Послевкусие. Глава №...

      — Госпожа Ова, к вам посетитель.       Я обернулась на голос молодой служанки кицуне. Посетитель? Ко мне? Кто бы это мог быть? Заинтригованная, я проследовала по длинному коридору к комнате для гостей. В этом большом особняке я уже ориентировалась хорошо, но его масштабы до сих пор удивляли, особенно в сравнении с моей съёмной квартиркой в Нагано. Наконец отодвинув сёдзи, я увидела белую спину просторного кимоно. Посетитель развернулся, длинный белоснежный хвост колыхнулся.       — Юкио! — довольно воскликнула я.       — Приветствую, принцесса, — Юкио ласково улыбнулся. — Точнее, королева.       — Да брось. Никак не могу привыкнуть к этому официозу. Слишком уж странно звучит.       — Да, понимаю, — он сочувствующе улыбнулся.       — Так… ты пришёл просто навестить? — я бросила взгляд на большой бумажный свёрток в его руках. — Или тебе нужен Хаято? Какое-то дело?       — Вообще-то, принцесса, я пришёл к тебе. Я принёс заказ. Или ты уже забыла?       Ну точно! Я и правда забыла, что Хаято делал для меня заказ в магазине юкиотоко. И теперь, догадываясь, что именно лежит в свёртке Юкио, я сгорала от любопытства.       — Я бы хотел, чтобы ты сразу примерила, — аккуратно произнёс Юкио. — Если необходимо что-то подогнать или изменить дизайн, скажи сразу.       — Я уверена в твоём вкусе, — я кивнула без толики сомнений, — но увидеть, и правда, хочется.       Взяв свёрток, я двинулась к выходу, и Юкио, шурша полами кимоно, зашагал следом. Идя по коридору, мы услышали мужские голоса, и, поравнявшись с соседней комнатой, застали там Хаято и разговаривающего с ним пожилого тенгу. Судая по интонациям и нахмуренным бровям Хаято, разговор выдался напряжённым. Наконец бросив взгляд к выходу, Хаято заметил нас. Ненадолго его лицо просветлело, в глазах зажёгся интерес — уверена, он хотел подойти и поговорить, — но недовольный голос тенгу не позволил. Нахмурившись ещё сильнее, Хаято махнул нам и вновь повернулся к собеседнику.       — Похоже, он сильно занят, — когда мы прошли мимо, откликнулся Юкио.       — Да уж… — задумчиво протянула я. — Никогда бы не подумала, что этот буйный Хаято, которого я знаю, будет вот так день за днём вести политические беседы и разбираться с чужими проблемами. Он стал намного более ответственным с момента нашей первой встречи.       Я невольно задумалась: и правда, Хаято очень повзрослел за время нашего знакомства. Тот несдержанный грубиян, который меня толкнул возле киотского храма, конечно, никуда не делся, но его прогресс, ответственность за своих сородичей, которую он взвалил на свои плечи добровольно, не могли не поражать. Он и правда очень возмужал. Наверное, поэтому я в него и… Смущающие мысли согрели щёки румянцем, и я ускорила шаг. Вскоре мы добрались до моей комнаты, и, оставив Юкио снаружи, я отправилась переодеваться.       Когда я развернула свёрток, внутри, как и ожидалось, покоилось что-то похожее на кимоно. Оно и понятно: новый статус уже не позволял мне беззаботно расхаживать в джинсах и блузке. Конечно, жалко отказываться от привычного комфорта, но подводить Хаято не хочется. Да и когда ещё в прошлой жизни я бы носила подобную роскошь? Руки сами потянулись к жёлто-алой ткани.       Когда я вышла из комнаты, ожидавший меня Юкио обернулся. Новое облачение жутко смущало, но по блеску в глазах Юкио я поняла, что выгляжу отлично.       — Ну как? — стараясь не краснеть, но нет-нет да отводя взгляд, проронила я.       Юкио ответил не сразу, но, когда, наконец, заговорил, из его голоса лилась сплошная теплота.       — Принцесса, ты великолепна. Этот насыщенный жёлтый тебе очень идёт, а красный орнамент из журавлей будет гармонировать с облачением Хаято, — Юкио чуть задумался, но продолжил: — Ты, наверное, заметила, кимоно выполнено в более… современном стиле. Это почти и не кимоно. Как ты и просила, его можно надевать без чужой помощи, да и само по себе оно куда удобней, чем классические модели.       — Да, это то, что надо, Юкио, — я довольно оттянула подол, позволявший, в отличие от традиционных кимоно, совершать полноценный шаг. Руки тоже поднимались без проблем. Повязка, выполнявшая функцию оби, не стягивала осанку до состояния деревянной доски, а служила исключительно поясом, разве что чуть более декорированным. — Да, сидит круто! Ты просто молодец, Юкио. Это очень красиво, но, главное, в этом можно двигаться.       — Но, я надеюсь, ты не лелеешь планы сражаться, как и прежде, — укоризненно, как будто журит ребёнка, улыбнулся Юкио. — Подобная свобода в одежде — исключительно для твоей безопасности, а не чтобы ты лезла на рожон. С тобой ведь теперь Хаято — он сможет тебя защитить как никто другой.       — Я вышла за Хаято не потому, что нуждаюсь в защите. Наоборот, я хочу помочь ему всем, чем смогу, и быть поддержкой, если это понадобится.       — Я тебя понимаю, принцесса… — тревожная улыбка исказила губы Юкио. — Но, пожалуйста, больше береги себя. Ты сильная, но не забывай, что все мы дорожим тобой. Не рискуй понапрасну.       — Ох, Юкио…       Не сдержавшись, я потянулась и обвила руками его шею. Какой же он всё-таки заботливый. Уверена, на его месте Карасу сказал бы то же самое. И что бы я делала без таких друзей!       После ухода Юкио я неспешно зашагала к кабинету, где ещё полчаса назад видела Хаято. Может, аудиенция с тенгу уже закончилась? Вывернув за угол, я невольно вздрогнула: прямо передо мной возвышался Хаято, и, судя по его удивлённому лицу, он тоже не ожидал столкнуться здесь мо мной.       — О-Ова… — с трудом выдохнул он. — Ты… тебе очень идёт.       Что это? Неужели его щёки покраснели? Самоуверенный и сильный Хаято смущается — ну как можно удержаться и не подразнить?       — Судя по твоему румянцу, тебе и правда нравится, — хитро улыбнулась я.       — Румянцу? Тебя, наверное, зрение подводит! Я никогда не краснею!       — Да, конечно, — я закатила глаза.       Явно стремясь сменить тему, Хаято прочистил горло и, как будто оглядевшись, произнёс:       — А Юкио уже ушёл, что ли?       Ну ладно, хватит его дразнить. Сменив хитрый тон на спокойный, я кивнула.       — Да, он отдал мне кимоно и вернулся в поместье юкиотоко. Вроде, они с Юкиной открывают ещё один магазин в мире людей.       — Да? Ну, хорошо, что хотя бы у кого-то дела идут в гору.       Странно пессимистичная фраза насторожила. Неужели Хаято жалуется? Что же у него случилось? Быть может, разговор с тем пожилым тенгу привнёс новые неурядицы? Призвав весь максимум чуткости, на который способна, я заглянула в янтарные глаза и вкрадчиво произнесла:       — Что-то случилось, Хаято? Снова какие-то проблемы? — я задумалась. Если прикинуть, приход тенгу мог означать, что… — Неужели Тамен вернулся и опять терроризирует тенгу?       Хаято удивлённо вскинул голову.       — Что? Тамен? Нет, этот мерзавец сможет вернуться не раньше, чем лет через пятьдесят, а тогда это уже давно будут не мои проблемы. Разве что моих потомков, — он лучезарно оскалился и игриво подтолкнул меня в живот.       