23 ноября
Чувствовал он себя до нельзя странно. Словно кто-то держал его на поводке, тянул на себя, но самого поводка он не видел. Как будто кто-то тащил его за собой в пропасть, но не показывался. Им управляли, как марионеткой в кукольном театре, но он брыкался, как попавший в капкан зверь. Спектакль срывался. Именно такими он помнил ощущения от заклятия Империус, которое хоть и подавляло его волю, было не в силах завладеть им до конца. Он прорывался сквозь мутную пелену и затыкал уши руками, чтобы не слышать чужих голосов, приказов и криков, доносящихся из соседних клеток. Вскарабкавшись на койку, он сел и прижал колени к груди. Стена за его спиной вибрировала от криков и попадающих в неё заклинаний. Холод пробирался под рванную футболку, но Зимний его не чувствовал. Все его тело колотила дрожь, навязчивые мысли обрывались на полуслове, и было ясно, что это единственное, что подчинялось его мучителю. Мучитель не давал ему думать, вероятно предполагая, что это единственный способ заставить подчиняться, сам не догадываясь какую услугу он оказывал своей жертве. Зимний ломался под многими странными заклинаниям. На прошлой неделе оглушающее заклятие ударило так сильно, что его рука до сих пор не обрела полную чувствительность. Еще несколькими днями ранее он получил удар в спину атакующим заклинанием, и, несмотря на то, что большая рана зажила (стараниями его же мучителей), Зимний всё ещё ощущал её болезненную пульсацию. Чувство того, что кожу просто разорвали на две части никуда не делось, а наоборот усиливалось с каждым новым заклинанием. Но заклинание, которое на нём испытывали последние пару дней, не вызывало никаких подобных чувств. Ничего не болело и не саднило, и только лёгкость от почти полного отсутствия мыслей пленила его как наркотические зелья. — Сто седьмой не поддается, — хриплый голос мучителя отдавался эхом от стен его пустой камеры. — Давай попробуем заклинание на двести тринадцатой и спокойно продадим его. — Нет, — рявкнул ему в ответ холодный голос. — Нельзя исключать из уравнения тех, кто способен сопротивляться Империусу. — Уверен, — продолжил мучитель, всё так же спокойно и тихо, словно тема беседы была самой обычной — вроде обсуждения статьи о пользы гномьей слюны, — если его ещё несколько раз ударить нашим новым рассекающим, он уже не сможет сопротивляться. — Делай, как тебе велят. Доработай формулу, исправь ошибку, заставь сто седьмого сделать хоть что-нибудь, — в холодном голосе слышался гнев, но мучитель не боялся такой мелочи. — И тогда мы сможем продать заклинание. Сможем даже поднять цену. Заказчик будет в восторге и заплатит со всей щедростью. — Если у этого твоего заказчика есть такие деньги, зачем ему вообще понадобилось подчиняющее волю заклятие? — бросил мучитель. Его собеседник предпочёл не отвечать. А может, он и ответил, просто Зимний не знал об этом. Не знал, потому что мучитель наконец нашёл способ контролировать его, исправил ошибку и придумывал, как отомстить за потраченное на Зимнего время. О мести местных тюремщиков он знал не понаслышке. Он повернул голову в сторону и вновь встретил вспышку белого цвета. Мысли заволокло пеленой, и жесткий голос приказал слезть с кровати. Он не сдвинулся с места, только уткнулся лбом в согнутые колени и снова закрыл уши руками. Голос мучителя не исчез, но все больше походил на надоедливое жужжание, на которое он просто не обращал внимание. Он по-прежнему чувствовал дрожь во всем теле, вибрацию стены, к которой прижимался, и слышал, как в соседней клетке кричит новенькая девушка. Её крики были такими оглушительными, что внутри всё сжималось, и они не прекращались, казалось, целую вечность. Как бы он не пытался от них спрятаться, ничего не получалось. Крики въелись в его память, в его мозг так, как будто это