Победитель получает все

Янус смотрел на солнце, оно лениво клонилось к закату. Это был его любимый час — самое начало дежурства, когда ничего еще случиться не может, но коллеги уже разошлись, и можно просто выпить чаю и побыть с собой. Янус протянул руку к чашке и вдруг услышал настойчивый зов. Словно кто-то дернул за басовую струну внутри него. Это была не мелодия, но до боли знакомый звук, который Янус распознал только в тот момент, когда по отделению разнеся звук сирены. Янус шел так быстро, как мог. Из-за поста вышла медсестра, объявила номер палаты. Янус кивнул и еще ускорил шаг, почти побежал. Мавр не умел обходится без помощи, но кнопку вызова использовал только по делу, предпочитая другие способы воздействия на персонал, включая гонцов. Кроме того, Мавр действительно был тяжелым больным. Янус выставил руку вперед, чтобы распахнуть дверь, но она не поддалась. Не особенно раздумывая, Янус навалился на нее сильнее — но опять без результата. — Что за черт! — ругнулся он. Кто вообще оставил запор на больничной двери? И как этот неуемный мальчишка сумел ее закрыть? Янус чуть отошел, собираясь выбить хлипкий замок, но вдруг из-за двери раздался голос. — Осторожно, я ее открываю. Янус не сразу поверил своим ушам, но дверь распахнулась тут же, и за ней действительно стоял Череп. Взъерошенный и даже напуганный, он быстро посторонился, чтобы Янус вошел и затараторил: — Я нашел его таким. Он лежал просто. Его никто не трогал, он сам… Помоги. Янус не слушал, он не стал даже размышлять откуда тут взялся Череп. Его слишком беспокоил Мавр. — Укладку! — крикнул Янус, не оборачиваясь и сдергивая с шеи фонендоскоп. Он снова заметил Черепа, бросил: — Выйди! — а сам прижал фонендоскоп к груди Мавра. Удары были: редкие, неровные, но пока были! Череп не послушал Яна, только отступил поглубже в палату, к окну, чтобы не мешать, и Янус решил не тратить времени даром, не гнать его дальше. Переключился на подоспевшую сестру: — Дефибриллятор, на 320. От удара дефибриллятора грудь Мавра вздрогнула, и Череп тоже, он было рванулся к кровати, но замер, испугался помешать. Янус убрал свои утюги, снова прижал к груди Мавра фонендоскоп и вдруг расслабленно улыбнулся. Череп облегченно выдохнул и теперь посмотрел на Мавра: вроде бы ничего в том не изменилось, так же закрыты глаза и та же бледность, но Янус же улыбался! Череп в отчаянии взглянул на Паука — Янус что-то объяснил сестрам, те, покивав разбежались, унесли оранжевый чемодан, откуда раньше извлекли утюги дефибриллятора. Череп все же вышел вперед, даже поймал Януса за руку, спросил: — Это все? Янус смерил его взглядом, будто не узнавая или вспоминая, откуда Череп тут. — Что у вас случилось? — спросил Янус. — И ты же… — Я не здесь его нашел, — Череп не особенно надеялся, что Янус поймет или поверит, но времени выдумать правдоподобную ложь все равно не было, и сил на это тоже не осталось. — Мы поругались, да, но не сейчас, а утром. Перед тем, как ему в первый раз стало плохо, а после я с ним не разговаривал. Янус смотрел на Черепа очень внимательно. Он не тешил себя идеей, что может распознавать детскую ложь, если речь, конечно, не шла о безруком любимце Лося, но Черепа-то он знал. Да и в случае Мавра… Ну разве Черепу вдомек, что «поругаться» это для Мавра нагрузка, сравнимая с хорошим кроссом? А смотрел Череп с мольбой, без вины, но со страхом… «Не за себя, » — понял вдруг Янус, и едва успел поймать собственную челюсть. Череп, тем временем, перевел взгляд на Мавра, забылся и сделал шаг к кровати. Янус