Ушедший король

— Уже поздно, — вздохнул начальник лагеря. — За кого? — без особого интереса спросил Стаг. — За человека по имени Торваль Холодный Огонь, — усмехнулся Грэх. — И он ранен, — прибавил эльф. Брови начальника пограничного поста поползли вверх — Опять?! — воскликнул он. — Видать судьба моя такова, — пожал плечами Грэхэмель, ему не обязательно знать о камушках, путь уж смериться с тем, что такова воля Богов. — Позволишь? — спросил он. Стаг пришёл в себя от этого вопроса, пожал плечами и сонно зевнув, сошёл с крыльца, кутаясь в плащ. Стоило только лечь спать, как является этот посланец богов и требует куда-то идти. Лучше бы на время увольнительной бы, как все нормальные эльфы, отправился бы в деревню или ещё куда! А этот! Целыми днями ходит по лесу, спит в полях, говорит, что единение с природой ему позволяет лучше расслабиться и что ему надоели все эти ушастые рожи, и он желает покоя. От лагеря пройти пришлось до самой опушки леса, в створе ворот, где начиналась дорога, не таясь, стояли два пограничника, готовые в любой момент пустить стелу в незваного гостя. Признав Стага, они поприветствовали его и сделали несколько жестов, указывая, что они не виноваты в появление двух лошадей у самых ворот, что это всё Грэх. Начальник пограничного поста принял эту информацию к сведению. Сделал жест, чтобы лучники следовали за ним. За конским дыханием было ничего не расслышать и лишняя предосторожность не повредит. Грэх шёл впереди. Он слышал, что человек спит. Как бы тот не бодрился, но поход по полю с раненой ногой наверняка вымотал его. — Торве! — окликнул он, пытаясь добудиться, затем немного ускорил шаг и обогнул лошадь справа, наклонился и потормошил человека. — Эге! Не время спать! Торваль сонно застонал, открыл глаза и сел. Даже это действие отозвалось взрывам боли в ноге. Он поморщился, но нашёл силы подняться. Убедившись, что всё вроде в порядке, остановившиеся было эльфы, приблизились. — Стагион, у тебя есть светильник? — спросил Грэх, понимая, что окружающее его эльфы забыли о свойствах человеческого зрения. — Не будешь ли ты так любезен, зажечь его, чтобы человек мог видить нас. Начальник пограничников, не ответив извлёк цилиндр, кончик которого засветился холодным светом. Торваль зажмурился, от неожиданности. Он понимал, что именно просил Грэхэмель, но не думал, что светильник будет таким ярким. Когда он открыл глаза, правда светил он уже не так ярко и более мягко. Глаза эльфа внимательно смотрели на него. — Ты с кем? — спросил Стаг, которому вся эта ситуация с каждым мгновением всё больше не нравилась. — Мой друг с Острова, — ответил Торваль, лицо Диллона он закрыл шляпой, но так что уши можно было разглядеть. — Мы попали в передрягу, и он пострадал больше моего, — пояснил он. Один из лучников обошёл лошадь справа и бесцеремонно сдвинул шляпу с одного уха, проверять дальше он посчитал бессмысленным, а лицо полуэльфа благодаря шляпе сейчас выглядело больше человеческим. — Что же, Холодный Огонь, в сумках я пороюсь утром. А сейчас добро пожаловать в Капнюю, — немного прищурившись, произнёс Стаг, мысленно представляя положение тел в пространстве и выбирая идти рядом с лошадью, не давая носилкам раскачиваться, приказывая лучникам сделать то же самое. Передал светильник Грэху и скосил глаза на руку, которая была укрыта плащом, в один момент, как бы случайным движением подвинул ткань и улыбнулся. Он был совершенно прав. Какого это получить столько золота? На какие-то мгновение он мечтательно прикрыл глаза, чуть не споткнулся, но удержался. Нужно посмотреть, как именно ранен друг человека и уже потом. Сейчас его не поймут. Путь до лагеря занял вдвое больше времени. Торваль старался не упасть, он не чувствовал ногу и на каждом шаге чуть не падал. Грэх был вынужден поддерживать воина, и тот был