От этого откровенного намёка меня бросило в жар. Щёки вспыхнули, как пламя на накидке Хаято, и я поспешно отвела взор. Вот наглец! И хватает же ему самоуверенности столь легко заявлять подобное!       — Т-так… если не в Тамене дело, — я инстинктивно стянула потуже ворот кимоно и, набравшись храбрости, посмотрела Хаято в лицо, — то в чём тогда?       — Да… — Хаято неохотно запустил когтистую пятерню в волосы. Очевидно, он был не в восторге от того, что собирался рассказать. — Тут такая нелепица… В общем, у подножия горы тенгу есть лес, который принадлежит ёкаям кодама. Они сами его высадили, так что никто и не посягал. Но недавно туда наведался ёкай сагари и облюбовал лес.       — Сагари? — это название я слышала впервые.       — Ага. Ну, знаешь, выглядит, как голова лошади и любит висеть на деревьях, особенно хурмовых.       Хватило лишь одного образа отсечённой лошадиной головы, чтобы мои губы скривились. Разумеется, такие эмоции не укрылись от Хаято, и он понимающе хмыкнул.       — Вот и кодама не в восторге от такого соседства. Дошло до того, что их отстаивание собственных прав на лес в итоге стало доставлять беспокойство тенгу, живущим неподалёку.       — И этот старик тенгу просил тебя разобраться, — догадалась я.       — Ну да. Кодама тоже уже высказали мне официальное прошение, — Хаято упёр руки в бока. — И теперь мне нужно посетить лес, чтобы выслушать обе стороны конфликта. Я бы, честно говоря, с большей охотой послал туда кого-то, но, боюсь, кодама обидятся. Они вообще очень замкнутые ребята.       — Ты… должен будешь принять решение сразу на месте? — кажется, мне на ум пришла полезная мысль.       — Нет, — Хаято качнул головой. — Скорее всего, единственным решением будет переселение сагари в другую местность, но сначала я должен подыскать её. Да и если я прям сразу приму решение, это может выглядеть, будто я отнёсся к проблеме недостаточно внимательно.       — Да, понимаю. Но, раз так, может, я отправлюсь вместо тебя?       Само собой, перспектива встретиться с отсечённой головой лошади и недружелюбными отщепенцами кодама не сильно вдохновляла, но своим присутствием я дам понять, что Хаято серьёзно относится к делам подданных. Как-никак, я теперь правящая королева, к тому же человек — своим участием я также могу показать, что люди заинтересованы, чтобы в обществе ёкаев царил мир. Вдохновлённая своей идеей, я глубоко вдохнула. Отлично я всё-таки придумала! И статус Хаято подкреплю, и продолжу популяризировать влияние людей.       Кажется, Хаято заметил моё возбуждение и поспешил осадить коней.       — Эй-эй, я уже вижу, как ты настроилась, — он встревоженно нахмурил брови, — но всё не так радужно, как кажется. Конфликт ёкаев — это всё-таки не шутка. Пусть именно эти виды не славятся особой агрессивностью, но они всё же ёкаи. Всякое может случиться. Это может оказаться небезопасно для тебя.       Я чуть призадумалась, но решение пришло быстро.       — В таком случае, я позову Карасу, если он не сильно занят, конечно. В конце концов, этот конфликт затронул и тенгу, так что, думаю, Карасу не останется в стороне.       Было видно, что Хаято не ожидал такого поворота, и ещё виднее было, что он его крайне не вдохновляет. Из обескураженного выражение его лица сменилось на возмущённое. Он засопел, как ребёнок, у которого отбирают конфету, а глаза засверкали так, будто он собирается сжечь меня стреляющими из них искрами.       — Что за нелепое решение?! У Карасу наверняка куча дел в своей деревне. Они ещё толком не решили проблему продовольствия.       