знал, что должен его отправить. И знал, что Череп уже как-то оказался за этой запертой дверью, а значит сможет повторить. Появилась Булочка с капельницей, обошла их и стала пристраивать к Мавру иголку, не такая расторопная Лоза вкатила следом кардиограф. Янус отвлекся на них, подключил электроды, посмотрел на экран монитора — сердце Мавра билось правильно, разве только слишком быстро. Особенно для того, кто так и не открыл глаз. Янус видел кардиограмму, слышал сердце Мавра и знал, тот уже должен быть в сознании. Притворяться перед Янусом Мавру не было ровно никакого смысла, но Мавр ничего не делал просто так. Значит… Янус невольно обернулся на Черепа: тот стоял истуканом, скрестив на груди руки и сжав зубы так, что очертились желваки. Это для него Мавр лежит бездыханно? При этом не гонит Черепа, не требует ничего, значит… Это чтоб им не помешали? Янус не был знатоком детских душ, он сомневался, но не долго. Он выдохнул, наконец, расправил плечи и стер пот со лба тылом ладони. Он больше ничего не сказал, просто вышел, словно забыв забрать Черепа с собой, оставляя ему самому решать. Этот мальчик всегда делал все правильно и… Он позвал. Янус глупо, все еще как юнец, доверял этим детям. Поверил и сейчас, аккуратно прикрыв за собой дверь.

***

Мавр вынырнул из пустоты в реальность ровно в тот момент, как дефибриллятор пустил ток по его телу, запуская сердце. Он даже инстинктивно открыл глаза, но тут же закрыл их. Смотреть на мир не хотелось. Мавр тоскливо обозревал изнутри свое очередное поражение и ненавидел пауков, а Януса с его упорством и талантами сильнее всех. Хотелось выкрикнуть: «Какого черта, зачем! Мне снился такой сон… Он должен был стать последним», - но Мавр сдерживался и старался дышать ровно, чтоб его поскорее оставили в покое. А потом Мавр услышал голос Черепа и… Он не мог поверить этому счастью! Череп пришел? Он здесь... Он близко... Сердце побежало вперед, радостно разгоняя кровь и… Кардиограмма, наверняка все это показала. Янус не мог не видеть, верно же? Однако Паук молчал, а потом и вовсе ушел, не растягивая прощание и никак не выдав Мавра. А Череп остался. Мавр вздохнул, но глаз разомкнуть не решился. "Только не уходи…" — внутри это звучало то ли как заклинание, то ли как молитва. Мавру было отчаянно необходимо, чтобы Череп остался с ним. Сам. Чтобы он хотел этого также сильно, как сам Мавр. Стоило подумать еще о многом, но Мавр ни на чем больше сосредоточиться не мог. Словно слепой и парализованный, Мавр обратился в слух и в чувства. Ему казалось, что он слышит как Череп дышит. «Останься со мной» — еще раз беззвучно попросил Мавр. Пауки медленно утекали в коридор, Булочка обернулась и посмотрела на Черепа как бы строго. В другой раз это бы заставило его улыбнутся, но сейчас… Череп сделал еще пол шага к кровати, где лежал Мавр. Он не стал садится, зато положил ладонь Мавру на грудь, надеясь почувствовать, как она движется от дыхания. Так-то было понятно, что Янус не оставил бы Мавра лежать бездыханным, но отчего-то не верилось… Наверное, было нормально, что Мавр не приходит в себя, только все равно… страшно. Череп вздохнул, посмотрел на лицо Мавра. Мавра здесь нельзя было назвать красивым, но это удивительно не имело значения. Череп почти машинально скользнул рукой по груди Мавра вверх, к щеке. Череп подходил, и внутри Мавра все ликовало. Он уже представил, как сейчас Череп подойдет вплотную, присядет на край кровати и… Череп превзошел все эти ожидания. Быстрый, непредсказуемый и… Совершенный. В тот