благодарен за эту помощь. Светильник тускло освещал пространство. Остальные эльфы старались держаться за кругом света. Какое-то время они шли по дороге, затем по какой-то тропе. В окружающей тьме не было видно ни зги. В этом смысле он завидовал эльфам. Распрягать лошадей пришлось Грэху, как и нести полуэльфа до выделенного навеса. Ночи были тёплыми и единственная нужда, которая была это укрыться от возможного дождя. Торваль пытался ему помочь, но распухшая нога не способствовала этому. Единственное, что он смог это расстелить одеяла. Вместе с вернувшейся невыносимой болью в голове гуляла мысль о мешочке Диллона. Было страшно принимать порошок мака второй раз за вечер. — Дотерпишь до утра? — спросил Грэх, вернувшись со своим одеялом. — Я думал, что пропустил тот момент, когда ты попрощался со мной, — удивлённо заметил Торваль, стараясь скрыть боль в своём голосе. Грэх выступил из тени и глазами указал на руку Диллона. — Я почти весь день проспал, так что я лучше здесь полюбуюсь на звёзды, если ты, конечно, не возражаешь — вслух ответил он. — Так что с ногой? — Болит, — просто ответил воин. — Я схожу за целителем? — полу утвердительно сказал Грэх. — Думаю, что стоит, — после некоторого раздумья ответил Торваль. Эльф кивнул и, набросив своё одеяло на загородку, скрылся в темноте. Воин сел, пытаясь удобно устроить ногу, и потихоньку принялся разматывать прилипшую повязку. Лучше самому, чем потом её снимут вместе с корками. Скорее всего, прошло не так уж много времени, когда из темноты показались два эльфа. Незнакомый Торвалю явно был недоволен, тем, что ему пришлось сюда прийти, а Грэх что-то тихо ему говорил. — Стазис-амулетом займусь утром, — объявил целитель указывая на Диллона и подошёл к воину, жестом приветствуя его. — Стрела? — спросил он и оглянулся на Грэха, что бы тот перевёл. — Наконечник застрял, — подтвердил воин, на своём родном языке, не хотелось раньше времени открывать своё знание эльфийского. — Извлёк, как только возникла такая возможность. Старался обработать, но необходимость идти свела всё мои труды на нет. Эльф вслушался в пояснения Грэха и кивнул, покопался в своей сумке и извлёк оттуда несколько пузырьков и уже внимательнее осмотрел края рану, прося ему посветить. Затем что-то развёл во фляжке с водой и промыл. Стало неприятно, защипало, после посыпал желтоватым порошком и, обхватив ногу выше раны, запел заклинание. Боль отпустила, и Торваль вздохнул с облегчением, благодарно глядя на эльфа. — Всё! — кинул он, выпрямляясь. — До утра доживёшь, а там разберёмся. Повязку соорудишь сам, — он обернулся на Грэха. — Пока всё, — перевёл он. — Повязку сам сделаешь. — Я чрезмерно благодарен, — склонил голову человек. — Грэхэмель, у тебя не надеться, чем замотать? Эльф кивнул и вместе с целителем скрылся в темноте. Вернулся он сравнительно быстро с чистой тканью и отдал её человеку, а сам сел опершись на стену дровяника, в который послали ночевать незваных гостей. Само помещение начинало наполняться древесиной на зиму, а навес был пока свободен, он сам принимал участие в заготовке лежавших здесь стволов. На небе бежали облака, то и дело, скрывая звёзды. Было тихо, ветер шелестел в ветках деревьев, мерное дыхание спящих убаюкивало. Грэх сам не понял, как задремал, его разбудил звук осторожных шагов, кто-то шёл к навесу. Сначала он решил, что ничего подозрительно в этом нет, и прикрыл глаза, но сон как рукой сняло, он весь обратился в слух, различая дыхание и быстрое сердцебиение приближающегося эльфа, что-то его волновало. Почему-то возникло ощущение, что это Стаг. И это предчувствие не обмануло. Он появился из-за угла и замер, вслушиваясь. Грэх выровнял дыхание, притворяясь спящим. Командир помедлил и сделал несколько шагов к полукровке, кинул взгляд на человека, в свете звёзд блеснула