он сам кричал или был их причиной. Баки проснулся в поту и резко вскочил на кровати. Громкий крик звенел в ушах, как если бы призрачная ведьма-банши пробралась к нему в постель ради сомнительного развлечения. Ноги коснулись холодного пола, и он несколько секунд рассматривал комнату, пытаясь восстановить дыхание. Перед ним стояло круглое кресло, тут же рядом столик с орхидеей, торшер. За окном было темно, и лишь в далёком свете фонаря Баки разглядел падающий снег. На стенах — странные рисунки, сделанные явно детской рукой. Не сдержавшись, он провел рукой по лицу и растрепал волосы. Дышал рвано, но успокаивался, чувствуя пол под ногами и мягкий матрас, прогибающийся под весом его тела. Потянувшись к торшеру, он включил свет, и далекий фонарь в окне пропал из виду. Ещё несколько минут он сидел и смотрел на свои ноги, спрятанные под пижамными штанами, и вспоминал, каким жалким он чувствовал себя в заточении, обнимая эти острые колени и худые икры. Сейчас его ноги выглядели немного толще. Несмотря на то, что в бегах он питался всякой дрянью из консервных банок, этого хватило, чтобы набрать немного веса. Да и Стив со Старком не давали ему голодать, и всё это приносило свои плоды. Он притянул к себе правую ногу и осторожно задрал край штанов. Кожа под ними не выглядела слишком бледной или тонкой, а кости не выделялись, как у учебной модели скелета дикого животного. Никаких синяков, ожогов и ран, и только лишь несколько тонких шрамов на голени, почти не бросающихся в глаза, напоминали о тех бледных подобиях ног, на которые он смотрел каждый день, пока находился в заточении. Вздохнув, Баки подтянул к себе вторую ногу, приняв позу из его сна-воспоминания, точно так же уткнулся лбом в колени и даже не подумал поднять взгляд, когда в дверь постучали. Где-то там за стенами его комнаты Стив и Старк тихо переговаривались. Он не слышал о чём, но прекрасно знал, что что бы он ни сказал и как бы ни отреагировал на этот стук, они всё равно зайдут к нему. Зайдут, потому что беспокоятся. Они не заставили себя долго ждать. Баки едва успел досчитать до десяти, когда Стив через дверь прокричал о своём намерении войти внутрь. Покачиваясь туда-сюда, Баки с трудом заставил себя поднять на них взгляд. Заспанные лица, растрепанные волосы. Стив прибежал к нему в одних штанах с рисунком из мётел, а Старк нарядился в узорчатый махровый халат бордового цвета. — Что случилось? — тихо спросил Стив. Его глаза двигались за покачивающимся Баки. — Мы слышали крик. Так вот почему у него звенело в ушах — на самом деле кричал он, а не двести тринадцатая, которую мучили в соседней клетке. Старк сел рядом и с видом знатока волшебной медицины изучал Баки. Его рука, оказавшаяся на правом плече, делала всё ещё реальнее и приносила очередную порцию облегчения. — Кошмар приснился, — хрипло ответил Баки, продолжая раскачиваться. — Один из тех, что кажется таким реальным, потому что до мельчайших деталей совпадает с воспоминаниями. Стив понимающе кивнул. Они со Старком снова стали переглядываться и снова понимали друг друга без слов. Это была какая-то другая магия, о которой Баки ничего не знал. И признаться, он им завидовал: они могли рассказать друг другу многое, не произнеся вслух ни слова. — Пошли, нальём тебе горячего молока. Баки ничего не ответил, посчитав, что если эти двое могут понимать друг друга без слов, то и с ним как-нибудь справятся.***
26 ноября
