Меняются роли, сменяются болью

      Бытует расхожее мнение, что природа улавливает наше настроение и подстраивает под него погоду. Если это действительно правда, то сгустившиеся серебристые грозовые тучи, явно не предвещают ничего хорошего. В воздухе буквально застыло опасное напряжение, какое обычно возникает перед грозой. Природа словно собиралась написать эпитафию всем произошедшим событиям последнего месяца в стенах контр-террористического центра. Дождь с особенной силой начал барабанить в окна, отбивая только одному ему известный ритм. Сотрудники центра спешили поскорее добраться до спасительного входа в здание, чтобы лишний раз не мокнуть. Бизон как обычно пришёл одним из первых, но на удивление уже через пару минут зашли и Паша с Игорем. После кратких приветствий в раздевалке повисла чугунная тишина, нарушить которую решил командир: — Так, Тигр, какие у тебя планы на Уманову? — колко поинтересовался Тарасов, убирая что-то в свой шкафчик. — В каком смысле? — уточнил Савельев, хмуро оборачиваясь на командира. — Бизон, ты чего завёлся? — удивленно спросил Опер, поднимая взгляд на друзей. — Игорь… — предостерегающе остановил его Борис. Атмосфера вокруг окрасилась в убийственно тёмные цвета, которые не предвещали ничего хорошего для собравшихся. Тигр сделал нескольких шагов навстречу своему командиру, сжимая губы в тонкую полоску и едва заметно сжав кулаки. Если Павел выглядел разозленным до предела, то Тарасов словно пребывал в эйфории от своего импровизированного представления и главной роли в нём. Между ними было несколько шагов, которые никто из них пока не собирался делать, ведь это значило бы проигрыш в поединке на выдержку. — Эй, ребят, в самом деле, вы чего? — Опер с трудом влез между ними. Мужчины продолжались держать зрительный контакт, не обращая внимания на Никитина. Горячая кровь бурлила в поджилках у обоих, так и норовя выплеснуться наружу. Бизон едва заметно сжал руки в кулаки, последовав примеру Тигра, и выжидал. Каждый из мужчин терпеливо предвкушал, как сорвётся противник, покажет собственную слабость. Настрой что у Паши, что у Бориса был слишком серьёзный, чтобы просто замять произошедшее и разойтись как ни в чём не бывало по разным углам, обоим хотелось наконец расставить все точки над «и». — Я вот просто думаю, как быстро ты поймёшь, что тебя водили за нос? — иронично улыбаясь, хмыкнул Тарасов. — Распушил хвост и надеялся, что Олеся в тебя сразу влюбится? А тут, надо же… Какое разочарование, крутили тобой! — Что за бред, товарищ командир? Пытаетесь меня на эмоции вывести или что? — сердито поинтересовался Павел. — Скорее, открываю тебе глаза на жизнь, считай, что это — акт милосердия. — всё больше ехидно улыбаясь, самодовольно заключил Бизон. — Запихайте своё милосердие себе по адресу! — взвился Савельев, не осознавая, что поднимает голос. В этот момент дверь открылась, и в раздевалку зашла виновница всего происходящего. Олеся торопливо отряхивала куртку от холодных капель дождя и не сразу заметила, что на неё уставились три пары глаз. Девушка, ощутив такое разглядывание, подняла свой взгляд. Картина перед ней была вполне однозначная — Борис и Павел стояли, как будто, ещё минута и они начнут драться, а ничего не понимающий Игорь рядом только добавлял происходящему колорита. — А мы здесь как раз о тебе! — ядовито уведомил ее Бизон. — В каком смысле? — переспросила Ума, чувствуя, как холодеют её пальцы в тёплом помещении. Конечно, она догадалась, что здесь происходило. — Я вот рассказываю Тигру о твоих выдающихся актёрских способностях! Может сама расскажешь? — Бизон буквально обвинял её с ног до головы, не давая и слова возразить. — Например, о том, как играла в любовь с