Душа жива Forever

      Оставшееся время похода мы почти не разговаривали, только по делу. Больше за валежником ходить я не вызывалась. Кристина сидела, как мышь, в своей палатке и почти не высовывалась. Возможно, взялась за ум и начала выполнять условия нашей старой сделки. Хотела бы я ей чем-то насолить, но на неё и само пребывание в лесу повлияло, видимо.       Мы наконец-то едем домой. Еды с собой уже нет, так что все провалились в глубокий сон. Смерть тихонько переговаривается с водителем, благодаря за помощь, обсуждая житейские проблемы. Слишком уж хорош он в социализации для того, кто буквально… Смерть?..       А я задумалась, не спится. Вот он весь такой негативный. Жизни забирает, подчиняется не только добру, но и злу. Ехидный, пошлит. Но вроде как любит меня. Я чувствую себя рядом с ним слишком расслабленно. Будто он мне старший брат. Но я ему не как сестра. И он явно надеется на взаимность. Но что меня ждёт с бессмертным жителем другого мира? Явно не спокойная распланированная жизнь. Но теперь, когда я немного узнала о его отношениях с моим дедом, вспомнила дедушкины сказки про фей, под которыми он наверняка имел ввиду крылатых, я больше не чувствую враждебности к Всеволоду. И понимаю, что на самом деле он мне немного нравится даже. И уже не нравится маме… Сначала она подумала, что через него я какими-то связями обзаведусь полезными, но он оказался простым учителем.       

***

      Учителем, к которому я привыкла меньше, чем за год… Всеволод часто брал больничные для своей основной работы, но у школы не было выхода: другая, «родная», учительница вообще в декрете. Поэтому Смерть остался обучать нас английскому и уму-разуму. Не знаю, как ему это удалось, но хотя бы нашу группу он сплотил, несмотря на то что в начале года на некоторых оказывали большое влияние особые личности…       Всеволод смеялся, ругался, злился и радовался. Как все. Как я. Стал моим психологом, как я поняла, и диетологом, защитником, а не только учителем. После того признания в лесу он перестал легкомысленно говорить о любви, я даже соскучилась по его шуточкам. Оставалось только слушать его голос на дополнительных занятиях по подготовке к ЕГЭ. Он обещал, что после экзаменов я не умру. Так что бояться нечего. Как ни странно, это помогало держать свои нервы в крепких мужских руках. Но последние пару дней до экзамена по русскому мне придётся потрепать нервишки себе и всем окружающим…       Моя мама вообще привередливая. Вот взять хоть список гостей на мой день рождения, который она предоставила мне после очередного укора за тот побег в лес с классом. Она отобрала только людей из семейного круга, не реагируя на мои просьбы позвать новых друзей и старую подругу, которые, как она говорит, нам нафиг не нужны. Ну, я не страдаю от одиночества. Привыкла уже, так что пусть делает, что хочет. Легче согласиться… В итоге на праздновании будет десять человек: я, мама, папа, сестра, бабушка, дед по папиной линии, дядя, крёстная с мужем и с сыном. Этого сына пригласили, ибо, как считает мама, он «идеальная для меня партия»… Замучили!       Это слишком самодовольный и смазливый тип. В мелодрамах, которые он смотрел под боком матери, ему нравятся такие мужские персонажи, которые силой стараются завладеть женщинами. Этот стройный и сильный брюнет с голубыми глазами — он носит такие линзы — просто втемяшил себе в голову то, что ему говорили родители: «Вы с Леной обязательно должны пожениться!». Чаще всего он носит белые брюки и чёрную рубашку. В детстве из-за этого я придумала ему кличку «Зеброзилла». Даже при его друзьях в наши редкие встречи я не изменяю себе и по имени его не зову. Ибо не фига бесить и клянчить мои руку и сердце. Чудится мне, что руку он просит на отсечение, а сердце — на инфаркт во время первой брачной ночи.       