Общая история

Солнечные лучи проникали сквозь занавески, играя пятнами на лице, просвечивая сквозь веки, оставляя за собой светлый узор. Чужие пальцы лёгким движением смахнули упавшую на лицо прядь волос. Так по-книжному, по-сериальному типично, что даже забавно, и губы растянулись в улыбке. Пальцы скользнули по линии бровей, прошлись по носу и остановились на губах. Ли поморщилась и натянула одеяло до самых глаз, вызывая смех. — Доброе утро, — вкрадчивый шёпот проник в уши сквозь тонкий барьер. Утреннее мягкое тепло разбавилось едва заметной прохладой, уже покрывающей тело мелкими мурашками. — Доброе… Голос хрипел, напоминая о ночи. О смелых словах и откровенной страсти, доводящей до дрожи в коленях и сладостной неге между ног. Девушка прижала ноги к себе и натянула одеяло сильнее, надеясь скрыть смущение на лице. Как в глупом фильме, ей богу… — Выспалась? Питер едва ощутимо пробежался холодными поцелуями по лбу, полный такого внутреннего тепла и счастья, на какие способны только живые. Пряча румянец, Ли кивнула. — Если бы я знал, что ты так хорошо спишь после секса, сделал бы это раньше. — О, Боже! Браун подорвалась, садясь на кровати. Раздавшийся за спиной искренний хохот заставил щёки заалеть лишь сильнее. Руки сжали одеяло: трудно было решить, куда деть ослабшие конечности, особенно в момент, когда небывалое смущение, казалось, пробирало сами кости. Она никогда себя так не чувствовала. Это так отличалось от пробуждения после студенческой вечеринки, где насмешливые взгляды покрывали грязью изо всех углов, что трудно было решиться на какие-то действия. И хотя оба они ни о чём не жалели, укоренившаяся трусость не давала даже обернуться. Судя по шороху простыни, Кинг приподнялся на постели, в следующую секунду уже обнимая девушку за плечи. Ли позволила себе краткий взгляд на его руки, но, вспомнив, что те делали ночью, тут же отвела глаза. Как будто снова девятнадцать и подобные вещи являются кощунственными. — Я люблю тебя, — пробралось под кожу. Она закрыла лицо ладонями, ничего не отвечая. Питер придвинулся ближе, обвивая своими не в меру длинными руками. — Сколько времени? — наконец подала голос Браун, получив в ответ наигранное обиженное фырканье. — Какая разница, если ты выспалась? — он прижался между плечом и шеей, оставляя скромный поцелуй, иронично целомудренный после всего, что было. — Как себя чувствуешь? Лилиан прислушалась ко внутренним ощущениям, где-то на задворках сознания отмечая, что кожа почти не реагирует на жалкие попытки холода сильнее уколоть. Привычка или нечто большее — сложно сказать. Может, она просто сама теперь холодна, как лёд, а может и нет. Думать сейчас вообще не казалось хорошей идеей. — Отлично. Хотела сказать «нормально», но вовремя остановилась. Это слово теперь было довольно старым и крайне неподходящим, уместным во времена, когда обеспокоенные ТК силой усаживали её за стол и, внимательно смотря в глаза, пытались душу перевернуть. Ночью эту душу разворотили окончательно, да так, что та пела. Теперь всё было «отлично». Даже «замечательно». — А ты как? — Никогда так хорошо себя не чувствовал, — без секунды промедления ответил Кинг. Слышать от кого-то такую готовность и искренность — что-то новое, но Ли впервые верила без задней мысли. — Жалею, что умер не голым. — Замолчи, пожалуйста. Кто, кроме них самих, полюбил бы таких людей? Лилиан едва ощутимо пробежалась кончиками пальцев по чёрным волосам, опускаясь к скулам, большим пальцем массируя кожу. Губы тронула улыбка. Повернувшись, запечатлела на щеке поцелуй; Питер выдохнул, прижавшись теснее. — Можно ещё? Он стянул одеяло, проводя руками по покрывшейся мурашками коже Браун. Словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую секунду, добавив после на полочку воспоминаний к недавней ночи. Страх, что это может оборваться в любой момент, был иррационален, но, кажется, они оба чувствовали это. Всегда есть это мучительное сомнение, которому не место и не время, но которое назойливой мухой жужжит в затылке. — Ещё, пока ты снова не убежала. Она едва подалась вперёд, как Питер резко сократил расстояние и поцеловал. Его губы холодны, как и язык, но поцелуй горячий, наполненный сдерживаемыми эмоциями и жадностью, будящую ту же обжигающую смесь и в ней. Он на мгновение отстранился, ровно настолько, чтобы посмотреть Ли в глаза. — Люблю тебя, — прошептал, прежде чем прижаться обратно. Приникал снова и снова, затягивая в мучительно долгие бесконечно прекрасные поцелуи — сталкиваясь носами, прикусывая тонкую кожу, руками касаясь груди и аккуратно, но навязчиво напирая сверху. — Господи, ты такая красивая. Но Лилиан надо дышать, и слабые руки упёрлись ему в грудь, разрывая цепкий контакт. Ей тяжело, лёгкие схватило холодом, но глаза направлены прямо на него, на Питера, чей взгляд красноречивей слов. И стоило бы что-то сказать, но не получается: кашель душил. Он понимающе улыбнулся, прижимаясь, как недавно подобранный щенок. Изголодавшийся по прикосновениям, счастливый от осознания, что может лежать здесь и купаться в хозяйском внимании. — Прости, — прошептала Лилиан сквозь кашель. Он обнял её крепче, словно боясь, что эта хрупкая оболочка Ли, доверяющей ему Ли, исчезнет насовсем или разобьётся в его руках. — Это я должен извиняться. Это было… превосходно, но, возможно, я переборщил. Парень сцепил их пальцы, напоминая о произошедшем. — Тебе понравилось? — Да, — кивнула Лилиан, сжимая пальцы сильнее. — Ты ведь… не жалеешь? Хоть он и пытался скрыть тревогу, было видно, насколько важен для него ответ. — Даже думать о таком не смей. Угол тонких губ резко дёрнулся вверх. — У тебя уже было раньше? — вопрос крайне смущающий, заданный с той настораживающей тональностью, не дающей сразу понять, человек стесняется или хочет выведать секрет. — Обычно такое спрашивают заранее, — рассмеялась она. Что бы это могло значить? Питер не был похож на тех глупых парней, для которых невинность девушки имела смысл. По крайней мере, точно не стояла на