Я всегда здесь

Сочельник застал лондонцев в приятных хлопотах: горожане старательно украшали комнаты и заканчивали последние приготовления к празднику. Многие магазины уже закрылись. Богатый стол на завтра могли себе обеспечить лишь те, кто позаботился об этом заранее — очередь на покупку гуся, например, занимали за месяц. Точно так же обстояло дело с пудингом: опытные хозяйки приступали к стряпне ещё в конце ноября, чтобы дать тому время настояться. Оттого-то двадцать пятое декабря и превращалось в настолько особенный день — ожидание дразнило. 221Б на Бейкер-стрит при всей своей исключительности ничем не отличалась от остальных квартир в канун Рождества: даже сюда постепенно приходил дух торжества по мере того, как потихоньку наряжали стены и прочие поверхности, до которых хватало ловкости дотянуться. Хвойные ароматные ветви с засушенными крашенными пучками ячменя устроились над дверью в прихожей. В гостиной венок падуба повис над камином, красные ленты пестрили на люстре, бусы горошин в алом сургуче гирляндой обвили перила лестницы, а в дальнем углу у бюро и окна парадно разошлась во все стороны пушистыми лапами королева-ёлка. Первое время Несс сломя голову рвалась погрызть дерево, но домашние быстро усмирили новую соседку, и теперь та обиженно дремала в накрытых клетчатым пледом ногах Холмса. Детектив, греясь у огня в любимом вольтеровском кресле, нарезал дольками три розовато-жёлтых яблока себе и Ватсону в большую тарелку: он предпочитал есть фрукты в такой сервировке, а друг постепенно перенял привычку. С ножа попробовал первый кусочек – сочный, хороший урожай. За окном громыхали мчавшиеся в зимний сумрак кэбы. Часы степенно отзвонили семь вечера. Температура к ночи падала, на окне заплелись морозные узоры. Старый стул позади протяжно заскрипел: вздыхая, неторопливо встала миссис Хадсон, чтобы добавить на ёлку в свечах позолоченные жёлуди и скорлупки грецких орехов с записками внутри. Уютный треск камина перебивал скрип перьевой ручки: доктор, устроив небольшой дорожный письменный ящик на коленях, задумчиво заполнял крупным размашистым подчерком открытки от своего имени и Холмса — на обратной стороне карточек получателей порадует картинка с собравшейся за праздничным столом семьёй и поздравление “A Merry Christmas and A Happy New Year To You”. То, что Джон вёл корреспонденцию за двоих — это было в порядке вещей в быту компаньонов. Шерлок не в пример другим великолепно справлялся с огромным потоком телеграмм и писем, связанных с расследованиями, однако совершенно терялся, когда дело доходило до формальной почты, требующей внимания к себе по правилам этикета. Детектив ненавидел тратить время на ответы и мог игнорировать растущую гору макулатуры месяцами, если не годами. У него желудок скручивало, когда он пытался сесть и наконец покончить с увиливанием от обязанностей — и всякий раз мужчина, в итоге, отвлекался и снова бросал бумаги не тронутыми. В какой-то момент джентльмен, тряся пачкой мятых писем перед другом, в отчаянии вскрикнул: «Ватсон, я терплю фиаско!». Тот, смеясь, взял стопку, дабы рассмотреть: «Наверняка, всё не так плохо, как вам кажется». Ситуация оказалась значительно хуже, чем коллега мог себе представить. Ватсон разложил тогда хаос конвертов на большом обеденном столе в гостиной, чтобы стало нагляднее. Пару секунд друзья молча созерцали. Шерлок пытался оправдаться: «Уверяю, у меня есть система-». «У вас нет системы, Холмс, у вас есть лишь вопиющая акра́сия [прим. авт.: прокрастинация]», - твёрдо возразил Джон, однако мигом смягчился. — «Но не переживайте, мы справимся. Давайте… Давайте начнём с этого», — выбрал врач одно из писем по центру. Сосед просиял: он невероятно ценил помощь в таких повседневных мелочах. Чернила в ручке кончились. Доктор оторвался от поздравительных карточек и бросил взгляд на сыщика напротив. С трудом верилось: этот заботливо нарезающий яблоки тихий мужчина в очках в тонкой оправе и в домашнем халате поверх костюма буквально пару часов назад выглядел чернее ночи и подверг их немалому риску своей дерзкой выходкой. Им практически пришлось, подхватив собаку, бежать, как в какой-то театральной комедии. Более того, Шерлок рвался прочь из дома, так как хотел застать незнакомку, прятавшуюся за углом: она почти ускользнула, но в последний момент джентльмен успел протянуть ей визитную карточку и