снова и снова всю их жизнь с Джерродом, ей безумно хотелось вернуться обратно во Внешний мир — назло ему, наперекор доводам разума… — Мам, — из этих раздумий вывел её голос Китаны, — вставай, пошли, приведёшь себя в порядок. Шатающаяся королева встала. Она вновь схватилась за голову, Синдел чувствовала пробуждающийся голос внутренней банши, что вот-вот разразится суперкриком, от которого с её дочери слезет кожа с мясом. Очевидно, Китана почувствовала надвигающуюся опасность, потому что она, подобно отцу, закрыла матери рот. Сопротивляясь своим внутренним порывам, Синдел набрала полные лёгкие воздуха — и попыталась испустить убийственный звук… Снова и снова… Принцесса держала её. Китана не обладала силой Шао Кана, который мог при желании превратить Синдел в месиво, заставив её замолчать, но этого и не требовалось. Она была эденийка и сделала то, что от неё зависело: банши, которая в Синдел просыпалась время от времени, заставляя королеву драть голосовые связки, сейчас оказалась бессильна. Через десять минут Синдел выдохлась. Банши отступила. — Мам, могу ли я тебя избавить от дьявола, что заставляет кричать нечеловеческим голосом? — Вряд ли. — Голос был сиплый. — Я такой родилась… Эта банши спасала меня в бою. Много раз. — Ты не в бою, перед тобой я и отец, тебе некого убивать. Королева промолчала. — Я ничего не могу с собой поделать, — призналась принцесса, — я не раз твердила себе, что родителей не выбирают. Что бы у вас ни происходило с папой, я люблю вас обоих. Я навсегда останусь верна вам обоим. Синдел продолжала молчать, кровь прихлынула к её голове, лицо покраснело. Внимательная, наблюдательная Китана это сразу же заметила. — Ты знаешь, что я права. Жизнь всё давно расставила по местам. Ты чувствуешь, что это так и есть. Только признать этого не хочешь, — вздохнула ассасин. Ничего не ответив, Синдел побрела в баню. Китана тихим шагом, словно боясь нарушить тишину, последовала за матерью. У старшей эденийки не было сил спорить. — Побудь со мной, дочка, — попросила Синдел. — Я и не хотела тебя бросать, — улыбнулась ей Китана. — Когда борьба начинается внутри тебя, то это значит, что не всё потеряно. — Она помогла обессиленной королеве снять её фиолетовый наряд. — Я знаю, — устало произнесла Синдел, — ты хочешь мне признаться. Ты… -…всё видела, — договорила Китана. Она поддерживала усталую и разбитую мать, чтобы та не упала и не ударилась головой во второй раз. Королева закрыла спусковое отверстие и пустила воду. Она направила струю себе на лицо, чтобы унять тупую боль в голове, которая всё никак не проходила: приход внутренней банши оставил в висках и темени боль, похожую на мигрень. Синдел расслабилась, погрузившись в полусонное состояние. — Да, я всё видела, — принцессе хотелось излить матери душу. — Ты там себя ласкала. Ты думала о Шао Кане. — И о Рейдене тоже. Джеррод это видел. — Кого ты из них больше хочешь, мама? — Ассасин поставила вопрос ребром. Она нанесла гель с запахом магнолий на волосы матери. Китана вспомнила как, будучи маленькой, любила играть с серебристыми локонами королевы. — Ты красивая, мам, я знаю, ты хочешь мужского внимания, и не просто так. Чтобы были и острые ощущения. Это уже слишком, подумала Синдел. Но она не сердилась на дочь: та давно знает всю правду. Воевать с Китаной бессмысленно. Полулёжа в бассейне под запахом любимых цветов, королева чувствовала, как успокаивается её душа, а разум снова берёт контроль над эмоциями. Пальцы принцессы нежно массировали больное место на голове, Синдел чувствовала лёгкую боль, когда они проходили по месту ушиба, но ей это не причиняло неудобств, она полностью отдалась этому процессу. — Твой синий лак облезет после этой