Если ты умрешь, а я нет, то у меня не останется ничего. Никого, кто был бы нужен. Я никому не нужен.
Но у меня есть одна просьба: Будь. Пожалуйста. Живым.
В какой-то момент Цзян Чэн увидел, как огромный червь вынырнул своим хвостом из-под земли, окружая Цзинь Сюаньюя со всех сторон, готовясь мгновенного нанести ему смертоносный удар. Он дернулся в его сторону, но понял, что просто не успеет отбить атаку монстра, стоя настолько далеко, а остальных заклинателей отбросило в разные стороны, когда червь испустил особо сильную волну темной энергии вокруг себя. Туловище и голова окольцовывающего червя находилась все еще под землей. Именно этим был страшен этот мифический червь, он медленно подползал под землей к тому месту, где находится жертва, брал ее в кольцо и при малейшей попытке сбежать или навредить существо сжирало тебя. И вот Цзян Чэн смотрит на все это, переставая дышать, время будто останавливается, он не знает как спасти последнего живого родственника А-Лина, он понимает, что мальчик может не пережить еще одну смерть. Он слышит лишь стук своего сердца. Тук-тук. Хвост уже вокруг своей жертвы. Тук-тук. Хвост начинает вращаться с большой скоростью по кругу. Тук-тук. Глубокий страх и ужас, его пробивает дрожью. Он смотрит на А-Лина, который точно так же застыл. В мгновение бесконечные ряды челюстей появляются, вращаясь и дробя землю в пыль в центре круга. Мгновение и у Цзинь Сюаньюя в руках флейта, а вокруг него темная энергия, которой он отбивает удар. Казалось бы Цзян Чэн должен опять начать дышать. Но…. Но эта игра на флейте… Эта темная энергия… Тук-тук. Он до сих пор слышит свое сердце, и до сих пор время течёт медленно. Он не может пошевелиться. Он смотрит и понимает всё. Образ брата с военных времен накладывается на золотые одеяния Цзинь Сюаньюя. Тук-тук. Ноги перестают держать, и он заваливается на землю, все так же не дыша и не моргая. Лишь стук сердца и до рези в глазах знакомый звук от демонической флейты Чэньцин. Это был точно ОН, никакие аргументы больше не способны его разубедить. Можете запихнуть себе в задницу эти аргументы и эту игру на публику. Цзян Чэн только что все увидел. «Колдун ебучий!» В глазах темнеет, он все это время не дышал. Он закрывает глаза на секунду и попадает в то же видение с девушкой и ее смехом. Не сейчас, родная. Сейчас он хотел увидеть брата. Он обязательно найдёт ее, но только попозже. Он открывает глаза уже в комнате. К нему подбегает молодая девушка и укладывает обратно: — Вам еще рано вставать, господин. Цзян Чэн хватается за гудящую голову: — Что произошло? — Отряд во главе с Главой Цзинь принес вас сюда, они сказали, что скорее всего вас задело по голове. — Ах, по голове задело? Возможно. — Цзян Чэн нахмурился, совершенно не желая никому рассказывать истинной постыдной причины потери его сознания. Девушка провела полный осмотр и напоила его концентратом трав. Затем она ушла сообщить о его пробуждении лично Главе Ордена по его же приказу. Цзян Чэн ушел в себя сидя на кровати и рассматривая одеяло кровати напротив. А знает ли Цзинь Лин, о том, кто такой Цзинь Сюаньюй? Наверное да. Не мог же Вэй Ин в одиночку это все провернуть? Или все же мог? Его брат был на многое способен, когда тому действительно надо. Чего только стоило падение с горы Луанцзан при помощи легкой руки Вэнь Чао. Он не просто выжил там, где никому не удавалось, но и научился в этих страшных условиях управлять темной Ци, и вычистил всю гору, которую веками не могли очистить от нечисти. Как он вообще смог создать музыкальный инструмент такой силы в тех условиях, для Цзян Чэна до сих пор