ним, чтобы досадить мне? — Олесь, это правда? — голос Савельева вдруг стал на пару тонов тише, потому что Борис добился нужного эффекта. — Да… — выпалила Уманова, пока на её глаза наворачивались горькие слёзы. — Почти… Не совсем! Ты не так всё понял! — Не понимаю, почему я участвую в ваших разборках… — печально произнёс Тигр, качая головой. — Я доверился тебе, признался в своих чувствах, а ты меня использовала, чтобы насолить Бизону. — Паш, подожди… Это не так! — перебила Уманова, которую до глубины души кольнуло это обвинение. — Разве? Ты можешь врать всем, но не самой себе, всё равно не поверишь! — огрызнулся Тарасов, порывисто вставая с места и намереваясь уйти из комнаты, в которой стремительно накалялся градус. — Борь, подожди! — Олеся едва дышала из-за паники, которая захлестнула её голову. Девушка была буквально посреди двух огней, которые так и норовили её задеть. Сердце бешено стучало, гоняя кровь по организму в таком ритме, что стучало в ушах. В голове всплыла только одна пронзительно ясная, будто весенняя капель, мысль «Доигралась!». Действительно, к этому всему привели её вранье, желание отомстить и недомолвки, и виновата во всём этом была только Олеся, которая зацепила других людей цепной реакцией. — Разберешься с собой — поговорим. — медленно проговорил Тигр, больше сбитый с толку ситуацией. Словно в замедленном кино, Савельев обошёл фигуру Олеси и тоже вышел из комнаты. В его голове была сотня разных мыслей, некоторые из них были совсем уж неутешительные, но другие давали надежду, что эта маленькая девочка просто запуталась в себе и своих чувствах. Тигр самому себе не врал, он знал, что в любом случае примет слова Олеси и не будет на неё злиться, потому что очень любит девушку. Но эти ложь и вождение его за нос ставили Павла в тупик, потому что вся картина происходящего была от него скрыта, так что единственным верным решением было просто ждать. — Если настоящая Ума такая, то я жалею, что ты к нам перевелась и мы познакомились. — прокомментировал Опер и последовал примеру остальных мужчин, выходя из комнаты. Олеся осталась в комнате одна, как будто всё с уходом ребят стало таким безжизненным, кислорода очень сильно не хватало, и девушка схватилась за стену, лишь бы устоять на ногах. Лёгкие кричали о необходимости свежего воздуха, и Уманова, с силой налегнув на дверь, вышла из штаба во внутренний двор. Её любимая лавочка пустовала, и Ума направилась к ней, было похоже, что всё началось в этом месте и предсказуемое окончилось здесь же.       Весенний ливень уже закончился. Хотелось плакать, но слёз после всего случившегося уже не было, остались только красные глаза с раздражёнными капиллярами, болевшими, если сильно зажмуриться. Выдохнув холодный воздух из лёгких, Ума прикинула, сколько всего произошло за последнее время, скольким людям она причинила боль случайно или намеренно. На ум пришёл Бизон, если быть совсем честной из-за него всё и начало происходить, он был виной того маленького комочка снега, который перерос в целый сугробище из проблем. Олеся яростно мотнула головой, выгоняя этого мужчину прочь из своих мыслей. Следующим, кто ещё как пострадал от её игр в любовь, был Тигр. Паша ей был правда симпатичен, но после произошедшего вряд ли у девушки есть шанс остаться с ним друзьями. Некстати Уманова вспомнила их прогулку к озеру и поцелуй в командировке. О чём она только думала, давая ему надежду на свои чувства, Уме было трудно понять. Скорее всего, руководствовалась одной единственной целью — сделать Борису также больно, как он делал ей. Паша, как Олесе ни хотелось это признавать, был просто инструментом, который настраивался на нужный лад и в общем оркестре давал нужные