Ох, да… Хаято прав. Я действительно не подумала об этом. Эгоистично с моей стороны напрягать товарища ещё и такими проблемами. В конце концов, не могу же я беспокоить своих друзей каждый раз, когда мне нужно выйти на улицу. Я ведь раньше не боялась этого — так почему засомневалась в своих силах сейчас? Быть может, раньше я была смелее, потому что знала, что в любой момент могу рассчитывать на помощь парней. Но так не пойдёт — мне нужно быть сильной самой по себе.       — Вот видишь, — довольный, что убедил меня, Хаято сложил руки на груди, то и дело косясь в мою сторону. — Поэтому твой вариант не…       — Значит, я пойду сама.       — Что?!       — В конце концов, королеве ёкаев непозволительно бояться своих подданных.       — Бояться? Слушай, Ова, — Хаято недовольно вздохнул, — никто и не посмеет обвинить тебя в трусости. В чём угодно, но только не в этом.       — Если мне не изменяет память, — я подозрительно прищурилась, — то именно ты меня в ней и обвинял.       Хаято вытаращил глаза, нелепо скаля острые зубы. Загнанный в угол, он спешно искал выход.       — А? Я? Не надо так буквально воспринимать мои слова! К тому же тогда всё было по-другому.       Я не удержалась от саркастичного смешка. Мужчины — как угодно будут выкручиваться, лишь бы сохранить лицо. Хаято, видимо, понял мои мысли, потому что его комичный протест быстро стих. Сперва посерьёзнев, он вскоре смягчился и, мягко коснувшись моей щеки, заставил заглянуть в его ласковые глаза.       — Я не сомневаюсь в твоих силах, Ова. Я бы не женился на слабачке, я уже говорил. Но тебе и правда нельзя туда одной.       — Почему? — если он во мне не сомневается, тогда в чём причина?       Былая уверенность вновь покинула его, и Хаято, краснея, начал невнятно бубнить:       — Ну, знаешь, этот лес находится в отдалении, и местные ёкаи тебя ещё не видели. Сперва тебя нужно представить официально, а для этого… Ну… — поймав мой скептический взгляд, Хаято покраснел ещё сильнее, но, дабы прибавить убедительности собственным словам, настойчиво выдал: — В общем, я отправлюсь с тобой. Без меня от этого визита толку не будет.       Так вот оно что… Закатив глаза, я снисходительно улыбнулась. Значит, всю эту демагогию он развёл только потому, что соскучился и захотел провести со мной время. Что ж, вышло довольно мило, хотя и до жути неумело. Но типично в его стиле. Пощадив страдающую гордость самоуверенного óни, я подалась вперёд и, ухватившись за огромные красные бусы, прильнула губами к губам Хаято. От неожиданности он даже не сразу ответил на поцелуй, а когда ответил, меня прямо-таки тряхнула хватка двух крепких рук поперёк спины.       — Полагаю, твой ответ означает, что ты не против, — его хрипловатый голос горячим дыханием опалил мне кожу.       — Не против твоей компании в будущем визите, если ты об этом, — я чуть вывернулась из его объятий.       — Вообще-то… — попытка к бегству не удалась. Объятья стали ещё крепче. — Я имел в виду ещё и…       Его губы опасно приблизились к моим. Ну, я и не против. Прикрыв глаза, я уже приготовилась к новому поцелую и, быть может, продолжению в другом месте, как вдруг…       — Ох, простите меня, господин Хаято, госпожа Ова!       Голос служанки кицуне окатил нас, будто студёный водопад. Даже Хаято судорожно отстранился, хотя и не расцепил рук. Сконфуженная служанка поспешила ретироваться, но момент всё равно был упущен. Мы оба это понимали.       — Ну… э-э-э… — Хаято смущённо кашлянул. — Думаю, если отправимся сейчас, ещё до заката успеем переговорить с кодама и сагари. А переночуем у тенгу тогда.       