Эмма
На комнату из вишневого дерева опустились сумерки, когда в следующий момент я вернулась из Мира грез, распахивая все еще затуманенные глаза, да ощущая холод по всему телу, кроме одного места. Там, где сидел опершись передними лапками в мой живот Воробушек в позе хлебушка и мирно посапывал. Но стоило мне пошевелиться, как пришли в движение длинные усы, уши навострились, а два ярких зеленых глаза нашли меня, сужая зрачок. – Воробушек, ты мне будешь нужен, – заявила решительно я, хватая котика за живот и присаживаясь. Повернула его мордочкой к себе и чмокая в нос. Не сопротивляясь, кот продолжил смотреть мне в глаза. – Сейчас мы сделаем очередную глупость. С этими словами, я подхватила свой «всегда готовый к побегу» рюкзак, вытащила оттуда поводок и открыла окно настежь. Котик в руках занервничал, но я ласково потрепала его по холке, после чего ловко накинула ему на шею ошейник, а в правой руке образовалась ручка от шлейки. Воробья опустила на пол и поставила прямо перед распахнутым окном. Воробушек удивленно нюхал воздух и навострил ушки, выгибая их, замахал хвостом. – Воробей, я попрошу только раз. Открой проход на остров Пасхи... Сама же собрала с кровати простыни, связала их между собой в импровизированный канат, после чего привязала один конец к ножке стула, осмотрительно пододвинув тот ближе к окну, а другой конец «каната» скинула с окна и посмотрела на застывшего статуей кота. – Воробей? Он перевел сверкающий взгляд на меня, затем на окно. – Воробей, прошу! Ты мой фамильяр, ты обязан, помнишь?.. Воробей неприлично мяукнул, вздернул вверх хвост и в прыжке царапнул левой лапкой воздух перед собой, показав тонкие когти. Воздух в открытом пространстве окна заклубился, завертелся, поднимая в высь легко доступные предметы с полок, тумб и стульев; заигрался с моими волосами, что сильно мешало узреть появления серебристой, с бегающими по глади волнами, воронки портала. Пару раз сверкнув, воронка замерла и предметы попадали по местам – портал открылся. Я думала на шум примчатся тут же домочадцы, но спустя пять минут нашего глубоко глупого стояния перед порталом с котом в стойке смирно никто не прибыл. Мы с Воробьем не сговариваясь оглянулись и тот подмигнул глазиком, издав довольное мяуканье. Я, конечно же, знала, что у меня самый умный фамильяр, готовый ко всем моим глупостям и пойдет следом, но чтобы еще и совместно воду темнить... Тем временем, портал заклубился сильнее, то затемняя, то осветляя сердцевину, выбрасывая в комнату небольшие молнии, – но все же я увидела, как в нем проявился еле знакомый образ освященной ночным небом пирамиды Кукулькан с девятью ступенями, ведущими наверх пирамиды к жертвеннику, у подножия которой кучковались созданные руками Оракула приглашающие к ее обители сферы света. Зара, очевидно, ждала нашей встречи. Либо готовилась к ночным ритуалам племени Чичен-Ицы... Воробей издал недоверчивое протяжное мяуканье, дернул шлейку на себя и, подняв хвост трубой, устремился к появившемуся порталу. Посмотрев на запертую дверь, я сняла взмахом руки печати и устремилась за котиком в портал. В тот момент дверь распахнулась, а я, не успев понять, что произошло, как кто-то схватил меня за локоть, дернул на себя и мы кубарем упали в портал. Воробей жалобно замяукал, толкаясь от меня лапами и пытаясь вылезти из-под нас. – Какого черта?! – выдавила я, толкаясь в пришельца, чтобы помочь Воробью вылезти. – Это ты мне скажи! – пришелец перекатился с меня на землю и застонал. – Гордеева, где мы, черт тебя дери? – Не поминай Лихо, – пробормотала я, приподнимаясь на руках и поворачивая голову в сторону пришельца. Агапов. Ну конечно! По голосу же не догадаться! Закатив глаза, я перевела взгляд на кота. Тот сидел надо мной, невозмутимо глядя перед собой. Я с облегчением перевернулась на спину и застонала. – Было больно, придурок! – не удержалась я, толкая друга ногой, едва его достигая той, пока рукой чесала котика за ушками под его довольное мурлыканье. Но Саша все равно возмущенно что-то прохрипел в ответ, после