Несмотря на то, что от тёплого молока клонило в сон, той ночью Баки больше не смог уснуть. Лёжа с закрытыми глазами, он чувствовал лишь пустоту, которая заполнялась воспоминаниями, и сожалел, что никто не пытался испытывать на нём заклятие, подчиняющее волю и избавляющее от мыслей. С тех пор, как он сбежал, это был первый раз, когда он скучал по неправильно работающему заклинанию. Вряд ли действие заклятия помогло бы ему уснуть, но та лёгкость, шедшая с ним в комплекте, могла бы послужить лекарством и избавить его от бесконечной головной боли. В таких же метаниях прошли ещё две ночи. Баки изучал потолок, мечтая о лёгкости и временном забвении. Иногда он отвлекался, прислушиваясь к шаркающим звукам за дверью (это был Стив), и ненадолго навязчивые мысли о боли и несправедливости отходили на второй план. На третью ночь шаги Стива за дверью слышались чаще и звучали громче. Он уже не старался вести себя тихо, и в какой-то момент бренчание посуды заполнило комнату. Поджав губы, Баки не стал размышлять о своих мотивах и, откинув одеяло, слез с кровати. По босым ногам побежали мурашки, но он не сильно страдал от этого — шрамы не чувствовали холод. Так же, не думая, он вышел из комнаты и пошёл на шум. Пока он шёл по коридору, его воображение вырисовывало разные картины. На одной из них он представил, как Стив, стоя на одной ноге, готовил идеальный завтрак — сэндвич с яйцом и беконом, зажаренный до хрустящей корочки — и, завидев его, рассказывал, что одноногий метод — это новая экспериментальная методика волшебной кулинарии. На другой — помимо Стива на кухне обнаружился и Тони, который, заскучав от обычной жизни, решил помочь мужу, но устал от работ и захотел немного подкрепиться. На третьем варианте картины на кухне орудовали докси. В реальности всё оказалось гораздо проще и куда более предсказуемо: сидя за столом, Стив заливал хлопья молоком. Рядом с миской лежала маленькая ложка и стояла пустая, чистая чашка. Всё это освещалось несколькими свечами, хаотично расставленными по столу. Взгляд Стива, устремленный на утопающие хлопья, показался стеклянным, и на секунду Баки испугался, подумав, что его друг находится под воздействием заклятия. Но, подойдя ближе, он понял, что это была лишь иллюзия из-за отражавшегося в голубых глазах Стива пламени. А может, всё дело было в том ночном кошмаре и показавших свои зубы страхах, из-за которых он не спал уже третью ночь подряд. — Не спится? — тихо и будто бы не своим голосом спросил Баки. Если бы он был на месте Стива, то первым делом схватился бы за волшебную палочку и направил бы её на посмевшего нарушить тишину незнакомца, но тот лишь поднял взгляд и грустно улыбнулся. — Проголодался, — почему-то шёпотом ответил Стив и выдвинул перед собой упаковку хлопьев. — Хочешь? В отличие от Стива Баки старался бренчать посудой потише. В конце концов, Тони всё ещё спал, и, проснись он от этих звуков, им обоим не поздоровилось бы. Повторив за Стивом, он залил хлопья молоком, осторожно, без лишних звуков сел на стул и, взяв ложку, окунул её в миску. Не отводя взгляда от тонущих хлопьев и металлического блеска ложки, он прочистил горло, прежде чем заговорить. — Над чем работаешь? — Баки не был уверен, что Стив и правда над чем-то работал. Велика вероятность, что тот просто мучился от бессонницы, но на прямую спросить об этом он не решился, боясь, что вместо ответа Стив спросит его о том же самом. — Над делом, — ответил он, мешая ложкой хлопья. — С учётом всего, что ты рассказал, я пытаюсь... Пытаюсь связать всё воедино. Если заклинания, которые на тебе испытывали, продавали преступникам, вроде Элис Веклер, страшно представить, как эта сеть разрослась по всей Британии. Баки понятия не имел, кто такая Элис Веклер (может быть, та самая блондинка с короткой стрижкой), но ему и не требовалось знать всё, чтобы понимать Стива. Расследование было его манией, о которой он не говорил вслух. Баки осознал это ещё в тот первый день, когда, поймав его, Роджерс не нашёл успокоения. Если бы им двигало чувство вины из-за пропажи друга, то сейчас он спал бы в своей постели, довольствуясь тем, что его лучший друг (Баки не был уверен, что эта