Да, Хаято прав: вместо того, чтобы конфузиться, как подростки, лучше заняться делом. Не встретив сопротивления, я высвободилась из объятий.       — Хорошо. Я буду готова через десять минут.       — Да. Я, наверное, тоже… Буду ждать тебя в саду.       Надо сказать, что кодама, как и предрекал Хаято, оказались довольно нелюдимыми. Невысокие, с бледной кожей и светлыми, практически белёсыми волосами, они холодили безразлично-недовольными взглядами, пока рассказывали нам с Хаято о своём нежелательном сожительстве с сагари. От сагари же самым сильным впечатлением у меня остались мурашки по спине, когда лошадиная голова, живущая отдельно от несуществующего тела, беззаботно раскачиваясь на ветке, вещала о том, что местные сучья изогнуты очень удобно и мало какой лес мог так же прийтись её племени по вкусу. На протяжении всего разговора я невольно приходила к мысли, что понимаю кодама и, пожалуй, склоняюсь на их сторону. Всё-таки говорящая, напоминающая обвившего ветку толстого червя, голова мёртвой лошади — тот ещё сосед, и я искренне поражалась невозмутимости Хаято, с какой он беседовал с сагари.       В завершение этого визита Хаято обещал разобраться в сложившейся ситуации. К тому моменту, как мы закончили, солнце почти скрылось за величественной горой, и на ночёвку пришлось идти в деревню тенгу. Разумеется, правителя ёкаев приняли радушно, и, предложив ужин, от которого Хаято отказался, нас поселили в одном из домов. Оказавшись в одной постели, Хаято то и дело порывался заняться со мной чем-то более активным, нежели сном, но, как назло, за сёдзи то и дело шуршали шаги и хлопали крылья — тенгу до сих пор налаживали продовольственную сторону своего быта, — и нам в итоге пришлось смириться. Поблагодарив наутро Карасу и наших хозяев, к обеду мы уже вернулись домой.       Практически до самого заката Хаято провозился над старыми картами мира ёкаев. Сравнивая тут и там, он упорно искал подходящую местность, куда бы можно было переселить ёкаев сагари. Задачка, судя по всему, оказалась не из лёгких. Найти лес — всего лишь полбеды; больше всего дело усложняли хурма и местные обитатели. Если выбрать неудачно, такой сосед, как сагари, снова вызовет недовольство и придётся заново решать проблему. Вот Хаято и провозился кучу времени, явно вознамерившись поставить точку в этом вопросе раз и навсегда.       Когда он наконец сделал выбор, солнце на горизонте тлело золотыми углями. Я вошла в его кабинет под аккомпанемент рычаще-усталого выдоха. Судя по всему, Хаято и правда вымотался — он даже не услышал моих шагов.       — Всё работаешь? — я положила руку ему на плечо, приникая к тёплой спине и заглядывая через другое плечо. Перед ним на низком столе лежало наполовину готовое письмо для кодама.       — Да я почти всё. Задолбался уже, — Хаято устало оскалил клыки.       — Зато ты, похоже, нашёл решение. Это прекрасно.       — Ага, но в такие моменты я невольно скучаю по жизни обычного ёкая.       — А я предлагала поручить это мне. Ты же знаешь, я бы справилась.       — Не сомневаюсь, — Хаято чуть обернулся, но увидеть мои глаза так и не смог. Вместо этого он накрыл своей ладонью мою и довольно улыбнулся. — Я видел, с каким рвением ты пыталась выслушать сагари, хотя саму так и колбасило от его вида. Я думал, ты не выдержишь, но просчитался.       Чуть уязвлённая, но больше раззадоренная его словами, я переместилась вперёд и села, опершись спиной о столик. Теперь, наконец-то, я могу смотреть Хаято в лицо.       — Эй, по-моему, ты меня опять недооцениваешь, — я провокационно вздёрнула брови. — Я же говорила, люди могут быть намного сильнее, чем думают ёкаи.       