пригласить на 221Б Бейкер-стрит («Можете позвать с собой надёжного друга, если вам так будет спокойнее, миледи»). Девушка в шляпе с вуалью, подумав, бесцветно прошептала: «Ждите завтра. К десяти». — Честно сказать, — отложил Ватсон ручку, — когда я увидел пару в трауре там у калитки, то подумал, это по мистеру Ричардсону. Картина выглядела так, будто в первую очередь опасность угрожала ему. Холмс покачал головой: — Исключено. О смерти такого крупного промышленника знала бы вся Англия, а некрологи я изучаю ежедневно, друг мой. Доктор немного недовольно нахмурился — заметил на пальцах маленькие пятнышки чернил, как у неопрятного школьника. — Редкий случай, когда я не могу подобрать слов для будущего рассказа, думая об этом типе. Миссис Хадсон раскрыла коробку с теми немногими стеклянными игрушками, которые у неё имелись — стоили они немало, но уж очень пришлись по вкусу. Несс сонно зевнула: слишком много впечатлений для одного дня. — А между тем вы мало что знаете о мистере Ричардсоне, но мы сейчас заполним пробелы, — усмехнувшись, собеседник отложил тарелку на кофейный столик и придвинулся поближе. Коллега угостился долькой. — У мистера Ричардсона был старший брат, наследник первой очереди и в целом любимец семьи. У младшего, то есть нашего экземпляра, с детства голова горячая, поэтому того старались к рудникам и близко не подпускать. Когда ребята подросли, отец братьев решил выгодно их женить на сёстрах Блэк и в качестве подарка старшему передать немалую долю своего дела. Как думаете, что стряслось дальше? — блеснули у него глаза от колыхавшихся языков пламени. — Убийство? – откинулся слушатель на спинку кресла. — Именно. Прямых улик нет, но я почти уверен. Видите ли, по официальной версии старшего Ричардсона настиг несчастный случай: упал с обрыва на морском променаде. Было только два свидетеля: младший Ричардсон и сестра леди Инес Ричардсон, то есть невеста покойного. Последняя утверждала, что её жениха столкнул собственный брат. — Боюсь спросить, где же она сейчас. — Не беспокойтесь, Ватсон, леди в лучшем мире, и ей уже ничто не грозит. — Какой ужас на ночь глядя, - недовольно пробормотала миссис Хадсон сзади, вешая маленький стеклянный полумесяц на хвойную ветвь. — Миссис Хадсон, вам помочь? – повернулся к ней мужчина. — Да, мистер Холмс, возьмите, пожалуйста, лестницу и воткните звезду на самую макушку, мне никак без вас не справиться. — Сейчас сделаю, не переживайте. Скинув плед, он аккуратно встал, чтобы не потревожить лишний раз собаку, перешагнул через неё и перенёс лестницу из прихожей в гостиную. Приставил к стене, поднялся с игрушкой в кармане халата. — Погодите, а как же леди Руфь?.. — спохватился запутавшийся Джон. Вдруг его осенило, он выглянул из-за «крыла» сидения. — Холмс! Блэк! Леди Руфь подписывалась девичьей фамилией матери! — Всё правильно, Ватсон, всё правильно, — водрузил сосед украшение на самую верхушку дерева. — Впрочем, я ещё не совсем закончил свою историю, ведь не рассказал в полной мере, что произошло с несчастной мисс Блэк. Как вы помните, леди утверждала, что её жениха столкнули, — медленно спустился со стремянки. — Из-за таких громких слов, — которым я, впрочем, склонен верить — её упрятали в Бетлемскую королевскую больницу, где она скончалась при родах. А теперь представьте ситуацию, мой дорогой друг: незаконнорождённая; мать — пациентка психиатрической больницы. Скорее всего леди Руфь росла в полной изоляции, отрезанной от общества, в доме с этим монстром. Тяжёлая скорбь накрыла лицо Ватсона: его убивало, что он даже помочь ничем не мог двум дамам. Но не всё ещё потеряно! Оставалась миссис Инес Ричардсон, заточённая в этом непрерывном ужасе. Возможно, если полностью понять, что именно произошло с мисс Руфь Блэк, то это как-то приблизит её освобождение. Протерев пальцы платком, доктор вернулся к открыткам и продолжил старательно выводить размашистые буквы. Друг подошёл к столику и, кусая яблоко, подхватил красную книгу — по закладке видно, Джон только-только начал читать первую главу. «Копи царя Соломона», Генри Райдер Хаггард. Очередной роман. С почти ироничным любопытством раскрыл обложку и пробежался глазами по столбику перед предисловием:

Эту необычайную, но правдивую историю, рассказанную АЛЛАНОМ КВОТЕРМЕЙНОМ, он с чувством глубокой симпатии посвящает всем прочитавшим её мальчикам большим и маленьким.

