На расстоянии вытянутой руки

      Сегодня меня в школе не было. Словно во сне, я не помнила, как легла прошлой спать, а утром подошла выяснять всё, что меня интересовало.       — Я жду объяснений. — подошла я к уже бодрой матери, что лакомилась вчерашним пирогом.       — А поздороваться с матерью? Или за моё отсутствие ты совсем манер лишилась? — огрызнулась мама на мои резкие слова. Я их проигнорировала, а она всё же поинтересовалась. — Что такое? Почему ты сегодня не в школе?       — Ты знала, что папа нас ищет? — прямо спросила я, на что вилка из её рук выпала на пол. Она была удивлена, а значит, знала наверняка. — Как ты могла?       — А что тебе это даст? Он бросил нас и уехал в свою командировку на столько лет! Я ждала год в том доме, а от него ни единой весточки!       Отец был военным. Я это узнала уже когда мы сменяли очередной город. Он уехал в командировку, или, может, это был поход на войну? Я не знаю — мне не рассказывали, а спрашивать запрещали.       — Ты…! — я разозлилась, хотела взбунтоваться, но она продолжила на меня давить, ругаться.       — Что?! Да, я не смогла его столько ждать и уехала, обрезав все связи! Это было ради твоего же блага! А сейчас он решил объявится, когда даже не участвовал в твоём воспитании!       — Как и ты! — резко перебила я её монолог. — Мы всё время переезжали! Ты только и делала, что искала мне замену папы, когда тот просто уехал по работе! Ты тоже уезжаешь, а когда приезжаешь — сразу ложишься спать и даже не хочешь узнать, как я! По твоему, это считается воспитанием?! Ты также забила на меня хер и уделяла время только личной жизни!       Выговорившись, я почувствовала, как по лицу прошлась пощёчина. Я была покладистой всё это время, не смела говорить ничего против. А когда вдруг решила взбунтоваться — оказалась для всех виноватой. Не слушая её возгласы, я развернулась и быстрыми шагами пошла в свою комнату.       — Варвара! А ну быстро вернись! — кричала она, но за мной не пошла.       В комнате я бросала вещи, рюкзак, пока отчётливо не услышала хлопок двери — мама ушла, видимо, выпустить пар. Когда она злиться или обижена на меня, то может уйти на день-два максимум, а потом придёт, как ни в чём не бывало. Пока её нет, я быстро переместилась на чердак, дабы расслабиться и просто выдохнуть.       Приняв своё обычное положение, я как обычно уткнулась лицом в колени — так лучше думалось.       — «Она обманывала меня. Говорила, что он нас бросил, а на деле… Это мы его оставили? Он пытался до нас дозвониться, но мама постоянно кричала на него.» — размышляла я, пытаясь найти объяснения её поступкам. Хотя, что уж там, они ведь взрослые — разберутся. Наверное.       Я сидела, пока глаза не упали на место, не освещённое. Вроде, я туда даже не заходила почти. Потому что там стоит пианино, большое, белое. Как только я его увидела, то как можно скорее закрыла тканью, но сейчас захотелось поближе его рассмотреть.       Мне помнятся те годы, когда я самостоятельно играла. Иногда еле знакомые песни вспоминаются у меня в голове, а пальцы вспоминают, какие клавиши нужно нажимать.       Я вздёрнула пыльную ткань, поднимая крышку. Чёрно-белые клавиши встретили с тревогой. Вроде так хотела вновь сыграть что-то, но память словно кричит, что от одного нажатия снова начнётся эта чёрная полоса: крики родителей, старый дом.       Я слабо помню, что тогда было. Звуки пианино заглушали чужие крики, а сердце более не билось в страхе. Правда, в тот день папа ушёл. Мама ничего не хотела говорить, а когда я снова начинала играть, то крики переходили уже на меня. Моя игра напоминала папу, ведь я знала, какой была его любимая песня. Да, текст был точно не для ребёнка, но об этом я узнала только когда выросла. И всякий раз, когда мама слышала эту мелодию, то чуть ли не замахивалась на меня. С тех пор мне боязно прикасаться к пианино и его клавишам, словно от одного нажатия передо мной снова начнут кричать. Кажется, этот страх останется со мной навечно.       — Может, всё же… — вслух решалась я, пока один палец не нажал на клавишу, издав тонкий звук. Нота разнеслась по чердаку, но криков не последовало.       Второй палец нажал на ноту рядом. Снова никаких криков — я была и оставалась одна дома, и от этого страх немного успокоился. Я села за небольшой стул рядом с инструментов и аккуратно нажимала на клавиши, вспоминая эти звуки. По коже пробежали мурашки, когда я нажала на одну из педалей.

