***
— Ты же видела тот новый выпуск? Я давно не встречала такие интересные программы, — посмеивается Поля, прикрывая губы кулачком. — Ага, жаль, что крутят только по воскресеньям, — Виталина нахмурилась, будто бы то, с какой частотой показывают «Очевидное-невероятное» было глобальной проблемой этого мира. Наверное, этот глупый разговор продлился бы всю перемену, если бы девочек не прервали. Сзади Виты, которая сидела на стуле перед партой Полины, послышались неприятные смешки, из-за чего девушке пришлось обернуться. Сразу же столкнувшись с зеленым змеиным взглядом Смирновы, Виталина вздрогнула. Прошло достаточно много времени с тех пор, как у них были какие-то перепалки. — Полиночка, ты чего там сидишь? Иди к нам, — практически пропела Катя, а ее подруги рядом согласно закивали. Полина сжала губы и молча опустила взгляд вниз. Она не сдвинулась с места, но так же и ничего не сказала одноклассницам, как всегда, оставаясь в нейтралитете. Только Виталина подумала, что на этом Катя больше не станет что-либо делать, приняв немой отказ, но, как обычно, ее надежды рассыпаются в прах. — Полечка, как ты можешь так спокойно болтать с этой дикаркой? — тянет Смирнова. Вита хочет отреагировать, как обычно отправить хмурый взгляд и отвернуться, но вместо этого тело покрывается табуном мурашек, — они с братом, оказывается, ужасные люди. Знаешь, что они сделали, когда их матери было плохо? Ох, Полиночка, боюсь, тебя тоже может постигнуть… Соколова вскакивает со стула. Руки дрожат, поэтому она сжимает их в кулаки. — Какого хрена ты суешь свой наглый нос не в свое дело? — шипит она, стараясь прикрыть гневом дрожь в голосе. В голове же отпечатывается лишь одна мысль: «откуда?». — Говорю же, верх дикарства. А казалась такой милой девочкой, — Катька качает головой, но Вита улавливает в её взгляде ехидство. Виталина старается успокоиться, не слушать слов одноклассницы. В любом случае, чем больше поддаваться на ее слова — тем больше их подтверждать. Вита не дикарка, она не ужасный человек, как говорит Смирнова. Просто стоило побыстрее утихомирить ураган мыслей и сделать так, как делала всегда — плюнуть и забить. Игнорировать. Не слушать. Но следующие слова напрочь перечеркивают все эти мысли. — Ведешь себя так высокомерно и спокойно, словно у вас все отлично. Как смешно, — остальные девочки класса в недоумении смотрят на Катю. Видимо, она им не рассказывала ничего из того, что сейчас несла. Только Вита приоткрывает губы, чтобы полить одноклассницу всеми правдами и неправдами, как слышится мягкий, успокаивающий голос. — А разве не отлично? — спокойно улыбается Сеня, стоящий в дверях класса. Хоть он и смотрит на Катю, говорит эту фразу на самом деле совсем не ей, — Кать, тебя там Лилия Павловна звала. Что-то по поводу журнала и оценок. Девчонка вздрагивает, фыркает и тут же проскакивает мимо старшего близнеца. За ней же идут ее подруги. В классе остается три человека. Арсений подходит к сестре, молча берет ее за руку и слегка сжимает. — Все нормально? Давно тебя так не выводили, что аж искры с глаз сыпались. — Все нормально. Просто эта змеюка несла такой бред, что мне захотелось в нее чем-нибудь кинуть, — Виталина натягивает на лицо улыбку и поворачивается к Полине, которая все это время молчала, — извини, Поль. О чем мы говорили?***
За окном медленно и торжественно, застилая всё белой пеленой, падали огромные мягкие хлопья. Виталина, подперев голову рукой, наблюдала за снежинками, летящими за окном душного класса. Полина ткнула её ручкой и, удовлетворившись вопросительным взглядом, начеркала на кусочке листка: «Тебя проводить?» Вита улыбается краешком губ и черкает в ответ: «Было бы неплохо» Краем глаза Соколова увидела, как Катька, сидевшая на первой парте, слегка нагнулась к учительскому столу, и губы Смирновой пошевелились. — Соколова, Морозова, потом настрочите любовные послания! Занимайтесь работой! — суровый голос Лилии Павловны нарушил тишину класса, доселе прерывающуюся только щёлканьем ручек. Вот же Катька. Парочка смешков пробежала по классу, а Полина вскидывает голову и осуждающе глядит на сидящую за первой партой. Виталина дергает её за рукав блузки и шепчет: — Да забей ты.***
