Я всегда здесь

Трудно сказать, кто больше удивился приходу доктора Ватсона: миссис Холидей или её сын Майкл. Они приняли Холмса и его коллегу в гостиной своего маленького дома, обставленного с должным вкусом. Тёмно-зелёные обои на стенах было почти невозможно разглядеть из-за плотных рядов картин, по большей части нарисованных Элджерноном Грантом: кичась происхождением, важные дамы и господа строго окидывали взглядом всякого входящего. Однако среди них затесались и другого рода изображения: пейзажи, сельские сцены. Тихие, скромные и немного наивные, но простота эта пленяла. Так из-за колоссальной и величественной тени своего отца кротко выглядывал Николас Грант. Предыдущая их встреча прошла в колючем мраке, с озлобленной метелью за окном, в атмосфере ужаса, с вопросами без ответов. Теперь же наоборот царило ясное голубое небо: сияние солнечных лучей и кристально-белого снега на улице будто бы предвещало близость раскрытия тайн. Тяжёлые занавески раздвинули в стороны. От струящегося света стало видно, как в воздухе летает пыль, особенно вблизи книжных шкафов. В камине догорало последнее полено — нужно подкинуть новых. Два кресла изумрудного цвета под стать небольшому дивану — на нём оставили чёрную шаль. Небольшой резной кофейный столик с вазой. Ковёр в ярко-красных маках. Ватсон не мог прекратить озираться по сторонам: он впервые находился в доме такого известного живописца, поэтому испытывал некоторый трепет. В серых же глазах Холмса плескалось свойственное ему спокойствие — его интересовала только странная смерть. Стеснительный Майкл норовил скрыться за юбками пышного траурного платья матери. — Сын мой, поздоровайся с джентльменами, — подтолкнула она малютку вперёд. Холмс и Ватсон, мягко улыбнувшись, попытались принять наиболее дружелюбный вид. Мальчик храбро шагнул к ним поближе, сжал покрепче солдатика, который, верно неся службу, не покидал его всё это время. — Здравствуйте, сэр, — кивнул он Шерлоку. — Здравствуйте, сэр, — поклонился он Джону. «Бледноват», — подумал про себя доктор. Леди одобрительно погладила дитя по спине, и тот ответил ей вопросительным взглядом: достойно получилось? Миссис Холидей утвердительно качнула головой. — Джентльмены, прошу за мной, — пригласила она. — Майкл, тебе лучше остаться внизу. Мальчик, разумеется, расстроился, его слишком манила к себе фигура Шерлока Холмса — тот часто слышал, как о нём взрослые говорили самые невероятные и удивительные вещи. Раньше ребёнок только и помышлял о том, чтобы стать военным, когда вырастет, совсем как папа, но частный сыщик всерьёз заставил его пересмотреть прежнее решение. Юный Холидей неуклюже влез на кресло и обнял свою любимую пёструю игрушку: когда взрослые выходили, лишь Ватсон обернулся, прежде чем покинуть залу. Врач хотел сказать что-то ободряющее, но не нашёл нужных слов. Джон догнал остальных на крохотной скрипящей лестнице: в помещении без окон было темно, поэтому миссис Холидей зажгла свечи увесистого канделябра. Здесь зелёные стены сменились на бордовые — картинами покрыты не меньше. И это ещё сколько продано, сколько на выставках — художник не зря славился своей плодовитостью. — Мистер Холмс, — тихо начала леди, — простите моё мещанское любопытство, но позвольте задать один вопрос. — Прошу. — Какое расследование в своей карьере вы считаете самым жутким, сэр? — О мошеннике из Блэкпулла. Они миновали пару ступеней в ожидающей паузе. Детектив крайне серьёзным тоном добавил: — Меня мучила жуткая зубная боль в те дни. Доктор за спиной, не выдержав, выпустил непроизвольный смешок, миссис Холидей через плечо одарила детектива нервной улыбкой — похоже, она не оценила юмора. Женщина провела гостей вглубь коридора на втором этаже и остановилась у массивной двери — за ней кабинет и одновременно мастерская Элджернона Гранта. Сняв с тонкой шеи в чёрном воротнике длинную цепочку, она воспользовалась небольшим ключом. Дверь неспеша поддалась. Шерлок остановил хозяйку дома, прежде чем та полностью отворила помещение. — Вы проветривали? — Я ничего не трогала, — испуганно пролепетала миссис Холидей. — Хорошо, тогда давайте так: принесите нам смоченные платки, попробуем дышать через них, хотя нас и не сильно это спасёт, если там действительно