ноты. Напрасно было полагать, что на этом своеобразный список пострадавших закончен. Муру и Кота не слишком-то коснулось происходящее, но девушке всё равно было совестно, что она втянула их в эту историю. Женя, конечно, понимала, что роман Васи с Умановой не более чем глупая постановка, которая не удалась, но тем не менее это оставило на сердце Муры след. Во взгляде её голубых глаз словно стала прослеживаться странная горечь по поводу такого сговора, хотя сама же Мурашова уверяла, что всё в порядке. Очередная глупая выходка Олеси чуть не разрушила многолетнюю дружбу. А ещё она подвела всю группу и Батю с Багирой своей работой на подполковника Кравцова… Здесь оправданий у Умы было с избытком — он заставил, он приказал, он шантажирует, он выше по званию, он то, он сё. Вот только оправдания никогда не решают проблему, они лишь укрепляют человека в вере, что он ничего не сможет сделать и никак не повлияет на обстоятельства. ***       По асфальту ритмично застучали каблуки сапог, кто-то с тяжестью опустился на скамейку рядом с девушкой, пребывавшей в полном унынии. Олеся подняла равнодушный взгляд и обнаружила рядом с собой Риту, которая была, наверное, одним из самых близких людей здесь, и всегда очень тонко чувствовала её душевный настрой и всякий раз появлялась в нужное время с нужными словами. Маргарита, пользуясь отменным чутьём, всегда знала, какие эмоции переживают её подопечные и неизменно приходила к ним с честной поддержкой и своим виденьем ситуации. — Ты как? — Кошкина с беспокойством оглядела свою девочку, которая уже долгое время сидела тут в полном одиночестве и пялилась в одну точку. — У меня дежавю, этот вопрос… Этот вопрос уже задавал Кот, когда всё только начало катиться в пропасть… Я давно не чувствовала себя так ужасно, как в последнее время. Господи, — Уманова прикрыла своё лицо руками, одним разом закрываясь от всего окружающего мира. — Мне кажется, я испортила всё, что могла, натворила таких глупостей, что и придумать сложно, а всё стало ещё хуже. Все меня просто ненавидят… — И что ты собираешься делать дальше? — немного погодя, спросила Рита, качая головой от того, что просто не знала, как ей помочь. Олеся выпрямилась, судорожно выдыхая и переводя взгляд на Кошкину. Ситуация во многом стала патовой, было не ясно с какой стороны подбираться к разбору этих руин, которые заняли место её прочных отношений со всем подразделением. Видя затруднение Умы, женщина без лишних слов пододвинулась ближе к ней и заключила в свои объятья, показавшиеся девушке спасительным кругом посреди бушующего шторма. Наконец, девушка оторвалась от Багиры и, отведя взгляд в сторону, ответила на вопрос: — Спроси что-нибудь попроще, Рит. Я как будто между двух огней, с одной стороны нужно исправить всё, что натворила, с другой стороны, как бы из-за моих действий не стало ещё хуже… Хотя куда уж хуже? — риторический вопрос Олеси прозвучал в пронзительной тишине, словно резонируя от стен помещения и забора. — Я бы хотела ещё посидеть в одиночестве, извини. — Хорошо, Олесь — согласилась женщина, укоризненно качая головой. — Если что, ты всегда можешь мне довериться, и мы найдём решение из любой ситуации. Багира встала, посмотрела на Уманову, женщине очень уж не хотелось оставлять её в таком состоянии одну, но всё-таки пошла обратно в помещение. Олеся вздохнула и откинулась на спинку лавочки, думая, что делать дальше. Дождь пошёл отвратительными маленькими капельками, которые больно впивались в лицо. Отвратительная зима. Отвратительный город. Отвратительная ситуация. Отвратительная она и её поступки. Ветер заунывно подвывал свою песню, отчего у Олеси пошли мурашки по коже, в самом деле, погода не самая приятная