Маленькое Солнце для мёртвого бога

      На Облачные Глубины опустилась ночь. Звёзды и полная луна не были скрыты ни единым облаком, ветер не шелестел листьями деревьев и кустов… Вэй Усянь искренне любил это время, ведь со стороны казалось, что жизнь в ордене после отбоя замирала: ни один адепт, не считая дозорных, не показывался на улице, повсюду царили тишина, покой и умиротворение… Нет, в дневное время суток самый праведный орден заклинателей тоже не славился громким шумом или бурной деятельностью… И всё-таки… Ночь он любил гораздо больше, потому и одежды его были черны. Лишь на подоле накидки расцвели, подобно языкам пламени, красные цветы ликориса. Тёмные волосы, лишь слегка подвязанные алой лентой, небрежно рассыпались по широким плечам молодого мужчины. В руках он легко вертел чёрную флейту с ярко-красной кисточкой. С тонких губ слетал едва слышный свист, складывающийся в незамысловатую мелодию, от которой на пути его следования распускались цветы ликориса, совершенно нехарактерные для этой местности. Несмотря на не самую радужную цель своего визита, выглядел Усянь вполне расслабленным и наслаждался неспешной прогулкой по знакомым местам. Он не ступал на территорию Гусу несколько десятков лет, и за это время практически ничего не изменилось. Облачные Глубины выглядели застывшими во времени. Как насекомое в янтаре. Тем сильнее удивлял горький плач, доносившийся с окраины земель ордена. Мужчина был уверен, что в той стороне ничего не было кроме поля с горечавками, однако… следуя на звук, он обнаружил небольшой домик, которого прежде там не было, в окружении желтых цветков. На крыльце дома одиноко сидела молоденькая дева. Уткнувшись лицом в колени, она сотрясалась от рыданий и периодически всхлипывала. Увиденное настолько не вписывалось в привычное спокойствие Облачных Глубин, что Усянь невольно подался вперед, сокращая расстояние между собой и очевидно несчастной девушкой. Он знал, что не должен показываться на глаза ей или ещё кому-либо, но сердце мужчины всякий раз болезненно сжималось при виде искренних женских слез. Как можно было отвернуться и не помочь? Вот и сейчас он не смог пройти мимо. Тем более, она… — От чего же такая красавица столь печальна в эту чудную ночь? — мягко улыбнулся Усянь, без дозволения усаживаясь рядом с незнакомкой. Та инстинктивно отшатнулась из-за внезапного вторжения чужака и испуганно посмотрела на него. — Эй, не бойся, — ободряюще улыбнулся мужчина. – Я лишь проходил мимо, но услышал тебя, и… — он замолчал, не зная, как объяснить свой внезапный интерес. Да и своё внезапное появление. — Разве кто-то в Гусу гуляет после отбоя? – настороженно поинтересовалась дева, утирая слёзы. — Сомневаюсь в этом, — хмыкнул Усянь, припоминая, как рано начинался отбой в ордене. — Ты… не из Гусу, — наконец сделала вывод незнакомка, заметив отсутствие лобной ленты и тёмные одеяния. — Верно, — кивнул Усянь, разглядывая собеседницу в ответ. Её нежную красоту не портило даже покрасневшее и осунувшееся лицо. — Кто же ты? – тихо спросила дева, но сбегать от чужака не спешила. Её страх исчез так же быстро, как и появился. Будто и не было ничего особенного в том, что неизвестный прогуливался по охраняемой территории. — У меня много имён, — пожал плечами мужчина, подбирая наименее известное из списка. – Но ты можешь называть меня Вэй Ин, — улыбнулся он. — Вэй Ин… — тихо повторила незнакомка вслед за ним, внимательно вглядываясь в его лицо, будто силясь разглядеть знакомые черты. — А ты?.. Стоило прозвучать вопросу, как девичье лицо снова исказилось гримасой боли и страдания. — Они… даже имя моё забрали, — вздохнула она. – Теперь меня зовут… госпожа Лань, — с отвращением выплюнула дева, будто