***
Утром следующего дня Саске проснулся совершенно отдохнувшим, несмотря на то, что спал не так уж и долго. Мальчишка неспешно потянулся и уже по привычке выглянул в окно. Ему посчастливилось увидеть рождение нового дня, ведь солнце только начало свой путь на небосводе и, пока что, робко выглядывало из-за горизонта, лаская землю первыми несмелыми лучами. Чтобы ещё больше насладиться этим утром, Саске открыл окно и полной грудью вдохнул аромат свежести и прохлады. Казалось, вся природа начала пробуждаться, поэтому вокруг царило полное спокойствие и умиротворение, ничем не нарушаемое. Тишь да и только. Улыбнувшись этому дню, Учиха покинул комнату, сделал всё утренние процедуры и спустился на первый этаж. Атмосфера дома была подстать природе: такая же безмятежная. Ни шороха, ни скрипа, ни тихих разговоров не было слышно. Стояла глухая тишина. Посчитав, что он проснулся самым первым, Саске решил не будить родственников, а выйти погулять, чтобы насладиться праздничной атмосферой, чего сделать вчера было абсолютно невозможно. Мальчишка вышел на улицу, щурясь от яркого света и покинул пределы их дома, пересекая небольшую калитку, что печально скрипнула, когда её потревожили. Саске весело шагал по украшенным улочкам квартала клана, миновав эпицентр вчерашнего празднования, выходя к более отдалённым местам. «Надо же, как я сегодня рано! — довольный собой, подумал он важно улыбаясь. — Все ещё спят, я один сейчас гуляю!» Мальчишка с улыбкой разглядывал безлюдные родные места, в неярком свете утреннего солнца лишённые своей чрезмерной напыщенности и какого-то молчаливого величия. Саске оглядывался по сторонам, пока его взгляд не приковал опустевший дом Шисуи. Здание выглядело печальным и удручающим и создавало какую-то жуткую, нагнетающую атмосферу на ту часть улицы, где находилось. Возможно, всему виной была заколоченная дверь и пустые, без стёкол, оконные рамы, а, может быть, подобное противное, как паразит, чувство, покусывающее душу бессильным страхом, сложилось у Саске от того, что он знал правду о гибели этого человека, но это место очень сбило беззаботный настрой мальчика и заставило оглянуться вокруг. Здания квартала были такими же безмолвными, словно люди, живущие в них, куда-то далеко уехали. Теперь это обстоятельство вызвало у Саске настороженность и нарастающее волнение. «А сколько времени вообще? — эта мысль неожиданно посетила его. — Сегодня уже должны были продолжиться празднования… Почему никто до сих пор не проснулся? »Сердце гулко забилось в груди мальчика, звуча оглушительно среди этой мёртвой тишины. Решив не поддаваться панике, мальчик зашёл в первый же открытый дом, чтобы спросить время. — Здравствуйте, вы… не подскажите, который час? — дрогнувшим голосом поинтересовался он, робко переходя через порог. Ответом ему было молчание. Даже тяжёлых шагов и ругани в его сторону не послышалось. Саске оглядел комнату, смотря на настенные часы. Семь утра. «В это время кто-то уже должен был проснуться!» — борясь с нарастающей тревогой, подумал Учиха и повторил свой вопрос. Так и не получив на него ответа, он решил осмотреть этот дом. Мальчик зашагал, слушая скрип половиц, по длинному коридору. Тревога всё больше и больше накрывала его с головой: он глубоко и часто дышал, а сердце так усиленно разгоняла кровь по венам, что ему казалось, он вот-вот потеряет сознание. Дрожа от страха и даже не пытаясь храбриться, Саске осторожно шёл вперёд, пока его ноги не коснулось что-то упругое и очень холодное. Он на мгновение перестал дышать, когда понял, что нечто, до чего он случайно дотронулся, так походило на… человеческую кожу?! Перепуганный Саске резко опустил взгляд, видя, что на полу в луже крови лежал труп его соклановца, разорванный в области груди. Несколько мгновений мальчишка неверяще глядел на остывшее человеческое тело, надеясь, что всё это какое-то жуткое наваждение, ему это просто привиделось, но эта ужасающая картина никак не хотела меняться. В помещении раздался громкий детский крик, заставляющий кровь стынуть в жилах. Неконтролируемый животный страх разорвал грудь бедного мальчика, пропуская свои мерзкие когти в его трепыхающееся сердце. Не помня себя, Саске выбежал вон из этого здания, прочь от смерти, чей запах витал в доме. В беспамятстве Учиха заглядывал во встречные ему дома и во всех до единого видел одни лишь окровавленные тела людей. Не в силах совладать со свалившимся