Полина выскочила из дверей школы, заливисто хохоча, преследуемая бегущей за ней Витой. Последняя наблюдала, как невесомые снежные хлопья легко и мягко опустились Морозовой на ресницы и тут же покрыли её розовую шапку с помпоном и плечи сиреневого пальто. Зависть внутри Соколовой на секунду хрустит костями, когда та видит яркие голубые глаза подруги, вспомнив свои — невзрачные и серые. Поля вспрыгнула на ступеньку и, дёрнув Виталину за рукав, рассмеялась вновь, закружив в неведомом танце. Перед Витой мелькали первоклашки, носившиеся по площадке перед зданием, суетившуюся вокруг недавно построенной снежной бабы разновозрастную шумную компанию, среди которой она подметила пару одноклассников. Морковный нос бабы вызывающе выглядывал из-под синей кастрюли, а глаза-пуговицы — естественно разных цветов — весело блестели на зимнем солнце. — Идём! — Полина прекратила кружиться и, схватив Соколову за локоть, быстрым шагом понеслась в сторону леса. В эту секунду об затылок Виталина разбивается снежок. — Эй! — она возмущённо разворачивается и сталкивается с весёлым оскалом Ромки, на всех порах несущегося в их сторону. За ним видно закутавшегося в капюшон Бяшу, протирающего очки Антона и смеющегося Сеню. В плечо Виты врезается ещё один снежный снаряд. — Ах ты! — вскрикивает Соколова и нагибается, начиная лепить снежок. Холод пробирает до костей, несмотря на тёплую куртку, а из-за верхушек елей было видно почти белое солнце, освещающее поблескивающий снег. Заболеть никак не хотелось, но отказывать Ромке в игре нельзя — тешить его самомнение у Виталины не было ни малейшего желания.***
— Может к нам? — спросил Сеня, отряхиваясь от мокрого снега. — У нас булочки есть, с чайком горячим самое то. — Думаю, дедушка не расстроиться, если я у вас задержусь, — с лёгким сомнением ответила Полина. — Мы с Бяшкой только за, — проговорил Ромка, оглядываясь. — Да, Бяшка? — Ага, на, — пробормотал бурят, рукой стряхивая снежинки с капюшона.***
Сидя за столом, перед блюдом с ароматными булочками и чашками с малиновым чаем, Вита решила закончить молчание и завела тему в русло Катьки: — Она до нашего прихода такая же была? Или мы на неё плохо влияем? — Соколова усмехается и помешивает варенье в кружке. — Да ну её нахрен, стерва — она и есть стерва. — Пятифан отпивает громадный глоток, казалось бы, горячего чая. — Да ясно всё с ней, — вздыхает Полина. — Горбатого могила исправит. — Это, ребят.. — Антон подаёт голос, опуская глаза на чашку. — Мне показалось... В общем. Я недавно видел чёрный гараж. Сеня вскидывает голову, Бяша икает, Морозова демонстративно отворачивается. — Я тут подумал, — близнец Виты отпивает чай. — А почему Тихонов на гараж внимания не обращает? Он же мент, как никак. Видел его наверняка, осмотреть должен был. — Да пошли они, мусора! Как меня за пару стыренных жвачек в участок за уши тащить — так они первые, как нехер делать, а как дети пропадают, и никому ненужный гараж стоит — так они слепые! — громко выругался Ромка. — Да ладно, они же не могут всё сразу замечать! Они хотя бы ходят и расспрашивают жителей. — Полина всё же поворачивает голову обратно, неодобрительно глядя на Рому. — И вообще, дедушка говорит, что они не найдут никого, потому что улик нет совсем! — Конечно, так Тихонову и скажут, мол, «это я детей ворую, вон они, за сараем в «Эрудита» играют», на. — Ехидно заметил оправившийся от упоминания гаража Бяша. — Не смешно! Дедушка сказал, что милиционеры должны были уже и вовсе прекратить расследование, но добросовестно продолжают выполнять свой долг, рискуя жизнями, может быть! — Поля вскакивает с табуретки, яростно оглядывая двух гопников. — А где детей искать тебе дедушка случайно не