чего резко сел и огляделся. – Где мы? – Добро пожаловать во временную петлю, – подала голос Зара, вставая прямо надо мной и освещая все кругом своими миниатюрными сферами, клубившимися около контура ее хрупкого тела в легком платье слоновой кости, – вашей покорной слуги, Оракула на острове Пасхи. Не желаете узнать будущее? Глаза сестры недобро сверкнули в свете вторивших ей сфер, а темные, несобранные в так любимые ею причудливые прически, волосы ниспадали по хрупким оголенным плечам, едва касаясь шелкового платья, искусно расшитого разномастными чуть темнее слоновой кости, иероглифами Майа, так выгодно оттеняющего ее бледный цвет лица. Если я скажу ей это, будет ли это считаться подхалимством? Думаю, все-таки да... – Я тоже рада, что ты рада, что мы тут, что мы рады, что ты тут, – выдала я, сев в траве и поймав на руки кота. – Это Воробей открыл портал. Сказала я невпопад и тут же прижала к себе котика, боясь, что он обидится, так как я сдала его вместо себя, а ведь он фамильяр и должен по правилам меня на путь истинный выправлять, да слушаться... Зара перевела строгий взгляд с меня на кота и улыбнулась. – Не волнуйся, пушистик, я дам тебе рыбки, – она подмигнула котику и тот мигом расслабился в моих руках, заискивающе мяукая Заре. – Я знала, что ты придешь. Но я не вижу ни цели, ни результата... Мне недоступно будущее этой встречи. Эмма, ты случайно не больна смертельно? Я отрицательно покачала головой, ощущая тяжесть цепочки кулона-совы под одеждой. – Что ты, ни коем образом! И Саша тоже... Мы по другому по... – О, насчет Саши я не беспокоюсь, его будущее я вижу четко... – быстрый взгляд в сторону зависшего с открытой челюстью Александра, и снова на меня. Зара хмурилась, она действительно не понимала цели моего появления... Быть может, это хороший знак? Червяк сомнений замер на позвоночнике и защекотал. Меня передернуло. – Ну что же, пойдемте скорее с улицы, ночью тут холодно, – Зара протянула ко мне руку и я охотно приняла ее помощь, не выпуская из рук кота. Но он и не собирался убегать. Кажется поняв, что его здесь будут кормить, решил подобреть и не придраться без повода, довольно посапывая у меня на руках. После того, как помогла мне, Зара протянула руку и Саше. Тот благодарно ее принял и встал, возвышаясь башней над моей хрупкою сестрою, продолжая недоуменно оглядываться и не верить глазам – ох, кто-кто, а он ведь был в храме Хатшепсут весною, а тут поверить не может, что находится на Острове Пасхи! – Вы говорите мы в петле, но... Но где? – Чичен-Ица... – махнула в неопределенном направлении рукой Зара. – Рассвет Второго Полиса Магической Завесы. Ну же, чего стоим, идемте... Будто пирамид не видели в сумраках! И мы послушными цыплятками засеменили за будто танцующей легкими па по траве Зарою, – настолько изящно она ступала ногами по земле – да, Оракулы не от мира сего...***
В конечном итоге, плотно поужинав овощами и жилистым мясом из крачков*, мы с Саней синхронно отодвинули от себя грязные тарелки и уставились кто куда, лишь бы не начинать весивший над головами тяжелый разговор зачем Гордеева пришла к Оракулу. Я то и дело крутила кулон-сову на шее, пытаясь подгадать момент, когда смогу воспользоваться ситуацией, но что-то внутри меня отговаривало от этого вопреки принятому решению. И хотя я понимала, что на кону не только жизнь Зары, но и вообще нас всех, рука не поднималась лишить Силы Оракула без ее разрешения. На путь Оракула моя старшая сестра встала сама, она сама же решительно не хотела, чтобы я вмешивалась в ее Судьбу, уготованную в наказание за ослушание. Мой фамильяр сидел тут же, около меня и поглядывал золотистыми глазками на Зару. Его длинные усы на концах были испачканы сливками, но это не сильно ему мешало демонстрировать мне тот факт, что он всегда получал желаемое, даже если ему это чисто по физиологическим особенностям четырехлапых нельзя. Маленький демон! Напротив меня сидел Саша. Агапов внимательно изучал гобелен за моей спиной, фоном которого была бескрайняя пустыня, а в середине пирамиды – чудесные пирамиды Египта. Я не знала о чем он думал в тот момент, но быть может вспоминал как не так давно этот песок жег ноги, забиваясь во все места, даже те, о которых и думать стремно, а потом пирамиды... И хотя нашим взорам предстал великий храм Хатшепсут в путешествии, но и они – они были знакомы. Более-менее. Зара, сидевшая по правую руку, лениво водила кусочком огурца по пустой тарелке, внимательно следя своими глазами за вилкой в руке. Стояла чудесная безветренная, да звездная ночь, тишина окутывала теплым одеялом, склоняя грешно тут же на месте уснуть. Давно уж погасли сферы света, а долетающие от пирамиды Кукулькана песнопения жрецов затихли и все тогда внезапно потеряло звук. Стало спокойным. Домашним. Впрочем, я бы не называлась в мире людей иллюзионистом, не будь все обманчиво там, где дело касалось магии. Первой не выдержала Зара. – Что ты собираешься делать? – подняла она на меня яростный взгляд. – Что ты удумала? Но вместе с ней задал вопрос и Саша. – Оракул, скажи мне... Мне снится сон... Он правдивый? Зара, еще раз яростно смерив меня своими не по годам мудрыми глазами, обернулась к Саше. – То не сон, – произнесла она, явно хотела отделаться от него и уже перевела на меня назад свой взгляд, как рука Саши упала поверх ее запястья, прекращая бездумное кружение вилки в воздухе. – Неужели я не могу это изменить? Воробей резко запрыгнул мне на ноги, громко мяукнул и сел. От него пошло приятное синеватое свечение, пересекающее стол и влетевшее в Зару. Она опрокинула вилку, хватая руку Саши и жмурясь. Тело Зары слегка качнуло назад, а потом она выпрямилась, открывая окрашенные синим глаза, закрыт был даже зрачок. Она пару раз кашлянула, хлопая себя по груди кулачком, после чего смиренно сказала завораживающим, будто вплетая локоны в косу, голосом: – Одна из сестер должна умереть. Саша вмиг побелел, закрывая лицо руками. – Но это нечестно. Только не так! Я не имею право выбирать кому жить, а кому умирать! – Лишь эльфы могут за сим поменять твой путь. Но готов ты будешь смотреть в глаза тех, чья дочь умерла на твоих руках? Мы с Сашей переглянулись. Я взяла другую руку сестры и ту толкнуло резко на спинку кресла, голова откинулась и свечение покинуло тело сестры. Она медленно пришла в себя, возвращаясь в вертикальное положение. Но в глазах застыл страх, обращенный на меня. Тогда я поняла, что настало время. Содрав с шеи цепочку, я открыла кулон и глаза совы засветились. В комнате резко пропал весь свет – кулон буквально проглотил все его источники, став главной путевою звездою. Кот покинул мои колени, оставляя кровавые царапины на коже, да прячась под стул Саши, неодобрительно шипя на кулон и тогда тот, будто обидевшись на кота, обжег мне запястье. Я вскрикнула, теряя его из руки, но кулону было уже все равно, он вертелся ненормальным маятником над головой испуганной Зары, рисуя один круг за другим, состоящих из слов заклинания. – Эмма, нет! – успела лишь выкрикнуть Зара, отталкивая меня, а потом, собравшиеся круги выстрелили в ее тело яркой синей вспышкой. Зара закричала, тело ее засияло, поднимаясь вверх. Саша от удара магии упал на пол, прикрывая собой моего кота. Я же умудрилась устоять, но магия хлестала и мое тело. Все длилось около минуты, но ощущения были не из приятных. Кулон срывал все обязательства, одно за другим, круги стали взрываться, а поднявшееся в воздух тело Зары осело на пол безвольной куклой. И вот, когда последний круг заклинания в области тонкой девичьей талии лопнул, Зара потеряв сознание, шумно встретившись с полом. В тот же миг кулон отлетел от сестры и невесомо дрейфил на месте, вырисовывая убогие светло-голубые восьмерки, явно забитый под завязку силой Оракула. Глаза совы потускнели и кулон захлопнул крышку. Я уже было протянула руку к нему, когда прямо напротив, с другой стороны от него, распахнулся серый, словно разрывая ткань настоящего, портал и сову взяла другая рука, сжимая длинными бледными пальцами. После чего, проследив глазами по руке, обернутой светлым тесным рукавом, я наткнулась