для размышлений на улице, и Уманову грела только слабая надежда, что ей удастся всё исправить, во всяком случае, она собиралась приложить все силы для этого. Сейчас ей придётся решать свои проблемы самой, не впутывая больше людей и не раня их чувства, да и кто ей теперь будет помогать, после всего что случилось. В то же время в КТЦ       Тарасов сидел в одиночестве, полностью погрузившись в собственные невеселые мысли. Борис твёрдо запретил себе вспоминать тот случай, но напрочь вытравить из памяти цветные картинки, вызывающие самые сильные эмоции, было не самым лёгким делом. Он бы сказал невозможным. Рано или поздно воспоминания о той операции Смерча постоянно возвращались в голову Бизона, заставляя его переживать это снова и снова. Тарасов понимал, что вот-вот провалится в прошлое, но сделать с собой ничего не мог, событие давно минувших дней слишком захватило его голову. Пару лет назад       Тысяча невыносимых «А что если…» роились в голове, ни на секунду не затихая и делая общий гул в голове мучительным. Как он мог допустить, чтобы Олеська попала в руки бандитов? Какой он вообще после этого боец элитной группы спецназа? Любой бы полицейский с минимальным опытом боевых действий догадался раздать приказы по-другому, чтобы исход был не таким. Бизон тяжело вздохнул, не отрывая взгляда от пола, кто-то из ребят перешептывался, но Борису было всё равно. Тарасов мог злиться на кого угодно — на Пригова с Батей, которые запретили ему отбивать Уму; на Багиру, не пытавшуюся уговорить их; на остальных Смерчей за то, что их не оказалось рядом — но он всё равно ругал самого себя последними словами. Комната отдыха погрузилась в томительное молчание вперемешку с ожиданием. На любую утешающую глупую реплику Бизон тут же взрывался гневной тирадой в адрес высказавшегося. Конечно, злился Борис из-за своего бессилия и беспомощности, занимаясь самокопанием, которое нисколько не успокаивало. Потерять неожиданно возникший в его жизни лучик солнца было горько и обидно одновременно, а что делать дальше Тарасов просто не представлял… Настоящее время       Тарасов как ошпаренный вскочил со стула, на котором сидел, и немедленно выскочил из кабинета. После того, как мужчина с головой окунулся в омут воспоминаний, поразительно емкая мысль о том, что Олеся нужна ему сейчас, как была нужна тогда, ударила в мозг. Всегда была нужна, только вот Борис всё чаще оступался и отталкивал свою девочку от себя, мыслил предрассудками и не подпускал ближе. Если пару лет назад мозг ставил страх, чувством которое давало мотивацию искать Олесю, то сейчас страх был парализующей эмоций, которая растворяла истину в призрачных домыслах. Не обнаружив Уму нигде в центре, Бизон быстро догадался, что, скорее всего, она сидит на своей любимой лавочке во внутреннем дворе.       Девушка, закрыв глаза, и откинулась на спинку скамейки, уже собираясь по новой прожить события не самого далекого прошлого, когда рядом с ней присел Бизон. Сердце Умановой забилось ещё чаще, разгоняя кровь по замерзшему телу девушки, что ж, даже после всего что произошло, она его безумно любила, хотя сил признаться ему и не находила, более того хваталась за любые соломинки, чтобы эти чувства утопить где-то в глубине своей души. Именно эти глупые попытки привели её в это сложное положение… — Поговорить не хочешь? — тяжело вздохнул Тарасов и, видя, что Олеся не собирается ему отвечать, продолжил. — Что ты вообще устроила? — Я ничего, это ты. — коротко ответила Уманова, потеряв надежду на тихое одиночество. — Я? — переспросил Бизон, серьёзно смотря на девушку. — Серьёзно?! — Хочешь почитать морали — читай, мне всё равно. — бесцветно промямлила Ума, блуждая взглядом, где угодно, лишь