процедуры, Китан, — улыбнулась королева. — Зато моя мамочка немного сменит свой серебристо-пепельный образ на нежно-голубоватый, — улыбнулась ассасин матери в ответ. Синдел вздохнула. Хорошо, что у неё есть такая дочь, как Китана. Что бы ни происходило, её верная защитница готова на всё. Стоп, одёрнула себя старшая эденийка… пользоваться самопожертвованием Китаны просто потому, что у самой эгоцентризм и амбиции зашкаливают. Окажись принцесса дьяволом во плоти, — а она сражалась за силы зла в Преисподней в образе Тёмной Императрицы, — где бы сейчас была она сама, снова и снова спрашивала себя Синдел. — Расслабься, мамочка, — отреагировала Китана, смыв и нанеся вторую порцию геля на роскошную копну волос королевы, — на тебе лица нет. — Откуда тебе известно, о чём я подумала? — удивилась Синдел без нотки злобы в голосе. — Прямо… — Я всё-таки твоя дочь, — мягко перебила Китана, — мне не чуждо то, что ты хранишь внутри себя. Синдел заметила, что с ней что-то происходит, это было новое чувство, прежде незнакомое… Она почувствовала такую приязнь к принцессе, что… «Я знаю и чувствую, что ты очень сильно меня любишь, мам», — подумала Китана. — Да, — ответ Синдел заставил младшую эденийку вздрогнуть. «От тебя ничего не скроешь», — Китана спрятала улыбку, она покраснела. — Китана… — Пальцы королевы сжали руку дочери. — Я знаю всё… «Залазь ко мне», — вдруг подумалось Синдел. — Настала твоя очередь занять моё место? — не то спросила, не то ответила синий ассасин. «Тебе понравится», — подумала старшая эденийка. — Ну тогда хорошо, — улыбнулась Китана, — мы… Мы сделали это, мамочка! — Быстрее, — поторопила Синдел свою дочь, — вода остывает. Сняв своё синее платье, Китана забралась к матери в бассейн. Земные бойцы назвали бы его по-простому — джакузи. — Хотелось бы мне узнать, как я запахну, когда ты меня покроешь этим же гелем. — Нет… — отрезала королева, сняв приспущенную маску с лица дочери, но тут же потеряла нить своих мыслей, — я не знаю, какой аромат тебе больше по душе. — Эх ты, мама, — игриво ответила Китана, — одиннадцать тысяч лет, а ты не всё обо мне знаешь. Как в воду глядела. — Она вынула из потайного кармана своей униформы синий флакон, в воздухе запахло фиалками. Синдел вздохнула. Она почувствовала, как боль унимается. — Я из тебя сейчас красавицу первую делать буду, — заулыбалась королева, — расслабься, дочка, и доверься моим рукам. Пальцы королевы, сжимающие в бою гуань дао, способные удушить соперника, заскользили по локонам и по голове принцессы. Неожиданно королева запела. Вслух. — Если это сюрприз, мам, то вышло замечательно, — мысленно призналась Китана. — Ты меня тоже удивила… страстью к аромату фиалок, — Синдел на несколько секунд прекратила петь, — не хочешь присоединиться? Вышел бы отличный дуэт. Тебе нравится, дочка? — Глаза королевы засветились нежным блеском. — Осталось развить в себе свой талант. В этот раз я просто послушаю, — и принцесса расслабилась. После пережитого двумя часами ранее её мысли были где-то далеко… — Пение даёт мне возможность отдохнуть от… — запнулась Синдел. -…внутренней банши, — моментально докончила Китана. — Ты уже знаешь… — Да, — призналась Китана, — я тебе зажала рот ладонью. Чтобы ты не разнесла всё вокруг, — синяя эденийка вздрогнула при мысли о суперкрике Синдел. — Ты боялась за себя. — Да, — раскраснелась Китана, — и за папу тоже. Синдел чувствовала, что принцесса снова внутренне напряглась, казалось, Китана вот-вот расплачется. Смыв отработанную пену с головы ассасина, королева почувствовала неровный, скачущий туда-сюда пульс… Сердце её дочери готово было разорваться! Синдел не могла ничего поделать: Китану поздно перевоспитывать. Её единственное