фамилия «Лань» была худшим ругательством, услышанным ей за свою жизнь. Не исключено, что так оно и было. Усянь удивлённо уставился на госпожу Лань. На его памяти никто и никогда не выказывал подобного неуважения к самому праведному ордену заклинателей, количество правил в котором достигало почти трёх тысяч. Впрочем, прежде он не слышал и о том, чтобы человека при жизни лишали имени. Осужденного преступника, которому желали скорейшего забвения, могли лишить имени уже после казни, чтобы стереть его со страниц истории, но обойтись подобным образом с юной девой при жизни… Будто она какое-то чудовище, а не молодая красавица. Это выглядело странно и совсем не походило на орден Лань. — Что же с тобой произошло? – тихо поинтересовался Усянь, мигом посерьёзнев. И пусть он не имел права вмешиваться, он не терпел любую несправедливость и мог хотя бы облегчить страдания девы, выслушав её. — Это… Долгая история… — покачала головой госпожа Лань, с тоской вглядываясь в звёзды на небе. – Зачем чужаку тратить время на неё? — Каждому порой нужен тихий собеседник, — пожал плечами мужчина, не отрывая взгляда от собеседницы. — Не мне. — Что ж… — Усянь поднялся со своего места, отряхивая подол одеяний. – Раз ты так считаешь, не буду навязывать своё общество… Меня ещё ждут дела, — задумчиво проговорил он, отворачиваясь. Пожалуй, он и так сильно задержался, но ничуть не жалел об этом. — Стой! – воскликнула госпожа Лань, будто бы не желая отпускать его так скоро. – Вэй Ин, что за дела могут быть у чужака посреди ночи на территории Облачных Глубин? – спросила она, пытаясь понять, как же этому человеку удалось проникнуть в Гусу. — Я не чужак! – рассмеялся Усянь. – Я старый друг Лань Аня, — пояснил он и направился прочь. Госпожа Лань шокировано наблюдала, как тот, кто назвался другом основателя Гусу Лань, умершего несколько сотен лет назад, легко прошёл через барьер, окружавший территорию её домика, будто и вовсе не заметив его.       В следующий раз Вэй Усянь вернулся в Облачные Глубины лишь спустя пару лет. Дела вновь вынудили его посетить один из пяти великих орденов заклинателей. Однако вместо того, чтобы направиться к месту жительства старейшин клана, где его ожидала важная встреча, мужчина вновь невольно оказался перед домиком с горечавками. В тот день стояла такая же ясная ночь, как и тогда, и госпожа Лань вновь сидела на крыльце. Её печальный взгляд был устремлён на звёзды, но глаза на сей раз оставались сухими. Её руки трепетно поглаживали округлившийся живот – вот-вот она должна была дать новую жизнь. — Доброй ночи, красавица, — улыбнулся мужчина, протягивая знакомой цветок ликориса, сотворённый им буквально из воздуха. — Вэй Ин! – госпожа Лань вздрогнула от неожиданности, но цветок приняла. По её лицу скользнула лёгкая тень улыбки. И видеть её было гораздо приятнее слёз. – Ты снова здесь… Почему? — Дела не терпят отлагательств, — расплывчато пояснил Усянь. — Рад видеть тебя в добром здравии, — улыбнулся он, резко меняя тему разговора, поскольку не желал углубляться в подробности своих посещений Облачных Глубин. – Тебя и твоего второго сына. Женщина вновь одарила странного заклинателя удивлённым взглядом. — Откуда ты… откуда тебе известно об этом? – удивилась женщина, машинально прикрыв руками живот. Нет, она осознавала, что её положение более чем очевидно, но как посторонний человек смог узнать, что она в тяжести уже второй раз? — Я многое знаю, — хмыкнул Вэй Ин. – Однако мне до сих пор непонятно, как столь красивая дева оказалась пленницей в ордене Лань? – спросил он, давая понять, что ему известно о её незавидном положении. — Так ты заметил барьер? – невольно спросила госпожа Лань. — Разумеется, — невозмутимо пожал плечами