должность всё ещё закреплена за ним) спасён и находится в безопасности. Ну чуток тронулся умом, подумаешь. С кем не бывает. Но нет, такая мысль если и появлялась в голове Стива, то явно его не успокаивала. Наоборот, появление Баки в его доме дало ему ещё несколько поводов зарыться в расследование глубже и выйти на те пути, которые прежде были скрыты. Баки был его инструментом, его ключом, открывающим этот ящик Пандоры, но он словно не замечал очевидного, продолжая вести себя, как порядочный человек, и не пытался разговорить друга или выбить информацию силой. Он спокойно поглощал всё то, что Баки рассказывал, но, несмотря на явный недостаток сведений, большего он не просил. — И какие мысли? — спросил Баки и наконец попробовал хлопья: несмотря на то, что они плавали в молоке, хрустели так, будто он жевал гравий, а не кукурузное лакомство. — Их не очень много. В основном, я выискиваю по газетам информацию о старых ограблениях и убийствах, чтобы составить примерный список преступлений, которые могут быть связаны с похитившими тебя людьми. — Много нашёл? — Не очень, — Стив покачал головой. На его лице чётко читалось разочарование, даже когда он жевал хлопья. — Если бы я всё ещё работал в Министерстве, было бы проще. Мы никогда не раскрывали все подробности корреспондентам «Ежедневного пророка». Мейс их ненавидит, так что все публичные заявления готовит лично сам, чтоб было не к чему подкопаться. — Но ты же работал над этими делами? — спросил Баки. В ожидании ответа он тяжело выдохнул, волнуясь, и случайно погасил одну из свечей. Стиву хватило взгляда, чтоб зажечь её снова. И это был фокус, такой простой и в теории несложный, но Баки не владел невербальной магией, так что никогда бы не смог это повторить. — Не над всеми, — признался Стив и, потянувшись к чашке, понял, что она по-прежнему пуста. Так, после нескольких взглядов на холодильник, на столе оказалась еще одна чашка и графин с апельсиновым соком. — Ты даже не представляешь, сколько преступлений совершается каждый день в магическом мире. Помимо штаба в Лондоне, мракоборцы имеют ещё несколько штабов по всей магической Британии, включая Шотландию, Уэльс и даже крошечный клочок земли в Антарктиде, который маглы признали своей территорией ещё в тысяча восемьсот тридцать третьем году. — И это значит, что ты не знаешь обо всех преступлениях так много, как тебе хотелось бы. — В моем распоряжении только мой опыт. Ну и кое-что можно спросить у Клинта, а в остальном я могу полагаться только на то, что Нат захочет мне помогать. — А она может отказаться? — Я не знаю, — после затянувшейся паузы ответил Стив и, отведя взгляд, наполнил соком две чашки. — Она заинтересована в этом, но она же меня и ограничивает, боясь, что моя участь настигнет и её или отразится на Брюсе и его работе. — Давай работать без неё. — Это как? — Кое-что знаешь ты, а кое-что знаю я. Моё тело – путеводитель по экспериментальным заклинаниям, и... Губы Стива дрогнули в улыбке. И тут Баки понял, что либо он попал в ловушку, либо Стив слишком хорошо его знал и просто терпеливо выжидал, когда он предложит себя, как инструмент. И вроде бы следовало отступить, сделать вид, что принятое вспешке решение — не выход, но Баки не считал себя трусом и в ответ на улыбку только выше поднял подборок. — Я не вправе просить тебя о таком. — Так ты и не просишь, — немного опешив, сказал Баки. — Я предлагаю помощь, потому что хочу спасти тех, кто там остался. — Где-то там всё ещё держат того, кто тебе дорог? Даже находясь в клетке, Баки никогда не думал о такой вещи, как привязанность. Каждый раз слыша крики или узнавая о том, что кто-то из его сокамерников погиб, он размышлял только о том, почему он сдался и не попытался сбежать, чтобы помочь всем, кто страдал. На вопрос Стива он так и не ответил, только пожал плечами и, почувствовав сухость в горле, сделал несколько глотков апельсинового сока.***