загадка. Кто-то дотронулся до его плеча и он вздрогнул. Он поднял глаза и встретился с желтыми глазами Главы Ордена. — Скажи мне, Чжи Люшен, что ты последнее видел и помнишь? — Здоровенного мифического кольцевого червя, Глава Цзинь, и то как он почти сожрал Молодого Господина Цзинь. Цзинь Лин чуть надавил на его плечо и проговорил угрожающе и спокойно: — Ты ничего не помнишь и ничего не видел, понял? Цзян Чэн чуть опустил брови, по привычке пытаясь хмуриться, но мышцы лица этого тела не позволяли что-то большее без прикладывания больших усилий. Сделал он это, потому что его не слишком устраивало то, что его пытается запугать собственный племянник. Да и вообще, даже если он выглядит на 20 лет, Цзинь Лину сейчас 14. «Да какого черта! Еще и Цзыдянем искрит, смотри на него! Но что происходит, вернее, что там произошло, что я должен молчать?» Цзинь Лин еще раз сжал плечо и повторил: — Ты понял? — А что, собственно, произошло? — Ничего, мой дядя чуть не умер там. Цзян Чэн теперь намеревался прилететь в деревушку и посмотреть, что случилось с местом битвы. Он осмотрел Цзинь Лина, у того были круги под глазами, предыдущую ночь он явно не спал. Он был нервный и усталый. Духовные силы он контролировал неважно. И Цзыдянь активно трещал на правой руке, лежащей на его плече. Цзян Чэн прекрасно знал, что при таком трещании это должно быть очень болезненно для человека, которого касаются эти молнии, если только не одно НО. Цзыдянь его узнал, ему не было больно, и он совершенно спокойно сидел. Он никогда не хотел увидеть племянника ТАКИМ. Сейчас Цзинь Лин больше всего ему напоминал себя в те годы, когда только закончилась война, но Вэй Усяня начала клевать каждая собака, а сам он, всячески отмахиваясь, не брал с собой меч. Цзинь Лин увидел его взгляд, направленный на Цзыдянь и опешил от своих же действий, одернув руку: — Прости. — Глава Цзинь, а что это была за флейта у молодого Господина Цзиня? — Цзян Чэн решил поинтересоваться, знает ли все-таки об этом Цзинь Лин. — Именно об этом ты и должен забыть. Я знаю, что ты смотрел на него, когда лежал на земле. В тот момент, когда он начал играть на флейте, я оглянулся вокруг, и никто кроме тебя этого не видел. Так что даже если попытаешься это кому-то рассказать, эти люди будут все отрицать, — сейчас Цзинь Лин стоял и смотрел на него с скрещенными руками на груди. «Значит, Цзинь Лин все понимает и все знает. Проклятье, что тут происходит? Это какая-то плохая шутка?» — Хорошо, я понял. А теперь разрешите, Глава Цзинь, я неважно себя чувствую, — Цзян Чэн откланялся и поспешил в свои покои в Ланьлине. В нем было слишком много чувств, и они грозились выплеснуться прямо сейчас наружу. Среди всего это нашлось место радости за живого брата и много злости за то, что сам он был обманут. Он понимал, что в таких условиях ему бы все равно никто ничего не сказал, ведь теперь он больше не Цзян Чэн, не дядя и не брат. Пока он шёл до своих покоев, он почувствовал за собой слежку. Он зашел в свои покои, хлопнул со всей силы без Ци дверью. А затем запечатал все стены заглушающими талисманами. Осел коленями на пол и сорвался в злобную истерику. Когда он успокоился, то оглядел критично комнату и понял, что опять буквально все сломал. Как и где достать новую кровать он не предполагал. Хорошо, что мебель для его покоев не отличалась особенной дороговизной, как он и попросил. Он быстро убрал все щепки в свободный мешочек Цянькунь с помощью печати Ци. Затратно, конечно, но зато эффективно. А что помельче замел веником и выкинул Затем он протер свое лицо тряпкой, нацепил свою накидку так, чтобы не