первом месте. С другой стороны, ошибиться даже в самом лучшем человеке никогда не поздно, ей ли не знать. — Мы были сильно заняты, дорогая. — Тебе это так важно? — Нет. Да. Я просто хочу знать… — Ты сделал всё правильно, Пит. Он замолчал, отведя взгляд. Подумал пару мгновений и расслабленно выдохнул, посмотрев с прежней мягкостью. — Было. Конечно, было, — всё же ответила Лилиан без особого энтузиазма. Просто видеть его лицо таким разочарованным было выше всех возможных сил. — Но то было… глупо. Знаешь, как ошибка, которую ты совершил, чтобы просто что-то кому-то доказать. Громкая музыка, дурманящий запах сигарет и расслабляющий алкоголь — полный набор для совершения поступков, о которых на утро будешь жалеть. Следом за этим непрошеные воспоминания будут всплывать тут и там, не давая переступить через стыд. — Тебя не обидели? — напрягшись, спросил Кинг. — Нет-нет. Ни в коем случае. Я просто думала тогда, что… ну, всё будет хорошо, — она неопределённо пожала плечами. — Но не повезло. А что насчёт тебя? Питер закатил глаза, прикрыв лицо рукой. — Наверное, что-то похожее, — всё же неохотно сказал он. — Я никогда особо не стремился это попробовать, просто так вышло. — И почему же так? Ждал нужного человека? — Разве это плохо? — Кинг посмотрел на неё в упор, тут же давая понять, какой глупый вопрос задала. — Романтично. И… наверное, гораздо умнее, чем попробовать просто ради… пробы, — девушка зажевала нижнюю губу, находя в себе силы задать неловкий вопрос. — Тот человек тебе нравился? — Нет. Достаточно быстро, чтобы принять ответ за правду. Она бы и задала очевидный вопрос дальше, но он казался таким же идиотским, как её собственные размышления на этот счёт. — Просто так вышло, — повторил Питер бесцветным голосом. Трудно было представить его в подобных отношениях. С другой стороны, пропавшая со стены фотография — как Ли догадывалась, выбросил её сам Питер — показывала его совершенно другим человеком. Разумно предположить, что когда-то Пита, которого она знала, просто не существовало. Точно, смерть меняет людей. — Ты верила, что тебя любили? — Хотела в это верить, — внутри поднялась старая обида. Такая детская назойливая мысль, что можно было бы всё переиграть и сделать лучше, но на самом деле она проиграла, как только вступила в игру. Ли не какая-то девочка из хорошей семьи, встретившая плохого парня, как Тесса из «После». Просто неудачница, впервые почувствовавшая себя красивой и желанной и поскользнувшаяся на этом. — А сейчас? Питер определённо не Хардин, не Кристиан и никто из представителей тех клишированных мужчин, за которыми интересно наблюдать только на экране или в тексте (и то не всегда). Сколько раз она прогоняла в голове список его достоинств, отмечая для себя всё новые и новые приятные факты. Ли поймала себя на мысли, что снова хотела верить. — Ты не даёшь мне об этом забыть. — Конечно, потому что я люблю тебя. С улыбкой очередной раз за утро напомнил он. Сердце подскочило к горлу. Успокойся, глупое сердце! Питер провёл пальцами по внутренней стороне ладоней, вызывая щекотку. Это было похоже на то самое начало онемения в руках, когда Кинг забрал контроль. — Ты раньше… пробовал такое? — аккуратно спросила Ли, уверенная, что он поймёт, на что Питер уклончиво отвёл взгляд. — Не то чтобы было с кем, — очевидно, ему не нравился этот вопрос, но продолжал отвечать, стараясь скрыть недовольство в голосе. Увы, этого было недостаточно, чтобы спрятать суровый гнев в следующих словах. — Попробовал однажды, когда в очередной раз ссорился с Сарой. Но давай я не буду говорить об этом в нашей постели, хорошо? — Да. Да, конечно. Сару вовсе не стоило больше вспоминать. Это осталось в далёком прошлом, которое они переступили. Теперь остались лишь ступени вверх: Майер и Уильямс. Ступени, по которым Ли придётся подниматься самостоятельно. Не хотелось бы вспоминать и Роя, но на данный момент он был самой насущной помехой, избавиться от которой весьма проблематично. Настолько, что Браун задумалась об этом даже в такой момент. — Нам не стоит говорить не только о Саре, понимаешь? Стоило бы перестать удивляться проницательности Питера. Возможно, всё было написано у неё на лице, а возможно, он был слишком умён, а она — безалаберна. Руки привидения сжались плотнее, привлекая ближе. — Пусть всё так и останется. Не думай об этом, — прошептал, закрывая глаза, ожидая, что она последует его примеру, как и прежде: закрыть глаза, послушать и забыться, представить, будто все проблемы отступают на второй план. — Я не могу, ты знаешь, — но на этот раз Ли не стала подыгрывать. — Я не просил тебя делать ради меня что-то. Мне жаль, что всё вылилось в это, но пора остановиться, милая, — пальцы нежно обхватили лицо девушки, заставляя смотреть прямо. Касание едва ли агрессивное, но в нём чувствовалась суровость. — Чем активнее жертва трепыхается, тем сильнее затягивается удавка, понимаешь? Она понимала, прекрасно знала об этом. И эти слова, сказанные любимым голосом, словно знающим всё на свете, лишь напомнили очевидное, с чем давно смирилась. Как смирилась и с тем, что делает это не ради справедливости, а ради себя и утоления собственного любопытства. Можно соврать, что и ради Питера тоже, но тому эта никчёмная жертва не нужна и в помине. Ему нужна только никчёмная она, и ничто больше. — Он не оставит нас в покое, — в каком-то детском порыве оспорить очевидное, шепнула Ли в ответ. — Тебе всё ещё больно, и… — Тебя не оставит. Со мной давно уже всё решено. И этот твёрдый тон поставил точку в разговоре. Тем не менее, в следующую секунду он снова был мягок. — Я помню наш текст, так что ноутбук не понадобится. В конце концов, после издания у нас будет достаточно денег купить новый, верно? — озарившая бледное лицо улыбка резко оттенила залёгшие под глазами тени, которые не пропадут уже никогда. Можно было лишь представить, как сияло это лицо, порозовевшее от живого румянца, раньше. В этот раз подыграть пришлось. — Конечно. К тому же у меня появилась