В кабинете Стива был бардак. На столе в большую кучу были свалены всяческие бумаги и документы, на стуле стояла неаккуратная стопка книг. На полу возле стола были разложены уже знакомые Баки фотографии, на каждую из которых Стив прикрепил небольшой отрывок бумаги с пояснениями. Там же стояла и чернильница. Рядом валялась диванная подушка. Самым большим удивлением для Баки стали не пойми откуда появившиеся шкафы с книгами. Высокие, от пола до потолка они заменили две стены из четырёх. Он смотрел на разноцветные фолианты и чувствовал себя заблудившимся в библиотеке ребёнком. Здесь было все: от современных книг с блестящими, глянцевыми обложками и позолоченными буквами до старинных, тяжёлых книг, прикасаться к которым голыми руками было запрещено. Баки изучал заголовки с особым, непонятно откуда взявшемся воодушевлением. Он не помнил о себе многое. Может, он любил книги, просто не знал об этом? — Я ещё не успел навести здесь порядок, — объяснил Стив. Он подобрался к шкафу, который упирался в левый, ближний к окну угол, — так что искать придётся долго. — А что мы ищем? — спросил Баки нетерпеливо. У него наконец есть какое-то дело, способное отвлечь от ночных кошмаров и навязчивых мыслей. — Я могу найти следы от самым простых заклятий, этому учат в академии. Но в твоём случае это не сработает из-за давности. Поэтому нам придётся покопаться в книжках в поисках всяких методов, которые могут нам помочь. У меня есть несколько справочников о том, как обнаружить следы неизвестных заклятий, но в них я не нашёл по-настоящему действенных методов — сплошная теория, которая на практике может не сработать, а риск это не то, что нам сейчас нужно. Посмотрев на книги, лежавшие на стуле (те самые справочники), Баки прочитал несколько названий: «КАК УЗНАТЬ ЧТО ВАС ПРОКЛЯЛИ: ПЯТЬ ПРОСТЫХ ПРАВИЛ», «СЛЕДЫ ОТ МАГИИ: НАСТОЯЩИЕ ИЛИ ИМИТАЦИЯ», «ЧТЕНИЕ ШРАМОВ». Зачем такие экземпляры были нужны Стиву, он понятия не имел, но спрашивать не стал. Сейчас имелись делать поважнее, чем предназначение каких-то книжек. Осмотрев полки и выбрав ту, с которой начнет, Баки взял одну из книг и стал вчитываться в оглавление, напечатанное прямо на форзаце золотистым шрифтом с множеством ненужных орнаментов. — Это хоть немного похоже на то, что тебе приходилось делать на работе в Министерстве? — спросил Баки, избавляясь от давящей тишины. — Совсем не похоже, — отозвался Стив. — Бумажной работы было много, но она не составляла большую часть моего рабочего дня. Мракоборцы работают в поле: ловят преступников и выслеживают мошенников. Кто-то специализируется на убийствах, кто-то на кражах. — А ты специализировался на пропавших без вести? — На похищениях, и не только, — Стив оглянулся на него и, улыбнувшись, покачал головой. Его взгляд был устремлён точно на книгу, которую тот держал: «ЛЕКАРСТВА ОТ ЗАКЛЯТИЙ: ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ЦЕЛИТЕЛЯ ФЕЙ». — В этой книге ты ничего не найдёшь — это сборник сказок. Книга Морган. — И не только? — Баки, убрав книгу, потянулся за другой, да с таким видом, будто его ничуть не смутил тот факт, что он так облажался с выбором. — Похищения, ограбление, контрабанда особо ценных ингредиентов для зелий. Когда берёшься за одно дело, то в последствии сталкиваешься и с другими ужасами. Так мне довелось расследовать несколько убийств с расчленением, выслеживать сеть продающих наркотические зелья волшебников и даже однажды я копался в истории одной семьи и повытаскивал наружу кучу семейных секретов. — Дай угадаю: чистокровный инцест. — Это как раз-таки не было тайной. Пока они вели разговор, Стив уже успел проверить как минимум пять или шесть книг, в то время, как Баки