Холмс расплылся в улыбке до ушей, переведя взгляд на Ватсона. Может, потому они так и поладили, что сердца у них в самом деле мальчишеские. Вспомнить хотя бы в какой восторг соседа привела пианола. Однако вдруг его затопила тихая тревога: как долго им осталось жить подобной жизнью? Дни ускользали, будто сквозь пальцы вода. Каждое мгновение может оказаться последним. — Бог ты мой, какая пустая трата времени и бумаги, — проворчал детектив над самой головой друга, опираясь на его кресло. — Вам долго ещё? Бросайте, всё равно мы опоздали с отправкой, они не успеют вовремя доехать. — Лучше поздно, чем никогда. — Бросайте-бросайте, Ватсон, и быстро одевайтесь — мы с вами едем в ресторан выпить по бокалу ви- Во входную дверь с грохотом постучали. Колотили в самом отчаянном состоянии. Миссис Хадсон хотела было направиться открывать, но сыщик её остановил — он сам. Мужчина быстро пролетел скрипучие ступени и отворил позднему посетителю, который не унимался. За порогом ждала простоватого вида девушка: похожа на домашнюю прислугу судя по манере одеваться и хорошей сохранности пальто. — Мне нужны мистер Холмс и доктор Ватсон! Срочно! — выпалила незнакомка. На лестничном проёме показался врач, почувствовавший что-то неладное. — Что там, Холмс? Его друг попятился назад, пропуская горничную, чтобы та не стояла на улице. — Я от миссис Холидей! С её сыном худо! — тяжело дышала она. — Один в один как с покойными худо! Напарники, быстро переглянувшись, рванули к вешалке с верхней одеждой. Перед уходом они схватили собаку, чтобы не оставлять животное на миссис Хадсон, у которой и без того забот хватало. Майкл однозначно не страдал от нехватки внимания со стороны взрослых: мать, две тёти и прислуга, окружив мальчишку нежной заботой, не покидали изголовье его кровати ни на минуту. Отцу при первых же судорогах отправили телеграмму: можно было не сомневаться, как получит новость, тот немедленно сорвётся с места и поскачет в Лондон, оставив позади военные учения, за которыми вынужден наблюдать по долгу службы. Когда Холмс и Ватсон переступили порог деткой комнаты, украшенной бумажными снежинками, измученное лицо больного дрогнуло крошечной улыбкой — падающей звездой; ребёнок очень их ждал, ибо проникся светлой привязанностью к двоим джентльменам. Бережно положенная ему в ноги Нэсс явилась настоящим рождественским чудом. Миссис Холидей буквально мёртвой хваткой вцепилась в сыщика: под её глазами густились синяки, бесцветные покусанные губы в отчаянье дёргались. Металл брошей мерцал от танцующих огней свеч. — Мистер Холмс, — лихорадило женщину, — клянусь, комната оставалась запертой, он никак не мог туда попасть, я никогда не пускала Майкла даже при жизни от- — Верю, миссис Холидей, верю, — разжал мужчина негнущиеся пальцы, стиснувшие ткань рукавов его чёрного пиджака. Он повернулся к уже знакомой служанке, что вошла в дом вместе с ними. — Принесите ей воды. — Вы не понимаете, мистер Холмс, — продолжала тараторить взволнованная мать, — я потеряла троих до Майкла, никто не жил так долго, как он, моё сердце разорвётся, если я и его потеряю, пожалуйста- На выручку пришёл Ватсон, который значительно лучше Холмса умел обращаться с взволнованными родственниками пациентов. Доктор, поставив кожаный саквояж на столик у кровати, устроил короткий сухой допрос. Предварительно похоже на отравление мышьяком. Передав заботу о Холидеях другу, детектив удалился на задний план — занял скрипучее кресло-качалку в самом тёмном углу, напротив помпезного прямоугольного зеркала в витой раме; единственное оставленное открытым во всех помещениях, чтобы не нести траур хотя бы в детскую и подарить мальчику тихий праздник. Отражение открывало чудной, в чём-то потусторонний вид на происходящее: в жёлтом свету пламени, овалом разлившимся по стенам, бурлило движение — слуги сновали туда-сюда, повинуясь указаниям