сказал? — бурят тоже поднимается со стула и смотрит на Морозову из-под чёлки. — А может твой дед и есть похититель? Не замечала, никто в кладовке не кричал? Полина побледнела. — Да ты... ты... — цедила она сквозь стиснутые зубы. — Полин, ты извиняй, но... это ведь твой дедок нам про гараж и поведал. Бяшка-то по его воле блеет. — Пятифан нехотя подключается к разговору, поглядывает на неё, закусив губу. — Вы... вы... — опущенные уголки губ превратились в звериный оскал. — А может ваш заика всё выдумал?! — глаза Поли сверкнули в ярости. — Напридумывал героическую историю про гараж, а на деле ничего там и не было!***
Виталина в шоке наблюдала, как Полина выскакивает из дома, а потом компания в молчании слышит хлопок входной двери. Наверное, стоило остановить этот спор еще в начале. Рома тоже встает со своего места, намереваясь догнать Морозову: на улице было уже темно, бог знает, что случится. Но его останавливает Соколова, дернув назад за ладонь. — Я пойду, — она кидает взгляд на поднимающегося Сеню, — сама. Она недалеко убежала. Мы скоро вернемся. Брат хмурится, как и Ромка, но они оба садятся назад. Арсений кидает на Виту осторожный взгляд, сжав губы в тонкую линию: она знает, он беспокоится. Но Полина и слушать не станет, если кто-то из них пойдет. Быстро одевшись, девчушка выбегает на улицу. Она догадывается, что Полина побежала в сторону своего дома, то есть в сторону леса. Осознанно быстро бежать в зимней куртке оказалось весьма неудобно. Раньше Вита не обращала на это внимание, так как обычно голову застилали другие мысли, но сейчас она ощутила это по полной. Но сейчас так же было страшно — что, если с Полиной что-то случиться? Она не может сама ходить по вечерам, это слишком опасно. Вита знает это на собственной шкуре, поэтому хочет поскорее вернуть ее, чтобы потом мальчишки проводили ее домой или, лучше уж, чтобы она на ночь осталась у близнецов. Она догнала Полю около моста. Та уже шла, а не бежала, видимо, выдохнувшись. Остановившись, Виталина уперлась ладонями в колени и старалась вернуть дыхание в норму. Ледяной воздух прошибал легкие, но она все равно громко вскрикнула: — Поль! Стой! Морозова остановилась и медленно обернулась. Виталина же постаралась побыстрее до нее дойти. Она схватила одноклассницу за руку, притягивая к себе. А потом, неожиданно для обеих, обняла. — В-вита? — Полина не знала, куда деваться. Касания рук подруги были приятными даже сквозь зимнюю одежду. — Извини, я должна была вмешаться раньше, — Вита еще немного сжимает ее в своих объятьях, — они наговорили обидных вещей, да? Но и ты, конечно, не сахар, оказывается. Соколова слегка ухмыляется и, отстраняясь, хватает Полину за плечи. Она смотрит прямо ей в глаза, не отрывая взгляда. Сердце все еще бешено стучит в висках, а дыхание до сих пор не восстановилось. Разгоряченные щеки холодит зимний воздух. — И это не значит, что ты должна ссориться и убегать. Мы же сейчас обсуждали как раз-таки пропавших, а ты взяла и свалила в темень! — она хмурится, на что Полина закусывает губу и отводит взгляд. — Поль, сейчас все на взводе. Они сказали грубые вещи, но это еще не значит, что ты должна отвечать своим друзьям такими же грубостями. Вы все виноваты. Вам надо извиниться и все будет нормально, так? Полина немного вздрагивает от мягкого тона подруги, а потом кивает: — Так… Ты права, я вспылила. Но, Вит… — Ну вот. Тогда пошли назад, я тебя не отпущу самой домой. Мальчишки тебя проводят. Или позвоним твоему дедушке и… — Вита, подожди, — вновь произносит Морозова. Ее взгляд направлен не на Виталину, а куда-то за нее. — Что? — хмурится она, но не может понять, что не так. — Там… — Полина сглатывает, уже указывая пальцем, — мне не кажется? Это же… Вита оборачивается. Она рыщет взглядом по темноте, а потом сердце на пару секунд останавливается. Едва восстановившееся дыхание опять сбивается, и девчушка пару раз моргает, будто бы пытается снять с себя наваждение. Впереди, около