всё ещё листал свой «второй выбор». — А за что тебя отстранили? За что-то из ряда вон выходящее? — Я потерял жертву похищения. Мы с Нат вместе выследили его, увязались, в надежде, что он приведёт нас к логову, но, когда мы поняли, что он на грани смерти, схватили и притащили в Министерство. Из этого ничего не вышло. — А почему отстранили именно тебя, а не её? — Она хотела везти его в Мунго, а я настоял на том, что штаб покидать нельзя. Он был бы жив, если бы не моё неправильное решение, — отложив в сторону очередную книгу, Стив, повернувшись, уперся руками в спинку стула и неотрывно смотрел на Баки несколько долгих секунд. — Этот парень, я думаю, тоже был одним из пленников. Таким же как ты. Баки сглотнул. — Но мы.... Нат не нашла заявление о его пропаже. Значит, либо он был одиночкой по жизни, либо его семья не заботилась о том, что с ним случилось. Быть может, он сказал, что поехал на заработки во Францию и пообещал писать письма, но, так как и раньше он не выполнял обещания, никто и не удивился, когда он нарушил ещё одно. — А что, если он был преступником, как эта Элис Вескер... — Веклер, — поправил его Стив. — Или маглом. Во взгляде Стива Баки видел не уверенность и сомнение. Он нахмурился, задумавшись, и на лбу появились тёмные тени, походящие на неровные полоски, отрисованные углем на пергаменте. Он облизал губы и тихим, выдержанным тоном спросил: — Среди вас были маглы? — Я не знаю. После они обсуждали только то, что касалось книг и темы их поисков. Стив нашёл несколько неплохих рекомендаций, и в первый раз Баки увидел, как аккуратно он складывал полезные экземпляры. Для таких книг он даже расчистил отдельное, почётное место, не с краю стола и подальше от кучи бумаг. Книги, которые попадались Баки, в большинстве своём не имели пользы. Может, он выбрал плохую полку, а может, просто неправильно искал. Но ему казалось, что его присутствие подстёгивало интерес Стива и служило неплохой мотивацией. Так что в какой-то момент он увлёкся очередной находкой, не обращая внимание на всё остальное: в его руках оказалась книга с многообещающим названием «СПАСЁМ ВАШИ ДУШИ» за авторством некой Анеллы Марве́л. Обложка книги была сделана из покрашенной в изумрудный цвет кожи, но внимание Баки привлёк отнюдь не цвет, а красивые буквы, в которых в прямом смысле отражалось всё, что происходило вокруг. Глядя на обложку и прямые буквы, Баки видел своё отражение. Усталое лицо, синяки под глазами, потрескавшиеся губы и набор тонких шрамов с правой стороны лица. Это был первый раз, когда он обратил внимание на эти белые линии, напоминающие крону ветвистого дерева зимой. В его клетке не было зеркала, как не было и достаточно света, чтобы попытаться разглядеть своё отражение в другой поверхности, поэтому долгое время он даже не знал об этом шраме. Однажды, когда их перевозили с одного места на другое, Бледная обратила внимание на странное скопление линии. Она всё спрашивала, откуда они взялись, но ни тогда, ни сейчас, у него было ответа на такой простой вопрос. Баки хотел почувствовать эти шрамы, однако, приложив пальцы к коже, не заметил никаких отличий: шрамы были такими же гладкими, как его кожа. Отогнав воспоминания, Баки раскрыл книгу. Оглавления в ней не было, страницы отдавали желтизной, которая проявлялась со временем даже на лучшей бумаге. Текст был немного выпуклым и на него падали блики от света свечей. У него не было времени прочитать всё, но его глаз зацепился за несколько интересных утверждений: Анелла утверждала, что вернуть потерянную память может только тот волшебник, который её забрал. Сердце встревоженно забилось. С одной стороны, Баки, мечтавший вернуть себе прежнюю жизнь, был вполне готов снова встретиться со своим мучителем, особенно, если Стив или Тони в этот момент будут рядом. Это не такая уж и большая цена за то, чтобы снова иметь не только приносящие боль воспоминания, но и счастливые. С другой стороны, у него не было уверенности в том, что его воспоминания отняли у него силой. Что их забрали с целью подчинить Баки. И на этот счёт в книги Анеллы тоже имелось несколько тезисов. «...