Чистый лист? Новая жизнь!

      Чжань Цюнфэй многие считали святой или даже сошедшей с небес небожительницей. Некоторые даже вслух говорили об этом, желая подольстить Владычице пика Цинцзин.       В таких случаях женщина лишь мягко улыбалась, прищурив горящие вековым опытом глаза, и просила не богохульничать.       За такое её в двое чаще называли прекрасной посланницей самого Нефритового Императора, которая если не вознеслась, то в будущем обязательно это сделает.       Для госпожи Чжань эти слухи за спиной были равносильны издевательствам.       Что в прошлой, что в новой жизни ей куда как чаще говорили об эгоизме, сволочной натуре и излишней алчности и расчётливости.       В первой жизни опекуны, что сменялись чаще сезонов года, ненавидили «взрослый» взгляд слепых глаз. Неоднократно они говорили о её плохом поведении и отвратительной внешности.       И если со словами про внешность Лера была полностью согласна, ибо слова взрослых долгое время были для неё непререкаемым авторитетом, то слова о плохом поведении не находили в юной душе отклика.       Девочка ни разу в своём раннем детстве не соврала. Пока однажды родная мать, не веря её словам, наказала Леру за воровство. Жалкие копеечные монетки, которые сердобольные старушки-соседки щедро отсыпали малышке были нещадно отобраны, а ребёнок был избит и забыт в углу на горохе на несколько дней.       Это незаслуженное наказание Лера запомнила навсегда. И неосознанно начала назло матери воровать. Деньги в доме, как бы хорошо их не прятали, исчезали. Ребёнка наказывали, но история повторялась из раза в раз. Из вредности.       В детстве Лера была изолирована от сверстников. Сызмальства ей пришлось заботиться о младшей сестре. О существовании других детей она узнала лишь когда из другого города приехали родственники, которые стали очередными опекунами.       Полное отсутствие веры породило очередную волну проблем: девочка не делилась своими переживаниями, так как никто не верил, что такое реально происходит.       К тому же, всё внимание было сконцентрировано на младшей сестре, старшей же не удалялся даже минимум.       Двоюродный дедушка так и вовсе ревновал своих родителей к ребёнку, а потому относился к девочке хуже некуда: оскорбления, вечное «нахлебница» и очень обидное «приживалка»...       И полное отсутствие веры. По-прежнему.       Единственный дядя, который хорошо к ней относился вскоре сел в тюрьму. В очередной раз он исчез из её жизни, но девочка его не винила. Он видел в ней нормального ребёнка, хоть и не верил всем её словам.       Взрослые говорили, что она, как настоящая старшая сестра, должна делать всё для благополучия младшей. И девочка верила им, несмотря на то, что взрослые не раз предавали её доверие.       А потом приют. В приюте ребёнок был изолирован от сверстников. Общаться с равнодушной с виду чудачкой, которая мало того, что слепая, так ещё и заика желающих не нашлось. Лера и не протестовала - из-за воспитания она не умела общаться с людьми. К тому же, она зависела от чужого мнения. Каждый раз, контактируя с кем-либо, она подстраиваясь под собеседника. Но даже это мало кому нравилось. А дружить с тем, кого твой лидер отнёс в категорию «ненужный мусор, с которым нельзя общаться» не многие осмелятся.       В том приюте таких не нашлось.       Очередная череда опекунов, наказания за то, что она даже не делала...       А потом выясняется, что людям нельзя доверять. Так, кто называла себя её подругой бессовестно «стучала» опекуну, подтасовывает события в свою пользу.       Очередной приют-опекун-опекун-опекун...       И словно молния в безоблачный день - весть о том, что прадедушка и прабабушка погибли.       Словно стараясь добить и без того слабую веру в людей, опекуны заваливают ребёнка обещаниями, которые никогда не будут исполнены, несправедливыми обвинениями от новой сводной сестры, наказаниями и бесконечными упрёками.       И показательной любовью к младшей родной и умственно отсталой сводной сёстрам.       Очередные обвинения, теперь ещё и от учителей, новые одноклассники словно хотят уничтожить Леру...       Младшая сестра ненавидит. Та, ради кого старшая жертвовала всем, подставлялась под незаслуженные наказания и ради кого отказалась даже от дома возненавидела её. Даже не объясняя причины.       Очередной удар, судьба явно любит звонкие пощёчины.       Наконец уехала учиться в другой город, казалось бы, всё прекрасно!       Но даже там история пошла по проторенному пути.       И Лера не выдержала.       Первые несколько десятков попыток были неудачными. Тошнило, вывихи, переломы, царапины, синяки - ни один из задуманных способов не заканчивался логичным финалом в виде смерти.       Однажды всё удалось.       Долгое время принимаемый реальгар и истощение всех сил организма сделали своё дело.       Как поделилось одно божество, которое и переместило её душу, её смерть обнаружили соседи, когда спустя почти месяц вонь из снимаемой квартиры стала просто невыносима. Похороны были максимально простые, простой деревянный ящик, ни креста, ни плиты. Просто холмик на могилке.       О которой вскоре забыли, будто человека не существовало.       В новой жизни всё было точно таким же. Разве что опекуны не менялись да приходилось служить на других жён отца, деда и дядьев, а также их детей.       Побег из «семьи» был желанен. Хотелось насладиться годик-другой жизнью и снова умереть.       Только когда обнаружили первую попытку побега её связали и закинули в подвал. Прислужники, что несколько раз приносили еду были не монахами. Поэтому попортить девчонку были даже рады: будучи знатного происхождения (мать продала её семья, обменяв красоту на кругленькую сумму денег) да ещё и гены матери не подкачали, девчушка была красива. А с красивыми разговор короток, если силы у них меньше чем у рыбки в аквариуме.       Поэтому Чжань Цюнфэй твёрдо решила умереть, когда попытка побега оказалась удачной. Решила утопиться в пруду, кишевшем водными тварями. Чтобы наверняка. Вдруг живучесть осталась?       Тут-то и повстречала она то самое божество.       Оно лишь рассмеялись и заявило, что потуги её были весьма смешными. Поэтому ближайшие двести-двести пятьдесят лет Хуа-эр не сможет умереть, как бы не старалась.       Две с половиной сотни лет ей придётся быть шутом. Она может делать что угодно, но если божеству это не придётся по душе, наказание не заставит себя ждать.       Именно так Чжань Цюнфэй оказалась замужем за главой ордена Цанцюн.       Потом, конечно, она научилась пользоваться ситуацией и выворачивать всё в свою пользу.       Даже рождение родных детей или усыновление чужих на самом деле были лишь для развлечения божества. Тому на удивление сильно нравилась лицемерность, особенно по отношению к детям.       Совесть скреблась и кусалась, но Цюнфэй привыкла.       До конца контракта оставалось всего десять лет. Кто бы что не думал, но этой старухе уже двести сорок. В орден она попала уже будучи взрослой женщиной, лишь с «Божьей помощью» сохранившей юный облик.       Через десять чёртовых лет она наконец сможет умереть, любым способом, который она только пожелает!       И ради такого можно даже немного полицемерить.       Разве что а-Цзю жаль. К нему она даже по-своему привязалась...