момент, когда рука Черепа легла Мавру на грудь, Мавр замер, как в тот самый первый раз на Изнанке, теряя способность не то, что говорить, но и дышать. Он впитывал прикосновение. А рука поднималась вверх, Мавр за секунду успел подумать: «Неужели ему не противно? Каким он видит меня? И… Что чувствует?» Пальцы Черепа мазнули его по щеке, и Мавр не выдержал, он чуть повернул голову, подставляясь под эту ласку, отвечая на нее, касаясь ладони Черепа губами. И это было безумно… Важно, нужно и… сексуально. Стоило поддаться этому порыву, как стало страшно, что Череп уйдет. И Мавр, не раздумывая, открыл глаза. Он встретился со взглядом Черепа, сглотнул и потянулся свободной от капельницы рукой к Черепу, накрыл его ладонь своей, чтобы тот вдруг не ушел. Нужно было что-то сказать, но на языке не крутилось ничего, кроме глупого: «Ты пришел?» или требовательного «Не уходи!». Поэтому Мавр смотрел молча. Череп от неожиданности сел, а потом улыбнулся. — Ну ты даешь, — только и сказал он. — Я чертовски испугался. Мавр понял, что уголки губ сами собой ползут вверх, но руку Черепа не отпустил. — Я… Это ты. Ты испугался? Разве такое бывает? — с сомнением, чуть хрипло спросил Мавр. Не удержался, уточнил: — За меня? Череп хмыкнул: — А за кого еще? Ты, конечно, еще выбил из колеи Ведьму, но я оставил с ней Хромого. В деле утешения печальных леди ему равных нет. Череп чувствовал колоссальное облегчение, но кое-что еще беспокоило его, и он добавил: — И надо признать: я вот, напротив, мастер доводить тех, кто… Череп запнулся не зная, как назвать свое чувство и как вобрать в одну фразу все свои недостатки. — Неужели ты это из-за меня? Я же просто… рассердился. Мавр, я очень часто сержусь, мы не сможем каждый раз привлекать к этому Януса без последствий. Мавр фыркнул. Он поверил Черепу сразу. Раз тот, сказал, что волновался о нем, значит… Это правда. Это правда! Мавр улыбнулся шире. — Можешь сердиться сколько хочешь, просто… — Мавр замер на секунду, решаясь, — не уходи, — выдохнул он. — Нет ничего более жуткого, чем смотреть тебе в спину, когда ты уходишь. Мавр вдруг сосредоточился на том, что… Череп здесь, с ним. Это нереально, невероятно, но… Факт? Надо было сказать что-то о Ведьме и Хромом, но любые их отношения казались на порядок менее странными, чем то, что Череп был с ним. Сидел в его палате и не отнимал своей руки от горящей щеки Мавра. Поэтому Мавр отказался от комментариев. Он хотел бы забыться и просто радоваться тому, что есть. Но впереди лежало Море. Оно было слишком скоро, уже слишком близко. И оно не ждало Мавра, но ждало Черепа. — Че… Ты… Знаешь… — Мавр мотнул головой и приподнялся на локтях. — Это далось тяжело, зато он стал чуть ближе к Черепу. — Меня не пустят на Море, — сказал Мавр тоскливо и голос его сник, упал, превращаясь в едва слышный шелест. Сколько у них времени? Несколько суток? И… Что Мавр станет делать потом? Нет, не когда они все уедут на отдых с Черепом, будут с Черепом, вернутся с Черепом. Это, конечно, изменит все, но Мавр об этом думать не мог. Что он станет делать, когда Череп уедет? Когда он будет для них всех, но не для Мавра... В груди болезненно сжало, кардиограмма показала сбой, пошла неровными стрелками вверх-вниз, еще немного и аппарат подаст сигнал на пост. Капельница мешала сесть, мешала согнуть руку, мешала удержать Черепа. Мавр стремительно бледнел, серел и зеленел, еще немного и подступит долбанная истерика: «Зачем ты спасал меня, если снова уйдешь?». Будущего нет. Мавр ожидал, что столкнется с этими