дитя слишком сострадательно, Китана — справедливая и отзывчивая душа. Она не просто уважает врагов как мастеров, владеющих искусством убивать. Тот, кому удалось задеть её за живое, воззвать к разуму и признать её качества, разглядеть в ней личность, получал шанс выжить. Далеко не всякому это удавалось — в своём большинстве враги умирали от руки Китаны с отрезанной веером головой, пронзённой грудью и оторванными руками и ногами… Все эти противоречивые мысли пронеслись в голове королевы. Разумеется, принцесса узнала и это… Все тайные мысли стали явными. Вот что значит тонкий мостик между матерью и дочерью. — Что бы ты сейчас ни подумала и ни сказала, я тебя не осуждаю, мамочка, — отозвалась Китана, чувствуя, как нежные материнские руки вновь взбили пену на её «гриве». Они не заметили, что Джеррод стоял за дверью. Он спрашивал себя, куда Синдел с Китаной делись, почему их нет уже целый час, а обычно они подолгу сидели втроём, — и пошёл в их дворцовую баню. То, что Синдел поёт, его тоже потрясло до глубины души, он никогда не знал об этом! Его королева, о которой он не мог забыть, как ни пыжился, открылась ему с новой стороны! Она добра и ласкова к Китане — к его дочери, — это одно. К их совместной с королевой дочери, которую они оба ждали… Король никогда бы не догадался о превосходных вокальных данных Синдел. Король стоял, чуть приоткрыв дверь, и мысленно разговаривал сам с собой. Дверь скрипнула, но королева, увлечённая пением, этого не замечала! Сверхчувствительная банши, которая кричала голосом смерти при малейшем постороннем шорохе, словно куда-то исчезла. Китана, успокоившись, вновь обрела чувство безмятежности… она замерла, отдавшись лёгким поглаживающим движениям рук Синдел. Словно в полусне она ощущала, как Синдел смыла с неё остатки пены. — Давай смешаем то, что осталось, — Синдел спустила воду, затем вновь наполнила водой бассейн, в котором они лежали. — Аромат, которого нет ни у кого. — Я вся сгораю от предвкушения чего-то особенного! — Ассасин просияла. — Ты меня снова удивила! — Я хотела тебя порадовать, — призналась старшая эденийка, — мне захотелось это попробовать. В воздухе повис запах, которого ни один эдениец ещё никогда не ощущал. — Мы будем первыми, — подметила Китана. — Нужно же когда-нибудь попробовать. — А вдруг… — Не бойся. Никто не посмеет. Я уверена. Смешавшись, запахи фиалок и магнолий дали что-то, отдалённое напоминающие аромат цветов большого куста. — Ничего не напоминает? — спросила Китана. — Тебе это знакомо. Запах, отдалённо напоминающий не то глицинию, не то лилию… Тебе понравилось? — Да, — призналась синий ассасин, млея от стойкого аромата. — Вся Эдения наша. — Верно, — ответила Синдел. Следующие два часа эденийки нежились, одурманенные этим ароматом. Синдел спустила воду, но не полностью. Они вдвоём продолжали расслабляться. Разве они не имеют такой возможности, рассудила королева, это их место, никого из своих сограждан и дворцовой свиты они не притесняют… Они говорили долго, переходя с мысленного общения на разговоры вслух и обратно… им было хорошо вместе. Убедившись, что его женщинам ничего не грозит, мать и дочь просто уединились, Джеррод ушёл в королевские покои. После удара Синдел головой о стену, который он невольно спровоцировал, королю не давала покоя совесть. И даже то, что она бросилась на него, не успокаивало Джеррода. — Ты так приятно пахнешь, мам, — призналась Китана, надевая кружевной наряд «Классический ассасин», — получилась та самая глициния. Как тебе это удалось сделать? — Так же, как и тебе — запах лилии, — ответила Синдел, представ в своём любимом сиреневом платье с множеством застёжек. В отличие от закрытого костюма Китаны, наряд Синдел