***

      Я даже не заметила, как уже скоро перевалит под вечер. Настенные часы показывали четыре часа. Я оторвалась от клавиш, снова накрыла пианино тканью и наконец вылезла из своего укрытия. Вылезая, услышала звонок домашнего телефона.       — «Кто это?» — не припоминала я, чтобы ожидала чье-то звонка. Предположения два: друзья или… Папа. От мысли, что это может быть он, по коже пробежали мурашки. Ноги сами привели к устройству и, с замиранием сердца, трубка прильнула к уху. — Алло? — немного тихо спросила я.       — Варя? — по ту сторону был тот, кого я слышать не хотела. — Дочка, я…       — Ближе к делу. — тихий голос стал грубее, отчего мужчина по ту сторону даже замешкался. — Вы, взрослые, такие жестокие! Как вы так можете?! — наорала я прямо в трубку, словно с цепи слетела. — Приезжай, если хочешь увидится, да хоть прям сейчас! Мамы всё равно нет!       — Варвара… — голос по ту сторону замешкался, но всё-таки сказал то, что хотел. — Я еду к тебе, милая.       Его слова были нежными, но мне они не вселяли надежды.       — Да пожалуйста! — и бросила трубку. Злость снова проснулась, но я постаралась заглушить её пивом, лежащем в холодильнике. Один глоток, два, и я отстранила от себя бутылку с тяжёлым вздохом. — М-да, начинать пить в 14 — плохо. — усмехнулась я, обратно убирая в холодильник.       Он знает, где я. Заберёт, или просто навестит? А может, всё станет как раньше? Нет, не хочу. Хотя, вдруг, с ним будет лучше? Уже ничего не знаю — хочется просто успокоиться и лечь спать, что я, собственно, и сделала.

