Мой брат. Мой отец

Годы неумолимо шли чередой, и даже такое страшное и, казалось бы, не оставляющее шансов на дальнейшую жизнь, событие не смогло нарушить их ход и постепенно уходило в прошлое. Первое время Саске пребывал в глубочайшей печали и никак не мог прийти в себя. Всё казалось ему таким нереальным, ему невероятно хотелось уснуть и проснуться от ласковых прикосновений матери и её звучного голоса, зовущего завтракать. Такие простые для любого ребёнка желания вмиг сделались для него фантастичнее самых невероятных сказок, состоящих из чистого волшебства. По ночам мальчика мучали кошмары, из-за которых он часто просыпался ночью и теперь постоянно чувствовал себя уставшим. Иногда, правда, их разбавляли и приятные сноведения, в которых всё было как прежде, словно не было того дня, когда его жизнь рухнула им была искажена до неузнаваемости. Тем не менее, Саске предпочитал им кошмары, поскольку они хотя бы лишний раз не напоминали ему о том, каким счастливым он был раньше. Находясь в больнице, юный Учиха никого не подпускал к себе, лишь смотрел на медсестёр, периодически проверявших его состояние, недетски холодным взлядом, чтобы те поскорее оставили его. Но через две недели его выписали, и Саске вернулся в академию. Когда он впервые за это время пересёк порог этого заведения, ему показалось, что он был в ней невероятно давно, ещё в своей прошлой жизни; а эта новая была для него какой-то непонятной и пугающей, словно путь через топкое неизвестное болото, окутанный густым, непроглядным туманом. Отношение учеников академии к нему сейчас в корни изменилось. Сейчас, стоило ему куда-то сходить на перемене или просто находиться классе, не привлекая к себе абсолютно никакого внимания, другие дети постоянно шептались у него за спиной, а особо наглые показывали пальцем и даже не скрывали то, кого именно они обсуждают. Честно говоря, Саске было непривычно, что к нему было приковано такое пристальное внимание. Ещё до всех этих жутких событий в его жизни он наивно мечтал о том, чтобы быть более значимым в глазах окружающих, чтобы люди ни с кем не сравнивали его и признали его как личность. Но теперь мальчишке хотелось спрятаться от назойливых глаз и бесконечных обсуждений, что вновь и вновь заставляли кровоточить едва зажившие раны души. Некоторое время Саске ловил себя на мысли, что его жизнь стала серой и пугающе бессмысленной. Он просто каждое утро встречал новый день, такой же, как и предыдущий, ничем непримечательный и невыделяющийся. Мальчик не знал, в каком направлении двигаться дальше, что теперь любить и чем заниматься. Оставалось только унылое существование, и порой Саске (в минуты особенной душевно тоски) казалось, что он или же какая-то его часть умерла в ту ночь вместе с кланом. Единственным, что тоненькой ниточкой связывало мальчика с жизнью, остались воспоминания о прошлом. Периодически его мысли обращались к старшему брату, некогда почётному шиноби Конохи, а ныне — нукенину ранга S, с печально известной репутацию кланоубийцы. До сих пор поступок Итачи вызывал множество вопросов у Саске, на которые у него не было ответа. В какое-то время он даже пытался заставить себя ненавидеть его, чтобы жить хотя бы гневом, лелея надежду когда-нибудь отомстить, но всё эти попытки терпели крах. Воспылать яростью к Итачи почему-то не получалось. Слишком уж разнился этот роковой поступок с тем, каким Саске видел его всю жизнь, да и буквально накануне свадьбы ничего не предвещало этого! «Я не видел его в тот день, он ничего мне не сказал. Быть может, это вовсе был не он, а кто-то другой?» — периодически подобные размышления возникали у Саске, но, как и всё прочие, касающиеся Итачи, не находили ответов и подтверждений. Тем не менее, как бы банально это не звучало, время лечит, и даже после такого ужасного события, какое выпало на долю Саске, он потихоньку начал возвращаться к терпимой жизни. Мальчишка попросту не мог более быть погружённым только в самого себя, и всё же начал обращать внимание на происходящее вокруг. Тогда Саске заметил, что несмотря на то, что он был беззащитным ребёнком, многие другие относились к нему настороженно, настолько мрачным была тень кровавого клана за его спиной. Именно тогда Учиха принял решение трудиться так же усердно, как и раньше, только теперь не для того, чтобы заслужить похвалу своей семьи и хоть на толику приблизиться к непостижимому идеалу, заданному его братом; а затем, чтобы стать уважаемым в шиноби Конохи, иметь возможность защитить близких ему людей (если такие когда-нибудь снова появятся) и во временем изменить мнение людей о своём клане. Это желание скрасило его дни, в ближайшее время обречённые на одиночество, и вдохнула в мальчика жизнь. Очень скоро старания Саске, совмещённые с его природной одарённостью, дали свои плоды. Теперь он, как и раньше, стал лучшим учеником класса, и постепенно всё забывали то, за что в своё время ненавидели клан Учиха. Успехи мальчика порождали всё больше разговоров о том, какими невероятными способностями наделены