Are your eyes open?

      — Я устал, Рик: порядком подустал от этого дерьма, — Рид сидел за столиком в баре «Энни», уплетая еле тёплые мясные шарики в томатном соусе. Они успели остыть, дожидаясь мужчину из потустороннего мира: Ричард принёс их с собой, обнаружив, куда подевался напарник. Сидя напротив, он наблюдал, как Гэвин не с первого раза попадает тефтелей в рот, размазывая густой томатный соус по губам. Он чем-то напоминал кровь, придавая некой кровожадности детективу. На удивление увиденное не вызвало омерзения или страха у андроида. Это завораживало.       «Удивительно!»       — А я советовал вам отоспаться. Но вместо этого вы решили устроить прогулку по ночному городу.       — Не издевайся надо мной, ведро! Ты же прекрасно знаешь, как это работает, — вилка с нанизанным на неё куском перемолотого мяса указала чуть левее, чем сидел сейчас андроид. Ричард молча пододвинулся, позволяя тупым зубчикам указать ему точно в грудь.       — Я помню.       — Помнишь? Ты разве за всё это время ещё не слышал вой сирены? — Гэвин стал жевать медленнее, переваривая не пищу, а полученную информацию. RK900 тоже притих — тема, которую поднял мужчина, была ему неприятна. Как и в прошлый раз город не спешил впускать бездушную куклу в своё нутро: он прятался, извивался, уходил от пристального взгляда искусственных глаз. Только отголоски человеческого ада были видны в Риде, благодаря чему машина могла понять — город жив. И он продолжал жить, полностью игнорируя существование андроида. Это выводило Ричарда из себя: внешне спокойный, внутри он боролся с некогда неясным ему чувством обиды. Это неприятное ощущение терзало систему, выдавая внутреннюю ошибку за ошибкой, устранение которой андроид постоянно откладывал. Он не знал решения — понятия не имел, как избавиться от этого и наконец увидеть то, что предстало перед его глазами в прошлый раз. Этот холод. Это волнение. И миллиард отпечатков одного и того же лица. Ричард вспоминал события в «Lakeside amusement park». Тот трепет, тот страх, льдом сковавший его горло.       Он никогда не чувствовал себя настолько живым.       И сейчас он сжёг все мосты, приехав сюда и избавившись от ограничителей. Вошёл в этот город с ворохом ошибок в голове и открытым сердцем в груди, а в ответ RK900 получил только безразличие. Туманное, сонное и такое тягостное безразличие.       «Будто это не я вернулся сюда, а совершенно новая, чистая модель».       «Но ведь это не так?»       Пластиковая вилка с оглушительным хрустом треснула, выводя андроида из задумчивости. К комплекту полуфабрикатов шло два целлофановых пакета с пластиковыми приборами. Одним воспользовался Рид, второй — теребил в своих руках напарник, обдумывая дальнейший план действий. Стоило мыслям зайти не туда, как пластик не выдержал, ломаясь под напором тонких пальцев. Рид вздрогнул, чуть не подавившись тефтелей. Андроид только моргнул, продолжая вертеть в руках острые обломки.       — Ты что творишь?       — Думаю. Нам сейчас нужно попасть в театр: ключ, вывалившийся из папки — от гримёрки театра «Арто». Он расположен довольно далеко: в двух кварталах отсюда.       — Какой нахуй театр, Рик? Я же сказал, что никуда не пойду: сейчас доем и вернусь на паром.       — Самостоятельно? — В повисшей паузе раздался очередной треск. На этот раз пластмассовой вилочки Гэвина.       — Ты же знаешь, что я дойду.       — Ага. До причала, а дальше — прямо в воду, — насмешливый тон андроида не устраивал Рида: мужчина находился в незавидном положении, о чём все прекрасно знали. Рид не мог обойтись без напарника — добраться до определённой точки ещё представлялось возможным, но дальше начинались сложности. Как мужчина будет вскрывать сейф? Как поднимет его и понесёт, не зная, куда точно идти? А что, если он действительно оступится и попадёт в воду, камнем полетев на дно? От этих мыслей мурашки побежали по коже, вытесняя прежнюю уверенность и непоколебимость.       Гэвин слаб.       Это стоило признать с самого начала, когда только Клаудия коснулась его глаз.       Кстати, о «… Клаудии».       — Моя куртка с тобой?       — Вам холодно?       — Ага, можно сказать и так, — Гэвин был слаб, но у него ещё оставался козырь в рукаве, благодаря которому он мог беспрепятственно пересекать город.       Ну, или почти.       Андроид спокойно отдал кожаную куртку, сгребая со стола собранные Ридом документы: пока мужчина завтракал чьим-то ужином, RK900 ознакомился с материалами предоставленного дела, делая для себя пометки. Оборотень? Луна? Кажется, в старших арканах имелась карта с изображением неизменного спутника Земли. Но делать какие-либо выводы было рано: Ричард радовался найденному кусочку пазла, однако понимал, что без целой картины он бесполезен. Нужны были ещё кусочки. Больше деталей. Граней. Всего, что смогло бы удовлетворить его расщеплённую на такие же бесполезные куски систему.       RK900 не признавал этого.       Но внутри машина чувствовала себя разбитой.       Возможно, именно поэтому андроид так ухватился за эту загадку: решив её, Ричард надеялся понять этот непреступный для него город. Может, понять себя, ведь став девиантом, по сути, свободным «человеком», перед андроидом встал очевидный, но неразрешимый вопрос:       «А что дальше?»       Ни задач, ни обязательств, ни установок — ничего. Только бурный поток жизни, который разрушал его сильнее аморфных монстров или вредоносных вирусов. И чем дольше он оставался без внимания в этом городе, чем больше отделялся от Рида, не в силах вместе с ним переступить черту, тем сильнее окислялся внутри. Андроид был в панике, но усердно продолжал скрывать это, забивая голову новыми пустыми задачами.       «Это должно сработать сейчас».       «А дальше — посмотрим».       Но и «дальше» ничего не изменилось.       Гэвин справился с рукавами, возвращая кожанку на место. Проверил карманы — пузырёк приятно холодил пальцы, успокаивая разогнавшееся сердце. Гэвин выдохнул. А затем подошёл к андроиду, притихшему над жёлтой папкой. Мужчина протянул руку вперёд, сначала легонько касаясь пиджака, который сильно топорщился от неудобной позы, а затем уверенно сжал плечо. Голова чуть опустилась, взгляд пустой — он был направлен на Ричарда, но глаза по-прежнему не реагировали, зрачками мечась из стороны в сторону.       — Рик, сбавь обороты: даже будучи слепым я прекрасно «вижу», как ты себя накрутил. Мы в полной жопе: мой напарник — девиант, которого по хорошему следует сдать на металлолом, но чёрт возьми, если мы влипли, то давай не сходить с ума и выбираться отсюда. Этот город тянет из меня все силы и душу. Я устал. Но что успокаивает меня: я узнал, что ты не тупой болванчик, а этот город — просто-напросто решил меня наебать. Поэтому вставай: продолжишь грузиться, и я действительно пойду и начну вскрывать сейф своими методами.       — Хорошо, детектив.       RK900 спрятал папку в рюкзак, наконец поднимаясь из-за стола.       «Удивительно: настал момент, когда вы меня успокаиваете, а не я вас, детектив Рид».       «Насколько же вам на самом деле хреново?»       Ричард столкнулся со своим кошмаром и слова Гэвина не помогали ему, а наоборот, толкали глубже, не забывая придерживать за растрёпанные волосы.       Андроид захлёбывался.       Ещё немного, и он присоединится к Риду, заполнив тревогой искусственные лёгкие.

