***
Свет резал глаза. Плавающие движения чужих рук на теле отрезвили в ту же секунду, вынуждая вскочить и болезненно зажмуриться от боли во всём теле, а после, скуля, вжаться в уголок стены, к которому была приставлена постель. Ужасно… Ужасно больно и страшно. Всего пол года назад, может чуть больше, этот же человек то смеялся, легко флиртуя с девушками на очередном официальном балу, но так и не выбирая ни одну, за что родители постоянно пытались бранить харизматичного графа, то смеялся на весь особняк, искренне умиляясь с каждой непонятной мелочи. — Я попрошу вас лечь обратно. Сил у вас и так нет, к тому же раны могут открыться. Совсем рядом сидел одетый как врач мужчина со странными белыми волосами, ресницами, бровями и, что ужасало, глазами. Шрамы вокруг век указывали на явно не счастливый случай, о котором Ферид точно не хотел бы сейчас знать. Казалось, будто этот незнакомец явился прямо с другого света за Ридом, сейчас со спокойным, невидящим «взглядом» удерживая своего клиента лежать на постели дальше. Свободная от трав рука врача невесомо касалась замотанной чистой тряпкой груди. Желание выть от ужаса протекало ядом сквозь все вены. Опасности нет? Почему такой ужас от одного факта прикосновения? Переведя взгляд на своё тело, юноша медленно осознал, что старой одежды на нём не осталось - только тряпки, прикрывающие почти всё тело и закрывающие чернеющие гематомы с зашитыми аккуратной рукой ранениями. Далее взгляд бегал по комнате - всё почти так же, как и раньше. Нет портретов, знаков бывшей графской семьи… Глупо было бы считать, что они ещё остались. — Что ж, моё дело, в любом случае, закончено. Будете ли вы жить дальше зависит от господина. Без еды, по моим расчетам, вы протянете еще… Пару дней. Не больше. Меня зовут Ноа Эмерсон, я здесь врач, появился после вашего побега. Ваше имя я знаю, приятно познакомиться. Мне жаль. Не дожидаясь какого-либо ответа, лекарь забрал все свои препараты и оставил беглеца в одиночестве. Фер уселся на постели, поджимая к себе ноги и обнял их, погружаясь в свои мысли. Глаза закрывались. Хотелось снова стать ребенком, сидящим на родительских коленях и слушать нежный голос матери. Дом больше не казался родным. — Schlaf', Kindlein, schlaf'! Der Vater hüt't die Schaf, die Mutter schüttel's Bäumelein, da fällt herab ein Träumelein. Schlaf', Kindlein, schlaf'!.. Голос хрипит. После вчерашнего, горло резало при каждом новом слове. Крики, да и… Фер зажмурил глаза сильнее и помотал головой. Не хотелось вспоминать. Тело дрожало. Голос светловолосого юноши изначально был приятным на слух, даже красивым… Не зря люди постоянно слушали его речи, стихи и песни.***
Холодные пальцы прошлись по отражению в зеркале. Бледная кожа, тёмные, почти чёрные глаза и бледные шершавые губы. Чистая одежда, опрятный вид и спокойное выражение лица. В какой-то момент, в отражении юноша увидел чёрные, словно в угле, руки, которые тянулись к юному графу. Почти режущая боль в районе горла. Сильные, до замирающей крови ледяные руки сомкнулись на тонкой шее шатена, начиная перекрывать кислород. Холодно. Страшно. Острые, как лезвие, когти царапают гладкую кожу, оставляя ужасающие красные полосы. — Я выполнил свою часть контракта, твоя очередь, как я тебе говорил с самого детства. Вот твоя судьба, — холодный, нечеловеческий голос, от которого пробирало до мозга костей, заполнил комнату. Тёмная фигура стояла в отражении за спиной кареглазого, сжимая чужое горло. — Нет… Наш уговор был… Смерть всех членов прошлой семьи… Один из них жив… — хрипло, почти бессильно проговорил юноша, слегка жмуря глаза, в уголках которых начали собираться слезы. — Так убей! Из-за рычания существа, Алек вздрогнул и глухо закашлял, пытаясь вырваться из мёртвой хватки тяжёлых рук. В голове все кругом, дышать нечем, а перед глазами появляются белые и чёрные круги. Паршиво. — Ещё не время… — прошептал парень на грани сознания. Мгновение, и лёгкие вновь обжёг прохладный воздух, а юноша рухнул на пол, громко кашляя. Неужели сработало и этот треклятый демон отцепится? Было бы неплохо. Вместо этого гробовая тишина, а когда граф повернулся к месту, где недавно стояла нечисть, там было пусто. Ни малейшего упоминания о ситуации, которая произошла пару секунд назад, не было. Пришлось отмывать кончики пальцев и шею от крови.***