носители кровавого додзюцу. Ему пророчили блестящее будущее и ещё большую, чем у него была сейчас, известность. Естественно, отношения прочих детей академии к нему также изменилось: его уважали, с его мнением считались, мальчишки завидовали талантам, а девчонки все, как одна, влюблялись. В последние годы академии Саске поймал себя на мысли, что его первая детская мечта сбылась. Только вот, теперь, когда ему было попросту не с кем разделить своё счастье, это оказалось так глупо и бессмысленно… Несмотря на свою замкнутость и даже любовь к уединению, Учиха признавал, что на самом деле хотел встретить доброго наставника, человека, которому было можно доверить самые сокровенные тайны, рассказать радости и невзгоды. «Братец Итачи… Был когда-то таким для меня… Но всё это ушло далеко в прошлое, этого дальше никогда не будет», — иногда горько вздыхал Саске, коротая одинокие вечера. Дружбе он никогда особенно не придавал значения, так уж сложилось с самого детства. Видимо, так сказался менталитет Учиха. Доверить свою душу можно только самым близким людям — семье, а никакие прочие варианты не рассматривались, особенно, если это представители других кланов. Дружить Саске так и не научился, да и к тому же, среди знакомых ему людей не было бы человека, с которым он хотел бы начать такие близкие отношения. Но жизнь любого ученика академии стремительно меняется, стоит только детям перешагнуть порог этого заведения и получить звание генина. И жизнь Саске не стал исключением. Его распределили в команду. Честно говоря, когда Учиха впервые услышал о том, с кем ему в ближайшие годы придётся тренироваться, ходить на миссии и делить все сложности жизни шиноби, у него возникло предположение, что судьба пошутила над ним странную шутку. Новообретённые сокомандники, в глазах Саске представали крайне несерьёзными взбалмошными детьми, увлечёнными какими-то пустяками. Ему казалось, что они не осознавали, насколько опасен и сложен выбранный ими путь, и стали шиноби, наслушавшись рассказов о том, какие те бесстрашные воины, ведущие жизнь, полную приключений и сражений. В то время Саске часто думал, зачем эти наивные люди ввязались во всё это. В некоторой степени мальчишке было жалко их, всё-таки, ему почему-то не хотелось, чтобы такие светлые души испачкались о грязные принципы их кровавого ремесла; но чаще нерадивые сокомандники его просто раздражали, заставляя бесконечно бранить судьбу, связавшую его с этими людьми. Саске даже не мог сказать, кто из его команды вызывал у него меньше негативных чувств: Сакура — чересчур хрупкая для шиноби девушка, без памяти влюблённая в его образ, который сама же и придумала, до ужаса навязчивая или же гиперактивный Наруто, который при всех своих более чем скромных (по мнению Учиха) способностях всё время так и норовил ввязаться с ним в какую-то потасовку, драку, ссору, гордо называл его соперником и при любом случае оповещал всех желающих и нежелающих, что он станет Хокаге. А вот их сенсею Саске относился несколько теплее. На его взгляд, человеком он был достаточно необычным и даже странным. Какими-то своими чертами, как например: некой холодностью, равнодушием, скрытностью да и могущественной силой, приводящей соперников в ужас, он очень напоминал мальчишке представителей его клана. Невольно он сравнивал Какаши со старшим братом и отцом, находя немало сходств. Саске сам боялся себя признаться, что он привязался к сенсею, увидев в нём человека, на которого можно равняться. И хотя Саске и участвовал в несложных миссиях со своей командой, тренировался, и вообще проводил с ними столько времени, сколько не контактировал с людьми последние пять лет; он не чувствовал той самой незримой крепкой связи с сокомандниками, о которой так любят вздыхать старшие шиноби, наставляя младших о предстоящей им нелёгкой доле. Но всё изменилось за время их первой серьёзной миссии в деревне Тумана. Тогда они всё познали на себе жестокость, опасность и несправедливость той судьбы, которую избрали. Казалось, после этих событий они повзрослели на несколько лет и окончательно расстались с детством. Почувствовав во время миссии реальную угрозу потерять своих сокомандников, Саске сделал всё возможное и даже был готов отдать собственную жизнь, чтобы только эта история со смертью невинных, на которую он не мог повлиять, не повторилась. Пройдя через эту сложную миссию, Саске начал куда более терпимо относятся к сокомандникам, чем ранее. Какими бы они не были, он осознал, что после всего пережитого Наруто и Сакура теперь не чужие ему люди. Особенно кардинально изменились их отношения с неугомонным Узумаки. После миссии в стране Волн они сблизились, и Учиха узнал товарища по команде получше. С удивлением он обнаружил, что за маской непутёвого дурачка Наруто прятал внутреннюю боль и острый ум, который демонстрировал в сложных ситуациях. С тех пор даже Саске для себя признал его своим хорошим приятелем (пускай порой тот и бывал чересчур надоедливым). Сам же Узумаки, конечно, уже смело называл его другом.

