Синдел и Джеррод: Воссоединение

— Наконец, то наша встреча состоялась, Китана. Ты уже взрослая… — Папочка… Я так тебя ждала… Ты вернулся… — Китана бросилась на шею отцу, которого не чаяла увидеть. — Ты ждала этой минуты одиннадцать с лишним тысяч лет. Скажи, дочка: ты не сердишься на маму? — Я знаю, что она убила тебя… — Синяя эденийка расплакалась. — Это ужасно… Родителей не выбирают. — Если бы не Шао Кан, этого бы всего не было. Мы бы сейчас жили по-прежнему втроём: я, мама и ты. — Мне сказали, что ты не смог бы защитить нас с мамой — когда Шао Кан вторгся в Эдению… Что ты пальцем не пошевельнул — даже если бы пал в бою за неё и за меня. — Я виноват перед вами обеими, дочь моя… — Пап, я на тебя не в обиде… Даже узнав нелицеприятную для меня правду, я тебя простила… Ведь благодаря тебе я не стала такой, как Шао Кан — а представь, я по-прежнему убивала бы всех несогласных, без права на их помилование. Первые десять тысяч лет так и было. Пока Рейден не сказал, что я выше всего этого. Он намекнул, чтобы я следовала туда, куда меня позовёт моё сердце. Могу ли я судить вас с мамой, ведь это ваша жизнь. А я благодарна за то, что вы мне позволили родиться… Если бы не вы с мамой, некому было бы одолеть Кронику — и разделить власть… Я дорого заплатила бы за то, чтобы тебя вернуть, чтобы всё было как прежде… — Китана… Если бы я не погиб, и Шао Кан не забрал бы вас, ты, наверное, была бы сейчас по-прежнему принцессой Эдении. А сейчас ты — Китана Кан, — Джеррод склонился перед своей дочерью. — Не надо, папа… — Слёзы, не спросясь, хлынули из глаз синей эденийки. — Ты — король, а я всего лишь твоя принцесса. Джеррод пристально взглянул на Китану. — У тебя и вправду большое сердце. И широкая душа. Ты вся в меня. Это радует. — Ты прав, пап… Мы с Лю Каном не нашли бы друг друга. Ведь прошло сто веков — с тех пор, как мама лишила тебя жизни. — Страшное даже не в этом. Если Шао Кан, как он утверждал, любил Синдел, он мог бы взять это преступление на себя, или удержать её руку, которая вонзила в меня тот клинок… Он мог бы убить вас обеих. Следом за мной. Я иногда задумываюсь: лучше бы он довершил начатое королевой Синдел. Мы бы сразу воссоединились на Небесах… — Мама покончила с собой — вскоре после того, как он силой забрал нас к себе во Внешний мир. Её смерть была показная… — Её, должно быть, мучило то, что она меня лишила жизни, Китана… Я не понял в тот момент её поступка… Но простил… — Могу ли я надеяться когда-нибудь, что ты вернёшься, пап? — Надежда есть, — молвил король Эдении. — От меня осталась лишь одна душа. Ты видишь, Китана, у меня с тех пор напрочь отсутствует тело. Но, как и твоей маме, мне тоже не дали упокоиться… — Пап… — Дай мне сказать, дочка. Смотри: ты управляешь Часами, — продолжал Джеррод, — тебе принадлежит Корона, Пески Времени к твоим услугам. Вы с Лю Каном можете возродить кого угодно. — Я… — Ты не торопишься. Я знаю: ты боишься потерять Лю Кана. Если ты повернёшь время вспять не на одиннадцать тысяч лет, а на чуть больший промежуток, то всё вернётся так, как было. Не будет Лю, не будет в нашей жизни Шао Кана. Представь, не будет даже твоей Джейд. Ты увидишь Эдению, нас с мамой, но может пропасть то, чем ты сейчас владеешь. Поэтому ты в противоречии. Ты очень хотела бы вернуть нас с мамой, я знаю… Возможно, ты была бы стёрта из истории, т. к. больше одиннадцати тысяч лет ты ещё не родилась. Не факт, что та гиблая история со мной и с твоей мамой не повторится: на нас нападёт Шао Кан, и тогда всё, прощай, семья правителей Эдении… Китана не могла больше сдерживать слёз. Она разрыдалась… — Поплачь, дочка, легче станет. — Джеррод глубоко задумался. — Я знаю: ты ночами зовёшь меня и маму. Ты хочешь всё вернуть. — Пап, если бы всё повторилось, — сквозь слёзы спросила принцесса, — как бы ты себя повёл во второй раз?.. — Я очень жалею, что не защитил вас с мамой от Шао Кана. Лучше пасть смертью храбрых, чем, забившись под стол, молиться, чтобы тебя