бы не смотреть на Бориса. — Значит так, слушай меня внимательно. — Тарасов внимательно посмотрел в глаза Олесе, стараясь говорить помягче, чтобы девушка не вспылила в своей обыденной манере. — Сейчас мы обсудим… сложившиеся обстоятельства, а потом я решу все проблемы… Под сложившимися обстоятельствами он, конечно, имел в виду, весь тот ворох событий, который возник почти что ниоткуда, настолько молниеносно одна проблема наслаивалась на другую, образуя непроходимые препятствия. Уманова, пытаясь решить все проблемы скопом, удивительным образом только прибавляла трудностей. Тарасов ещё что-то говорил, предлагал какие-то варианты, но его голос терялся на фоне мыслей девушки, которая его определённо не слушала. — Закончил? — ядовито поинтересовалась Уманова, резко поднимаясь со скамейки, не отрывая взгляда от Бориса. — Напоминаю последние сведения: ты на меня прав никаких не имеешь и приказывать можешь мне только на работе, как мы уже выяснили, моя личная жизнь тебя не интересует, так что оставь свои советы при себе! Борис самодовольно улыбнулся, ведь именно в такой колючей реакции угадывалась его Олеся, и, не найдя решения лучше, поднявшись, притянул к себе девушку и поцеловал в губы. Удивленная Уманова опешила, не зная, что ей делать, оттолкнула самовольного командира, резко развернулась и пошла обратно в штаб. Бизон нервно выдохнул, подумав, какой же он «молодец», вместо того, чтобы сказать, что всё его стремление помочь из-за его любви к Олесе, Тарасов просто-напросто разозлил её… Борис подождал несколько минут, пока сердце не подсказало единственное верное решение — догнать Уму и спокойно с ней поговорить. Но разум хладнокровно подсказывал, раз тот силуэт вдалеке всё видел, то Бизону не удастся поговорить с девушкой первым. Он сделал этот ход, проведя изысканный гамбит, и надеялся, что Ума поймёт и простит его, когда узнает его истинные мотивы.       Борис, выждав какое-то время, направился вслед за исчезнувшей за дверью центра девушкой. Тарасов обязательно бы нашёл Уму и немедленно объяснил бы ей всё, если бы на этаже его не поймал Шумов. Предстоящие учения сейчас волновали Бизона меньше всего на свете, и он ограничился машинальными кивками на каждое предложение майора. На другом конце коридора возникла Уманова, кажется, не замечающая командира. Тарасов наблюдал за Олесей, которая стояла у кулера, пила воду и выглядела, по крайней мере, если не отсутствующей, то весьма потерянной, ещё бы после того, что произошло этим утром. Сначала Борис с удовольствием смаковал ситуацию, которая служила логичным окончанием и отличным уроком для Умы, но потом, видя, как на глазах угасает его девочка, в нём просыпалась совесть, вгрызавшаяся в самое сердце. Бизон отвёл от неё взгляд, потому что на самом деле он слушал Шумова, рассказывавшего какие-то детали предстоящих совместных учений с местным спецназом. — Так, а когда они будут-то? — спросил Бизон, возвращаясь к теме разговора. — Тарасов, ты в вакууме? Я с этого начал. — пожурил его невнимательность майор. — Батя утвердил дату через 3 дня. Надеюсь, на учениях ты будешь более собранным. — Да. — безразлично ответил Борис. — Полным составом группы? Антон шумно выдохнул, всем видом показывая, дескать это он тоже уже озвучивал, но всё равно повторил все основные моменты, которые Бизон мог прослушать, находясь в своей прострации. Тарасов кивнул, значит через несколько дней самые важные учения в этом году, а его группа расколота и взвинчена на нервах. С этим нужно было что-то делать, причём незамедлительно…       Пока Бизон искал решение, каким образом примирить между собой группу, Кравцов сделал ход первым, немало удивив и начальство, и группу внезапным сбором