Забавы Огонёк. Карлитта

Поиски затянулись. Уже прошло около часа, а Ричард не мог отыскать азарский словарь. Ещё надо успеть переправить Эдварда с Габриэллой. Жрец же стоял как статуя самому себе. Хотя кто знает, что там под этим балахоном творилось? Стоя на лестнице, и пытаясь дотянуться до последней книги в ряду, Рич неудачно дёрнул рукой, из-за чего упал с лестницы и получил по голове тремя слетевшими с края верхней полки книгами. Резкий взгляд к дверям промеж книг — жрец стоит не шелохнувшись, будто под действием заклинания. Прежде чем вернуть книги на полки, принц решил их просмотреть. Первая, самая толстая, оказалась сборником запрещённых заклинаний, за которые полагается смертная казнь. Ведь все они основаны на жертвоприношении. Вторая, самая потрёпанная, оказалась так нужным кронпринцу словарём. Третья же, была обмотана тёмной тканью, что скрывала обложку. Однако от падения она слетела. Взглянув на скрытое досель, Ричард сразу понял, что заберёт эту книгу с собой, впрочем, как и сборник заклинаний, надо пользоваться выпавшей удачей. Это была картина, на которой изображены трое. Аарон, удерживающий Карлитту, со слезами тянущую руку к мужчине, что был скрыт Светом, но также протягивал руку Богине Тьмы. Изображение было настолько чётким, чувственным, что невольно каждый понимал эмоции, запечатлённые на этом произведении искусства. Отчаяние и горечь Карлитты, досада и одновременно торжество Аарона, печаль и страх светлого незнакомца. Ричард попытался открыть книгу, но ему это не удалось, страницы словно склеены. Он решил разобраться со всем во дворце. Так сборник заклинаний оказался за спиной и прижат ремнём, божественная книга за пазухой, а азарский словарь в руках, ведь пришёл он только за ним. Плащ же помог спрятать эти сокровища. Гордо подняв голову, но не раскрывая шрамы, Ричард уверенным шагом отправился к всё ещё неподвижному жрецу. Когда до того осталась всего пара шагов, жрец внезапно развернулся, отчего полы его плаща взмыли, открыв достаточно дорогие и качественные сапоги, и направился к выходу из библиотеки. Ричард, вздрогнув от столь резкого движения, вскоре всё же пришёл в себя и отправился вслед за странным жрецом. Преодолев весь путь в уже ставшем привычным и каким-то умиротворённым молчании, мужчины дошли до выхода из Храма. Проходя мимо жреца, Его Высочество решил быть вежливым до конца: — Счастливой жизни, жрец, — и, не ожидая ответа от молчаливого проводника, стал спускаться по лестнице. — Я уже счастлив, Ваше Высочество, — произнёс жрец так, словно шелестящий ветер донёс эти слова. Вздрогнув от обращения, Ричард резко развернулся к жрецу, правда, придерживая капюшон. — Вы знаете кто я? — напряжённо спросил принц. — Я служу Тьме, а потому вижу всё то, что она скрывает, — это было сказано с равнодушием, однако плохо скрытая насмешка показала, что жрец вовсе не так прост. Или он не захотел её скрывать? *** Собрание тем временем превратилось в активные дебаты. Кто-то обвинял Кираса в том, что тот преувеличивает: — Ой, это люди, они всегда найдут о чём поспорить и с кем сразиться! — утверждал Бог Сатиры, Джар. Кто-то защищал. — Да что ты говоришь! — всплеснула тонкими руками Богиня Любви, Акали. — Если люди начнут постоянно воевать, то забудут о нас и тогда мы все умрём! А кому-то всё равно. — Да что ты говоришь! — передразнивая Акали противным голосом, сказал Бог Стратегии и Ума, Вико. — Может, на войне и нет места любви, но стратегии там всегда будет хорошо. Так что я даже не против, чем чаще мне молятся, тем больше моя сила, — довольно закончил тот. И подобное продолжалось уже который час. — Достаточно, — произнёс Аарон, до этого молча наблюдающий за всем этим хаосом. Стихло всё мгновенно. — Кара, это твоих рук дело? — вкрадчиво спросил он у супруги. — А доказательства есть? Хоть какие-нибудь? — посмеиваясь, спросила Карлитта, вот кто точно наслаждался представлением. — Или только