Ноги почти не держат, тело казалось ватным, однако оставаться здесь было бессмысленным. Стоило хотя бы попытаться. Самый глупый поступок за последние годы, но горький страх отравлял остатки рационального мышления, оставляя лишь желание бежать, бежать и ещё раз - бежать… Шаг за шагом, вздох за вздохом, выдох за выдохом… Дверь бесшумно открылась, позволяя преступнику сбежать из ранее своей комнаты. Идти приходилось держась о стены. Не только из-за попыток спрятаться, но и не упасть. Каждый поворот, каждый коридор, окно… Практически любая старая трещина в огромном здании была известна бывшему графу, а новые причиняли боль. Память позволяла проходить так, что бы шанс наткнуться на людей был минимален. Раны, швы… Всё будто рвалось после каждого нового движения. Не меньше болела поясница, заставляя страдать ещё больше. Новый коридор, да к тому же и один из самых опасных — пару дверей, и будет дверь графа, однако совсем неподалеку выход. Он смог? В глазах темнеет всё больше. Кажется, что насмехающаяся над слабостью своего обладателя кровь вот-вот пойдёт вместе с кашлем… Сил держаться уже попросту нет. Ещё шаг, ещё вдох, ещё немного! Скатываясь по стене, Фер прикусил нижнюю губу. Черт… Физической силы юноше не хватало никогда. На что надеяться сейчас? Стоит вернуться обратно, что бы не навлечь неприятностей своей пропажей, пока стражники не успели её заметить. Голова гудела, не оставалось ничего, кроме как молча и смиренно смотреть в стену. Как ребенок сворачиваясь и мягко улыбаясь… Как иронично было, если бы он так и умер… Но нет, не дадут… Просто поймают и заточат вновь, но уже надёжнее. Его убьют самостоятельно, прожигая взглядом, перед этим снова мучая ужасными способами, используя, как дешевую игрушку… Кричать или плакать не хотелось. Смысла не было. Хотелось читать стихи на площади, ярко улыбаясь детям. Получиться ли сделать это ещё хоть раз?***
Приходя в себя после всего, что случилось ранее, юноша привстал, сначала на локтях, а после принял сидячее положение. Голова шла кругом, а мысли всё ещё были расплывчаты. Это напрягало и заставляло опереться спиной о стену. Нужно идти и заняться делом, их уж было предостаточно. Зарывая руки в тёмные пряди, граф слегка запрокинул голову назад, приводя всё ещё сбившееся дыхание в норму. Воспоминания с рокового вечера стояли перед глазами, заставляя содрогнуться. Кажется что это просто кошмар, который вот-вот закончится, но нет. Картинки идут одна за другой, пока парень не вскакивает на ноги, ударяя кулаком, облачённым в чёрной перчатку, по стене. Александр подбирает одним движением руки, со спинки стула, пиджак и накидывает на плечи. Тёмная ткань почти всегда обрамляла силуэт графа, от чего плечи казались шире, а сам шатен чуть выше - маленькая хитрость. Перебирая пальцами ключ от собственной комнаты, Алек делает пару шагов к двери. Щелчок. Дверь приоткрылась, открывая взгляд на коридор и… Губы графа расплываются в насмешливой ухмылке. Надо же было додуматься бежать посреди дня, но это явно позабавило юношу. Не то чтобы Алекс любил смотреть на страх и панику, но иногда это веселило, особенно осознание того, что именно такая реакция вот-вот покажется на чужом лице. Тихо хлопнув дверью, Барнс делает несколько шагов навстречу бывшему графу. Стук от каблуков раздается по коридору, отбивать от стен. Вот уже он сидит на корточках рядом со светловолосым юношей, склонов голову на бок. — Тебе