В итоге мама выбрала какой-то ресторан со всякими «роскошными» мелочами типа раскрашенных краской золотого цвета колонн из пенопласта, красной дорожки, растений из пластика, рядом с которыми можно пофотографироваться. Жаль, что у Зеброзиллы на искусственные цветы нет аллергии… Жёсткой какой-нибудь. Было бы мне прекрасное шоу на днюху…              Вот и наступил этот день. Как бы я ни была счастлива, что сегодня каникулы, я расстроилась из-за того, что меня разбудило уведомление ВКонтакте. Как-то так шаблонно меня поздравила лучшая подруга. Конечно, она не самая хорошая подруга в мире, но она лучшая моя подруга. Так сказать, лучшая из худших. Ещё подходит выражение: «Из двух зол выбирают наименьшее». На ярком экране телефона высветилось: «Дорогая подруга! Спешу поздравить тебя с Днём Ангела и твоего Рождения! Восемнадцать! Как много тебе уже лет… Но не переживай, вся жизнь ещё впереди, надо только успешно сделать следующий шаг… Люблю тебя, родная! Счастья тебе, здоровья, удачи, успехов, везения, сто баллов по всем экзам и отличного парня! Пы.Сы. Не раньше, чем у меня!». Пишу шаблонное «спасибо». Любит она меня, конечно! Написала, блин, пол девятого утра в день моей днюхи! Ну, да. В деревне рано просыпаются. Я ещё немного с ней поболтала, пока не поняла, что она опять начала уходить в свои мысли. Попрощалась и посмотрела другие оповещения…       Ещё несколько SMS-ок от знакомых. Даже классная учительница не поленилась! Стихами меня поздравила! Что ты! На такое добро с утра пораньше я не рассчитывала. Именно, что пораньше… Зае… зайэвонок они все меня! В общем, на силу встала с кровати. С полузакрытыми глазами побрела в ванную, ибо я и с закрытыми знаю всю квартиру наизусть. Не тут-то было… Пока шла, стукнулась мизинцем об табуретку, потом втемяшилась башкой в дверной проём. И всё это ещё до выхода из спальни… Мама сказала, что я вольна прийти в таком наряде, в каком только пожелаю. После зияющего синяка на лбу, думаю, что приду либо в скафандре, либо в индийском наряде, залепив место удара красненьким кружочком. Хотя красноты в этом месте не мало…       Вышла из комнаты всё-таки живая, но инфаркт почти схватила. Предки, как только я за порог шагнула, выпрыгнули из-за холодильника, как индейцы-людоеды, и завопили во всю глотку с ужасным акцентом: «Хиппи бёздэй ту ю!» Но Смерть, собака, приходить не спешит. После выходки родителей просто-напросто коротко завизжала на весь дом, как в самых древних фильмах ужасов при виде зомби кричат первые нераскрытые жертвы. В ответ заорали мама с папой. За то, что я какая-то неуравновешенная… Утро вообще праздничное, так хорошо начинается — зашибись! Об холодильник за поворотом…       Мама с папой строго настрого запретили подходить к их спальне, ибо подарки прячутся там, а все хотят вручить их мне в ресторане. Ещё один плохой момент моего Дня Рождения. Я раскисла, предки начали пилить из-за плохого настроения. Вот именно в такие моменты я хочу, чтобы пришла смерть. Но Смерть — джентльмен, по крайней мере последние шесть месяцев, а, значит, ждать его в пижаме и с гнездом на голове не лучшая идея… Я позавтракала, если хлеб с железными монетами внутри можно назвать завтраком, умылась и пошла одеваться. Хотя синяк я намочила холодной водой, он расплылся во весь лоб. Стало стыдно, я и решила покреативничать…       Своё старое платье, которое мне уже точно мало по всем критериям, я решила изменить. Времени до позднего ресторанного обеда — вагон. С уроков труда осталось много неиспользованной красной ткани: хороший контраст получится. Подшила к низу, получилось что-то вроде русалочьего хвоста, только «перемычка» оказалась посередине между бедром и коленом. Ткань струится из-за многочисленных складок, сделанных мной. На левой ноге разрез, скреплённый лентами, чтобы не так уж сильно ткань меня обтягивала. Благо на уроках технологии я не спала, как некоторые. Я и моя лучшая подруга, взявшая с меня пример. Спасибо нашей учительнице, которая отвоевала свой предмет для нас до последнего года и научила работать с тканью не только по программе…       Рукавов у него нет, а жаль. Поэтому я вспомнила старый добрый «Великолепный век» и пришила к бретелям узкие куски ткани так, чтобы они открывали верх рук, снизу шли волной до локтя, а потом просто болтались чуть ниже пальцев. На талии справа тоже пришлось делать разрез сверху донизу, связывать это всё чудо лентами. Разрез на груди тоже пришлось увеличить, чтобы суметь дышать.       