Усянь. Он ещё в первый раз ощутил сильное магическое поле, защищающее поляну с горечавками и домик на ней. Сначала ему показалось, что барьер защищал госпожу Лань от какой-то внешней угрозы, но, слегка поразмыслив, он быстро осознал, что барьер не давал женщине покинуть эту небольшую территорию. Однако он не ощущал ни тёмной энергии, ни каких-либо других причин, по которым женщину могли удерживать здесь. Она не представляла никакой опасности. — И смог обойти его? – удивилась она. — Похоже на то, — ни один барьер в мире не являлся преградой для Усяня, именно так он беспрепятственно проникал на территорию Облачных Глубин и других великих орденов, когда ему это требовалось. — Кто же ты такой, Вэй Ин? – госпожа Лань не ощущала какой-либо угрозы от своего визитёра, пусть его появление в ордене и выглядело подозрительно. Впрочем, она ничего не рассказала о чужаке в прошлый раз, не собиралась этого делать и сейчас. Она бы не расстроилась, даже если бы новый знакомый сжёг Облачные Глубины. Пожалуй, она бы даже обрадовалась и помогла. Однако… не всем желаниям суждено осуществиться. — У меня много имён, — беззаботно улыбнулся Усянь, лукаво глядя на собеседницу. – Говорят, что самое известное из них… Старейшина Илина. — Старейшина Илина… – потрясённо повторила женщина. – Вэй Усянь… Последний выживший из клана Вэй… – медленно проговорила она, обдумывая услышанное и вспоминая детали давней истории. – Неужели это и в самом деле ты? Но ведь резня в клане Вэй произошла много лет назад. Кажется, прошло четыре сотни лет. Или пять... Ведь так? Сколько тебе на самом деле лет? И почему ты представился мне именем Вэй Ин? – продолжала спрашивать она, пытаясь разобраться, кто же сидел рядом с ней. Мужчина лишь пожал плечами, слегка поморщившись при упоминании резни. – Это моё имя при рождении, – сообщил он, отведя взгляд от собеседницы. – Ты права… Я действительно последний выживший в родном клане, — согласился Вэй Ин, глядя в ночное небо, чтобы не показывать боль в своих глазах. – Но это было так давно… Я уже и позабыл детали, – солгал он. Никогда и ни с кем он прежде не обсуждал произошедшее. И сейчас не желал. Вспоминать прошлое не хотелось. Пусть и прошла не одна сотня лет, воспоминания причиняли столь же сильную боль, будто его жизнь рухнула только вчера. Тот, кто сказал, что время лечит, явно не понимал, о чём говорил: мысли о былой жизни всё ещё тревожили шрамы на душе и теле мужчины. — Так кто же ты? — после короткой паузы поинтересовалась госпожа Лань, продолжая внимательно разглядывать собеседника и подмечать его эмоции, которые тот тщательно пытался скрыть. — А как ты думаешь? — с улыбкой отозвался Усянь, вновь глянув на женщину. Ничего в его выражении лица не выдавало внутреннюю борьбу несколькими минутами ранее. Но и столь же радостной, как и прежде, улыбка уже не казалась. — На призрака ты не похож, — заметила госпожа Лань. — Не похож. — На заклинателя тоже, — продолжила она. — Почему это? – искренне удивился Вэй Ин, инстинктивно крепче сжав флейту в правой руке. — При тебе нет меча, — пояснила собственные мысли женщина. — Зачем же мне приходить в дом старого друга с мечом? – рассмеялся Усянь, но в глубине его серых глаз вновь проскользнули отголоски застарелой боли. Они замолчали, наслаждаясь ночным спокойствием. Госпожа Лань не хотела снова поднимать очевидно болезненную для гостя тему, тот тоже не спешил прерывать тишину, размышляя о чём-то своём и с любовью поглаживая чёрную флейту. — Знаешь, очень здорово, когда есть возможность с кем-то поговорить, — неожиданно призналась госпожа Лань, прерывая умиротворённое молчание. И робко улыбнулась. И эта улыбка… будто осветила её изнутри, сделав ещё прекраснее. — К