парочка новых идей. — А постельные сцены в них входят? — Кинг переместил руку на голое бедро Ли. Рука была жесточайшим и прискорбным образом скинута в тот же момент. — Не в моём историческом романе, молодой человек. — Люди занимались сексом во все времена, позволь тридцатилетнему старику немного побаловаться. — Балуйся в своих ужастиках. — Твоим читателям пора бы привыкнуть этому. В конце концов, мои ужастики будут издаваться под твоим именем, — ничуть не смущаясь, заупрямился он скорее для вида, чем действительно стараясь переубедить Ли. В конце концов, оба знали, что она так или иначе сдастся под его напором, не в силах отказать. Магия красивого лица, нужных слов и щепотки любви. — Ох, мы ведь можем придумать красивую легенду про найденные в твоём доме неопубликованные рассказы или типа того, — закатив глаза, парировала Лилиан. Не то чтобы ей была неприятна готовность Питера разделить с ней славу и деньги. Это приятно, даже очень. Но для задетого самолюбия автора, удерживающего свою известность на самой грани, это было подобно брошенной собаке подачке. Слишком свежа ещё рана от позора последний книги, ярки воспоминания провала. Её Рубикон, который необходимо преодолеть самостоятельно. — Да, я наверняка мог бы быть очень вдохновлён происходящей вокруг чернухой. Похоже на меня, — довольно ответил Кинг, перевалившись на спину, под обливающие теплом солнечные лучи. — А ещё мы можем просто последовать примеру старушки Роулинг. Он перевёл на девушку лукавый взгляд блестящих хитринкой глаз. — Ограничивая себя, ты никогда не узнаешь, на что действительно способна. А я уверен — на многое. А пока сомневаешься, у тебя есть я. Слова, как чеховское ружьё, произвели мгновенный эффект. Она помнила их. Сказанные когда-то давно, в самом начале такого странного, но вдохновляющего открытия чего-то большего, они зажгли внутри погасшую искру, восстановив из пепла то, что помогало творить и помнить, кто ты есть на самом деле. Литературный приём пришёлся кстати и в этот раз. Питер жонглировал этим так умело, что ненароком напомнил о колоссальной разнице между ними. И здесь речь шла не о паре ступенек, а о целой пропасти. — Не делай такое лицо, прошу тебя, — парень развернулся обратно, коснувшись её щеки рукой. Она и не заметила, как мышцы лица напряглись от мыслей. — Пойди мне на встречу, пока у нас есть время. Пусть это будет подарком за все пропущенные дни рождения. Игра красивыми словами почти что скрыла тревожащий смысл. Был ли это намёк на утекающее время? Если да, то для кого из них? Груз пяти лет словно лёг между ними, выстраивая нерушимую стену. Питер убрал руку, стараясь не оставить Ли место для сомнений: всё прекрасно и так и будет дальше. Чего бы это ни стоило. Ведь тревога бывает простым результатом наших необоснованных страхов, верно? — Ты заслуживаешь лучшего подарка. И ей бы скрыть эту чёртову тревогу, так не вовремя охватившую сердце, но лицо всегда выдавало. Поиски глубинного смысла не раз приводили в места, оказаться в которых не хотелось. И если бы сценарий можно было переписать, то, возможно, дверь в тайную комнату никогда не была бы открыта. Вероятно, щебетание птиц за окном — стремительно утекающие секунды её времени. — Ты можешь назвать мне его прямо сейчас. А Ли не могла. Не могла, будто горло сдавливали тиски. Будто прошлое, напоминающее об ошибках, насмехалось за спиной, подначивая ступить на тот же самый путь с протоптанной дорожкой из разочарований. Словно снова сделают больно. Так глупо, если подумать, как старые страхи могут мешать исправить свою жизнь к лучшему. Как часто мы отметаем шансы из-за страха быть растоптанными снова, уверенные, что мир — жуткое и лживое место. Поэтому она просто поцеловала его в ответ, трепетно и нежно, стараясь вложить все мысли и чувства в эти действия. Питер простонал в губы, разочарованно или смиренно — неясно, но прижался ближе, спустя пару минут сам отодвигаясь. — Я понял. Эта фраза разбудила чувство вины. — Тебе снова надо идти. Беги, пока я не запер тебя. Рассмеявшись, Кинг оставил на её запястье целомудренный поцелуй, наконец, отпуская от себя. Он привык отпускать, как она привыкла убегать. Стоило ли что-то делать с этим? С каждым днём кирпичей в разделявшей их стене становилось всё меньше. Ли решила оставить этот излишне сложный вопрос на потом. Ещё несколько дней свободы и непривычного счастья заставили поверить, что так теперь будет всегда. Но, остановившись, напоминаешь себе…

***

… что сказка давно закончилась. Входная дверь осторожно открылась, как если бы стоящий за ней человек очень боялся увидеть прибывшего гостя. Скрип петель, и внимательные глаза ТК с особой тщательностью неравнодушного сопереживающего окинули Ли взглядом. Брови нахмурились, когда стало ясно, что ничего хорошего этим самым глазам не предстало. Они тяжело вздохнули, оставив слова в стороне и давая пройти. Душно. И от взгляда, и от понимания наступления неизбежного. Ли вошла в квартиру, надеясь сдержать себя в руках. Не рассыпаться окончательно перед людьми, нагло втянутыми ею в эту историю. И пусть ТК ни за что бы не отказали, принимать их помощь было всё равно что признать: я заварила кашу, из которой не могу выбраться самостоятельно. Прости меня. Люси уже ждала на кухне. Прислонившись к столешнице, не отводила взгляда от папки на столе. Она молча кивнула, встретившись взором с Браун, и вернула его обратно к папке. Толстой, с торчащими листами и фотографиями. Лилиан вспомнила, как холодели мышцы, пока Рой листал на допросе её тонкое дело, и взмолилась, чтобы это не было оно. Глупая мысль, но, учитывая происходящее, случиться могло всё что угодно. Комната осталась такой же, только атмосфера изменилась. Всё та же летающая под светом лампы пыль, ютящийся в углу стул и пара бокалов возле мойки. Когда-то — чего уж врать, не слишком уж давно — она казалась безопасным пристанищем. Сейчас, думалось, больше походила на ещё одну комнату допроса. Безопасные места исчезали с незавидной регулярностью. ТК