Хаято снисходительно улыбнулся:       — Да, я знаю.       Он явно хотел сказать что-то ещё, но потом я заметила, как его взгляд сместился ниже, куда-то к моей шее. Я невольно потянулась туда же и коснулась голой кожи: похоже, пока я ёрзала туда-сюда, ворот кимоно чуть сполз, оголив шею и часть ключицы. В золотистых глазах Хаято загорелись огоньки; я взволнованно сглотнула.       Не говоря ни слова, Хаято потянулся навстречу, острый коготь сдвинул концы моих волос, полностью оголяя шею. Горячие губы впились в мою кожу, вырвав из груди рваный вздох. Хаято напрягся. Я, что, своей нескромной реакцией ещё сильней распалила его?.. Не понимая, смущаться ли мне сейчас или отдаться на волю его ласкам, я закрыла глаза. Ткань на плече натянулась, и обнажившуюся кожу лизнул холодок.       — О, ты оставила эту штуку. Её ведь носят только в мире людей.       Я открыла глаза и опустила взор туда, куда смотрел Хаято: на белую лямку бюстгальтера, тянущуюся к бантику на чашке. Смущение мгновенно опалило мне щёки.       — Эй! Моё бельё тебя не касается! Мне в нём удобно, и отказываться от него не собираюсь.       Хаято хищно оскалился.       — Ну и ладно, я не против. Выглядит довольно экзотично. Надо только приноровиться, как его расстёгивать.       Он беззастенчиво распахнул моё кимоно и уже полез за спину в поисках застёжки бюстгальтера, когда из коридора донеслись шаги. Они проследовали мимо, но я всё равно заволновалась.       — Погоди, Хаято, — я попыталась отвести его руки.       — Что такое? — пропыхтел он, прикусив кожу на моём плече.       Я судорожно выдохнула.       — С-стой… А что, если кто-то войдёт?       Хаято резко оторвался от меня.       — Чёрт возьми, они могут.       Он метнул стремительный взгляд вокруг и, чуть задев столик, поднялся на ноги. Взяв меня за руку, настойчиво потянул за собой. Я уже и так поняла, что он вёл меня в спальню и, в общем-то, ничего не имела против. Даже наоборот…       Резким движением распахнув сёдзи, Хаято нырнул в темноту комнаты и уже затянул меня следом, когда сзади послышался стук. Точно застигнутые за просмотром хентая школьники, мы резко вздрогнули и уставились друг на друга.       — Что это? — инстинктивно стягивая ворот кимоно, я судорожно оглядывалась по сторонам. Ох, комнаты в традиционном стиле, где сразу несколько выходов и входов, — это такая морока…       Хаято, казалось, смутился меньше моего, и вскоре его лицо окончательно разгладилось. Насмешливый взор вперился в столик, за которым мы только что сидели и под ножкой которого валялся тушечный камень. Должно быть, упал из-за того, что Хаято толкнул столик.       Когда вся нелепость ситуации стала очевидна нам обоим, мы не смогли удержаться от смешков. Ещё мгновение назад накрывавшая страсть отпустила, уступив место тёплому веселью.       — Ха, когда просто встречались и ночевали в гостинице, было куда проще, — взъерошил затылок Хаято.       — Это точно, — улыбнулась я. — До сих пор не верю, что тебе по душе такой большой особняк.       — А я и не планировал в таком жить. Просто, когда стал правителем, ёкаи настояли, чтобы я переехал сюда. Это что-то типа статусного жилья для знати. Хотя меня до сих пор устраивает мой прежний небольшой дом.       — Хм, ты ни разу не водил меня туда.       — Какой прок от пустого холостяцкого жилья? — Хаято хищно оскалился. — Гостиница куда лучше справлялась с нашими нуждами.       