тебе никто не приходит? — удивился Усянь. Нет, он понимал, что барьер вокруг домика стоял не просто так, а ограждал его новую знакомую от других заклинателей из Гусу Лань… или их от неё. Однако он и представить не мог, насколько печальна её ситуация. — За те четыре года, что я здесь провела… трижды приходил супруг, — женщина буквально выплюнула последнее слово, не желая называть имя мужчины, с которым связала свою жизнь, — И раз в месяц меня посещают его брат и мой старший сын. Остальным запрещено здесь бывать, — с горькой улыбкой поведала госпожа Лань. — Почему? С каких пор Облачные Глубины превратились в тюрьму? – спросил Вэй Ин. Услышанное больше походило на страшную сказку, однако объясняло, почему его собеседница часто грустила и плакала. — С тех пор, как глава ордена взял меня в жены, — с отчётливой болью в голосе ответила госпожа Лань.        С того дня несчастная жена главы ордена Гусу Лань и Вэй Усянь стали встречаться гораздо чаще. Мужчина всегда старался найти время и заглянуть к новой знакомой хотя бы раз в пару недель, чтобы поговорить или просто поиграть ей на флейте. Рядом с ней он ощущал уют и покой… впервые за многие десятки лет. И потому изо всех сил цеплялся за столь приятные, но почти позабытые ощущения. А госпожа Лань, сидя на крыльце своего дома одинокими днями, всё чаще и чаще вертела в руках неувядающий цветок ликориса, подаренный небожителем. У неё более не осталось сомнений и вопросов относительно личности ночного гостя, ставшего её единственным другом, разбавляющим мрачные будни в ненавистной темнице.        Намного позднее Усянь узнал все детали печальной истории своей подруги, ради любви которой нынешней глава Гусу Лань, не задумываясь, сломал три жизни разом, а после добавил к списку поломанных судеб ещё три, обрекая собственную семью на страдания… — Несчастная женщина! — сокрушался Усянь, сидя с третьим по счету кувшином нежно любимой им «Улыбки Императора» в своих покоях. — Поверить не могу, что у Лань Аня в потомках оказался подобный ублюдок! – раздраженно говорил он, разрываясь от злости на именитого заклинателя и ненавистью к себе из-за невозможности вмешаться в чужую жизнь и вызволить мадам Лань из заточения. Тем способом, о котором она частенько шептала в своих молитвах. — Ч-что он с-сделал, господин? — слегка заикаясь спросил Вэнь Нин, его верный помощник на протяжении многих лет, который вместе с сестрой скрашивал одиночество небожителя в Небесной столице и помогал ему выполнять обязанности. — Несколько лет назад учитель Цинхэн-Цзюня привел красавицу-невесту, чтобы представить её ему, — начал рассказывать Вэй Ин. — Учитель? К-кто-то из С-старейшин? Неужели молодая к-красавица хотела добровольно вступить в брак со с-стариком? — удивился Вэнь Нин, подливая господину вино. — Ха! Старейшина — всего лишь звание, — пожал плечами Усянь, отмахиваясь от этой мысли. Когда госпожа Лань рассказывала о своём убитом женихе, то её взгляд всегда светился любовью, а потому он не сомневался в её чувствах. — Меня стали называть Старейшиной Илина, когда мне едва минуло семнадцать зим и я стал главой ордена… Так вот! Ублюдок возжелал девушку, однако, получил отказ. И не придумал ничего лучше, чем убить соперника и взять деву против воли… — мужчина зло рассмеялся, стукнув кулаком по столу, от чего пустые сосуды из-под вина едва не упали на пол. Благо, проворный Вэнь Нин успел их подхватить и поставить обратно. — Обвинив её в смерти жениха… Её! Простую девушку! Даже не заклинательницу! – Усянь сокрушенно покачал головой, продолжив рассказ. — И Цинхэн-Цзюнь благородно взял её в жены, защитил от суда за убийство, которого она не совершала, и запер в домике на окраине Облачных Глубин. И