было видно красных глаз и щек. И полетел к тому месту, где было сражение. Он прекрасно чувствовал хвост за собой, но сейчас это мало его волновало. Через час полета он прилетел на поле боя и…. Там. Было. Гребаное. Пепелище. И ничего больше. Деревня была стерта с лица земли. Только пепел, а поверх него следы от тушки кольцевого мифического червя. Это значит одно. Атака была такой силы, что он упал навзничь. Но как же жители? Он еще раз облетел все место низко над землей. Затем полетел к ручью умыться холодной водой и стереть кровь со свежих ссадин на руках после недавнего всплеска его эмоций. Вот так на корточках над водой в капюшоне он просидел еще какое-то время, размышляя. Ему не нравилась вся эта ситуация. Очень хотелось узнать, что же случилось с Вэй Ином после этого разгрома. Может ли быть такое, что он потерял контроль? А что с жителями? Они все мертвы? Вэй Усянь… теперь он будет чаще присматриваться Цзинь Сюаньюю. Получается, это он все провернул со старейшинами, да? Такой план действий был не в его стиле, но это получилось очень эффективно. «Еще и меня заставил в этом участвовать, вот жук. И все же он помогает А-Лину, это очень хорошо. Боюсь представить, что бы стало с ним, не окажись Вэй Ин рядом, когда ему передали Орден. Вероятно, его голова сейчас болталась бы на пике. Интересно, кого послали следить за ним? Сильный ли адепт?» Он обернулся и сказал в пустоту: — Я знаю, что ты здесь, покажись. Из-за дерева вышел не абы какой адепт, а сам Цзинь Чжисюн воплоти. «О, боги, Вэй Ин. Конечно, кого еще посылать следить за сильным наемником, который разузнал отличную новость». Чэн тяжело вздохнул, сейчас он заново осматривал его и думал о том, насколько же он был слеп. Возможно он и дальше бы не подозревал ничего, не попади он с ними на ту ночную охоту. «А Цзинь Лин сразу сориентировался, кто смотрит и увидел в моих глазах понимание происходящего, кажется». Чэн выпрямился и подошел к нему слегка наклонив голову и опустив брови. Его длинный капюшон оставлял открытым только нижнюю часть челюсти, если он поднимал сильно голову можно было увидеть нос, но чтобы дать увидеть глаза, пришлось бы спустить с себя капюшон. — Хм, а я сразу приметил, что ты интересный, — улыбнулся Цзинь. — О, просто замечательно. Я польщен, — из Чэна начал сочиться фирменный яд, и он решил тормознуть себя. Он еще не решил, что нужно делать дальше. Рассказать ли им, кто он или пока что не стоит. Пока что он понаблюдает за ними. — Какие у тебя намерения? — Ничего из того, что ты бы мог вообще представить. — Вот как? — Усянь достал флейту и прокрутил ее в руке. Это было слишком для Цзян Чэна. Столь знакомый жест. Поэтому он вытянул руку и остановил это жест, схватив его за руку. Но Усянь лишь сверкнул красными глазами: — Не боишься? Ты ведь уже понимаешь, кто я, верно? — Нет, я не боюсь. Ты не станешь использовать ЭТО лишний раз, тем более днем. В противном случае меч был бы тебе не нужен, — усмехнулся Чэн и едва не скрестил по привычке руки, вместо этого он сжал с внутренней стороны свой длинный рукав. — Как интересно… — потер подбородок Усянь, — уже на «ты», что ж меня это устраивает, — Усянь подошел еще ближе, теперь между ними был всего лишь один шаг. Он все так же хитровато-заинтересованно улыбался. Цзян Чэн знал, от этой улыбки ничего ждать хорошего. Усянь продолжил: — Знаешь, ты мне чем-то очень отдаленным напоминаешь одного знакомого, но в отличии от него ты спокоен настолько, будто бы рос в Гусу. Чэн напрягся и мысленно сделал пометку подражать Ланям, дабы не раскрыться. Пока еще рано. Может ему удастся узнать, для чего