***

Теперь им предстояло пережить новое испытание — близился экзамен на звание чунина. Успешно пройдя предварительный этап, Саске хотел было уже спокойно дожидаться начала этого события, но за два дня до этого ему передали странное послание от управляющих деревни, в котором говорилось о том, что возникла путаница с его документами, и нужно будет с этим разобраться. «Это не может быть какой-то пустяк. Наверняка это что-то важное», — размышления об этом вопросе не давали Саске покоя накануне того, как он собрался пойти разбираться. Учиха долго не мог уснуть, его не оставляло ощущение того, что завтрашний день должен стать очень значимым в его жизни. «Я… С малолетства думал, что живу какой-то не своей судьбой, словно я должен был быть в другом месте, с другими людьми. Быть может, завтра я что-то узнаю о себе?» — подобные сокровенные мысли, вытащенные из глубин сознания предстоящим событием, заполняли всё его сознание и не давали погрузиться в сон. Задремать удалось только под утро, но несмотря на это, Саске без проблем проснулся и поспешил в больницу, куда его и попросили прийти. Нужно сказать, что Узумаки порывался составить компанию своему другу в этом нелёгком деле и, в случае чего, был готов оказать моральную поддержку. С большими усилиями, но Саске удалось отговорить Наруто от этой затеи, поскольку ему самому было не по себе, а бесконечные глупые вопросы наподобие: «А вдруг у тебя день рождения в другой день? А что если ты на год старше? Если ты вообще не Учиха?» — никак не помогли бы ему успокоиться, а наоборот, вызвали бы крайнее раздражение. И во избежание возможных ссор, Саске отправился в больницу в одиночку. По пути он чувствовал волнение, накрывающее его с головой, подобное скользкой змее, свернувшейся на его израненной душе, заставляющее сердце гулко биться в груди. Коктейль из абсолютно противоположных чувств: страха узнать что-то совсем выходящее за рамки его понимания и предвкушение этого, желание как можно быстрее узнать и оттянуть этот момент — всё это смешалось в его душе, но жажда правды всё же победила, и вскоре мальчишка уже стоял около регистратуры в больнице. — Саске Учиха, так ведь? Пройдёмте со мной в кабинет, возникла путаница с документами о Вашем рождении, — произнесла одна из работниц этого заведения, вынуждая пойти за ней в маленькое пыльное помещение, заполненное множеством книг, бумаг и старых папок. «Документы? Должен же быть всего один…» — эта фраза насторожила Саске, но он старался скрыть переживаемые чувства и рой мыслей, взметнувшихся в его сознании одним лишь словом. — Дело в том, что у Вас почему-то два листа о рождении, написанные примерно в одно время, и мы не можем понять, какой из них истинный. Можете нам сказать, — объяснила ситуацию женщина, протягивая мальчику две почти идентичные бумаги. Руки Саске задрожали от волнения, стоило ему взять документы. Несмотря на всю тревогу, мальчишка тщательно сравнил оба и нашёл наконец различие. Его сердце пропустило удар, а глаза изумлённо распахнулись. Взор юного Учиха был прикован к графе «родители» первого документа. Стоило ему заметить это, как вся остальная часть бумаги мгновенно потеряла для него важность, остались только эти две фразы, клинком рассёкшие все его представления о жизни. Мать: Изуми Учиха Отец: Итачи Учиха