предложили присесть, и Лилиан поспешила принять предложение: вдруг ослабевшие ноги не собирались держать дольше. Люси осталась на прежнем месте, скрестив руки на груди. Выражение красивого лица перекосили недовольство, досада. — Люси мне всё рассказала, — едва присев, сказали ТК, напряжённо уставившись на писательницу. Словно ожидали, что она опять начнёт отговариваться, но та смолчала. Пальцы тихо забарабанили по столу. — Боялась, что ты снова струсишь, — дополнила Энн Имала. — Спасибо, — лучше опустить очевидную нападку. В этом моменте казалось, что всё, что с ней происходит, вполне заслуженно, и мягкий взгляд ТК очередной раз напоминал, как много ошибок совершила. — Браун… — они замялись. — Мне жаль. — Мне тоже, — устало прошептала Ли, убирая чёлку назад, надеясь отвлечься. — Как… Как ты? Люси бросила на неё недовольный взгляд, предупреждая, что беспечные ответы больше не прощаются. Лилиан чувствовала себя загнанной в угол мышкой. Который раз. — Рой чёртов мудак, ТК, — отпустив эмоции, кинула в сторону Ли, как если бы ругалась сама с собой. — И на нервах он танцует основательно. Губы застыли с этой дурацкой ухмылкой, какая остаётся, если задет нерв. Она была наигранной и говорила лишь о том, как медленно, но верно самообладание летит к чёрту. Ли Паркер оглянулись на Люси, выгнув вопросительно бровь, и той ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Что ей оставалось делать? Из всего выходило, что глупый дурачок Рой выставил глупцами их самих. Все сказанные об Уильямсе слова превратились в большой шар вранья. — Почему всё дошло до этого? — с ноткой злости прошептали ТК, заскрежетав ногтем по столу. На этот раз пожала плечами уже Лилиан. — Пожалуйста, скажи, что ты не самолично захотела влезть в это дело. Их умоляющий тон и жалостливый взгляд, просящий правдивых ответов, не оставляли выбора. Вопрос риторический. Даже можно сказать, блядь, философский. Молчание в тишине было более, чем красноречиво, но в голове девушки роилась тонна мыслей. До сего момента ей казалось, что она сама виновница всех своих бед, но, если задуматься, дело обстояло иначе. Она несомненно продолжила бы копаться в этом: слишком велик соблазн прикоснуться к похороненной тайне. Шлагбаум опустился бы только на грани, переступать которую нельзя. Затянул глубже в яму именно Уильямс, чёртов Рой Уильямс. Получается, этого не удалось бы избежать? Повезло ли ей найти улики, позволяющие докопаться до правды, или же блаженное неведение было бы лучше? Было бы лучше, кань Питер в лету, было бы лучше, не выстрели он тогда в детей? Что было бы с ней, не будь его рядом тогда? Тяжеленный камень вины раскрошился и свалился с плеч, но крупные куски как будто прилипли к спине, не давая разогнуться. Ничего, этого уже достаточно. — Даже если бы и не хотела, случилось то, что случилось. — Твою мать, Рой… — Да, Рой мудила, и хватит об этом! — внезапно вспылила Люси, смотря на них с бессилием. Бессилием, какое бывает, только если разочарование попало в самое сердце. Почему-то Ли от этого стало скорее смешно, чем страшно. Впервые в этой грёбаной истории не только она познала вкус горечи. Люси подошла к столу, с громким лязгом отодвинула стул и с размаху уселась на него, скрещивая ноги, словно недавняя вспышка не более, чем момент непрофессионального поведения — она обязательно исправится. — Ну? Мы начнём? Намёк достаточно прозрачен, чтобы Лилиан не побоялась протянуть руки к папке и откинуть картонную обложку. Она не знала, чего ожидать. Увидеть ответы на все вопросы было бы несоразмерно приятней новых улик, рождающих вопросов ещё больше. Но увиденное… повергло в восторг. Восторг, сопоставимый с отрывающимися от стены обоями, оголяющими тайную дверь, новой идеей, вдохновляющей на смелый шаг. Дыхание замерло, когда глазам предстала первая страница. ТК в любопытстве вытянули шею, опираясь на локти в попытке рассмотреть, но Ли уже перебирала бумаги одну за другой, в какой-то на секунду пойманной логике деля на стопки. Расшифровки допросов, заключения судмедэксперта, фотографии с мест преступлений. Это одновременно воодушевило и кинуло в холодный омут. — Тише, тише… — Энн Имала накрыла руку девушки своей. — Повнимательней. Это всё равно ещё не всё, я смогла достать лишь часть. Её голос был на удивление строг. Может, это и был голос той самой Люси-журналистки, охотницы за сенсациями, какой она была на самом деле? Нет… Ли пригляделась повнимательней, увидев то, в чём разбиралась лучше всего — тоску. Неприятное режущее чувство всколыхнуло внутри вину. Никто из здесь сидящих не был виноват в произошедшем, но мелкий зуд в затылке напоминал простую истину — каждый из них коснулся по собственной воле чего-то мерзкого. ТК взяли в руку один лист и, охнув, тут же бросили обратно на стол, отводя глаза. Из-за света лампы, так не вовремя отразившегося в очках, сразу понять их реакцию не удалось. Всё стало яснее, когда они резко поднялись и заходили по комнате из стороны в сторону. Браун опустила глаза к бумаге — заключение судмедэксперта. Марин Барнс. Лилиан хорошо запомнила это имя. Справедливости ради, она запомнила их всех. Всех до единой, со всеми перипетиями, связями, местами и травмами. 