мыслями перед выпуском, но впереди был целый год, а Мавр уже чувствовал — реальности без Черепа для него не существовало. Череп грустно улыбнулся, сел поудобнее. — Я догадался, — просто сказал он, не зная, как продолжить. Он подумал об их ссоре утром: она казалась ужасно далекой, будто из прошлой жизни. И о том, что ждет их дальше, когда Череп скажет, что… — Я останусь, — Череп посмотрел Мавру в глаза. Мавр моргнул, приоткрыл рот от удивления, оттолкнулся рукой от постели, коснулся теперь носом виска Черепа. Не удержался вдохнул его. Потом дотронулся губами до раковины уха. Желание подступало, кардиограмма отзывалась, она стала ровнее, но быстрее и жестче, оно плясала, как огонь внутри Мавра. — Смотри, — прошептал Мавр, — оно бьется для тебя… Мавр не мог остановится, не мог подумать, что это чертовски глупо звучит. Он был рад уже, что не переспрашивает: "Что? Ты правда это сказал? Ты? Останешься? Со мной?" Голова кружилась, немного и приятно и хотелось больше близости, хотелось чтобы Череп не уходил никогда и никуда. А еще целоваться. Мавр даже улыбнулся. На шелест его голоса словно отозвался Лес на руке Черепа: он ожил, закачался, начал перешептываться тоже. Он был очень близко, Мавр чувствовал. И хотел туда. Туда, где сможет поцеловать Черепа, но… Теперь Мавр почти касался губами скулы Черепа. — Если ты останешься… Все твои ведь останутся здесь с тобой, — сказал Мавр. Он знал, что… Словно сам отговаривает? На самом деле было не так. Он просто хотел развеять все сомнения сейчас. Хотел знать, что Череп понимает, что он вдруг не пожалеет, что он не от тревоги и не из жалости решил… Остаться с ним. Череп усмехнулся, качнулся вперед, заставляя Мавра откинуться на подушку, а сам оперся ладонью о изголовье кровати. — Думаю — нет, не останутся, — ответил Череп. — Если бы ты еще ехал со своими, а я заболел, а так… Череп вздохнул: война всегда была просто их противостоянием с Мавром, конечно, она увлекала других и рождала все новые конфликты, но ее конец всегда был в руках Мавра или Черепа. — Но сначала они не обрадуются, — констатировал Череп и снова усмехнулся. — Но опять же — они не смогут от обиды перейти к тебе… Тут Череп замолчал и вдруг понял, что в последнем не уверен. Не уверен, что Мавр не захочет так расширить стаю… Конец войны — это ведь победа? Победа для одного и проигрыш для другого. Но это больше не имело значения. Череп понятия не имел о планах Мавра на Дом и стаи, но важнее было понимать планы Мавра на Черепа. Черепу казалось, что он понял. И согласился. — В любом случае, я останусь. Теперь Череп нависал над ним, и Мавр… Оказался настолько поглощен этим, что трудно было понимать, о чем он говорит. Мавр таял и смотрел на Черепа. С его последними словами Мавр выдохнул, ухватился за футболку Черепа и потянул того к себе. Он не думал и не решал, просто так было естественно, так было единственно верно. А Череп был невероятно желанен. И Мавр взлетел вместе с Черепом, взметнулся к потолку так, словно костер разгорелся и прорвался в небо, раздуваемый ветром. — Ты даже не представляешь, что ты делаешь со мной сейчас, — выдохнул Мавр Черепу в губы. — Значит, мы оба останемся, а они уедут. И вернутся совсем другими. Пусть, — легко решил Мавр. У него не было ни единого сомнения и совершенно непривычно не было ни страха проиграть, ни напряжения, ни навязчивых мыслей. Был только Череп. — Главное, что мы будем вместе, — закончил Мавр шепотом, подался вперед, чувствуя себя легким и свободным, как перышко, и поймал губами губы Черепа.