врача, заботливая мать держала таз, чтобы помочь мучавшемуся ребёнку, Джон, утешая, гладил мальчика по спине и готовил всё для промывания желудка. Молодые тётушки бросились сменить грелки. Собака, виляя хвостом, галдела — чуть не сшибла рядом находившийся пёстрый бумажный театральный домик с картонными героями из «Золушки». На подушке твёрдо стоял по стойке смирно неизменный игрушечный лейтенант — нарисованные эполеты немного надкусаны. Его не моргающие глазки-точечки сосредоточенно смотрели на покачивавшегося Шерлока в слепом пятне угла, как на опасного чужака. Из-за цвета костюма тот сливался с зимней ночью в единое целое, и из мрака показывались лишь бледные ладони и уставшее лицо. Спальню порубило надвое: посторонний оставался на той половине, где смерть, скорчившись, притаилась. Майкла сильно тошнило: малыш беззвучно плакал от жгучей желчи. Голова страшно раскалывалась. — Я с трудом заставляю его что-то есть, он ничего не хочет, — сокрушалась леди. Они с Ватсоном ждали, когда принесут достаточно воды для процедуры. — Может, попробуем со временем хотя бы немного крепкого чая с сахаром? — присел на край к больному коллега сыщика. Белая накрахмаленная простыня хрустела. — Мне плохо. И мне невкусно… — жалобно протянуло дитя. Его прекратило рвать, взрослые убрали ёмкость. — Понимаю, — ласково отозвался джентльмен. — Когда едите, чувствуете будто металл на языке? Юный мистер Холидей смешался. — Не знаю… — Ничего страшного, — обратился к матери. — А что с семейным доктором? — Я ещё рано утром за ним послала, но он обещал только, возможно, завтра приехать, и то — гарантий пока никаких. Я поэтому к вам и обратилась, сэр, не могу сидеть и смотреть, как он мучается. — В праздники количество несчастных случаев, как правило, подскакивает, медики загружены больше обычного. Я могу лишь посочувствовать вашему семейному врачу. Кажется, последние фразы несколько успокоили миссис Холидей — дама пододвинула стул и наконец позволила себе рухнуть без сил. Золотая прядь, выбившись из причёски, упала на лоб. Если младший Холидей был целиком очарован загадочной фигурой непредсказуемого детектива, то миссис Холидей, наоборот, с большей симпатией относилась к доктору Ватсону, ежели к Холмсу — первый производил впечатление надёжного и стабильного человека, от которого понятно, чего ожидать. Джон, мягко почёсывая вместе с мальчиком неусидчивую Нэсс, отыскал глазами в густой темноте притихшего Шерлока: тот странно застыл, смотря куда-то по направлению к кровати, как хищник, готовящийся к роковому прыжку. Друг попытался отследить, что так привлекло внимание мужчины. Игрушечный солдат? Удивлённо пожав плечами, он уже почти отвернулся, как, вдруг резко остановившись, обратно уставился на фигурку в красном мундире. Следы зубов на крашеном дереве. Шерлок молниеносно пролистывал в уме все последние номера «Таймс» с подходящими короткими новостными сообщениями, будто бы специально запрятанными на самых последних страницах, где-нибудь подальше в углу. Мельтешили заголовки. Герб со львом и единорогом по бокам. Информация бережно собиралась им годами, хранилась в безупречном состоянии. Почти. Лондон, понедельник, январь 22, 1893. Суд отверг иск миссис Дэвис о выплате компенсации, заключив, что её обвинения в отношении фабрики игрушек «Black&Co» безосновательны. В ноябре истица призывала компанию к ответу за нанесение физического ущерба её детям. Лондон, пятница, апрель 16, 1893. Суд отклонил доводы защиты мистера Брауна о том, что его подопечные являются жертвами производителя игрушек «Black&Co». Лондон, среда, май 4, 1893. Апелляционный суд вернул в нижестоящий Вестминстерский суд дело об отравлении братьев Миллз. Суд отверг обвинения в отношении представителей фабрики игрушек «Black&Co». Лондон, четверг, июль 12, 1893. Суд вынесет реше- Дырка. От спицы. В этом номере посреди страницы