последнего дома перед мостом, стоит огромная черная махина. Она выделяется среди белоснежных ковров и, хоть немного темноватых, но по сравнению с ней — светлых зданий. Черный гараж. Внезапно, черные дверцы немного приоткрываются с жутким скрипом. Внутри гаража ничего не видно, но восьмиклассницы будто бы чувствуют, как холод от него просачивается сквозь их одежду… Сквозь их тела. — По-ля… Ви-т-та… — тянет хриплый глухой голос. Полина вцепляется в ладонь Соколовой, та сжимает ее в ответ, — и-ди-те. сю-да-а… Помо-ги-те… Вита не до конца понимает, но, кажется, она слышит голос… Сени? Она хочет дернуться в сторону гаража, сама того не понимая, но потом резко останавливается. В голову врезаются слова Бяши. — Слушай, Витек… Я че хотел-то сказать, на. Если вы с Сенькой где-то встретите… Ч-че… Ч-черный га-араж, то это… Ноги в руки и куда подальше. Он… б-будет вас звать, на. Знакомыми там голосами… Ну, типа близких. Вы е-его не слушайте и п-просто валит-те… — он начинает заикаться еще сильнее, — иначе он… Он вас… И в-вы… Но ноги не хотят слушаться. Руки начинают лихорадочно дрожать. В голове лишь один вопрос: «почему?». Стоило ей почуять опасность, как ноги сами несли вперед. Стоило услышать грозный рык, стоило почувствовать, как что-то тянется к ее спине, рукам, ногам, Виталина бежала. Но сейчас она не могла и пальцем пошевелить. А если это правда Сеня? Если он все-таки пошел за ними? Вита не могла убежать. Она не знала. Ей страшно. Она ничего не понимает. Но чем дольше девушки колебались, тем больше гараж приближался к ним. В какой-то момент между створками мелькнули два глаза. И тогда Виталина поняла, что внутри был вовсе не человек. Там была тварь, подобной той, что они встречали. Послышался оглушающий рык. Он отличался от тех, что она уже слышала. А потом черная тень, темнее этого гаража, выпрыгнула вперед. Тут же Виталину потянули прочь. Ноги едва ли передвигались, следуя за Полиной. Впервые Вита испытывала настолько животный страх. Те разы ни с чем не сравняться. Что-то хватает ее за руку. Оно рвет куртку и немного цепляет кожу. Боль отрезвляет, и Вита дергается, зажмуривая глаза и отпинывая ногой тварь. Это не сильно ее останавливает, но теперь они с Полей ускоряются. — Вита, вита, — повторяет Морозова ее имя, захлебываясь в слезах. Ей тоже страшно. У нее тоже едва ли ноги двигаются. Но они обе хотят жить. Виталина молится, чтобы ее рука не выскользнула из ладони Поли, поэтому лишь сильнее ее сжимает. Они бегут не по знакомой тропе, а пробираются сквозь чащу. Ветки будто бы специально опускаются все ниже и ниже, царапая лица и заставляя замедляться. Они будто бы стараются схватить их, помочь неизвестному существу, дабы потом вместе с ним обгладывать их кости. Вита чувствует, как пульсирует царапина, как холод пробирается сквозь порванную куртку. Она хочет разрыдаться, но вместо этого лишь быстрее старается сбежать. Теперь они с Полиной бегут наравне, но сама Соколова не понимает, куда. Они ведь в лесу. Куда они могут сбежать от твари, для которой лес — любимый и прекрасный дом? Девочки выбегают на поляну. Посреди нее стоит дом. Но это не двухэтажный дом Антона, а маленькая хижина, похожая на егерскую. Полина притаскивает Виту к дому, быстро отворяет дверь и забегает внутрь. Она дрожащими руками закрывает замок, пока что-то врезается в дерево и начинает судорожно по нему колотить. Виталина борется с желанием осесть на пол и начинает помогать закрывать дверь на множество створок и замков. Их даже больше, чем в той избушке, где они были с Ромой. Когда последний замок был закрыт, на той стороне наступила тишина. Обе девчушки сидели перед дверью на коленях, хватаясь друг за друга и прислушиваясь. Они надеялись, что существо ушло, но вместо этого услышали голос. Теперь он не был похож на Сеню. Он был мерзким, тягучим. — Сбе-жали. Но не-надолго. Вы пой-де-те с на-а-ами. К-ке-ке-ке, — голос омерзительно рассмеялся, а потом наступила