на него ужасом, Саске громко кричал в пустоту, и только одно лишь эхо ему внимало. Мальчишке казалось, что он попал в самый настоящий кошмар наяву. Почему это происходит? Ведь вчера же был яркий праздник, а сегодня все мертвы. «Я один, я один, я один!» — безумно кричал Саске, но его окружала тишина. Никто не мог его услышать. Сейчас ему как можно скорее хотелось попасть домой, чтобы узнать, в порядке ли его близкие. Сейчас даже если бы отец отругал его последними словами и даже побил, он был бы счастлив, всё равно это гораздо лучше, чем понять, что все его близкие люди… Он сам не понял, как добрался до дома: слёзы застилали его взор, не давая рассмотреть чудовищные картины реальности и превращая его в страшную сказку, в которой он стал главным героем. Миновав дверной порог, Саске без сил рухнул на пол, дрожа всём телом, словно в лихорадке. Психика ребёнка не выдерживала того бремени, что обрушилось на него, и мальчик был на грани истерики. Один лишь страх за свою семью позволил ему хоть немного взять себя в руки. «Мама! Отец!» — кричал Саске настолько громко, что грозился порвать себе связки. Он отчаянно заглядывал в разные уголки дома, стараясь найти родителей, но эти поиски оказались безрезультатны. Они словно испарились, исчезли, оставив его совершенно одного в этом жестоком мире. Всё, что ему удалось обнаружить — лишь брызги крови в одной из комнат, и больше ничего. «Братец Итачи должен быть здесь! И Изуми-чан тоже!» — эта мысль посетила отчаявшегося мальчика, заставив его рвануть к, пожалуй, единственной комнате, в которую он не успел заглянуть. Трясущимися, как у больного лихорадкой, руками Саске открыл дверь и прошёл в душное помещение, где царил полумрак. Боясь смотреть на кровать, мальчик пробежался взглядом по интерьеру, пока его взгляд не приковало свадебное кимоно невесты, жалкой тканью повешенное на стул, где и осталось, всеми позабытое. Пересиливая собственный страх, Саске поднял взгляд на брачное ложе, и его глаза расширились в удивлении. На нём неподвижно лежала Изуми, удобно свесив одну руку вниз. Её расслабленная поза выглядела так, словно она крепко и спокойно спала. Ощущая, как внутри расцветает робкий росточек надежды, мальчик начал приближаться к девушке, затаив дыхание, пока не остановился прямо перед ней. Волосы Изуми цвета горького шоколада хаотично разметались по подушке. Её глаза были прикрыты, а на лице застыли умиротворённость, безмятежность, и лёгкая улыбка, тронувшая самые уголки губ. Один лишь штрих безжалостно перечеркнул эту светлую картину. Вся грудь девушки была покрыта засохшей бордовой кровью, впитавшейся в ночную сорочку, грубо вспоротую посредине груди, словно кто-то хотел разорвать девичье сердце. Увидев смертельную жуткую рану в теле Изуми, Саске широко распахнул в ужасе глаза, тут же заблестевшие от слёз и испуганно выдохнул, отступая на шаг и бессильно падая на колени. В тот миг вся жизнь пронеслась перед глазами мальчика, ему показалось, что в этот момент ему, а не девушке, всадили в грудь лезвие и разорвали сердце. Его мир разлетелся на куски, стоило в его сознании пронестись беспощадной мысли: Изуми мертва. Мальчик отчаянно замотал головой и до крови прокусил губу, стараясь прогнать от себя жуткое открытие. «Это не может быть правдой! Только не она! Изуми-чан должна быть живой! Я так её люблю…» — нежелание принимать реальность бросало его душу в лихорадку. Образ бледной как полотно девушки размывали слёзы, пряча эту леденящую кровь сцену от его разума. Саске протянул к телу Изуми руки, едва касаясь пальцами остывших щёк. «Какая она холодная!» — произнёс мальчик, захлебнувшись в своих рыданиях. С каждой секундой, с каждым мигом надежда на то, что девушка жива, покидала его, ускользала сквозь пальцы, как песок неумолимо сыпался на другую половинку часов. Учиха понёс маленькую руку ко рту и носу Изуми, не чувствуя тепла. Она больше не дышала… «Изуми! Изуми! Нет! Проснись, пожалуйста, ты мне так нужна! Я люблю тебя! Только не оставляй меня!» — в беспамятстве кричал мальчишка, целуя ледяные ладони покойницы, лежавшие так близко к тому чудовищному ранению. Саске горько и громко рыдал, его слёзы размывали следы от крови на сорочке Изуми. Он ощущал огромнейший ком боли внутри, разрывающий изнутри его хрупкое тело. Мальчик никак не мог понять, за что ему всё это? Почему в одночасье его жизнь рухнула? Почему дорогие для него люди