32 года, учительница, декабрь… — Откуда это всё?.. Она не успела задать вопрос до конца, как Люси фыркнула. — Связи, дорогуша. ТК, солнце, присядь, — обратилась она к ним нежным голосом. Таким, какой Лилиан ещё слышать не доводилось. Ей и самой хотелось помочь им, привести в чувство, но… разве имела право как-то и дальше лезть им в душу после всего? К тому же… слова Люси о чувствах ТК очень некстати всплыли в памяти. И сейчас, видя, как трепетно Энн Имала гладила ТК по плечу, думала, что пусть лучше так. Лучше так: быть с давно знакомым, приятным, честным человеком, чем с ней, выбравшей сторону, впускающую только безумцев. И тем не менее, зерно зависти всё же осело. Таких, как Ли Паркер, хотелось забрать себе. Частая история для подобных эгоистов, впервые столкнувшихся с добротой. Ей пришлось приложить усилия, чтобы отвести от них взгляд и упереть обратно в документы. И не думать, не думать, не думать об этом. Сейчас для этого не было времени. Всё внимание вернулось к папке, а руки потянулись к фотографиям. Вынув их из файла, Браун принялась перелистывать одну за другой. То были фотографии с мест преступлений и улик. Пальцы замерли, когда глаза впервые напоролись на… фото трупа. Видеть подобное в сериалах или на странице в интернете оказалось совсем не тем же самым, что в реальности. Почему-то страха не было, но крупный глинистый ком застрял в горле, на мгновение перекрыв дыхание. Примятые кусты, похожие на вытоптанную кем-то тропинку, а за ними густой лес, тонущий в мареве утреннего тумана, и во всём этом многообразии страшных образов, что составляли собой ветки, проглядывалось нечто действительно приводившее в ужас: куски обглоданного животными тела, без нижней части, всё в успевших вылупиться опарышах, принявших его за свой дом и поедающих без остановки; кусок отломанной кости торчал из руки; обгрызенные мелкими тварями щёки и губы; когда-то красивые кудрявые волосы все в колтунах. Девушка тяжело сглотнула, но взгляд не отвела. Этот вид будто гипнотизировал, не оставляя выбора застывшему телу. Да, это совсем не то же самое… не то же самое. И уж тем более не то же самое, что и смотреть на мёртвого парня с кровоточащей раной на виске. К этому следовало бы быть готовой, но все мы считаем себя неуязвимыми до определённого момента. Ли почувствовала себя не в своей тарелке. Это могла быть Шэннон, могла быть Марин, но в этих останках, когда-то бывших живым человеком, невозможно было угадать что-то помимо женских очертаний. Нет-нет, это Шэннон, поняла Ли, призадумавшись. Мозг принял правила игры, позволив отвлечься хотя бы на минуту, посвятив себя поискам нужного. Шэннон Гилберт пропала в мае, а нашли в июне. То, что в таких обстоятельствах от тела осталось хоть что-то, огромная удача. В стопке по соседству она нашла и заключение судмедэксперта. Более десятка ножевых ранений в грудную полость. Какая ненависть… Ли отложила фотографии тела, перевернув изображением вниз, чтобы ТК не пришлось это видеть, и перешла к фото улик, перелистывая так внимательно, насколько это только возможно. Удивительно, что полиции удалось найти хоть что-то, учитывая, сколько мелкой живности водится в лесу и как активно лес старается изничтожить всё, касающееся человека. Люси нагнулась над Браун, хмыкнув. — Как думаешь, похоже на твой лес? — Мой лес? Ли издала смешок, но совсем не от веселья. Фраза Люси застала врасплох. — Её нашли на окраине леса, где стоит твой дом. Точнее, тогда ещё дом Питера. И он об этом знал. Не в силах поверить, Браун вгляделась в листву и кусты, но не приметила ничего знакомого. Данный факт очень играл на руку желанию отвергнуть её слова, но здравый смысл напомнил — Лилиан даже ни разу не уходила вглубь. Мой лес? — Если не ошибаюсь, он писал об этом. Ты знаешь. Фиалковые глаза Энн Ималы в упор уставились на Браун, прожигая. Она просто не хотела оставлять ей пути отступления. — И как долго ты знала об этом? — всполошились ТК, осознав, что не раз и не два, но множество новостей от них укрывалось, знать о которых не следовало бы никому, кто не хотел быть затянуть на дно. Они этого не заслуживали, но, словно не осознавая последствий, просили быть честнее. Да разве Ли могла? — Достаточно… — выдавила из себя Браун. — Это было похоже на… специально подкинутую улику. Слишком удобно, слишком… тайно, — она и сама вскинула руки, подкрепляя неумелыми движениями рук слова. Как ей вообще объяснить условия, при которых тетради оказались в руках? — Я не знала, стоило ли относиться к этому серьёзно. — Вот уж действительно, тайн достаточно, — фыркнули они, скрещивая руки на груди. — Я тоже не знала… — внезапно сказала Люси, впившись ногтями в локоть. — Этот мудак, он же просто!.. — Лу, мы не можем быть уверены… — Ты разве не видишь?! — впервые вспылила на них Люси, да так, что ТК вздрогнули. Осознав, что натворила, она прикусила губу, смазывая дешёвую помаду. Впервые Ли стало её жаль. Сколько лет они с Роем были вместе и насколько серьёзно? Сквозившая в звонком голосе боль говорила о том, что тягость правды равнялась крепости их отношений. И даже если это не так, слишком много доверия было вложено в рассыпающуюся на глазах стабильность. На месте Люси и Роя вполне могли быть и Ли с Питером. Нет, не могли. И никогда не смогут, потому что Питер невиновен, а Рой — лживая дрянь, ведущая игру по неизвестным правилам. — Прости, — выдохнув, она провела руками вверх-вниз. — Ты здесь не при чём. Да даже эта девчонка не при чём. Она кинула на Лилиан неприязненный взгляд, как если бы она была виновата в происходящем. Очевидно, нет. Люси знала об этом, помнила, но соблазн обвинить хоть кого-то всегда выше здравого смысла, не так ли? Научилась у Роя, Лу? Ли стало мерзко от самой себя при этой мысли. Ей ли говорить это, ей, кто до последнего защищала мёртвого парня, до этого момента всеми считающегося виновным? И даже так, снимали ли новые улики с него подозрения? — Люси, — Ли нашла в себе силы поднять голову, — когда и почему подумали на Питера? — После Марин. Но насколько я знаю, Шэннон, она вроде… — Её нашли в этом же лесу. Но тогда Питер сюда ещё не переехал, верно? — Это, увы, не доказывает, что это сделал не он, — осторожно вставили своё слово Ли Паркер. — Доказывает, если в это время он жил в другом месте. — А кто может это доказать? — Сара, — Лилиан и Люси, как сговорившись, одновременно кивнули. — Но её допроса в документах нет. По крайней мере, я не нашла именно этот, — задумчиво прошептала Энн Имала. — Потому что его уничтожили или потому что этот вопрос и не задавался? — Чёрт его знает. Стоило коснуться темы Сары, как Люси нахмурилась, окидывая Браун взглядом ещё более недовольным, чем ранее. — Ясно… А что насчёт допроса подозреваемых и свидетелей? — Некоторые говорят, что видели его. — Некоторые? Люси