посреди дня. Кот с Даной, едва вернувшиеся с задания генерал-майора, были не мало удивлены, попав «на ковёр» к проверяющему. Подполковник просто светился от ехидной злобы, и в головах бойцов подразделения Нерпа складывались самые разные плачевные поводы, для которых проверяющий велел собрать их всех. Привычно выстроившись в шеренгу по старшинству званий, ребята c любопытством переглядывались между собой и изредка поглядывали на Багиру с Батей и Бизоном, которые стояли в нескольких шагах и обеспокоенно переговаривались. Со стороны казалось, будто бы эта троица догадывается о причине такого почти экстренного сбора всего подразделения. Подполковник деловито прокашлялся, сделал несколько шагов вперёд, привлекая внимание к своей персоне, и довольно прижал к себе чёрную папку с какими-то документами. Вся его напыщенная фигура означала только одно — дело дрянь. — Товарищи офицеры, у меня для вас не очень хорошие новости… — вопреки словам Кравцов улыбался, да и вообще выглядел довольным собой. — В ходе моей тщательной проверки я выявил неутешительные… моменты, которые разнятся с принятыми официальными уставами группы. Вы понимаете о чём я говорю, старший лейтенант Уманова? — Никак нет. — железно отчеканила Олеся под непонимающие взгляды коллег. Сейчас ей хотелось превратиться в мраморную статую, чтобы не дрожали пальцы, не наливались слезами глаза, не видеть довольную ухмылку мужчины. — На нет и суда, как говорится, нет. — кивнул подполковник, раздражительно рассмеявшись. — Так сказал бы кто угодно, но не я. Я тщательно разобрался в ситуации и могу с готовностью сделать вывод, что боеспособность группы очень сильно снижают романтические отношения среди бойцов. Капитан 2-го ранга Тарасов, вы понимаете о чём я? — Что вы, просветите меня, товарищ подполковник. — Бизон улыбался, с вызовом глядя на опешившего от этого проверяющего. — Раз командир даже не может обеспечить нормальные взаимоотношения между бойцами собственного подразделения, то такие люди нам не нужны. — победно закончил Кравцов, уж совсем премерзко улыбаясь. — С сегодняшнего дня от выполнения предстоящих боевых задач и от участия в учениях отстраняется капитан 2-го ранга Тарасов, а вместе с ним и старший лейтенант Уманова, до выяснения всех обстоятельств нарушения внутреннего устава группы. — У вас есть доказательства цирка, что вы устроили, товарищ подполковник? — возмущённо поинтересовалась Кошкина, пока Батя штудировал приказ об отстранении своих бойцов, принятый из рук подполковника. — Конечно, Маргарита Степановна, куда же сейчас без доказательств. — усмехнулся Кравцов, протягивая ей рабочий планшет и видимо показывая видео. Чем дольше Иван и Рита вглядывались в экран, тем более хмурыми становились их лица, вообще вся ситуация, разворачивающаяся на глазах Нерп, походила на дешёвую инсценировку, но, к сожалению, была весьма реальной. Борис, смотревший через плечо Багиры в экран, резко изменился в лице, стремительно бледнея. Тарасов серьёзно недооценил противника, в его планы не входило возникновение этой записи с камер видеонаблюдения центра, где он целует Олесю буквально несколько часов назад. Идеальный план Бизона, придуманный совместно с Батей и Багирой, буквально разошёлся по всем швам. Нерпы едва удерживались от того, чтобы прям перед начальством перекинуться парой слов о происходящем. Никто из группы, за исключением Бизона, не понимал в чём дело, но так ли это было важно в свете отстранения их командира. — Хорошо, товарищ подполковник. Вы правы. — кивнул Булатов, справедливо соглашаясь с доводами и представленными доказательствами. — Ума, Бизон, вы отстраняетесь от работы, пределы центра не покидать. Кот — временный командир группы.