Чуть зардевшись, я отвернулась и направилась к шкафу с футонами. Уже сдвинув дверцу, я заметила, что они разложены неподалёку — наверняка работа служанки. Не успела я обернуться, когда расслышала ещё слова Хаято.       — К тому же, я жил не в самом благополучном квартале óни. Человеку бы там было небезопасно.       Очень мило, конечно, что Хаято решил продемонстрировать заботу обо мне, но момент неподходящий. Сейчас я уже настроилась на нечто иное…       — Знаешь, я тут думал кое о чём, — Хаято неуверенно потёр шею, будто сомневался, стоил ли говорить.       Что ж, если он о возможном переезде, то это может подождать. Да и что бы это ни было, оно точно может подождать. А вот я не могу!       Быстро поравнявшись с Хаято, я ухватила его за массивные бусы и притянула.       — Невежливо заставлять девушку ждать, — отпечатав на его губах поцелуй, выдохнула я.       Такой напор ошеломил даже моего буйного óни, и, выпучив глаза, он нелепо оскалил клыки.       — Э-э-э…        Идём, — я потянула его к футонам. — Потом расскажешь о своих планах на будущее.       — Да я вообще-то…       Один сильный рывок — и Хаято, не удержавшись, увалился прямо на меня. Уф, какой же он тяжёлый — тяжелее обычного парня. И теперь тяжесть эта не только выжимала из моих лёгких стон, но и неслабо возбуждала. Крепкий, сильный — ну как такого не хотеть?       Огонь в моих глазах — я это знаю — горел уже вовсю, и Хаято почти увлёкся им, но в последний момент совладал с собой.       — Ова, слушай, я правда хотел кое-что сказать тебе, — хрипло выдохнул он мне в лицо.       Усмирив собственное желание, я с любопытством заглянула ему в глаза — интересно, что такое не даёт ему покоя, вынуждая прерваться даже в подобный момент? Увидев, что я наконец готова слушать, Хаято слез с меня и, усевшись рядом, прочистил горло. Темнота вечера прятала его лицо, но я не сомневалась, что сейчас его щёки покраснели. Сев напротив, я приготовилась слушать.       — Ну, в общем… Это по поводу нас с тобой и того, что ты человек…       Странное начало. Где-то в глубине души, опасаясь чего-то едва осязаемого, я насторожилась. Что Хаято хочет сказать? Неужели он… жалеет? Но ведь мы только что поженились!.. Боясь того, что только что представила, я нервно сжала простынь. Хорошо, я выслушаю. Что бы Хаято ни хотел сказать, я приму это. Я не боюсь. Почти…       — В общем, я думал об этом какое-то время, — Хаято заглянул мне в глаза и продолжил. — О том, что ты человек, а я сам человек наполовину. Или нет… О том, что я постоянно давил на тебя.       — Просто скажи уже, — я видела, что он с трудом подбирает слова. Это спонтанное откровение давалось ему непросто, и я не понимала, чем могу помочь.       — Ладно, только не перебивай, — Хаято нахмурился. Его взгляд и голос наконец окрепли, и, полный уверенности, он заговорил: — В общем, несмотря на то, что я прославил ханьё, я всё равно в душе продолжал бояться. Мне всё равно казалось, что моя вторая половина, человечья, — это слабость. И я боялся, что… — он на мгновение замолк; под светлой кожей щёк проступили желваки, — что может случиться так, что однажды я сдамся, отступлюсь, не справлюсь.       Я невольно поджала губы: видеть нахального, непобедимого Хаято таким неуверенным в себе оказалось непросто. Я хотела бы как-то облегчить его терзания, но сейчас, похоже, лучшее, что я могу сделать, — это выслушать.       — Так я думал долгое время, но сейчас я наконец понимаю, что дело не в человеческой крови. Если я отступлю, то это будет только по моей вине, — Хаято виновато заглянул мне в глаза. — Прости, всю вину я сваливал на тебя, потому что ты человек. Когда ты была сильной, я радовался, потому что хотел, чтобы люди были сильными, а значит, и человек внутри меня. Но когда ты давала слабину, я боялся, что я тоже слабак… Но сейчас я понимаю, что ты давала слабину, потому что не видела выхода. Потому что так сложились обстоятельства, и ты не знала что делать. Прости, Ова, я бросил тебя в одиночку со всем справляться, а сам требовал быть для меня примером. Но я больше так не поступлю.       Хаято накрыл мою ладонь своею и нежно сжал. От столь беззащитных чувств у меня в груди сладко заныло.       — Ты не в ответе за то, кем я являюсь, — Хаято уверенно улыбнулся, — и моя человеческая кровь — это всего лишь часть меня, равно как и твоя для тебя. Мы — те, кто мы есть, и я больше не позволю своим собственным предрассудкам пудрить себе мозги.       Он потянулся вперёд, словно хотел меня поцеловать, но, когда я уже различала искорки в его янтарных глазах, остановился. Опалив тёплым дыханием моё лицо, он произнёс:       — Я хотел сказать, что ты не обязана быть сильной только ради меня. Будь ею, если сама так хочешь.       От неожиданности я обомлела, чтобы услышать то, во что никогда бы не поверила.       — Но если настанет момент, когда ты не будешь знать что делать, когда твои руки опустятся от бессилья, — знай, что я буду рядом. Я буду сильным, — пристальный взгляд Хаято не дрогнул, — чтобы защитить тебя и этот мир.       Я молчала. Взбудораженные мысли метались в голове, пока сердце било грудь изнутри, словно в барабан тайко. Это точно слова Хаято? Это он сказал? Неверие и неудержимый восторг от услышанного содрогали меня до кончиков пальцев, а я просто не понимала, что должна сделать, как ответить. Наверное, это откровение Хаято подействовало на меня сильнее, чем признание в любви. Но… что я должна сказать в ответ?       — Вот, — Хаято удовлетворённо оскалился. — Это то, что я хотел, чтобы ты знала. В последние дни ты старалась взвалить на себя как можно больше, поэтому я и решил сказать.       Неожиданно его ухмылка дрогнула, скривившись перекошенной миной, будто только что укусил лимон:       — Только не вздумай потом бравировать этим моим признанием! Подобные вещи, знаешь ли, не прибавляют крутости.       Он только что распахнул душу настежь, но уже пытается играть мышцами — ох, Хаято такой Хаято… И всё же как же я его люблю! Теперь я знаю, как ответить на его искренность.       Протянув руки к его лицу, я подалась следом. Ладони скользнули по жестковатым щекам и поползли выше, к рогам. Пальцы алчно сжались. Губы коснулись его губ, прильнули, впились. Хаято рвано вдохнул и приник ко мне ближе. Похоже, он понял, каков мой ответ на его честность. Да, слова тут точно не нужны: я могу, я хочу выразить это сильнее.       И, уже совсем себя не сдерживая, я откинулась на футон, утягивая Хаято за собой. Его костяные рога служили мне опорой, пока большое горячее тело сжигало, как под углями. Я плавилась, сознание мутнело, и изнутри рвалось что-то неудержимо-страстное, настолько пламенное и живое, что хотелось только одного: позволить ему стать явью.       Я резко сдёрнула накидку с плеча Хаято, он распахнул моё кимоно. Дикий и страстный поцелуй сдавил мне губы. Так властно и так по-собственнически, что практически лишал воли.        «И пусть».       Я побеждённо застонала. Если уж мне позволено иногда быть слабой, я хочу побыть ею прямо сейчас. Если уж кому-то отдать свою жизнь и саму себя, то только Хаято. Я хочу этого сейчас. Хочу побыть слабой женщиной в сильных мужских руках, ведь, даже слабая, в этих руках я полыхаю, точно пламя.