его воскресили, прежде, чем он всё расскажет. Или он хотя бы найдет ту девушку из своих ведений. — Какого знакомого? — Что, если я тебя обниму? — Усянь, как всегда, игнорировал неудобные для него вопросы. — С чего бы такое желание? — Чэн и сам чертовски хотел его обнять, понять, что он действительно живой. — Я ведь — обрезанный рукав, — игриво улыбнулся Цзинь. Чэн покачал головой на эту наигранность и спросил: — И что с того? — Ты такой же? — спросил Усянь и, подойдя еще ближе, положил руки на чужую талию. — Нет, — Чэн в ответ обнял его за плечи и слегка сжал его. «Надеюсь, он не узнает меня, я ведь не так часто это делал.» — Неужели не противно? — Нет. Усянь усмехнулся. — Ты точно не ОН. Если бы ты был им, боюсь, меня бы сейчас уже избили и наорали. «А может и нет, Усянь» — Хи-хи — Что? — тихо спросил Чэн. — Ничего, просто спасибо, — сказал Усянь, все так же обнимая незнакомого для себя человека, которого почему-то сильно хотелось обнять. Чэн еще раз вздохнул. Стоит ли ему сейчас сказать, кто он? А поверит ли в это Вэй Ин? На нем больше не было тех отличительных шрамов из прошлой жизни. А на самого Чжи Чэна он не похож, что ему сказать? Только что Усянь сказал ему, что он точно не его брат. Чэна что-то тревожило в идее рассказать об этом брату.***
В тот же день к Цзян Чэну вечером пришел слуга и сообщил информацию, которую ему передал Глава Цзинь: — В связи со сложившейся ситуацией ваш экзамен решено было провести завтра с утра. Так же Глава Цзинь передавал извинения, что изготовление меча займет на полторы недели больше, чем он планировал, так как клановый кузнец запросил для его ковки другие материалы, чтобы создать меч подходящей силы. Цзян Чэн сел на кровать и устало вздохнул. Не то, чтобы экзамен должен был быть сложным, но он все это время старался избегать двоих Цзиней, а ещё не смотря на то, что он говорил им, что был членом Юньмэн Цзян, он все равно опасался использовать свои умения на широкую публику.***
Вэй Усянь проснулся рано и обнаружил, что стрелка компаса опять не двигается вообще, что очень сильно его насторожило. Ведь Цзян Чэн никогда до этого не оставался в одном месте на долго. У него закралась в голове мысль, что что-то с его новообретенным братом могло произойти. Он кое-как привёл себя в порядок, умылся, надел висящее на вешалке ханьфу и выбежал на улицу. Почти добежав до лестницы ведущей прочь из башни, он развернулся и побежал в покои Цзинь Лина, чтобы быстро сообщить ему об уходе. Он влетает, не стучась, в комнату. Цзинь Лин в этот момент стоит и чистит зубы можжевеловой веточкой, глядя на свое отражение. Он дергается и открывает рот, чтобы возмутиться, как Вэй Усянь выпаливает, едва закрыв дверь: — Я лечу в центральные земли, мне кажется, что с Цзян Чэном что-то произошло! Он быстро разворачивается и выходит, оставляя племянника хлопать глазами в застывшем состоянии и не осознающим, что сейчас произошло. Он выходит из комнаты и сразу встает на меч, летя не высоко и маневрируя между возмущающимися слугами и адептами, но еще не поднимается высоко, чтобы охранники не поймали его, посчитав за нападающего на башню. Он гнал меч со всей дури, постоянно смотря на компас. К ночи он прибыл в северный торговый город в Центральных землях, куда указывал компас. Несмотря на то, что он потратил много сил, он спрыгнул с меча, призвав его в ножны и побежал из последних сил по направлению стрелки, расталкивая всех вокруг на свой страх и риск. Здесь ему не простят выходку с полетом меча, как в Башне Кои. Он мог спокойно нарваться на банду наемных заклинателей.***