подозрения? — Да ты всегда во всём виновата! — срываясь на визг, закричала Акали. Аарон уже хотел заставить замолчать одну из своих любовниц, но его остановил лёгкий взмах руки Карлитты. — Ох, дорогая, ты совершила практически невозможное! Перекричала Кираса! Мои поздравления, — с настолько фальшивым восхищением, что оно казалось издёвкой, воскликнула Карлитта. Даже в ладони для пущего эффекта похлопала. Целых три раза. — Ты… Ты! — не в силах вымолвить и слова от подобного, Акали продолжала издавать нечленораздельные звуки. На лице Богини Хаоса появилось такое сочувствие, которое обычно испытывают к психически больным, с детским сюсюканьем и ноткой презрения. Из-за чего ты чувствуешь себя необразованным грязным дитём, что опять влез туда, где ничего не смыслит и сказав очередную глупость. Впрочем, неудивительно. Карлитта всегда была мастером в оскорблениях. Великолепно владела своей мимикой и голосом, из-за чего могла выразить всё своё отношение к той или иной ситуации одним лишь движением брови. А поскольку смысла жалеть надоедающую богиню для Карлитты не было, то она продолжила: — Ты начинаешь меня разочаровывать, дорогая, неужели в моём имени столько сложных букв, что ты не можешь его выговорить? — произносила она это с тем же сочувствующим лицом, при этом не давая возможности и слова вставить уже пришедшей в себя Акали. — Но не переживай, как говорят, жизнь это учение, так что никогда не поздно познавать что-то новое, даже в твоём солидном возрасте, дорогая, — это уже произносилось с откровенным пренебрежением и поджатием губ, словно возраст Богини Любви сам по себе являлся тем недостатком, который она может изменить, но не хочет. — Я подарю тебе словарик как-нибудь, — и с этими словами, успевшая незаметно подкрасться к своей жертве, Карлитта потрепала Акали за щёку, ещё раз утвердив статус последней как бесполезного и глупого ребёнка. Богиня Любви, не в силах сдержать слёз обиды и злости, переместилась в свой храм вместе с пумой, оставив после себя приторный запах роз. С лукавой усмешкой повернувшись к зрителям и умилительно сложив руки за спиной, она спросила: — Кто ещё хочет мне высказать своё невероятно ценное мнение? Все застыли с потрясёнными лицами и в этой напряжённой тишине общего ошеломления только рядом с бархатным лежбищем надрывался от смеха и беспрестанно хлопал в ладони Бог Луны, Дейл, который являлся единственным соседом и другом Карлитты, а потому позволено ему было чуть больше. — Ты как всегда великолепна, моя хорошая! — произнёс Дейл. Уничижительный взгляд Аарона он, как обычно, проигнорировал. — Кстати, а разве за самовольный уход с Собрания, без позволения одного из Главенствующий Богов, не полагается наказания? — наигранно распахнув глаза и приложив тонкие пальцы с острыми коготками к щеке, удивлённо спросила Карлитта. Полагается, и она это прекрасно знала. Потому выражает слишком явные притворные эмоции, ей нравиться доказывать богам, что те не в силах пресечь её манипуляции, даже когда Карлитта намеренно их демонстрирует. Лукавый взгляд, который портит так несвойственный Литте образ наивной овечки, на Аарона и тот, не вправе что-либо изменить, говорит: — Акали запрещено появляться на Призрачной горе в течении полугода. Будет жить в своих храмах. — Какой ты справедливый, дорогой, — насмешливо улыбнувшись, лёгкой походкой от бедра, Богиня Хаоса направилась к своему ложу. — А мне пора поднимать Луну, я могу откланяться, Ваше Величество? — обращался Дейл к Карлитте, и только к ней. — Позволяю, — легко махнув уже пустым бокалом, ответила та. — Вы ничего не забыли? — язвительно поинтересовался Вико. Парочка переглянулась, повернулась к Вико, пожали плечами, усмехнулись и исчезли. Карлитта во Тьме, а Дейл превратившись в стайку разлетевшихся бабочек. — А ведь про Тарир с Шероном не было сказано ни одного толкового слова, — задумчиво, почти прошептал, Бог Ума. Аарон же снова начал раздражаться.