вычерпнула из стопок на столе листы с расшифровками допросов и выудила парочку, по-видимому, нужных, один отдав Ли, а другой ТК. — Это допрос одного и того же человека, начальника Мередит. Семь лет назад он говорил, что видел Мередит в конце её рабочей смены в закусочной. Насколько он знал, домой она отправлялась на велосипеде. А дальше — всё, она пропала. Девять часов вечера — последний подтверждённый час её жизни. Вслед за словами журналистки Ли пробегала словами по тексту, постепенно сжимая холодеющими пальцами лист всё сильнее и сильнее. Ведь чего бы ты ни добился в жизни, может статься так, что единственной оставшейся на руках крупицей информации будет последний час, когда тебя видели живым. — Но тут указано, что он видел за окном человека, похожего на Питера, — задумчиво протянули ТК, прикусывая ноготь. Увидев, как встрепенулась Лилиан, они протянули ей лист, тут же выхваченный из руки. — Дата… Пять лет назад. — Ага. Спустя два года наш мальчик-гот волшебным образом начинает фигурировать в деле. И если бы показания изменились только в этом допросе, но ведь в большинстве! — Подождите!.. — Ли Паркер спрыгнули с места, ударив руками по столу. Они силились что-то сказать, но передумали, резко завертев головой из стороны в сторону. — Мы будто пытаемся привязать удобную нам версию! Мы верим, что он не виновен? И две пары глаз уставились на Браун, не отрывающей взгляда от проклятых строк: » — Да, там стоял этот парень… Высокий такой, пялился в окно весь вечер. — Вы его знали? — Нет, впервые его видел. — Подумайте лучше. — … Думаю… Может, он пару раз захаживал к нам, но мы не обращали на него особого внимания. — Можете его описать? — М-м… Волосы тёмные, в очках ещё таких дурацких и одежде поношенной…» — Что за хрень, он никогда не носил очки!.. — возмутилась она себе под нос. — Чего-чего? — Он невиновен, вот что! Это же… — девушка ударила пальцами по тексту, не находя слов от возмущения. — Звучит как пиздёж, да, — согласно кивнула Энн Имала, за что получила вздох возмущения от ТК. — Давайте успокоимся. Они миролюбиво раскинули руки, обращаясь больше всего к Браун. Они знали, как она цепляется за мысль: он не может быть виновен. Нет весомых причин думать обратное, как и весомых причин верить тоже. — Успокаиваться? Ты понимаешь, что происходит, ТК? — впервые журналистка обратилась к другу достаточно жёстко, чтобы все напряглись от стальных ноток в голосе. — Рой годами гонялся за любой уликой, способной привязать Кинга к этому делу. И почему, как ты думаешь? Мы возвращаемся к теории о детективе, всегда подвязывающему свою точку зрения к уликам. Ли почти видела, как давно ушедший с поста детектив в шляпе-котелке вновь занимает привычное место в её голове, готовый приплести любые факты по желанию своей хозяйки. Как же ей хотелось верить, боже, как хотелось. Но имела ли право? Удивительно, но ответы, будто разрешение на эту веру, она ожидала от Люси. — Но ведь если смотреть с его точки зрения, это логично! Убийцы часто сохраняют трофеи… и ведут дневники… Это нормально! — от нервов речь Ли Паркера становилась путанной. — Но так сосредоточился он только на парне-готе, будто знал, что у него что-то есть! — Он был первым подозреваемым, это логично! — Да ни черта это не логично! У остальных было не меньше, а то и больше шансов оказаться подозреваемым. Он специально подкладывал всё под Питера! — Но, Люси!.. — Он знал, что что-то есть. В общем шуме в голову пришла одна мысль, тут же вырвавшаяся наружу. Люси права. Рой зациклился на Питере, Рой знал, что что-то найдёт. Ли видела это своими глазами, пережила на собственной шкуре святую веру этого человека в то, что виновный у него под носом, под двумя метрами сырой земли. Но дело не только в этом. — Рой ищет что-то определённое. ТК с Люси переглянулись, и журналистка кивнула. — Похоже на то. — Да с чего вы взяли? — не отступали ТК. Не потому что не верили или считали их сумасшедшими, а из-за того, что старались удержать от ошибки. Зная это, Лилиан подавила растущую злость и попыталась сказать так спокойно, насколько это было возможно: — Он готов подшить к моему делу лживые доказательства, лишь бы получить то, что хочет. — Он… Он что? — голос Энн Ималы опустился до шёпота. Она упала на стул, как кукла, сорвавшаяся с ниток кукловода, сжала пальцы в волосах и тихо прорычала: — Блядь, что он натворил… — Ты уверена? Ли Паркер не знали, куда деть руки — за пару секунд они побывали в карманах, за спиной, на шее, пока не оказались на столе, сцепленные в замок. — Второй допрос нарушал практически все правила, — безэмоционально ответила Браун. Пройденный ужас всплыл в памяти, заставляя переживать всё вновь. Богатое воображение — не всегда хорошо. — Не было ни напарника, ни диктофона, ни разрешения обратиться к адвокату. Он просто… прижал меня к стенке и намекал, что это ещё не самое худшее, что может случиться. — Девушка подняла глаза на журналистку. — У меня нет доказательств. Моё слово против его, но могу поклясться: так и было. На кухне образовалась давящая тишина. Лилиан силилась что-то сказать, потому что оставаться среди собственных мыслей было невыносимо, но слова не шли. Теперь, когда она проговорила это вслух, осознание ситуации пришло в полной мере. Где ещё могла бы поговорить об этом? Где угодно, да хоть со священником, но не с Питером, и не с ними, людьми, погрязшим в этом вслед за ней. — Какая же конченая мразь, — голос Люси сквозил ненавистью и едва сдерживаемой злобой. ТК открыли рот, но тут же закрыли, отворачивая лицо к стене. Лишь на секунду они позволили себе взглянуть на Браун. Как же мерзко на душе. — Не удивительно, что с отпечатками тогда такая херня, — продолжила Энн Имала, в бессилии резко закрывая обложку папки. — О чём ты? Ли показалась, что ответ не принесёт ничего хорошего. — С пистолета. Её как ледяной водой окатило. А она и забыла. Если экспертизу действительно проводили, значит, Рой не шутил, намекая на весомые рычаги давления. Ли понятия не имела, что