Цзинь Лин проснулся с утра в хорошем настроении, он сонно потянулся и подошел к тазику для умывания. Сегодня с утра они с Цзинь Сюаньюем должны были принять экзамен на заклинателя у пятерки адептов, среди которых был один очень многообещающий адепт, бывший наемник, как он говорил. Цзинь Лину не терпелось посмотреть на его таланты. Но у судьбы были другие планы на сегодняшний день, пока он медленно чистил зубы еловыми палочками, в его покои вломился Вэй Ин: — Я лечу в центральные земли, мне кажется, что с Цзян Чэном что-то произошло! — произнес Усянь с выпученными глазами, после чего тут же хлопнул дверью. Цзинь Лин в шоке уставился на уже закрытую дверь. — Супер. А как же экзамен? — поинтересовался он в пустоту. Он тяжело вздохнул не зная на что злиться больше на ситуацию, с исчезновением дяди Цзяна или на отвратительное поведение дяди Вэя, который не просто нарушил все приличия, но еще и на важное событие не явится. Как он будет в одиночку проверять знания и технику адептов, он даже себе не представлял. А на трёх других старейшин у него было не очень много надежды. Вдруг кто-то из них захочет повысить в должности своего приятеля или человека, отсыпавшего ему серебра? Конечно, они вычистили Орден от старейшин, действующих во зло ордену или его Главе, и Вэй Усянь был почему-то уверен, что они выбрали самых правильных старейшин для отбора адептов. Но А-Лину казалось, что не стоило исключать и того, что кто-то из них будет действовать по какой-нибудь договорённости, даже не имея при этом злых намерений. Он с силой потёр переносицу, затем выглянул в коридор в поисках слуг и распорядился, чтобы ему принесли завтрак прямо в покои, а затем и бочку. Когда он оделся в парадное, ещё раз тяжело вздохнул и вышел из покоев, направляясь к главной тренировочной площадке, или как ещё можно было бы ее описать — арене. Вокруг площадки уже успел собраться народ. Глазами он нашёл Чжи Люшена, но тот не выглядел нервным, как все другие адепты. Цзинь Лин бы описал его состояние скорее как беспокойство. Этот адепт все время оглядывался на почетные места, куда шёл Цзинь Лин. Конечно, Цзинь Лин припозднился, но было что-то странное в его реакции. А когда он уселся на своё место и поприветствовал всех собравшихся, Чжи Чэн очень странно покосился на свободное место слева от Цзинь Лина, их взгляды пересеклись, и на секунду А-Лину показалось, будто он увидел в этом взгляде сочувствие. Как будто он знал об утреннем инциденте с Вэй Усянем и точно так же за это корил его. Но этого не могло быть, поэтому Цзинь Жулань спешно отвёл взгляд, не понимая почему так явно смог прочитать чужие эмоции. Испытание состояло из трёх стадий. Все адепты по очереди проходили каждую из них, затем арену переоборудовали и адепты проходили следующее испытание. А именно: стрельба из лука; парное фехтование; использование талисманов По распоряжению Цзинь Лина первым должен был выступать именно Чжи Чэн. Первое испытание — стрельба из лука в движущуюся мишень на коне. Чжи Чэн внимательно присматривается к движущимся мишеням, гладит кобылу, которую ему выдали и что-то говорит ей, затем умело взбирается на седло и, разогнавшись, попадает во все пять мишеней до красной линии. Следующий поражает лишь четыре до линии, одну стрелу выпускает уже после, и последний поражает лишь три. На это Цзинь Лин заметно хмурится, опять ловя на себе взгляд Чжи Люшена. Но в этот раз он предпочёл сделать вид, будто бы не заметил его. Второе испытание — парное фехтование, где стоит задача именно показать себя и набрать наибольшее количество баллов, а не победить противника. Чжи Люшена поставили в пару с