была дырка от спицы миссис Хадсон. Холмс не знал, как подступиться к обиженному Ватсону, который загородился от него июльской газетой, будто стеной, поэтому сыщик просто-напросто проткнул её первым попавшимся под руку предметом. Серый глаз моргал в рваной щели посреди судебной сводки. Бейкер-стрит плавилась от зноя. «Ватсон. Ватсон! Ватсон, будет вам! Посмотрите на меня!». Упёртое молчание. «Ватсон. Ватсон, у меня кое-что для вас есть». Из-за листов показалась рука в царапинах, свежих и старых, державшая билеты в оперу. Вздох. Доктор не находил объяснений годами: то, как детектив, произнося, рывком рубил его имя, одновременно и раздражало, и вызывало улыбку. «Вы пытаетесь меня купить?». «Я пытаюсь попросить у вас прощения». Остальные газеты по памяти можно и не пролистывать — ими стоит заняться потом, когда вернутся домой, чтобы подкрепить доказательную базу. Холмс ещё ничего не изложил вслух, а Ватсон уже аккуратно изучал любимого солдатика ребёнка. Похоже, друг пришёл к одинаковым выводам, пусть и несколько иным путём. Сыщик, медленно поднявшись, шагнул из мрака на янтарный свет. Миссис Холидей нервно вздрогнула: впав в задумчивость, она не услышала, как приблизился джентльмен, поэтому тот появился перед ней неожиданно, будто чёрт из табакерки. — Миссис Холидей, — положив руку на спинку стула, мужчина изобразил безобидный интерес, — чудо какая яркая игрушка у вашего Майкла! Позвольте спросить, где купили такую? Сквозь толщу горя последнего месяца слабо проглянули радостные воспоминания: по её лицу проскользнул призрак былого счастья. — Мой супруг… — пальцем рассеянно крутила женщина цепочку на шее с ключом. — Мой супруг купил где-то в середине ноября Майклу в одном магазине на Пиккадилли, — подняла мать голову. — Он часто покидает нас, поэтому… хотел, чтобы у сына было что-то, напоминающее о нём. Я не скажу точное название лавки, то было написано на большой коробке… Они производят много игрушек: знаете, у них такие забавные разноцветные рождественские хлопушки, вы бы видели! — А есть кто-то ещё, кто мог видеть коробку? — передал доктор фигурку детективу. Им крупно повезло: мальчишку слишком занимала собака, поэтому временно он не замечал пропажи любимого товарища. В комнату прошла одна из служанок с большой тарой, наполненной питьевой водой. Хозяйка обратилась к ней: — Джоди, милая, кажется, именно вы забрали коробку из-под нового солдата Майкла. Помните, мистер Холидей принёс её? — Конечно, миледи! — Вы случайно тогда не приметили название?.. Совсем юная девушка смутилась — пунцовые пятна горели на щеках. — Простите, миледи, я… Я читаю плохо и медленно, поэтому… Из-за её спины выглянула одна из младших сестёр миссис Холидей, Энн Грант. — Вы про нашего бравого лейтенанта? — оживлённо вмешалась леди, которую не обманул напускной вид невинного любопытства Холмса. — Вы что-то подозреваете, да? Это игрушка от «Black&Co», я точно знаю, такие же и у соседских мальчишек! Их игрушки — мечта каждого ребёнка! — И ненасытный разоритель карманов родителей! — сварливо вставила вторая тётя Майкла, крича откуда-то из коридора — стоит заметить, поразительно острый слух у дамы. Потрясённый, Джон вопросительно взглянул на Шерлока, надеясь, найти у него ответы. Компаньон, к удивлению доктора, не спешил с выводами. — Не забывайте, мой дорогой друг, Блэк — одна из самых распространённых фамилий в Великобритании. На прикроватном столике подле саквояжа лежала тёмная бумажная маска чудной птицы с длинным носом. Детектив в шутливом порыве приложил её себе к лицу. Театрально нагнувшись чёрной жуткой каланчой к бледному ребёнку, он обратил внимание маленького Холидея на любимую игрушку в своих руках. Плутовато улыбнувшись за клювом, торжественно предложил: — Сэр! Позвольте заключить с вами сделку. Я предлагаю обменять вашего доблестного героя на нашу не менее доблестную собаку!