холодным светом сталь кинжала. Он всё-таки польстился на деньги, назначенные за короля. Пока они шли к лагерю, Стаг сумел разглядеть на шее полуэльфа стазис-амулет. Это было лучшим из исходов. Он нанесёт смертельную рану сейчас, но артефакт не даст ублюдку умереть. Он знал, кому поручить дело по доставке тела, главное, чтобы князь ничего не узнал. По-хорошему, нужно убить и человека и Грэха, чтобы утром никто не задавал неудобные вопросы, но вогнать нож в спящего? Прервать жизнь Героя Холодного Огня? Он не мог пока пойти на это. Стаг сделал несколько быстрых шагов и замахнулся, он в полной мере слышал, шорох, хлопанье одеяла, упавшего на землю. Его руку перехватили, выбивая нож и заломили, а затем и оба эльфа упали на землю. Грэх, старался сохранить устойчивость, упирая колено в спину предателя. — Что же ты, свет строгих звёзд, решил пойти против князя? — Нет, удавить ублюдка, который по недосмотру короля Икхерэла был рождён в его роду, — шипя от боли, ответил Стаг. — Король Икхерэл давно мёртв, король Диллон будет просить защиты у князя Эльшимэля, в счёт той бесценной услуги, что была оказана ему. И ты думаешь, наш князь ему откажет? — спросил Грэх, перехватывая руку своего командира. — Нас не касается происхождения последнего мужчины правящего рода Острова, — прибавил он, стараясь подавить сопротивления. — И тебя не оскорбляет, что братский народ возглавляет не эльф? — спросил Стаг, расслабляясь, стараясь ввести своего противника в заблуждение. — Твоя затея обречена на провал, о том, что мы здесь знает Лэкли, а его не удастся обмануть, сказав, что мы ушли раньше, чем проснулся лагерь, — выложил свой козырь Грэх. — А ещё я просил ткань для перевязки у Ратса, естественно поделившись с ним планами. Стаг с досады зашипел. Грэхэмель наступил на кинжал и отпустил начальника пограничного поста. Тот поднялся, сверля тяжёлым взглядом своего подчинённого. — Этот разговор останется между нами, если ты более не будешь нам препятствовать, — спокойно произнёс Грэх, отступая к постели Диллона. Кто его знает, что Стаг удумает. Тот осторожно кивнул и отступил. Грэхэмель своё слово держит, но каким же позором было польститься на деньги, что предлагало незаконное правительство за истинного короля! Оставшаяся ночь прошла без происшествий, хотя эльф-поручитель больше не сомкнул глаз. Лагерь постепенно просыпался, в лес ушла рассветная смена пограничников, каждый отряд на свой пост, не успеет солнце полностью показаться из-за деревьев, как вернуться те, кто всю эту ночь нёс своё дежурство, а те, кто уйдут днём только проснуться. Каждая смена жила своей жизнью, каждому звену отводился свой дом. Отдельно от всех жили только кладовщик, лекарь, гонец и начальник пограничной заставы, это был последней жилой дом на поляне, как и полагается с отдельным входом для каждого постояльца. Грэх с улыбкой наблюдал за тем, как Ратс, с которым он по секрету вчера поделился всем, что знал, спешно покидает лагерь на своём жеребце, торопясь на почтовую станцию. Это значит, что князь будет в курсе визита своего правящего собрата и с входом в столицу не должно возникнуть проблем. Не зря Ратс свой хлеб ест, который ему достаётся, кстати, напрямую из казны. Хотя в лагере его откровенно не любили, а кто любит кляузников и доносчиков? Чуть что, а он уже несёт конверт в княжескую канцелярию. Сегодня было заметно холоднее, чем прошлые дни, близился сентябрь, и дыхание осени начинало ощущаться, хотя ещё не так остро. Торваль проснулся сам. Нога на удивление не болела, хотя и ощущалась необычно. Чтобы не сердить целителя он вставать не стал, решив сначала дождаться его прихода. Но перед этим явился угрюмый Стагион. — Мне не доставляет удовольствия ковыряться в ваших вещах, — не здороваясь, заявил он. — Сумки и плащи сюда, — он взглядом указал на