делать с полученной информацией. Прикусив щёку изнутри, девушка кивнула, готовая слушать дальше. — Это звучит как бред, я знаю, но… на самом деле, у меня вопрос. Вы с Сарой ещё общаетесь? — начала искать очередную ниточку для зацепки Люси. Ли едва ли не взвыла, проникаясь смыслом. Если облекать правду в слова, то звучит она как детский лепет безумца в смирительной рубашке. Она так и представила себя сейчас: сидя в кресле для инвалидов, скорчившись от безудержного смеха, описывает, как дошла до жизни такой. — Мне не нравится, к чему это идёт… — с хрипотцой заметили Ли Паркер, словно у них мгновенно пересохло во рту. Её не просто поймали за задницу, ей приставили пистолет к виску. — Мы… Нет, мы давно не разговаривали. — А когда она была у тебя в последний раз? Браун не нашлась с ответом, и тогда Люси поняла, что нашла болевую точку, на которую пора нещадно давить. Вся злость на Роя будто испарилась, оставленная на потом, заменённая грозной настойчивостью докопаться до истины. Ей явно надоели эти игры, но и Ли уже не выдерживала дальше. — К-когда я приехала? — голос предательски дрогнул. — Нет, нет… после. Был один раз. Глаза ТК округлись до того, как она успела договорить. — О, Боже, она ведь не угрожала тебе пистолем, Ли?! Словно разъярённое животное, они вспрыгнули со стула, нависнув над девушкой, готовые вцепиться в воротник. Она сглотнула под тяжестью нависающей тени и забегала глазами по кухне, пока не наткнулась на Люси. Это почти отрезвило. Как пощёчина. И в голову пришла одна простая мысль: а зачем ей вообще защищать Сару? Зачем стараться ради истеричной девчонки, утопающей в собственном горе и винящей в этом брата? Ради той, что бесконечно предупреждала её об опасности, но не сделала ничего, чтобы действительно помочь и, наоборот, только добавила проблем? Ради напуганной, отчаявшейся, потерянной девочки? Ли всегда старалась быть хорошей. Для отца, учителей, начальника, друзей, других. Прогибаться и подстраиваться было проще, чем выходить на первый план, даже когда дело касалось представления собственной книги — те моменты заволокло туманом страха и неуверенности. Но сейчас ей хотелось ударить, хлёстко, со всей силы, чтобы другому стало так же больно, как и ей. У неё нет было ни единой причины защищать Сару. — Она… Она пришла ко мне в дом, крича что-то о том, что Питер всё ещё там и я в опасности, — слова полились сами собой, но в них не было определённой интонации. Ни ненависти, ни злобы, просто факты, сочетающиеся с реальностью. Ведь привидений не бывает. Лица остальных мгновенно нахмурились. — Когда я вернулась домой, она уже стояла на кухне, размахивала пистолетом и что-то кричала… Я-я старалась её успокоить, н-но… — Господи… — Ли Паркер схватили её дрожащие руки — очень подходяще для истории — и сжали в своих ладонях, таких тёплых и немного влажных от пота. — Ты не пострадала? — даже Энн Имала, казалось, поверила в это. — Нет, но… она выстрелила в стену. А до этого я взяла нож, просто чтобы защититься, я-я не знала, чего ожидать. И тут выстрел, нож выпал из рук, а дальше… Я не знаю, что произошло, может, он случайно попал в неё, может, она специально, но он прорезал ей щёку! Пусть это было и ложью, но Лилиан прекрасно помнила тот момент. Красные от крови пол и одежда, блестящие куски мяса из ровного разреза, крик, заложивший уши… — Так вот откуда пороховой след, — пробормотала под нос Люси, и ТК оглянулись на неё с осуждающим взглядом. — Дело гораздо хуже! Почему ты не рассказала, Браун?! — их глаза были на мокром месте. Ли не хотела видеть их слёзы, не из-за неё и не из-за чего плохо. — Господи, ты вела себя странно тогда, но зачем молчать? — А ты бы поверили? Она даже не знала, что хотела услышать. Лучшего бы всё произошедшее было просто дрянным сном. — Конечно! И почему ты не обратилась в полицию? Ли не могла больше думать. Хотелось лишь свернувшись калачиком заплакать на полу, потому что невозможно… невозможно тоскливо и больно. Я хочу к домой… — Эй, тебе же не было её жаль? — спросила Люси, придвинувшись ближе. — … Может быть, было… Я не помню своих мыслей тогда. — Что вообще должно случиться, чтобы ты обратилась в полицию? Смерть? — Вот ты дура, а, — строго заключила журналистка, а спорить и не стоило. Ли готова была расписаться под каждым словом. — То есть в тот раз, с детьми… Ты сказала правду, да? — ТК сглотнули, прежде чем задать вопрос. Ранее они никогда не ставили её слова под сомнения, но, возможно, дело было и не в этом. Столько путаницы и грязных тайн, что голова каждого шла кругом. Они просто старались ей верить. Очень зря. Браун молча кивнула, стараясь не издавать лишних звуков. Казалось, стоило открыть рот, и обязательно вырвался бы всхлип. Они молчали некоторое время. ТК вернулись на место, не выпуская рук девушки из своих, а Люси нервно дёргала ногой, напряжённо о чём-то думая. Лилиан оставалось только терпеливо ждать под жалостливым взглядом друга да украдкой посматривать на документы. — Всё это такая херня… — в конце концов заключила Энн Имала. — Полная, — согласились с ней ТК. — Для начала надо понять, откуда у полиции отпечатки Сары. Но насколько бы Браун не хотелось скинуть на Кинг все грехи, позволить себе неверные выводы было невозможно. — Может, они просили всех допрашиваемых сдать отпечатки… — Какой в этом смысл, если она была просто «свидетелем», — выделив кавычками последнее слово, фыркнула Люси. — Думаешь, она что-то натворила? — Милочка, она стреляла в твоём доме. Ты серьёзно задаёшься таким вопросом? Если откинуть все чувства, это и правда звучало логично и в высшей мере странно. У Сары было множество причин бояться Роя, но были ли эти причины достаточно существенными, чтобы касаться её свободы? Ли невольно ахнула вслух. — Нам надо поговорить с ней, — с полной ясностью осознала она. — Тебе. А я постараюсь что-нибудь нарыть, — с готовностью согласилась журналистка. Они не в первый раз приходят к одной мысли, но только сейчас Ли показалось, что действуют и правда