адептом, который быстрее всего выпустил стрелы в предыдущем задании, даже быстрее, чем это сделал он сам. Однако, Цзинь Лин отметил ещё раз его спокойствие и относительную расслабленность в действиях. Он подумал о том, что, возможно, он не спешил сделать это быстро, но хотел сделать это наверняка или же вовсе не стремился выделываться, как его противник прямо сейчас, ведь в поставленные рамки он все равно уложился. Так что он заинтересовал Цзинь Лина ещё больше. Двое адептов встали в позу, означающую готовность к сражению. Уже сейчас было видно стиль фехтования Чжи Люшена. Он держал меч внизу на вытянутой от себя руке вбок и чуть вперед. Его противник немного удивился и уточнил у судьей точно ли так можно. Когда он получил утвердительный ответ, то вновь встал в позу: выставил меч прямо перед собой, так же держа его одной рукой, но острым концом вверх — стиль Ланьлина. Стиль Юньмэн Цзян можно назвать быстрым и точным, стиль Ланьлина же скорее… Цзинь Лин бы назвал его подлым. Легче всего им сражаться в небольшом пространстве, на арене он будет уступать стилю Юньмэн Цзян. Но в то же время стиль Гусу Лань будет более размашистым и грациозным, поэтому адептам других Орденов тяжело дотянуться до гусуланьцев. Цинхэ Нэ же славится рубящими и грубыми ударами сабли в разных плоскостях. А так же от Сычжуя он узнал, что стиль Вэнь самый агрессивный, он рассчитан на непрерывающуюся серию атак и почти не годится для того, чтобы себя защитить. Раздался свисток, и адепты ринулись в бой. И Цзинь Лин удивленно вдохнул, увидев первые секунды сражения. Чжи Люшен бесспорно сражался идеально отточенными движениями, даже самые сложные приемы он выполнял с легкостью пантеры, а ещё он оказался невероятно грациозным. Цзинь Лин отдал ему должное, так он восхищался только одним человеком в своей жизни, похоже, теперь их будет двое. Интересно, знал ли его дядя? Знал, Цзинь Лин видел в его движениях руку наставника — своего дяди. Сражались ли они вместе? Гордился ли этим учеником его дядя? Цзинь Лин бы гордился таким учеником, но его дядю редко абсолютно все устраивало, он был так же строг и к себе. После боя он огляделся, многие восхищались этим тренировочным боем, а у него осталось легкая грусть после этого боя. Теперь Цзинь Лину не терпелось поскорее закончить это все и расспросить Чжи Люшена о его любимом дяде. В этом испытании облажались два других адепта, один хуже другого. А Цзинь Лин раздраженно цокал на манер своего дяди. Третье испытание — умение быстро реагировать на внезапно появляющиеся мишени, умело используя различные виды талисманов. Чем больше на талисман тратится Ци (чем выше он рангом), тем больше баллов будет зачислено. Тут сплоховал даже Чжи Чэн, хотя и один раз, в отличие от остальных. Но Цзинь Лину показалось, что он сделал это намеренно, и его фокус оправдал себя, многим он сразу же стал не интересен, люди начали шушукаться, что ему до этого просто везло, раз он не может самый примитивный талисман использовать. И правда, больше он этот талисман не использовал, да и сложный достал лишь один раз для того, чтобы лишь пройти испытание. Цзинь Лин задумался, в каком году его дядя обучал этого заклинателя? Кажется, в далекой молодости, тогда из-за выходок Вэй Ина, он наставлял своих адептов при широкой публике не выделываться, чтобы выделиться из толпы, так говорил Цзян Кеншуй. И сейчас он в полной мере осознал его слова, видя действия этого адепта, теперь уже заклинателя Ланьлина. «Точно! Цзян Кеншуй должен что-то знать об этом заклинателе, напишу ему письмо, расспрошу о нем всё, вряд ли он откажет в такой мелочи.»