лучше вернуться в комнату, по-хорошему. Далеко ты не уйдёшь в таком состоянии, а стражники не станут сюсюкаться с тобой, как я, — тихо усмехнувшись, парень провёл тыльной стороной пальцев по щеке юноши. Маленькое личико, вот только в синяках. — Идиоты. Если я говорил живым, я не имел в виду при смерти. Тихо рыкнув, на эмоциях, Алек потёр второй рукой переносицу. Да, перед ним его враг, но убивать его он пока что не собирался. А эти тупоголовые решили угробить все планы своего господина, что ему вообще не нравилось. Через пару секунд бывший граф уже был на руках своего врага, который направлялся в ту же комнату. Дыхание Александра было крайне тяжелым из-за раздражения. Фериду уже не больно, по крайней мере, морально. Просто всё равно. Сердце, казалось, лишь по глупой привычке пропустило удар, когда чужие пальцы коснулись лица поглаживаниями. Некое ненормальное чувство благодарности на секунду загорелось в сердце на слова графа о том, что пока мучать его не собираются. Становилось плохо от самого себя, противно, гадко… Как он до этого докатился? Куда делась гордость правителя, харизма, смелость? За кем сейчас следуют те, кто так искренне и верно выступают, пока единичными, но бунтами, что подавляются в секунды, хоть и начинают боятся? Множество размышлений пролетали в голове, пока сам Фер смиренно лежал в графских руках, позволяя себя очередной раз за последние сутки таскать в каком-либо направлении. Было слышно, как что-то внутри Рида медленно, но всё сильнее трескалось, грозясь разбиться от любого толчка. Именно по этим коридорам когда-то он весело бегал от дворецкого, громко смеясь и дразнясь. Именно за этими окнами он чуть не был до смерти растерзан голодными собаками, будучи привязанным к деревьям под смех мучителей… — Я же сказал охранять комнату. Стадо баранов, ей-богу, — открывая дверь ногой, кареглазый прошёл в комнату и укладывает светловолосого на кровать, сев рядом. — Я предоставлю тебе еду, воду, кровать и одежду, пока ты не сможешь нормально передвигаться. С этими словами, Алекс перевёл взгляд в глаза напротив, выдыхая. Эти тёмные пятна всё портят. Вся красота превращается в скорее жалкую картину, от чего стало противно внутри. Он никогда бы не подумал, что всё это было сделано по его приказу, а не кого-то ещё. Даже если не учитывать то, что охрана перестаралось, но они выполняли работу, которую дал им именно шатен. Прогнувшийся рядом матрас заставил через последние капли сил Ферида сесть, вновь забиваясь в угол и прожигая прекрасного, но пугающего человека напротив взглядом, полным презрения, отчаяния и страха. Конечно, аристократ показал себя далеко не с худшей стороны, как некоторые личности, коих вообще не волновало состояние мученика. На слова о еде желудок скрутился в тугой узел и заурчал. Дикий голод набирал обороты, напоминая о себе. Фер промолчал на счет этого. Послышался тихий голос: — Зачем… Зачем Вам это? Вы могли меня убить уже два раза лично. Я же уже пол года бешу вас своими побегами и стратегиями, не правда ли? Кривая усмешка, появившаяся лишь для того, что бы хоть так не выдавать свою приближающуюся разбитость на мелкие осколки. — Да и раньше могли. Но нет, ваши «прекрасные» стражники лишь развлекались. Вы… Нет, ты… Просто не заслуживаешь верности народа… Если те твои солдаты - бараны, то ты кто? Король овец? Бараний граф? Кашель перебил тихую, но почти уверенную речь Ферида, заставляя того чуть не упасть вперед, вовремя подставляя руку. Было чудом то, что он еще способен на какие-либо быстрые движения. Захотелось заплакать. Снова. Голос перешел на шепот, что всё равно, судя по интонации, звучал оглушающе, отбивался от стен, стучался и забивался в уголки подсознания. — Позволь мне уже просто умереть, как и моей семье раньше. Убей меня. Ты же этого хочешь? О нет, точно, я же ещё могу быть тебе полезен, как же я забыл, — голос, через