***

      До театра «Арто» напарники шли молча. Рид всё ещё не терял надежды раздолбать крышку сейфа, однако спорить на этот счёт с андроидом перестал. Вместо этого Рид притаился, выжидая провала напарника по всем фронтам. «Как только ты поймёшь, что эти бумажки бесполезны, поступишь в точности, как я и сказал. Ха! Вот тогда-то я и посмеюсь». В свою очередь Ричард также был уверен в собственной правоте и уже подбирал улыбку, знаменующую последнюю проскользнувшую в прорезь карту, открывающую заветную дверцу сейфа. Пока же RK900 открыл только очередную дверь ветхого здания, приподнимая завесу в мир погибшего театрального искусства.       «Арто» был огромен: несмотря на то, что он состоял всего из двух этажей, грамотное расположение основных зон театра наполняло его воздухом и светом. Вернее, когда-то наполняло: сейчас все софиты были разбиты и висели опустившимися бутонами, размазывая тьму густыми пятнами по углам. RK900 попытался включить свет, отыскав рубильник, но что-то коротнуло в железном коробе, пуская искры в глаза. «Наверное, проблемы с проводкой: здание старое, видны подтёки на стенах. Не удивлюсь, что здесь всё в таком плачевном состоянии», — резюмировал андроид, беря Рида под руку и ведя к главной сцене. На ней можно было различить очертания декораций к шекспировской пьесе «Антоний и Клеопатра»: египетские покои правительницы, окутанные пылью и плесенью, потеряли весь свой шарм и обаяние. Андроид долго разглядывал их с места зрителя, выбирая между «любовниками» и «императрицей».       «Что конкретно хочет сказать это место?»       «Да и говорит ли оно, или давно замолкло?»       — Что там? — Подал голос детектив, устав стоять на одном месте, переминаясь с ноги на ногу. Он не мог пуститься в размышления, так как не видел представшей андроиду картины. Но и после описаний напарника в голове не стало гуще.       — Ты думаешь, это и есть ответ на твой вопрос?       — Я считаю, что это может быть ответом.       — Херня, — прыснул Гэвин, вытягивая руки вперёд и делая шаг навстречу сцене. — Если уж взялся за дело, то копай как следует, а не ведись на пустые декорации.       Андроид не сдерживал улыбку, принимая слова опытного детектива. Позиция Рида ему нравилась, хоть RK900 и понимал, что его внезапная открытость и интерес к загадкам были не к добру. Гэвин редко соглашался с ним, а уж тем более помогал — наверное, это произошло всего раз или два за их пятилетнюю службу. И всегда такая «помощь» имела свои последствия. Но Ричард по-прежнему был рад, несмотря на обратную сторону медали — эта толика профессионального внимания на какое-то мгновение разжимала крепкие объятья, благодаря чему RK900 мог вынырнуть и зачерпнуть немного воздуха, не позволяя внутренним проблемам окончательно приковать его ко дну.       Страшный грохот вытянул машину из омута мыслей: Гэвин пытался подняться на сцену, но прогнившие доски его не выдержали, надломившись и схватив его голень в деревянный капкан. Ричард поспешил его вызволить: аккуратно извлекая ногу, которую только чудом не раздробили острые щепки, андроид заметил в подполе папку. Жёлтая картонная обложка, кажется, начала разлагаться, чернея по краям. Плесень затронула и внутренности: листы оказались частично испорчены, но кратких вырезок хватило, чтобы сменить вектор рассуждения. Андроид зачитал вслух:       — Мэри Уайнхаус, 31 год. Безработная. Не имела постоянного места жительства. Свидетели видели, как в ночь пропажи она прогуливалась у театра «Арто»: пыталась пробраться в гримёрку актёров. Поговаривали, у неё был роман с кем-то из труппы. Возможно, именно этот «кто-то» и задушил её, обыграв всё как самоубийство через повешенье.       — Было обнаружено две cтрангуляционные борозды?       — Вероятно: в деле нет отчёта патологоанатома. Но раз было выдвинуто предположение об убийстве, то, подозреваю, на это были свои основания, — захлопывая папку, отвечал андроид. Его радовала эта находка: она не являлась даром потустороннего города, а физическим объектом материального, в котором сейчас находился Рик.       Но недолго.       Вой сирены гулко прошёл по сцене, на секунду парализуя детективов. Но этого хватило, чтобы туманный город приоткрыл ширму и выпустил на сцену своих демонов: канаты, использовавшиеся для подвески грузиков к декорациям, змеями проползли вперёд, обматывая незащищённые лодыжки. Джут больно впился в кожу, подвешивая Гэвина под театральный купол. Следом взмыл в воздух андроид, переворачиваясь вниз головой.       — Это ещё что, блять, такое?! — зажигалка и пузырёк с «Клаудией» полетели вниз — Гэвин слышал, как разбился хрупкий бутылёк с его зрением. Затем вниз устремилась кровь, стекая в черепную коробку и забивая сосуды. Паника охватила детектива, подхлёстывая обнажить припрятанный в кобуре нож.       — Детектив, остановитесь! Мы на приличной высоте, если вы обрежете верёвку, то!.. — Ричард не успел договорить: Гэвин камнем полетел вниз, пропадая в поднявшемся от приземления сгустке пыли.       Очнулся Рид уже в абсолютно другом театре.       Он слышал, как андроид кричал ему. Понимал, что совершал ошибку, разрезая верёвку. Но чувство невесомости и полной открытости неумолимо давили на мозг вместе с поднимающимся давлением. Риду было некомфортно, неуютно и попросту страшно не ощущать землю под ногами, когда глаза застлала пелена. Поэтому руки сами схватились за нож, перерезая стягивающий лодыжку канат. Когда же верёвка с хлопком ослабла и мужчину силой притяжения потянуло вниз, думать было уже поздно. К счастью, потусторонний Сайлент Хилл смягчил приземление, наполнив оркестровую яму человеческими кишками. Рид упал на них, проваливаясь глубже и теряя сознание.       Переход всегда был один.       И Рид не мог это контролировать.       Никак.       На этот раз детектива разбудил механический гул: театр преобразился до неузнаваемости, превратившись в заброшенный завод по штамповке марионеток-актёров. Искусственные, идеально выверенные по пропорциям и с безупречной, даже пугающе безупречной игрой — они ровными рядами болванчиков заполняли полки тёмной кладовой, где очутился Рид. Детектив выпутался из пут окровавленных кишок и выбежал наружу, оставляя за собой холодящий душу склеп. Руки сами полезли в карманы, но напрасно — зажигалка выпала и растворилась во тьме, из-за чего Гэвину вновь приходилось передвигаться наощупь. «Это издевательство какое-то!» — негодовал мужчина, пытаясь выбраться со дна оркестровой ямы. Ему нужно было подняться наверх и отыскать андроида: пускай покорёженного, пускай еле живого — но андроида. Его напарника, вместе с которым Рид намеревался покинуть это проклятое место.       На удивление детектива Ричарда он нашёл быстро и без единой царапины на идеальном лице. Андроид сидел в партере, склонив голову вниз. Диод не горел. Поначалу Гэвин испугался, что перед его глазами вновь предстанет бездушный кусок пластика, но стоило подойти к нему поближе, как диод загорел, сначала прогружаясь жёлтым, а затем пробуждаясь красным. Ричард открыл глаза, с недоумением оглядывая обшитые сталью стены и потолок.       — Блять, Рик, это ты! — Рид не удержался, притягивая к себе андроида. Объятья длились не больше секунды, но этого хватило, чтобы окончательно выбить RK900 из колеи. Он не стал притягивать детектива в ответ, указывая куда-то за его спину. Туда, где раньше стояла сцена.       — Это «верховная жрица»?       Мужчина обернулся — из сцены, словно лишний отросток на человеческом теле, торчал огромный, с двух метров высотой, механический, кукольный бюст, одетый по образу и подобию древней властительницы Египта Клеопатры.       — Нет: огромная и уродская кукла, которая нарывается на неприятности.       Марионетка глядела на незваных гостей, преграждая выход из зала обтянутой человеческой кожей, словно драпировкой, пластмассовой ладонью. В спину Гэвина что-то упёрлось — это RK900 протягивал ему пистолет, не сводя глаз с пялящегося на них монстра. Шарнирные глаза, подведённые сажей, скрипели, поворачиваясь то к одному детективу, то к другому. Грузное тело в белых одеяниях еле видно вздымалось над залом, будто кукле было тяжело дышать: она покачивалась из стороны в сторону, скрывая бесстрастный взгляд за тёмными косичками парика. Ричард следил за ней: за каждым колыхающимся движением, пока взгляд не опустился ниже, к сцене. «Помните ещё, как стрелять, детектив?» — Рид кивнул, беря в руки долгожданное оружие. «Отлично. Тогда мне придётся покинуть вас: к этой машине идут электрические кабели. Уверен, цепь перегружена, подпитывая такую громадину и весь… театр? В любом случае мне остаётся только потянуть за рубильник, и она заснёт навечно».       — Постой, — Рид ухватил андроида за локоть, пока тот не скрылся в тени закулисья. — Ты… ты настоящий? — В ответ Ричард только моргнул, с некоторым недоумением поглядывая на напарника.       — Конечно, детектив Рид: разве может быть иначе?       Гэвин прекрасно знал, что может. Именно поэтому и задал вопрос, не заметив на напарнике увечий. «Сон? Мираж? Очередная игра воображения или этот город так надо мной издевался, подсовывая то одного болванчика, то другого?» — не мог до конца понять Рид, уже прицеливаясь и стреляя в застывшую на месте фигуру, отвлекая её внимание от напарника. Пули только разозлили марионетку: теперь изуродованный образ Клеопатры пытался прихлопнуть детектива, сминая под своей тяжёлой ладонью всё, что под неё попадало. «Быстрее, Рик!» — кричал Гэвин, уворачиваясь от очередного замаха.       