был куда более откровенен: оголённые плечи, слегка приоткрытая грудь. — Иди обрадуй своего Лю Кана, он сегодня спрашивал о тебе. — Не забывай о папе, мамочка, — Китана обняла королеву, — он очень ждёт тебя. — Ассасин ушла, чуть ли не пританцовывая на ходу. У Синдел не оставалось сил сопротивляться и дальше: Китана сводила их вместе, и ей это почти удалось. — Я очень ждал тебя, Синдел, — и руки короля, внезапно подошедшего к ней сзади, оказались на плечах королевы. — Я всё слышал, что вы говорили вслух. Я всё знаю. Я понял одно: ты мне очень нужна. Моя единственная царица. Я люблю тебя, Синдел, стыдно признаться, я это понял окончательно только сейчас. — Это предложение? — Эденийка изогнула бровь, Джерроду это показалось не совсем обычным. — Я должна… -…подумать, — моментально докончил Джеррод. — Подумай, королева Синдел. Хорошо подумай. — Он взял её за руку. Синдел заметила, что не держит зла на короля. Он не настаивал. Он не принуждал, как Шао Кан. Она пристально взглянула ему в глаза. У него был взгляд обычного эденийца, а не дракона с красными глазами. Это был типичный житель Эдении, наделённый титулом правителя… Не более того. — Мы можем с тобой сработаться, Джеррод, — ответила она ему. — И даже действовать честно, в интересах граждан целого мира. — Я согласен быть честным с тобой, Синдел. Я знаю: тебе нужен муж-боец, а не просто дипломат. — Да, — призналась эденийка, — потянешь? — Я сделаю всё, что от меня зависит, — моментально ответил король. — Обтекаемо. Ты готов защитить свою королеву? — К тебе никто из посторонних близко не подойдёт. — Джеррод сделал какое-то движение, и вокруг него появилось белое кольцо. — Подойди. — Светящееся кольцо окружило и Синдел. — И это только начало, — загадочно сказал Джеррод. — Вот это уже поинтереснее, — улыбнулась она. — Держи два, — и в руке короля появился клинок с длинным древком. Синдел узнала своё гуань дао. Остриё выглядело по-другому — оно напоминало копьё Шао Кана, но существенные различия всё же угадывались: четыре грани, расходящиеся от острия, стали зубчатыми, это был настоящий гарпун… Она хотела возразить, но Джеррод угадал её мысли. — Кузнец его переделал. Завтра он доделает рукоятку. Она станет другой. — Так вот… — Тише, королева, — Джеррод вынул новое гуань дао, — кузнец сделал другое, оно лучше первого. Взгляни, мне незачем тебя обманывать. Я щедро заплатил ему, когда он узнал, что королеве Синдел нужно новое оружие. Синдел рассмотрела подарок. Клинок оказался толще, прочнее и тяжелее. — Мне трудно им сражаться. — Мне нужна сильная и властная королева Эдении. Да и ты не откажешься от мужа-воина. — Ваше величество, король Джеррод, королева Синдел, — перед ними предстал гонец, — разрешите… — Слушаю, — тотчас ответил Джеррод, — что у вас? Король не говорил «ты» посторонним. Он уважал своих сограждан. Его в детстве не учили «тыкать» всем без разбору. — Прибыли маг Внешнего мира Ермак и один из лучших наших воинов — Рейко, — доложил гонец. — Ко мне их, — приказал король. — Вот тебе и тренер, — шепнула ему Синдел. — Иди тренируйся, — подмигнул ей Джеррод, — приятно увидеть мускулистую жену в новом качестве. — Как ты сказал? — Эденийка выгнулась. — Эденийская стать всегда была лучшей, — не растерялся он. — Умеешь подсластить пилюлю… — Ответом королю был протяжный, но счастливый вздох. — Какой есть. Не то что твой Шао Кан. Твой бывший, — повторил он. Синдел игриво толкнула Джеррода. «Мы меняемся», — подумал король. Он приподнял её — и закружил… — У меня платье сбилось, дурак, — деланно запричитала эденийка. — Такой ты мне больше нравишься. И, знаешь, Синдел, запах глицинии тебе тоже идёт. Как и этот наряд. — Он отпустил её. — Увидимся вечером.