звенящая тишина, в которой было слышно только дыхание Полины и Виты. Полина до сих пор плакала. Она вжималась в Виталину, будто бы она — единственное, что удерживает ее здесь. Та же, в свою очередь, старалась ее успокоить. Не то чтобы самой Вите было нормально, но она быстрее оправилась. Только вот единственное, что она не понимала, так это слова твари. Для начала, было горько-удивительно, что они умеют разговаривать. Даже отвратительно, можно сказать. — Полечка? Это ты? — послышалось из соседней комнаты. Полина вздрогнула. — Да, дедуль. Я… тут с подругой. Можно она у нас сегодня переночует? Ломкий голос хотел что-то сказать, но сначала зашелся в кашле. Только потом проговорил: — Можно, но предупредите родителей.***
Девочки лежали на твердой пружинистой кровати, вцепляясь в друг друга и крепко обнимаясь. Виталина никогда не думала, что вообще будет когда-то так сильно цепляться за человека, тем более своего пола. А Полину она знает всего ничего, хотя сейчас без нее будет ощущать только объяснимую панику. — Вита, — шепчет она прямо в ухо, отчего Соколова вздрагивает, — ты меня сейчас задушишь… Виталина вздрагивает и немного отодвигается. — Извини… Просто, это… — она хочет что-то сказать, объяснить поведение, но вместо этого закусывает губу и закрывает глаза. В темноте почти не видно, но Вита все-таки замечает, как Поля понимающе качает головой, а потом опять обнимает ее. Вита чувствует себя маленьким ребенком, который ничего не может без кого-то рядом. Она хочет разреветься, но понимает, что это лишь докажет её мысли. Рядом с ней всегда был то Сеня, то Рома, а теперь — Полина. Виталина чувствовала, что не смогла бы без них. А они — смогли бы. Они были сильными, готовыми пройти через неприятности и весь тот пиздец, что происходит вокруг. Соколова же была той, кто всегда прятался за их спинами. Она чувствует, как становится больно от собственного бессилия. Из мыслей вытаскивают странные звуки, чем-то похожие на флейту. Они с Полей встречаются взглядами, и Вита встает с кровати. Она никогда раньше не слышала подобные звуки. Красиво, завораживающе и... страшно. Девчушка проходит к окну и выглядывает, совсем чуть-чуть отодвигая шторку. Внезапно выражение ее лица колоссально меняется — губы сжимаются в тонкую линию, а в глазах мелькает панический блеск. На поляне, в сотне метрах от дома, четыре небольших тени. Они кружат, прыгают, роются в снегу под звуки песни. Их танец — или что это вообще? — был одновременно таким же завораживающим, как и опасным. Они падали друг на друга, сносили с ног, но вновь вскакивали. Полина, что все еще лежала на кровати, тоже встала посмотреть, выглядывая из-за плеча Виты. И тут же, спустя пару мгновений, музыка резко прекращается. Тени останавливаются, а среди них мелькает одна высокая. Виталина не может понять, почему до сих смотрит на это, почему старается запечатлеть в голове каждое мгновение. Она не отводит взгляд даже тогда, когда узнает одну из теней — ту самую, волчью. Но когда она встречается взглядом с той высокой фигурой, по телу проходится неописуемая дрожь. Она исчезает внезапно, как и все остальные, а потом слышится звук, будто бы кто-то влетел в стену хижины. Полина с Витой подавляют крик и быстро возвращаются в кровать. Они так глупо, по-детски, надеются, что одеяло спасет их, еще ближе прижимаясь друг к другу, чем раньше. По крыше проходится череда скрипов, будто кто-то шастает по ней, стараясь найти вход. Под окном кто-то скребётся. Вдали завыл волк. Виталина ловит взгляд подруги, а потом беззвучно, лишь губами, произносит: «Ни звука».***