Я взяла старый широкий ободок. Привязала к нему аккуратно массивное позолоченное ожерелье, чтобы оно лежало на лбу и закрывало синяк. Всё ради этого… Четыре часа быстрой работы над старой тканью без особых стараний над секущимися краями, час на макияж и причёску, урчание в животе — и вот, я вышла к маме, негодующей из-за моей неторопливости. В три часа уже нужно быть в ресторанной фотозоне.       Но когда мама наконец увидела меня, то завизжала. От чего — я не поняла. Может, от сомнительного декольте. Может, от ассиметричных вырезов. Или из-за пустой траты ресурсов.       — Мама, я готова, — по её взгляду стало понятно, что она уже тысячу раз пожалела, что разрешила мне выбрать наряд в люди. Впервые за восемнадцать лет.       — Лена… Что ты на себя напялила?..       — Как что? Платье. Красивое?       — Да-а уж… в таком только сразу в ЗАГС, чтобы не подумали чего…       — Не начинай. Я не выйду замуж за этого… пацана только из-за вашего желания.       — Ленка, да почему ты так говоришь? Он ведь хороший парень, души в тебе не чает, — сказал папа из-за угла с выпученными от увиденного глазами. Сморозил глупость. Зачем мне любовь никчёмного смертного, если меня ещё сильнее любит Смерть? Но этого я не сказала ни ему, ни маме, и никому вообще. Даже в дневник стыдно писать, что тот, кто там фигурирует как злодей, начал мне нравиться… и это слабо сказано…       — Потому, что просто терпеть его не могу, ненавижу, не хочу его видеть! Он придурок, маменькин сынок! Сукин сын! На крёстную не стану наговаривать, но её муж — скверный тип. Они же блин сделали из него какого-то мудака!       — Говори нормально, не то по губам получишь. Кто тебя таким словам только научил?..       — Мама, я говорю нормально, а вы бредите. Не портьте мне День рождения… хоть раз… Идём уже!       Наконец, эти сводники сдались, и мы отправились к машине. Ехали мы полчаса, чего и стоило ожидать. Помпезность ресторана за два дня не изменилась. Мама заказала место в отдалённом «аппендиците» рядом с окном. Стол не один, ибо десять человек за столиком для четверых не уберётся. Получилось два стола, скрещенных вместе. Меня посадят за одну узкую часть, а Зеброзиллу — за другую, напротив. Рядом с нами сядут наши родители, бабушка с дедой рядом с моими, дальше и сестра с дядей.       Приехали кровные родственники раньше нас. Все делают мне комплименты, поздравляют, а подарки ставят на журнальный столик рядышком, заранее поставленный по уговорам предков. Я сразу же похвасталась тем, что сама перешила платье всего за несколько часов часа. Все отреагировали сдержанно, похвалили навыки. Но видно, что им неловко. Да и атмосфера уже напряжена из-за опоздания, нашего разговора утром…       Но всё потихоньку налаживалось, пока не приехала семья моей крёстной Галины. Василий, её муж, как-то с отвращением оглядел мой наряд, а вот Зеброзилла, кажется, с трудом сдерживается, чтобы не облизнуться и не закапать пол слюной. Я же с трудом стараюсь не обращать на него внимания. Мне с ним очень не комфортно: я тяжело дышу, сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в кожу, закатываю и закрываю глаза, чтобы не начать скандал. Отказаться от общей с ним фотографии мне помогло актёрское мастерство, когда я сделала вид, будто меня тошнит, и убежала в туалет, просидев там до окончания времени, отведённого на фотосессию. После его понятного всем намёка на свадьбу и желательную причину тошноты в будущем под чавкающие звуки, я не выдержала, несмотря на мамины взгляды.       — Слушай сюда, урод! Я не намерена слушать тебя, видеть, знать о твоём существовании в мире. Я никогда не скажу о тебе не то, что ничего хорошего, вообще буду буянить при тех, кто заговорит о таком зелёном желторотике! Дожирай своё грёбанное мясо и проваливай с глаз моих. Я ни за что не выйду замуж за тебя. В тебе ведь только одна хорошая черта… Она делит твою толстую задницу пополам! Так что желаю кому-нибудь тако-ому же прекрасному, как ты, обнаружить эту черту ночью в тёмном переулке и испытать, насколько же она хороша, — он аж побагровел от злости, затрясся, как будто только из психушки вышел на свет, встал и пошёл. В след ему я кинула: «И чтоб тебе в бане чайной ложкой прикрыться можно было!»       Моя тирада закончилась лёгкими смешками в ресторане. Это был триумф. Пусть на меня все обижаются, но то, что я так опозорила Зеброзиллу, стало для меня лучшим моментом и подарком в жизни! Незабываемое чувство, когда твой враг уходит, потерпевший поражение, когда он растоптан.       Я села за стол. Крёстная с мужем, родители и дядя смотрят на меня осуждающе, непонимающе, сердито. Я выдохнула облегчённо, а затем серьёзно сказала им кое-что «безумное», чего не позволила бы себе в прошлом году, как и тираду о «желторотике».       — Те, кто считает мой поступок грубым, непростительным, ужасным, подлым, необдуманным и несправедливым, те, кто обижен на меня, могут проследовать из-за стола вслед за этим чёртом на куличики. Мне всё равно на ваши подарки, ваши поздравления. Мне также наплевать на то, что вы сейчас обо мне думаете. Если вы так защищаете его, любите, то, значит, для меня вы такие же, как и он. Мама с папой, вы ведь ждёте, что я возьму свои слова обратно относительно происходящего, или хотя бы вас? Я не стану. Я всегда была послушной, но вы этим нагло пользовались.       В итоге из-за стола вышли родители «зелёного желторотика». Они встретились возле ресторана у окна рядом с нашим столиком. Стоят там, утешают друг друга, ругают меня и моих родителей за моё воспитание. А он всё зло смотрит в окно на меня, оскалив жёлтые зубы. Родители молчат. Бабушка вступилась за меня первой. Она взяла со столика коробочку с подарком, потом дед. Это были золотые серёжки-сердечки и кольцо с кулоном в таком же стиле. Как бы сумма пополам. Я сразу надела это всё. Миленько. Даря это, они сказали, что я правильно поступила. Ведь этот хам вконец обнаглел. Потом опомнился папа. Он подарил мне огромного медведя. Мама подарила, как всегда, платье, ибо я должна быть леди, а не пацанкой, какой я являлась лет с тринадцати. Подарила, конечно, с укором. Пожелала, чтобы хоть это платье сгладило мой характер и помогло найти достойного мужа…       Пообедали мы молча, пока не случилось кое-какое из ряда вон не выходящее, а совершенно ожидаемое событие. Вошёл официант и сказал, что на улице меня ждёт мужчина с посылкой. Очень просит встретиться. Я вышла.       — А я уже надеялась, что хоть один день смогу прожить без тебя, Всеволод.       — Здравствуй, Лена. Для тебя просто Севочка. С Днём Рождения! Это мой подарок, но лучше не открывай…       — Даришь подарок и просишь не открывать его… Дурак что ли?! Али не знаешь моё любопытство?       — Я должен… — в этот момент из-за угла вышел Зеброзилла.       — Кто ты такой вообще? Что ты делаешь рядом с ней?       — Зеленуха драная, я разве не говорила тебе, чтобы ты отстал?       — Ты моя! Будешь только моя! Когда я вправлю тебе курьи мозги на место! — заорал Ромка. В этот момент он побежал «давать Смерти тумаков», но упал лицом в асфальт, когда тот просто уклонился, загораживая меня свободной рукой.       — О! Вырубился. Ну, полежи, отдохни…       — Лена… мне приказ сверху. Я должен прийти к тебе, как смерть.       — Ты как бы и есть Смерть, нет?       — Я должен… убить тебя.