хрип, отдавал нотками издевательств. Ответом, первую минуту, послужила тихая усмешка и направленный на собеседника взор. Трудно было поверить, что Ферид всего несколько месяцев назад был на месте Александра. Забавная ситуация, даже немного пугающая. Руки вновь покрыли кожу, подпирая щёку фалангами указательного пальца. — Да, ты прав, у меня есть определенные планы на эту милую мордашку, — всё такая же хитрая, злая усмешка была на графском лице. Именно такая, она не предвещала ничего хорошего, но и делать ничего с этим бедным пареньком Алек пока не собирался. В комнату выбежала пара охранников, после чего юноша презрительно смерил тех взглядом и встал, выпрямляя спину и скрестив руки на груди. — Привести тех, кто поймал его, пусть ожидают за дверью, — с этими словами, парень сверкнул радужками глаз, наблюдая, как тройка охранников вылетели из комнаты обратно. Привести? Тех, кто поймали? Все предыдущие слова и мысли отошли на второй план, заставляя Фера вновь мелко, но заметно задрожать, всматриваясь в чужую усмешку. Пугающе… С этим человеком явно что-то не так. Обычная личность так просто не захватила бы престол кучей жестоких жертв. Перед лицом мелькали окровавленные, но до сих пор родные лица. По характеру Ферид прославился не только красивым слогом, флиртом и холодным сердцем в решении проблем. К семье он всегда относился искренне и тепло. Запястья закололо. Душно. Очень душно. Делая пару шагов к окну, парень, казалось бы, игнорирует слова бывшего графа и лишь тихо усмехается, когда в лицо ударил свежий летний воздух. — Как тебя там… Рид? Так вот, ты ничего не знаешь обо мне и моих намерениях. Я мог убить тебя намного больше раз, но не сделал, да, – облокотившись о стол, который стоял прямо рядом, шатен скрестил руки на груди, рассматривая пленника взглядом. — Я могу предоставить тебе неплохие условия, но ты живёшь по моим правилам. А так же ты прилюдно заявишь, что отрекаешься от престола и я становлюсь на твоё место, без лишних жертв. — Ставишь условия, прекрасно понимая, что у меня нет возможности отказаться… Как великодушно. Какие же правила ты хочешь поставить? Да и ты должен догадаться, что любой заметит раны на моем теле. Ты можешь запугивать, но и на моей стороне будут люди, — юноша даже не пытался уважительно обращаться к нынешнему правителю, хоть и в таком состоянии… С трудом подавляя нарастающую истерику у себя в груди, бывший граф «отлипает» от стены и неустойчиво встаёт на пол, делая шаг в сторону собеседника.— Захвачу твое внимание. Даже если я сейчас не в состоянии ровно держаться на ногах, это не значит, что ты заткнешь меня. Ты захватил власть сейчас, но помни, что я - чертов Ферид Энгель Кайзель. Мой род близок к королевскому, а за мной огромное количество людей. Я тебе, дьявольское отродье, обещаю, что долго ты в своём положении не продержишься. Голод и общее состояние давали о себе знать и Ферид, после своего монолога, без сил падает обратно на постель, обнимая самого себя за живот одной рукой и закрывая рот второй - кашель снова не дает вздохнуть. Александр молчит, непроницаемым взглядом сверху вниз наблюдая за мучениями Энгеля. Реакция бывшего графа оказалась интересной. Какого же он ужасного мнения о новом графе, если так задрожал от упоминания этой кучки идиотов? Отвечать на грубость не особо хотелось, да и смысл? — Своим отказом ты подпишешь себе приговор на мучения, а согласием - на спасение своей же шкурки. Подумай над этим, а про синяки не волнуйся. Мы это исправим. Спокойный, немного тихий голос заполнял комнату, пока руки вместо некого «узла», были спрятаны в карманы брюк. Очередное мучительное скручивание от голода заставило кареглазого тяжело вздохнуть и выпрямить спину. Неспешно, шагом, тот прошёл к двери и дёрнул за верёвку с пышным хвостиком на конце, от чего можно было услышать приглушенный звон колокольчиков. С