не тронули. И только сейчас я это понял… — Возможно, он не переступил бы через твой труп. Скажи, пап: ты считаешь Шао Кана достойным воином? Ты бы поверил в то, что он пришёл бы за нею — чтобы увести её миром? — Шао Кан — завоеватель, ему не свойственно мирно решать вопросы. Особенно такие щекотливые, — усмехнулся бывший король Эдении. — При жизни я слышал, как он делал попытки прибрать к рукам другие миры: Земное Царство, к примеру… Он хотел силой заставить нас объединиться с ним. Я не пошёл у него на поводу, я не желал сдать ему Эдению без боя, на одном лишь честном слове. Он хотел, чтобы мы проливали кровь за него. Наши войска сражались с его отрядами, однако силы оказались неравными. Ты и сама всё прекрасно знаешь… — Сказать, что я обо всём этом думаю, пап? — Глаза Китаны блестели, она преобразилась. — Я догадался, — кивнул Джеррод, — как отец. Я знаю, что ты хочешь мне сказать, дочка. — Благодаря тебе я стала такой, какой есть. Я терпеть не могу, когда мне навязывают условия игры в одни ворота. Для меня главное — свобода. Тебя ведь Шао Кан не увёл за собой, как нас с мамой. Он просто избавился от тебя — потому что знал: ты не будешь ему служить. Ты ведь не хотел никого подчинять, верно? Мы бы жили всегда, как и раньше, по справедливости. Не вторгаясь на чужие земли, не захватывая чужие миры. — Верно, — согласился Джеррод, — мне всегда была близка такая политика. Можно быть подданным, можно служить — но не платить за это тем, что поставило бы тебя в совсем безвыходное положение. А, наоборот, получая и обратную связь. — Я всегда хотела объединить миры и расы, пап, — призналась Китана, — я стремилась помирить их. Чтобы все жили в согласии, разделяя и властвуя, а не уничтожая друг друга. Чтобы не было больше бессмысленных сражений. — Ты вся в меня, дочка. — Джеррод обнял Китану. — Значит, я в тебе не ошибался. Ты — моё достойное продолжение. Отрадно, что власть над пространством-временем в твоих руках. Ты сделаешь то, — признался бывший эденийский правитель, — на что у меня, честно, духу не хватало. Тебя поддержат. — Верно, — улыбнулась принцесса. — Есть как минимум двое, пап, которые всегда со мной. — Джейд и Лю Кан, — прочёл король мысли своей дочери. — Они достойны такой чести. И ещё… — Да, папа… — Я хотел увидеть своих внуков. Твоих детей. Ваших с Лю Каном детей, — поправился Джеррод. — Тогда я буду знать, что род твоей мамы не прервётся. И даже то, чтобы ты выжила, чтобы навести в империях порядок, уже бесценно. Желаю, чтобы у вас в семье всё было хорошо. Так и передай маме. — И Джеррод растаял, подобно туману, который рассеяло солнце. *** Китана вытерла слёзы. Она всё ещё стояла на одном месте, не в силах пошевелиться. Она смотрела прямо перед собой. Туда, где только что был её родной отец. Но перед ней стоял Ермак — властелин тысяч духов. — Я будто вернулась в прошлое. Я так скучала по отцу! — Я владею десятком тысяч душ, Китана, — ответил повелитель целого отряда. — Та душа, с которой ты разговаривала, была Джерродом. — Ты владеешь духами павших воинов! Насколько я знаю, мой отец им не был! — Я сделал его воином, Китана. Он раскаивается в том, что не был обучен сражаться. Теперь он — один из тех, кто служит и подчиняется мне. Он не потерян: я разыскал его — и сделал членом своего отряда. — Я хотела бы его воскресить! Каким бы он ни оказался, он — мой папа! — Ты умеешь ставить сверхсложные задачи, Китана! Ты как Синдел! — рассмеялся властелин «духовского» войска. — Не скрою, хотелось бы, чтобы он стал одним из лучших воинов Внешнего мира. Я бы привлёк к его дальнейшему обучению и Скарлет: сейчас мы работаем с ней бок о бок, она — опытный кровавый детектив, к тому же и член ордена «Цветные ассасины», не забывай. Сделать ли Джеррода нашим следующим ассасином — это вряд ли, но самостоятельным бойцом — было бы неплохо: преданные защитники нам не помешают. Однако Джеррод вряд ли согласится на такое: он — эдениец, а не внешнемирец, так что, увы…