на взгляд голубых глаз Адама. Вначале я с надеждой и верой улыбнулась ему, готовая прыгнуть на шею спасенному другу, да петь дифирамбы, что у нас все получилось, но... Что-то было неправильным. Что-то сильно было неправильным. А самое главное, как здесь мог оказаться Адам, запертый во снах? – Ну здравствуй, Эмма, – сказал не-Адам холодным голосом и криво усмехнулся. – Кажется, мне пора снять со своей личности маску таинственности. Что скажешь? В ту же секунду его рука схватила меня за горло, в простая рубашка сменилась на черные дорогие одеяния. Взгляд голубых глаз метнулся к кулону в кулаке, а потом на меня. – Это я – принц Тьмы, – сказал он вкрадчиво, преображаясь на глазах: тепло из глаз исчезло, остался лишь лед, скула заострились, лицо осунулось и побелело, – тот, чья любовь стала ненавистью, породившей Кукольника, – он слегка надавил мне на горло и я издала стон боли, – а благодаря тебе, я наконец заберу осколок своей силы, что ты так старательно, будучи никчемной неумехой, заперла в себе несколько лет назад, уничтожив моего Ключника. И он, показав сжатый в кулаке кулон, резко воткнул тот мне в живот. Раздался хруст и я, как разломанная на пополам кукла, опала на пол, прижимая к животу руки, сжимая дрожащими пальцами кулон, всасывающий из меня Силу. Или отпирая меня, как дверь клетки?! Все тело жгло, мир плыл. Кажется, я кричала. Кажется, пыталась сражаться с попытками Кукольника схватить меня и утащить в портал. Кажется, я смогла защититься... Кажется, у меня не получалось. И я снова, также кажется, кричала. Опять. Кажется, от боли. Меня отшвырнуло от Кукольника двойной вибрацией по позвонкам, вмазало в стену с пирамидами на гобелене и придавило им после сверху. В легких не хватало воздуха, мне казалось, что я тону. Казалось, что это конец. Фамильяр. Мне нужно… Я слышала его шипение, я тянула к нему руку… Но Воробей боялся и забился в самый угол под шкаф, лишь два глаза сверкали из темени… Воробей, помоги!! Но кот не хотел. Он был испуган. Боже, почему я не попросила Артема? Кто я без него? И я сдалась боли, отдавая ей борозды правления. Меня резко подбросило, затем кто-то плотно прижал к себе и голос Саши, такой грудной, так близко, прокричал: – Зара, бросай ты эти склянки, ты – важнее этого барахла! Я попыталась пошевелиться. Не смогла. – Кулон... Забери кулон... Он у... Попыталась открыть глаза, указать направление где, но это было невозможно – я ощущала боль от любой попытки это сделать. Тогда я захотела сказать, что в кулоне сила Оракула, но голос издал лишь тихий стон и горло обожгло. Это было больно! А я даже не смогла закричать! – Но это мои воспоминания, куда я без них? – вторил возмущенный голос сестры издалека, после чего я услышала мурлыканье фамильяра где-то поблизости. Воробей, мой Воробушек! – Оно уже горит, ты не выйдешь оттуда. Скорее, пока есть время... Воробей! – крикнул Саша, в очередной раз удобнее меня устраивая на руках. – Я не знаю, что ты сделал в доме Стрельцова, но повтори. Скорее. Зара!!!! – он закашлялся, куда-то побежал, еще крепче прижимая меня к себе, я буквально дышала запахом пота и гари, исходящих от него. – кулон у нее... Скорее, портал. Пока не поздно, пока... Раздался взрыв, потом грохот, как от прилета бомбы – такие звуки я слышала только в старых в фильмах военных лет. Кукольник уничтожил обитель Оракула?.. Голос сестры оказался внезапно намного ближе, чем раньше и в этот раз он был взволнован. – Он стал сильнее. Черт, он стал намного сильнее!! Ты точно забрал кулон? – Чихать на него. Он пока в ловушке… Гордеева сейчас важнее, она вся в ранах... Он как куклу... Зара, если она не выживет, как я буду жить дальше? – Она живая, не паникуй... – Но... Очередной взрыв где-то на задворках сознания, тепло металла на коже, боль в спине, а быть может, она отдавала в спину с живота – я не знала, не хотела знать, да и глаза открываться не хотели ни в какую, мозг еле грузил понимание речи моего друга и сестры и меня тянуло, тянуло назад. В небытие. Металл. Металл на коже. Кулон?.. Звон.