что-то чрезвычайно опасное. — Хорошо, сэр. Сейчас принесу. Подержите, пожалуйста, — передала она Ватсону канделябр и мгновенно засеменила прочь. Когда клиентка вернулась, трое наконец вошли в комнату. Печально известная картина стояла сразу на входе. Дочь погибшего поспешила к окну, раздвинула шторы, открыла форточку. Холодный воздух ворвался внутрь и, не теряя ни секунды, разворошил весь собравшийся на поверхностях сор. Холмс и Ватсон тем временем изучали ошеломившую их марину. Динамика зверская, мощная, в ней угадывался уверенный и напористый стиль мастера. Однако больше всего привлекали внимание цвета: контраст тёмного и светлого был выполнен блестяще. Многие оттенки — доселе невиданные. Перед сыщиком и доктором действительно предстало уникальное для своего века творение. — Какими материалами обычно работал мистер Грант? — Ох, минуточку, — пошатываясь, женщина отворила одной рукой (другая была занята платком) стоявший поблизости шкаф, но не нашла там ничего нужного, перешла к столу с ящичками. Джон оторвался от картины и с восторгом обвёл взглядом рабочую комнату: вот она — цитадель гения. Он зашёл в святую святых живописца, пусть и при печальных обстоятельствах. Слева вереницей стояли недоделанные холсты. Справа треть стены песчаного цвета посвящена скромной энтомологической коллекции, папирусам в рамах, заморским диковинам — покойный явно увлекался египтологией. Ближе к окну — полки с книгами. Мужчина, окончательно позабыв о деле, проследовал на другой конец кабинета и зачарованно замер, не в силах оторвать глаз от потёртых корешков. Много ботанических атласов, «Фауна Европы» в трёх томах, «Анатомия и физиология человека» … — Ватсон! — хриплый голос Шерлока заставил его вспомнить о цели визита. — Подойдите-ка сюда! Доктор вернулся обратно к другу. Не касаясь пальцем, тот показал на один из оттенков, создающий эффект блеска волны. — Этот цвет, кстати, напоминает парижскую зелень, не находите? — Кажется, лет десять назад произошёл инцидент в Букингемском дворце именно из-за данной краски, не так ли? — Верно подмечено. В любом случае, когда найдём пигменты, я бы взял пробу Марша. — Да, на содержание мышьяка однозначно стоит проверить. — Мистер Холмс, — позвала миссис Холидей, чьи светлые волосы немного растрепались, так как ей пришлось сильно нагнуться, — поглядите! Она с победным ликованием протащила по полу небольшой деревянный ящик с банками, бутылками и художественными принадлежностями. Детектив помог хозяйке поднять его. — Посмотрим, — бодро прогудел мужчина сквозь платок. — А вот здесь, — показала леди на футляр полегче, который достала без посторонней помощи, — материалы больше похожие на те, которыми отец обычно пользовался. — Что вы имеете ввиду? — присоединился к ним Ватсон. — Я никогда раньше не видела этого ящика, — миссис Холидей в печали опустила глаза. – До того, как отец начал рисовать свою последнюю картину, — она кивнула в сторону марины. — Чудно, — энергично брякнул Холмс. Схватив со стола первый попавшийся небольшой кусок бумаги, сыщик начал с помощью него, чтобы лишний раз не касаться, вытаскивать прозрачные банки с разноцветными пигментами. На пару мгновений в помещении всё застыло. Трое слегка дрожали от ледяного сквозняка. С улицы раздавались весёлые крики детей, беззаботно лепивших снеговика и игравших в снежки. Пара листов упала на пол из-за раззадорившегося ветра. Уже завтра, послезавтра люди начнут наряжать ёлки — украшениями этого же дома служили траурные ткани, закрывавшие зеркала. Прищурившись, Шерлок повертел на зимнем солнце ёмкость с жёлтым порошком. — Дорогие мои, перед нами отменная химическая лаборатория, скажу я вам. Кто бы ни стоял за созданием данной палитры — человек знал своё дело достойно. Королевский жёлтый, — тряхнул он склянку, — очень похож на сульфид мышьяка. Парижская зелень, — указал детектив на другой оттенок. Далее перешёл к красноватому пигменту. — Подозреваю, киноварь. Свинцовые белила, куда ж без них. Остальные посмотрю внимательнее дома, ящик я забираю с собой. Краски будто бы околдовали Ватсона и миссис Холидей — пудра выглядела завораживающе. Некоторые банки хранились в небольших тёмных чехлах: видимо, чтобы защитить их от попадания света. Первая