***

      Уснула часов в восемь. Неудивительно, что солнце при моём пробуждении так и не встало. На мне не было лица, но спать более не хотелось, как и идти в школу. Посмотрела на время — пять утра. Мама ещё не приехала, а организм требовал кофе.       Спустившись вниз, я подошла к аппарату и сделала себе кофе. Позавтракав, я уже хотела было начать собираться, но в дверь постучали.       — Кто там? — я посмотрела в дверной глазок, но увидела лишь мужчину в военной форме. У него были тёмные каштановые волосы и такие же глаза.       Я открыла дверь, накинув поверх куртку. Мужчина был удивлён, при виде меня — его лицо словно выражало отчаяние и, в тоже время, счастье. Лицо его было слегка уставшим, и на ней виднелась лёгкая щетина.       — Варвара… — он знал моё имя, а значит, и я должна была бы его помнить, но всё никак не вспомню. — Это я, твой папа.       — Папа?       Мы были реально похожи, за исключением глаз, которые у меня были мамины — серые. Но чувствовалось в этом человеке что-то знакомое, родное. Я даже не могла поверить в услышанное. Я посмотрела на мужчину с недоверием.       — Узнаю этот взгляд. — усмехнулся он неловко, после чего посмотрел за мою спину. — Не впустишь?       — С чего бы? Я не стану верить одним вашим словам. — всё также говорила я, но потом получила доказательство.       Раскрыв свой бумажник, мужчина вынул оттуда старую фотографию, которую хранили явно бережно. На ней был изображён он, моя мама и маленькая я. Как только я узнала последние две фигуры, стоящие рядом с ним, то многое поняла.       — Э-это… — голос дрогнул. — Это правда ты? — после вопроса мужские руки раздвинулись предо мной, готовые заключить в свои объятия. — Папа… — глаза заполнились слезами. Ноги сами ринулись в его сторону, а лицо уткнулось в чужую форму. — Я…Я…!       — Знаю. Давай пройдём, а то замёрзнешь.       Я приготовила чай, всё ещё неловко расхаживая перед его глазами. Он наблюдал за мной с интересом, пытаясь восстановить в своей голове все те годы, которые он пропустил. Он представлял перед собой, как быстро я росла, как сменялись года без него, думал, как я жила.       — Ты так выросла. — сказал он, когда я поставила чашки. — Извини, что так резко всё случилось.       — Это ты меня прости. Я вчера была… На нервах. Ещё и с мамой поссорилась из-за твоего первого звонка.       Видимо, сейчас было то самое время, чтобы погрузиться в воспоминания и выяснить всё, что так интересовало.       — Спустя год-два после твоего уезда, мама продала дом и мы переехали. За восемь лет мы нигде не оставались из-за проблем мамы с работой. Сначала оставались на год-два в городах неподалёку от Краснодара, а потом мы как с места подорвались и уехали сюда.       Я рассказывала всё, что произошло со мной. Видимо, школа и сегодня отменяется — я не могу со спокойным лицом просто пойти и сделать вид, что ничего нет. До уроков остался час.       Папа тоже рассказал свою историю.       — После того, как мы выстояли битву на Афгане, меня сразу перевели в лазарет. Серьёзные ранения — сама понимаешь. — я кивала под его тяжёлыми словами. — Твоя мама знала, что иду на войну, но потом меня заставили задержаться и помогать с последствиями. Меня отпустили только два года назад, и всё это время я пытался вас найти.       Я видела, как тяжело ему было всё это вспоминать. Он не бросал нас — он скучал и мечтал вернуться, но не знал, что его бывшая жена его уже не ждёт, а сбегает, укрывая дочь. В горле снова встал ком, а слёзы потекли реками.       — М-мама… Она говорила, что ты бросил нас…! — я прикрывала глаза рукой, пытаясь стереть слёзы. — Я скучала. Была уверена, что ты вернёшься, но мама даже вспоминать не хотела.       — Знаю, солнышко, не плачь. — он поднялся с места и осторожно обнял. — Теперь всё хорошо. Я дома.       Успокоившись, я рассказала всё, что было без него: о том, как отпугивала новоиспечённых отчимов, как не смогла продолжить играть на пианино и что уже полтора года живу здесь. Он внимательно слушал, пока я не увидела часы — до школы я теперь точно не дойду вовремя.       — Тебя подвести? — спросил папа, видя, что я уже некоторое время слежу за временем. Я была собрана, а с машиной точно бы доехала вовремя. — Я буду ждать в машине.       — Спасибо.       Мы и вправду доехали быстро — до начала первого урока осталось десять минут. Я смотрела в окна машины, разглядывая, как спокойно мы едем, иногда обмениваясь словами. Так он и остановился.       — Удачи в школе. Когда за тобой заехать? — сходу спросил он, на что я указала время окончания занятий. — Я заеду за тобой, ладно?       — Конечно, — уже добро улыбалась я. — Большое спасибо. — и с этими словами вышла из машины. У ворот меня, судя по всему, ждали.       Пятифан, Тоша и Бяша. При виде них я сразу подошла ближе, счастливо улыбаясь.       — И почему это тебя вчера не было? — хищно ухмыльнулся Рома, когда я подошла и обняла троицу.       — Да так, — неоднозначно ответила я, видя, как отдаляется отцовская машина.       — Знала бы ты, что вчера было, на! — начал Бяша. — Полину и Диму кто-то сильно проучил, на. — рассказывал он, красочно разводя руками. Он вкратце рассказывал, где их порезали, а я лишь улыбалась. Было видно, что об этом думали парни — «Так им и надо».       — Что-то хорошее случилось, Варь? — не смог не поинтересоваться Петров, на что улыбка стала только шире.       — Да, — кинула я, оглядывая каждого из троицы. Особенно взгляд остановился у Пятифана. — В последнее время много чего хорошего происходит.