колоду. Грэх кинул взгляд, в котором говорилось, что так нужно и с разрешения Торваля уложил сумки на указанное место. Осматривал их Стаг только потому, что должен был. В тот момент ему слышались условия их уговора с Грэхом и он не стремился, чтобы Холодный Огонь услышал намёк от его подчинённого, что именно Стаг ночью пытался осуществить, да и самому становилось противно от этих воспоминаний. Торваль не знал, насколько законен мак в Капнии и поэтому предусмотрительно припрятал мешочек с ним в сапоге, благо их досматривать не стали. Не найдя ничего незаконного начальник пограничников удалился. А вскоре после него появился целитель. — Как нога? — с ходу спросил он, ещё даже не зайдя под навес. Торваль не ожидавший столь скорого его появления, принялся разматывать повязку. Целитель кивнул и повернулся к Диллону. — Имя того кто нацепил эту штуку знаешь? — спросил он. — Талли, — ответил Торваль, дождавшись перевода. — Полное имя не знаю. Целитель раздражённо кивнул вздыхая и взяв в руку амулет, быстро забубнил заклинание, в конце каждый раз добавляя изменённое имя: Таллимэль, Таллиэль, Таллир, Таллиас, Таллиор, Таллион… Продолжал он долго, иногда задумываясь и принимая подсказки от Грэха. Но фантазии двух эльфов надолго не хватило, может они, перебрали не все возможные окончания эльфийских имён, но все, что сходу вспомнили. — Может просто Талли? — предложил Грэх. — Никто не замыкает амулеты на короткое имя, — возразил Целитель. — Может он лишённый имени? Вряд ли изгнанник захочет каждый раз вспоминать, как его звали и чего он лишился. — Пожалуйста! — развёл руками в безразличном жесте Лэкли и вновь начал заклинание, но в этот раз, в конце прибавив «Талли» и не веря в свой успех, отошёл от спящего магическим сном. Однако Диллон, наконец, пошевелился и перевернулся со спины на бок, поджимая ноги под себя. Торваль был готов тут же кинуться к другу, но его остановил строгий взгляд целителя. — Дил! — радостно прошептал он, не веря, что его друг вскоре проснётся. — Эту штуку я забираю, — обращаясь больше к Грэхэмелю, чем к Торвалю и подошёл к человеку. Рана не выглядела так ужасно, как ночью и после некоторых колебаний целитель решил, что заживить её будет не столь уж плохой идеей. — Не ходи много, в ближайшее время, — посоветовал он и начал заклинание. Постепенно рана затягивалась, пока на её месте не остался свежий шрам. — Благодарю, — склонил голову Торваль. Эльф как будто бы отмахнулся, от его него и, кинув взгляд на Диллона, убеждаясь, тот не нуждается в помощи ушёл. Шляпы на полукровки не было, и только заметив это Торваль улыбнулся. — Всё в порядке, — сказал он. — Если перестанешь претворяться спящим, я тебе расскажу, что произошло за те дни, пока тебя не было. Диллон открыл глаза, зевнул, потянулся и с подозрением посмотрел на Грэхэмеля. — Где мы? — немного сонным голосом спросил он. — На пограничном посте Капнии, — ответил Торваль. — Грэхэмель, можно тебя попросить… — начал человек, но эльф прежде этого кивнул и ушёл. — Грэхэмель мой, наш поручитель. Ты знаешь законы… — Я бы даже при поручительстве никого бы на Остов не пустил бы, — улыбнулся Диллон, ему казалось, что он проспал максимум несколько часов, и казалось, что он выспался на много месяцев вперёд. — С чего эльфу поручиться за человека? — Не только за человека, — ответил Торваль, смотря на кольцо Диллона. — Кажется, здесь каждая собака знает, что князь чем-то обязан тебе. Полуэльф кивнул. — Значит сейчас мы в столицу? — спросил он. — Скорее всего, — ответил воин. Ехали по старой дороге. По словам Грэха из всех трактиров, построенных в незапамятные времена, сохранился только один. В него в свои увольнительные съезжались все пограничники, чтобы хорошенько выпить и насладиться милыми личиками представительниц женского пола. Именно по последней причине