заодно. Ярость Люси по отношению к Уильямсу, резкая смена мнения — это можно было бы посчитать за подыгрывание, если бы рядом не было ТК, которому точно не стала бы врать. Их присутствие выступало неким гарантом, обещанием безопасного островка. Лилиан бы и продолжила удивляться, как быстро Люси сменила позицию касательно дела, но понимала — это не было легко. И лучшим подтверждением была та самая ярость. Значит, Браун не показалось. Не только для неё это дело пахло разложившимся трупом. — Мне… Мне кажется, на сегодня всё. Пожалуйста. ТК поочерёдно заглянули каждой в глаза, ожидая, что поднятая буря наконец уляжется. Убрав руки от Браун, они миролюбиво скрестили пальцы. — Прости, ТК, но полным блядством будем, если мы всё это бросим, — покачала головой Энн Имала. — Ли? Пожалуйста, — повторили они. Девушка не смогла ничего, кроме как кивнуть. — Я бы хотела прочитать все документы. — Валяй. Я уже устала их видеть. А теперь простите, но мне надо сломать парочку вещей или пойти выпить, и выберу я второе, — с едва скрытой агрессией проворчала Люси, покидая кухню, через пару минут уходя из квартиры без единого слова прощания. ТК тяжело выдохнули, выпуская напряжение. Наверное, впервые Ли показалось, что им неловко в её присутствии. — Она остынет, — сказали они, царапая ногти друг о друга. — Конечно, — медленно ответила Браун, удивляясь внезапной тишине в голове. Будто все мысли вынесло разом за дверь вслед за Люси. — Ты… — но они остановились, роняя голову на ладони. — Ох, это просто кошмар. Ли назвала бы это аксиомой. — Я не думали, что этого дойдёт. Так не должно быть, ты же знаешь. Ты должна была ходить в архив и продолжать писать свою книгу, вместо того, чтобы гоняться за призраками. Это же просто нереально! — ТК не могли остановиться, пока не высказали всё, разрушая тишину бесконечным потолок слов, остановившись только тогда, когда Ли сама накрыла их руки своими — редкий контакт даже для них двоих. — Я в порядке. — Ты не можешь быть в порядке! У тебя лес полон трупов! А ещё Сара, которая знает, где живёшь! — повысили они голос, тут же замолчав, поняв, что сказали лишнего. — Прости. Ты там живёшь, а я так… — Но это правда. Лес, полный трупов, чокнутая Сара, — пожала плечами Лилиан. — Хорошее место для романтичной готической истории. — Боже, только не надо шутить, не сейчас, Браун, — проворчали они, тем не менее улыбнувшись. — Знаешь… это вдохновляет, — несмело, тихо сказала она, уставившись глазами в стол. — Что? Вдохновляет? — Я давно уже не чувствовала себя такой живой… Стоило ли перечислять причины? Последние месяцы всколыхнули жизнь сильнее, чем все предыдущие годы. Она была готова излиться словами благодарности под каждым пунктом, насколько бы кошмарным он ни был. И даже Рой Уильямс, чёртов Рой Уильямс, был частью этого вдохновения. Будто опасность порождала давно потерянное желание дышать полной грудью. — Хотелось бы мне понимать, о чём ты… — Ужасные вещи творятся, а я и плачу и улыбаюсь. Странно, правда? Она растянула губы в улыбке, удивляясь, как легко это даётся. — Это нервное. Мне бы хотелось, чтобы ты была в безопасности. — Но я в безопасности. — Браун, прекрати врать, — возмутились они голосом недовольного учителя. — Мне было бы спокойнее, будь ты рядом, — опустив плечи, добавили они с горечью. — Я бы хотела, но… — «Но»? Какие могут быть «но»? — всплеснули ТК руками. — Думаю, в ближайшее время всё будет нормально. Рой указал мне моё место, и вряд ли что-то между нами изменится, пока он не почувствует, как воздух колышется вокруг него. Главное, не вызывать подозрений. — Господи, вы обе какие-то бессмертные, — растрепав волосы, ТК недовольно на неё уставились. — И всё же… Прошу, подумай. Мне тревожно, что дорогой мне человек находится в опасности. Вдруг вы правы и убийца на свободе. А ты одна в отдалённом доме, и… Даже думать об этом не хочу. — Предлагаешь переехать? — подшутила Браун, но Ли Паркер уставились в ответ с излишне серьёзным взглядом. — Так было бы лучше, — и, подумав, добавили, видимо, желая, чтобы это не выглядело как исключительно их желание. — Пока такое творится, нам лучше держаться вместе. На пару секунд Ли не позволила себе дышать. Но, выдыхая, множество мыслей вышли вместе с воздухом. Они заботятся о ней. Они боятся за неё. Если бы не последние события, то приняла бы это предложение не думая, но не теперь. Не теперь, когда рядом с ней тот, кто подарил новый смысл. Прости, ТК, но ты заслуживаешь лучшего. — Думаю… это наоборот вызовет больше подозрений. Рой должен быть убеждён, что я вняла предостережению и пытаюсь копать под Питера. Прошу, пойми… — Нет, это ты пойми! Я не готовы смотреть, как ты… как ты… Они сжали кулаки, едва заставляя себя успокоиться. Получалось плохо, и ногти впились в кожу, отчего ТК поморщились. Браун не решилась их трогать, не в этот раз. Не заслуживала. — Прости. — Да как же так? Почему ты постоянно лезешь на рожон, Браун?! Вместо ответа Лилиан сгребла документы в кучу, смешав между собой все стопки, лишь бы хоть чем-то занять руки. Закинув листы в папку, медленно закрыла её и так же медленно поднялась из-за стола на до сих пор дрожащих ногах. — Я не могу это объяснить. Может, я просто очень глупая, — она усмехнулась, — а может, возомнила себя детективом. Я бы советовала тебе держаться подальше от людей вроде меня. Это были первые жестокие слова, которые она сказала им сознательно, на что ТК поджали губы, будто их оскорбили. — А я не хочу. Может, мне нравятся такие люди. Это было почти что признание вслух, но Ли не позволила зайти этому слишком далеко, хотя её эго встрепенулось от подобного. — Тогда ты такие же глупые, как и мы с Люси. Девушка прижала папку к груди и направилась к двери, не ожидая, что Ли Паркер направятся за ней. Они так и остались сидеть за столом, понуро опустив плечи, даже не обернувшись. — Спокойной ночи, — прошептала Лилиан в пустоту, выходя за дверь, в темноту, долгие часы которой пройдут за исследованием новых тайн, попавших в руки.