мягкой и явно не настоящей улыбкой, юноша повернулся обратно к бывшему графу и сделал шаг вперёд. — Еда сейчас будет, а вот по поводу охраны мы поговорим чуть позже. Раскрывать задумки Александр не собирался, пусть Ферид пока не расслабляется, особенно с таким-то нравом. От слов про демона, граф внезапно перешёл на звонкий и заливистый смех. Знал бы этот паренек как близок он к правде и далеко одновременно. Перчатки прикрывает рот, пока глаза щурились от смеха. — Дьявольское отродье? Я польщен, дорогой мой пленный. Буду считать это комплиментом. Смех медленно прекратился на момент стука в дверь. Вот и те, кто так напугал бывшего графа. — Войдите, — тихо произнес шатен и посмотрел на несколько вошедших парней, делая шаг в сторону. — Рид, тут все, те кто тебя изнасиловали? С выражениями кареглазый церемониться не стал и решил спросить напрямую. Все находящиеся в помещении прекрасно понимали, что случилось, и отрицать это было бессмысленно. Стук чуть не остановил сердце Энгеля, а после входа знакомых людей в помещении захотелось слиться со стеной, упасть под землю, что угодно… Только бы спрятаться и исчезнуть. Ответа не было долго, даже слишком. Лишь через пару минут от застывшего Рида можно было услышать непонятное бормотание, а так же увидеть кивок. Фантомная, а может и настоящая боль нарастала с новой силой. Руки, руки, руки… Много чужих рук. Они чувствовались везде, на каждой части тела, в любом месте. Противно. Взгляды с некой усмешкой и презрением ощущались каждой клеточкой тела. Фериду начало казаться, что если его кто-то коснётся, то кожа попросту прогорит, подобно запястьям, не оставляя почти ничего, кроме тончайшего слоя почерневшей кожи. Вжимаясь в стену, бывший граф и сам не заметил, как вскоре закрыл рот обеими руками, а в глазах застыли слезы. Серьезно, ещё что-то осталось? — Все… Здесь все. Находя в себе силы что бы отвернуть голову к стене и не показывать собственный взрыв эмоций, Фер сглотнул, продолжая дрожать. Нет, он умел врать, и даже очень хорошо. Сейчас же сил у него почти не было, да и… Светлые глаза с детства были слишком искренними. Казалось, именно в них хранятся все знания, истинные эмоции и мотивы бывшего графа. Потому сейчас они были крепко зажмурены. Когда-то ещё юному Фериду сказали, что он похож на кота: его восхваляют люди, он выглядит гибким и хитрым, да и в целом много схожих повадок, глаза… Такие же глаза, в которых можно прочитать эмоции… Кто же это говорил? Руки Алекса скрестились на груди, пока пришедшие особи переглядывались между собой и кидали взгляд на бедного мальчика, забившегося в угол, словно маленький зверек перед лицом хищника. на лице графа появилось некое отвращение при виде таких взглядов. Не в сторону бывшего графа, нет, он не виноват что у некоторых людей нет мозгов. Сверкнув глазами и тихо кашлянув в кулак, юноша неоднозначно хмыкнул и остановился напротив Рида, всего в паре сантиметрах правее, став в пол оборота. — Я думаю вы понимаете насколько идиотским был ваш поступок по отношению к нашему гостю? — последнее слово граф специально выделил, наблюдая удивлённую реакцию охранников и представляя выражение лица светловолосого парнишки. — Будьте добры, извинитесь, пока я не приказал вас пристрелить прямо тут. Говорилось всё с явной усмешкой и беззаботным выражением лица, что могло достаточно напугать людей, которые не знакомы с парнем. Хладнокровность, быстро переключающаяся на пылающую агрессию, была неотъемлемой чертой графа, что часто отталкивало и заставляло бояться. Страх - повиновение, а повиновение - страх. Примерно в таких условиях вырос Александр, почти не жалея об этом, ну или же просто не вспоминал. Стражники замешкались и что-то забормотали между собой. Один из них гордо шагнул вперед, открывая свой рот для претензии в сторону решения графа. Сверкнул блеск метала, а за ним блеснула и кровь.