никакие три тысячи правил самого праведного ордена не помогли… Но, видимо, хоть что-то от благородного господина в нём ещё осталось, раз он сам ушёл в затвор, сбросив все дела на младшего брата. — И никто не с-сказал и с-слова п-против? – ещё сильнее удивился Вэнь Нин, внимательно слушая рассказ. У него в голове не укладывалось, как кто-то мог поверить в столь откровенную ложь. Разве что от всех скрыли тот факт, что госпожа Лань не являлась заклинательницей. — Правду знают только она, Цинхэн-Цзюнь и Лань Цижэнь. Куда её слово против их? – невесело улыбнулся Вэй Ин, вспомнив, как и его самого при жизни оболгали, что привело родной орден к гибели, а его самого к вознесению. — Да ей и сказать ничего не дали, просто вынесли приговор и тут же привели его в исполнение… — Это же… т-так ужасно… — Очень…        К собственному удивлению, Вэй Ин единственный оказался рядом с госпожой Лань в знаменательный день: подошёл срок для рождения её второго сына. — Поверить не могу, что они, зная, что ты скоро разрешишься от бремени, не привели целителя, сестрица, — вздыхал мужчина, отсчитывая пульс женщины и с каждой минутой нервничая всё сильнее. — Так боятся, что кто-то узнает правду? — А толку от этой правды? — усмехнулась госпожа Лань. Если поначалу она ещё надеялась на свободу, то со временем перестала. Правда не вернула бы ей возлюбленного и загубленные годы, которые помогли пережить лишь редкие встречи с её маленьким А-Хуанем и визиты небожителя. — К счастью, я знаю лучшего лекаря во всей Поднебесной, сестрица! — улыбнулся Усянь, глянув на вошедшую в домик Вэнь Цин, которую он призвал сразу, едва понял, с чем столкнулся. Даже ежедневно прогуливаясь рука об руку со смертью, дева Вэнь продолжала изучать медицину и совершенствовать свои навыки. Десятилетие за десятилетием, что и сделало её лучшим лекарем. — Интересные друзья у бога мёртвых, — рассмеялась госпожа Лань, но почувствовав боль, тут же тяжело застонала и схватилась руками за живот. — Иди, я справлюсь, — кивнула господину Вэнь Цин, видя, что тщательно скрываемая за улыбками паника Усяня была готова вот-вот вырваться наружу. Как и любой мужчина, он был крайне напуган ситуацией, в которой оказался. Небожитель благодарно кивнул девушке и вышел на улицу, облегченно вздохнув. Его пугала сама возможность увидеть появление на свет новой жизни. Однако гораздо сильнее был страх, что он мог не успеть, и тогда подруге пришлось бы пройти через это испытание в одиночку. Как и в первый раз. Жестокость Цинхэн-Цзюня не переставала его поражать: тот даже не оставил супруге сигнальные огни, чтобы при необходимости она могла позвать кого-то. Вот и вся великая любовь, искалечившая столько жизней. «И как потомки Лань Аня умудрились дойти до подобного? Сколько ещё грязи и лицемерия скрывает этот внешне правильный орден?» — размышлял он, сидя на крыльце дома и наигрывая на флейте успокаивающую мелодию. Когда спустя несколько часов Вэнь Цин позволила ему вернуться к подруге, уставшая госпожа Лань лежала на постели, нежно прижимая к себе завернутое в белую простыню тельце. — Разве ребёнок не должен плакать? — удивился Вэй Ин, разглядывая маленькое сморщенное личико. — Необязательно, — пожала плечами Вэнь Цин, с улыбкой глядя на новорождённого и его мать. — Хочешь подержать его, братец Вэй? — поинтересовалась госпожа Лань, видя неподдельный интерес на лице небожителя. Тот нечасто имел дело с маленькими детьми. Если точнее, после вознесения он сталкивался с ними два или три раза, не более… Да и то не при самых приятных обстоятельствах. Однако отказываться не стал. Взяв младенца на руки, Усянь невольно улыбнулся. А встретившись взглядом со светлыми глазами мальчика, не смог удержать слёз…