отреагировала, повернувшись к Холмсу, дочь прославленного художника: — А вы говорили, в искусстве не сведущи. — С каких пор химия — искусство? — возразив, вопросительно приподнял брови Холмс. — В метафорическом смысле наша планета Земля, химические элементы — одновременно и творцы, и инструменты для творенья, — вложив некую поэтическую интонацию в эту фразу, галантно поддержал даму Ватсон, стоявший справа от друга. — Вам лишь бы со мной поспорить, да? — прогнусавил Шерлок. — Да. Джон так уверенно сказал последнее слово, его друг аж опешил на мгновение и шагнул немного назад. В глазах миссис Холидей впервые за долгое время блеснула жизнь — до этого та появлялась исключительно при сыне. — Мистер Грант рисовал только в мастерской? — вернулся «человек науки» к делу и начал теперь внимательнее исследовать саму тару для хранения материалов. — Нет, он преподавал в Академии, много практикуясь со студентами: у него и там были личные художественные принадлежности, иногда тот что-то приносил, уносил… Мне кажется, эту… эту коробку отец взял оттуда, — со страхом показала леди на краски. — А какую причину смерти указали?.. — осведомился врач из профессионального интереса. — Холеру, — вполголоса пояснила скорбящая. — Всё-то у них холера, — нахмурился джентльмен. Испытующе посмотрев на товарища, Холмс обратился к доктору: — Какие ваши соображения по поводу истинного владельца ящика? — То есть это не принадлежало мистеру Гранту? — засомневался коллега. — Конечно, нет. Сами посмотрите и скажите мне почему. Ватсон аккуратно ознакомился в первую очередь со внутренними стенками: его внимание привлекла одна неровность, которую тот случайно нащупал. Похоже на какие-то отметины. К счастью, неподалёку лежала лупа — мужчина поднёс её поближе, наклонил деревянную поверхность досок так, чтобы режущие глаза солнечные лучи осветили сокрытую часть. Инициалы “R. B.” привнесли новые вопросы в расследование. — R.B., — задумчиво прошептал доктор. — Любопытно, правда? — повеселел сыщик, пусть это и было не совсем уместно. Однако Джон втайне наслаждался бойким настроением компаньона: лучше так, чем когда тот от тягуче-чёрной скуки стреляет в стену и хандрит. Грустная правда жизни Шерлока Холмса состояла в том, что он измерял свою ценность исключительно личными достижениями в криминалистике. Нет дел — нет Шерлока, есть лишь тень его, которую тот упорно избегает. — Но кто это? — А я вам скажу, не переживайте: невысокий, тщедушный молодой человек — смотрите, как сбито дно, боковые стенки, ящик часто ударялся об пол, его много носили, тащили, сил явно не хватало, — Холмс ловко выудил тёмную вьющуюся недлинную нить. — Черноволос. Возможно, мёртв, поэтому короб и оказался у мистера Гранта — владелец не вернулся за ним, оставил в академии, а наш маэстро решил его подобрать, чтобы добро не пропадало. — А если он жив? — возразил Ватсон. — Тогда, мой дорогой друг, — вздох, — этот студент в большой опасности. Но я почти уверен, юноша отдавал себе отчёт в том, что творил, возможно, даже предпринимал какие-то особые меры, — детектив повернулся в сторону хозяйки дома, которая, по-видимому, пыталась осознать мучительную действительность: её отец и брат умерли из-за роковой случайности. — Миссис Холидей, я хочу заглянуть в академию, чтобы подтвердить или опровергнуть свою теорию. У вас остались связи с друзьями вашего уважаемого родителя? Нам не помешало бы содействие. — Да… — рассеянно откликнулась миссис Холидей, опершись на шкаф. Ей казалось, она сейчас лишится чувств, но старалась не подавать виду. — Я… Я телеграфирую мистеру Уильямсу… Тот встретит вас. Очень… Очень приветливый и открытый человек, никогда не откажет в помощи, — вдох, выдох. — Когда вы хотели бы пойти в академию? Холмс вопросительно посмотрел на Ватсона. — Я собирался к десяти в Портлендский клуб на Пиккадилли- — Я зайду за вами в двенадцать, — в своей обычной бесцеремонной манере констатировал Холмс. Играючи взяв ящик одной рукой, вновь обратился к леди. — Скажите мистеру Уильямсу, пожалуйста, чтобы ожидал нас к двенадцати двадцати, на случай если мы задержимся вдруг в клубе или по дороге, хотя там идти пару минут. На том и порешив, они удалились из мастерской и заперли её за собой на ключ.