Виталина нервно стояла в прихожей, рядом с Полиной. Они не выходили, будто бы чего-то дожидались. Но стоило услышать стук в дверь, как Вита бросилась открывать. На входе стоял старший близнец с немного побледневшим лицом. — Сеня! — она вцепилась в него, утыкаясь в плечо. Виту потряхивало. Арсений мягко сжал сестру в объятьях. Вчера вечером он буквально не мог себе места найти, когда девочки не вернулись. Уже даже Рома с Бяшей ушли, сказав, что поищут их по селу немного, но ночью в лес не сунутся. Сеня уже хотел идти одеваться и искать сестру, как бабушке позвонил дед Полины, сказав, что Вита переночует у них. Но это не значит, что старшему близнецу не было страшно за свою близняшку, поэтому пришел забрать ее. Он немного отпрянул в сторону, все еще крепко сжимая Виту в объятьях, но давая остальным поздороваться. Сеня знал, что еще чуть-чуть, и Виталина сорвется, поэтому мягко погладил ее по голове, успокаивая, и прошептал на ухо. — Все нормально. Мы снова вместе. Она слегка отстранилась, но все равно крепко схватила брата за руку. Потом ее взгляд скользнул к остальным — Роме и Бяши. Взгляд первого был, как ни странно, растерянный, и обращен он был все-таки больше на близнецов. Наверное, Пятифан еще не видел, чтобы они так цеплялись друг за друга, только сейчас осознавая, что Соколовы — именно близнецы. Даже лица у них одинаково побледнели. — Ну… — Бяша обратился к Поле, разрывая тишину и все еще стоя на пороге дома, — сорян, на. Я не хотел чет такое говорить, то на нервах было. — Да, Полин, извини нас, — тоже вздохнул Ромка, но не поманил ее к выходу, ожидая ответ. — И вы меня извините. Я наговорила глупостей. На самом деле я так не считаю, — выдохнула Морозова, неловко отводя взгляд. — Давайте больше не поднимать эту тему, чтобы больше не ссорится? — предлагает Антон, обращая на себя всеобщее внимание. Все дружно кивают, а потом они все-таки покидают дом Полины, выходя в этот чертов лес, которому неплохо бы и подошло слово «ад». Полина схватила Виту за руку, указывая на поляну, где они вчера видели тех тварей. — Это же там было? — Да… — Вита болезненно хмурится, — там. — Что — там? — вскидывает брови Ромка. — Вчера вечером… Мы видели кое-что, — взгляд Виталины сочится страхом, поэтому Сеня слегка сжимает ее ладонь, — изначально мы встретили эту черную хуйню. Из нее что-то выползло и… Вот, — она протянула руку, показывая куртку, на которой был немного подклепан рукав, но сразу было видно — ей уже вряд ли помочь, — куртку изодрала. Арсений вцепился в руку сестры еще сильнее. Если ей так куртку растрепали, то с огромной вероятностью там есть рана, даже если и небольшая. Он хотел было про это спросить, но Поля перебила его мысли. — А еще та штука разговаривала. Она сказала что-то вроде: «ненадолго вы сбежали и скоро пойдете с нами», — она хмурится, будто бы переживая эти моменты вновь, — а потом, вечером, когда уже спать легли, мы видели, как какие-то тени кружились под флейту. Антон удивленно вздрогнул, смотря на Полину с Витой шокированным взглядом. Но девочки были слишком заняты рассказом, чтобы это заметить. — После этого музыка резко перестала играть, и еще полночи под домом что-то скреблось и по крыше кто-то ходил, — Виталина опустила взгляд вниз, на белоснежный снег под сапогами. В компании воцарилась удушающая тишина. Они все еще продолжали идти, но с каждым шагом становилось все тревожнее. Эти твари еще не трогали их днем, но в какой момент они решат передумать? В итоге Ромка с размаха пинает какой-то сук, ругаясь: — Блять, это дичь какая-то. Че этой херне от нас вообще нужно? — Вот-вот, на. Мы их ваще не трогали, че не так, — тревожно поддакивает Бяшка. — Получается, Бабурина и остальных тоже они… — тихо произносит Антон, отчего по телу проходится табун мурашек. Они все мертвы. Мертвы. И Виталина, Сеня, Бяша, Рома, Антон и Полина могли быть мертвы. Соколова едва ли сдерживает истеричный смешок. Ей страшно. Она хочет уехать отсюда, забыть это место, как самый страшный из ее кошмаров. Но сможет ли она теперь просто убежать, как любила это делать всегда? Вита привязалась ко всем. Но, вероятнее всего, вместе с этим она привязалась к булыжнику, спрыгнув в воду. И еще чуть-чуть, как ее кислород закончится.Они все мертвы. Косвенно, но все они — уже мертвецы, гниющие в земле.