в трактир лучше было не соваться. Люди не часто пользовались дорогой и поэтому многие уже и забыли, для чего она изначально создавалась. Поэтому ночевали в лесу. Диллон отдал свою шляпу Торвалю, чтобы в глаза прохожих и проезжих не очень сильно бросалось то, что он человек. — А ты как? — спросил его воин. — Уши есть? — улыбнулся полукровка, поворачиваясь к Торвалю боком и не ожидая утвердительного кивка продолжил. — Значит эльф! Дорога была монотонной, и было даже как-то непривычно, что не нужно было решать каких-то проблем. Ни кто за Диллоном не охотился, ни кто не приставал с лишними вопросами. Только на третий день пути на встречу показались три всадника. Завидев путников, они остановились, немного посовещались и встали поперёк дороги, перекрывая путь. Грэхэмель тронулся вперёд, чтобы выяснить, в чём дело. Подъехав ближе, на их одежде удалось рассмотреть знаки отличия княжьей стражи, возрождённой Эльшимэлем, из-за его желания быть похожим на людских королей. — Позвольте приветствовать! — произнёс он, немного склоняя голову. — Вы можете пропустить меня и моих спутников? — спросил он. — Кто такой? — хмуро задал вопрос один из эльфов, видимо главный. — Грэхэмель рода Экирин, — представился Грэх. — Служу на втором центральном пограничном посту. В увольнительной. Сопровождаю по договорённости человека, Торваля Холодного Огня и Диллона, — продолжил он, прозвище полуэльфа он предпочёл не уточнять, в отношении полукровок закон был очень расплывчат, и трактовать его можно было не в пользу полу ушастого. На этих словах он вытащил из сумки документы, на тубусе стояла печать указанного пограничного поста. — Вот вы-то мне и нужны, — кивнул своим мыслям стражник. — Но сначала нужно удостовериться, что вы это вы, — продолжил он, и отмахнулся он протянутых ему документов. Тронул коня и проехал до остановившихся в отделение полуэльфа и человека. Диллон закрыл рукой перстень и ждал, пока к ним приблизиться всадник. — Деиллан, — обратился он к нему, этот лесной выговор противно резал по ушам, но полуэльф ничего поделать не мог. — Я Халиниас, клянусь, что ни я ни кто из монго отряда не причинит вреда. Но прошу об одном, — он выразительно взглянул на кисть прикрытую ладонью другой руки, — мне нужно удостовериться и после, моей обязанностью будет передать слова нашего князя смелого Эльшимэмя. Торваль положил руку на рукоять меча, на всякий случай и внимательно наблюдал за движениями эльфа. Диллон после некоторых раздумий убрал руку, показывая чёрный камень кольца. Халиниас насколько это ему позволяло седло, склонился в учтивом поклоне, чем немного смутил Диллона, за почти два месяца он и забыл про то, что он вообще-то король, вернее не так, он забыл, про уважение к его персоне, которое должны выказывать все окружающее. — Благородный князь Эльшимэль просил передать, что будет ждать вас в поместье к югу от столицы, а так же принять меня и мой отряд в своё сопровождение, чтобы более ни кто не смел, чинить вам препятствий, — произнёс Халиниас, протягивая Диллону тубус и сам, снимая с него крышку. Полукровка немного помедлил и взял письмо. Почерка Эльши он не знал, но князь в первых строчках постарался напомнить о таких вещах, о которых знал только он и король Диллон. Говорилось в письме в общем, тоже, что и на словах передал его посланник. В конце в свойственной ему манере Эльши разрешал, в том числе и убить его стражников, в случае если они решат изменить присяги и руководствовать не интересами князя и княжества, а своими меркантильными желаниями. И там же Эльшимэль намекал на то, сколько нынче дают за мёртвую или живую тушку одного полуэльфа, просил быть аккуратнее, иначе он, Эльши не сможет отдать Диллону долг. Часть из этих строк полукровка как бы случайно тихо зачитал, и был уверен, что эльф расслышал эти слова.