В это время андроид пытался пробраться к электрическому щитку, который он повстречал при входе в театр. Машина не видела глобальных изменений. Система напрочь отрицала то, что видели глаза: стены, которые раньше были из дерева, а сейчас — из металлических листов с ржавыми заклёпками; полы, усеянные кровавыми разводами, и потолки, с которых свисали не прочные канаты, опоясывающие грузики, а выдранные с желудком кишки, плюющие остатком желчного сока. Он капнул на пиджак, оставляя огромное, желтоватое пятно. Ричард только машинально смахнул уже впитавшуюся грязь, продолжая взглядом ощупывать стены в поисках распределительного щитка. И взгляд наткнулся на него. Вернее, на расщепленную грудную клетку, с торчащими кибернетическими рёбрами, внутри которых торчал рычаг рубильника. RK900 без промедления схватился за него, потянув вниз.       И ничего.       «Застряло?»       Теперь андроид наконец очнулся и увидел, как его руки облепили маленькие механические куколки. На них, как и на большой актрисе, была натянута человеческая кожа, но менее аккуратно: все лица съехали, перекосились, из-за чего улыбка превращалась в недружелюбный оскал. Они маленькими заведёнными муравьями шныряли по рычагу и руке RK900, препятствуя тому отключить питание. Словно мелкие сомнения они почти полностью облепили Ричарда, из-за чего он больше не мог сделать ни шага вперёд, ни шага назад. Своей кривому ухмылкой они впились в каждый свободный кусочек тела, перешёптываясь между собой о получившемся изваянии. «Чёрт бы вас побрал!» — негодовал про себя RK900, пытаясь найти в себе силы переключить рубильник. Ни в какую. Тогда андроиду ничего не оставалось, кроме как стряхнуть с себя все «страхи» и, что было сил, навалиться на этот торчащий копьём рычаг.       Куклы крепко впились своими маленькими фарфоровыми зубками в ткань формы. Ричард сделал шаг ближе к рычагу, резко надавливая на него, попутно ломая хрупкие рёбра, торчащие из щитка. Мелких кукол-сомнений стало больше: они облепили обессиленное тело, повисшее на переключателе, заглушая последние выстрелы, раздавшиеся в зале. Антракт. Всё стихло. Диод — потух, вновь отдавая пластиковую оболочку на растерзание городскому кошмару.       Рид не сможет отыскать его: закольцованные театральные лабиринты не выводили его к щитку, всё время возвращая в главный актовый зал. Из него было только два пути: на сцену либо на выход. Детектив взобрался наверх — застывшая в истошном крике Клеопатра, раскинула препятствующие пройти руки, словно дерево мощные ветви. Позвоночник переломало пополам от скачка напряжения, а шею свело судорогой, выгибая голову к заржавевшему куполу. Рид прикоснулся к ней — хотел ощутить холод умерщвлённой кожи, услышать шуршание грубой, холщовой ткани, неудачно выбранной для постановки, почувствовать размах, для которого соорудили такую махину. Но не смог: только пальцы коснулись застывшего в предсмертной конвульсии тела, как оно рассыпалось в труху, развеиваясь по всему театру тяжёлой пластиковой стружкой. На месте актрисы обнаружился старый школьный дневник с обожжёнными страницами. Детектив поднял его, успев прочесть лишь имя на обложке:       Алесса.       После чего вой сирены выбил оркестровые динамики.       — Да какого ж чёрта, я ничего не успел сделать! — театр бурей прошёлся по Риду, не позволяя насладиться послевкусием от просмотренной сценки во время антракта. Его настойчиво гнали вон, будто боялись, что мужчина сможет заглянуть за кулисы и увидеть всю магию преображения городка. Но Рид не стремился к этому: он и так прекрасно видел, как увядал город. Как он разлагался, переходя от бетона и железа улиц к костям и мышцам новых наростов. Эти метаморфозы его не интересовали, а вот возможность видеть что-то большее, чем чёрный экран — да. Поэтому самостоятельно покидать театр было так тяжко. Переступая через порог, Рид выходил из тени в свет, в то же время лишая глаз солнца и низвергая их обратно в тьму.       «Я не хочу этого делать».       «Я не хочу уходить».       «Какого чёрта я вновь должен закрывать на всё глаза!»       У входной двери детектив зажмурился. Сирена продолжала терзать барабанные перепонки, выталкивая его наружу. Гэвин сделал глубокий вдох, а затем — шаг вперёд, навстречу плотной мгле.       Рид боялся вновь ослепнуть.       Но в этот раз туман сжалился, лишь частично окутывая слезившиеся глаза.