Память, потерянную в следствии травм, нанесённых атакующими заклинаниями, невозможно восстановить. Здесь вам на помощь придут экспериментальные методы, описанные в главе тридцать два — «Ямы и мосты». Прежде всего хочу предупредить вас: иногда даже самые желанные воспоминания могут принести столько боли и ран вашей душе, поэтому решение о возвращение воспоминаний не должно быть поспешным...» «...Одним из самых безболезненных способов вернуть себе память является использование приобретенных воспоминаний. В таком случае, эти воспоминания не возвращаются на прежнее место в вашем теле и душе, а занимают новые ячейки...» «...Если в вашей памяти остались обрывки, то вы можете попробовать восстановить равновесие, окунувшись в Омут Памяти. Открыв воспоминание, Омут Памяти показывает вам и другие детали, которые ваш мозг игнорирует...» У него снова заболела голова. Он с такой силой захлопнул книжку, что гулкий стук разнесся по всему кабинету. Стив, сидевший за столом, глянул на него. Его глаза с трудом открывались, губы искривились в недовольной ухмылке, руки, сжимающие книгу, расслабились. Не найдя подходящих объяснений для своего поступка (и не желая делиться сокровенными мечтами), Баки виновато улыбнулся и только тогда понял, что Стив смотрел не на него, а на тёмное окно позади. На самом деле на улице уже было не так темно. Светало медленно, но непроглядной тьмы становилось всё меньше. Фонарь вдалеке всё ещё горел, но снег закончился, оставив после себя пушистое одеяло. Стив, сложив руки в замок, потянулся. — Пора возвращаться в спальню, — пробормотал он и встал. — Уже? — удивился Баки и, поставив книгу, подошёл к столу, чтобы изучить находки друга. — Мы ведь не закончили. Его взгляд упал на стопку из пяти книжек примерно одинаковой толщины, но разных размеров. Название одной из них было написано на иностранном языке (то ли на французском, то ли на итальянском), но прежде чем Стив успел сказать хоть слово, Баки заметил кое-что гораздо интереснее. Подложкой для всех этих книг служила газета, на первой полосе которой была фотография Стива. «МИНИСТЕРСТВО ПРИЗНАЁТ СВОИ ОШИБКИ?» — Что это? — спросил Баки. Он хотел сесть, но и стул, и кресло были заняты книгами и другим барахлом, которое Стив снял с полок. — Неважно, — Стив торопливо вытащил «Ежедневный пророк» из-под давящих на него книг. — Но там же ты. — Я, — вздохнул он, разглядывая фотографию на первой странице. — Мне не помешало бы быть проворнее. Баки кивнул. Видя, что Стив не хочет продолжать этот разговор, он указал ему на ещё один заголовок. «ЛУЧШАЯ КОМАНДА ПО КВИДДИЧУ В ИСТОРИИ УЭЛЬСА». Зачитав его вслух, он спросил, можно ли ему одолжить этот номер «Пророка» ради спортивной колонки. — Тебя заинтересовал квиддич? — удивился Стив. — Заинтересовал, — признался Баки. — Не из-за того, что я когда-то сам играл. Как ты знаешь, таких деталей я не помню. Мне нравится читать о квидидче, это успокаивает. Пока что мне попадались только прошлогодние статьи, но было бы здорово прочитать что-нибудь свежее. Могу я... — Только я тут немного чернил разлил, — немного подумав, Стив кивнул и протянул ему газету. — Текст в порядке. Почитаю про матчи, будет весело. — Ещё веселее слушать матчи по радио, — сказал Стив, его глаза блеснули. — У нас отличие комментаторы. Слушаешь их и погружаешься в игру. Они умеют создавать иллюзию личного присутствия. Это... Воодушевляет. — А можно мне такое радио? Стив хмыкнул, повеселев. — Что-нибудь придумаем.