погибли? «Она бы жила с нами! Почему?! Почему! Почему…» — словно в бреду повторял Саске, не в силах отпустить мёртвое тело такой дорогой ему девушки. Все его надежды на дальнейшее счастливое будущее рухнули прямо на глазах, разворотив на последок всего его до основания. Стоя на коленях, проливая слёзы над вчерашней невестой, что была такой счастливой и радостной, Саске чувствовал, как что-то умирает внутри него: это был безжалостно убитый наивный ребёнок, которым он являлся прежде. Теперь уже ничего не будет, как раньше: судьба навеки искалечена и омрачена смертями его семьи. Мальчик не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он зашёл в эту комнату. Сутки, час или пара минут — не имело значения. Ему разорвали сердце, вывернули наизнанку душу: он выйдет отсюда глубоко раненым и надломленным человеком. Эти мгновения изменили его больше, чем всё предыдущие годы жизни. «Братец Итачи, почему ты не защитил её?! Ты ведь вчера клялся ей в этом! Неужели, ты её обманул? Неужели, ты всех нас обманул?» — эта мысль несколько оживило сознание Саске, пробуждая в нём жгучий гнев и непонимание к горячо любимому старшему брату. «Какой же ты трус, Итачи!» — воскликнул Саске, находя в себе силы подняться с колен. Охваченный порывом высказать брату всё, мальчик поспешил покинуть дом, и отправиться на поиски молодого мужчины. Ему казалось, будто его душа сгорает от сильнейшего гнева, полыхавшего внутри него, когда он бежал по пустынным улицам квартала в поисках живой души. Но ему ничего не удавалось: на пути Саске встречал только молчаливые здания и трупы людей. Утомлённый поисками, мальчик ненадолго остановился передохнуть, и заметил за углом дома чёрную фигуру, стоявщую в тени. Стоило ему увидеть это, как весь его настрой куда-то улетучился, оставив место паническому страху. Быть может, это и есть тот, кто убил весь их клан, и теперь ему ничего другого не остаётся, как устранить последнего случайно выжившего? Человек за углом, кажется, заметил его и сделал пару широких шагов ему навстречу. Охваченный ужасом, Саске громко закричал и бросился к выходу из этого гиблого места, в котором ещё вчера играли свадьбу и радовались люди. Мальчишка бежал не разбирая дороги, не обращая внимание на боль в боку и на хаотично бьющееся сердце, стремившиеся вырваться из груди. Все его намерения остались позади по одной, ясной, как мир, причине: он не хотел умирать. Когда ворота квартала клана остались уже далеко позади, мальчик без сил упал на холодную землю, чувствуя ужасную боль по всему телу, дурманящую его сознание и прогружающую его в спасительную темноту.***
Когда Саске очнулся, он увидел перед собой одни лишь белые стены — он находился в больничной палате. Мальчишка присел на своей койке, ощущая какую-то мутную тяжёлую дымку вместо мыслей. Учиха не знал, сколько прошло времени, пока он сидел неподвижно, чувствуя какую-то пустоту внутри, пока не расслышал тихий разговор каких-то врачей из-за двери. — Ты слашала, что сегодня ночью произошло? Весь клан Учиха вырезали, а выжил только один мальчик — младший сын покойного главы клана. — Конечно! Как не знать об этом! Вся Коноха, да что там Коноха, эту новость скоро вся страна Огня будет обсуждать! — Кто бы мог подумать, что такое произойдёт? Ещё вчера они свадьбу играли! А ты знаешь, говорят, что именно Итачи Учиха, который вчера женился, и сделал это: уничтожил свой клан! Дальше Саске уже не мог слушать этот разговор, тем более, что голоса врачей становились всё тише и тише — они прошли мимо его палаты. В его голове вмиг возникли сотни мыслей, разбивающих остатки его сердца. «Почему ты поступил так? Ты же сам говорил, что любишь её и меня… Зачем ты так жестоко обманул нас?» — размышлял Саске, направляясь к балкону больницы. Душа мальчика обильно кровоточила, израненная предательством и непереносимым горем, а разум совершенно не понимал, во что теперь верить, ведь всё, что он знал до этого, рунуло навеки. С его ресниц часто-часто срывались слезинки, но кричать и биться в истерике сил больше не осталось. Он чувствовал себя полностью разбитым, сравненным с землёй, и не знал, что же от него осталось. Мальчик открыл дверь и вышел на балкон, где никого не было. Свинцовое небо безутешно плакало, орошая землю холодными крупными каплями. Не обращая внимания на холод, Саске долго стоял там. Маленький ребёнок, оставшийся без поддержки и защиты в их безжалостном мире.